***
— Цижэнь! — Цин Хэн-юнь нагнал брата, который прогуливался в компании наследника Вэнь перед отбоем. Он даже не смотрел на Жоханя, даже не поприветствовал его должным образом, — надо поговорить. Наследник Лань выглядел встревоженным, а лицо было белее, чем обычно. Видеть вечно собранного и спокойного брата таким было непривычно. Цижэнь, кивнув, тоже нахмурился и оставил Жоханя стоять в гордом одиночестве, подхватил брата под локоть и отошёл. — Что случилось? Ты сам на себя не похож… Что-то с Гонконг? — Цижэнь, считавший невесту брата сестрой, и любивший её, вцепился в рукав ханьфу Хэн-юня, обеспокоенно глядя на него. Но брат лишь покачал головой, поджимая губы, посмотрел вдаль. — Мама на ночной охоте. Без Вэйжа. Я только что видел, как он ходит по территории, готовясь к патрулю. Они всегда ходили вместе. Я боюсь за неё, — Цин Хэн-юнь выдохнул сквозь зубы и посмотрел на брата, — прости. Я очень хотел поделиться этим с тобой. — Мама одна? — Цижэнь, отпустив рукав брата, сжал его плечо и выдавил подобие улыбки. Сейчас беспокойство за женщину, которая воспитывала их одна было сильным, как никогда. Однако, стараясь совладать с паникой, он очень хотел внушить спокойствие и своему брату, чтобы он так сильно не переживал, — она сильная заклинательница. Всё будет хорошо. — Да… Наверное, ты прав. Просто не мне одному тревожно по этому поводу. Гонконг ходит по комнате, не находя себе места, — Хэн-юнь слабо улыбнулся от прикосновения брата и покачал головой. Может, они действительно зря себя накручивали и с мамой всё в порядке? На это очень хотелось надеяться, — сдружился с наследником Вэнь? Неприятный тип. Хэн-юнь хмыкнул и, глянув сначала на младшего брата, перевёл взгляд на наследника Вэнь. Каждый раз, когда он посещал мероприятия, где было обязательное присутствие главы ордена и наследника, этот Вэнь Жохань вместе с отцом вели себя слишком высокомерно. А остальные благоговели пред ними, не желая разгневать главу самого жестокого и беспощадного ордена. Тошно и противно. Мама всегда просила держаться от них подальше и не вступать в диалог. Однако, несмотря на эту просьбу, Вэнь Кианг Ронг самостоятельно подходил к главе Лань и на удивление вёл себя с ней, как на равных, уважительно глядя. — Будь осторожен, брат, — Цин Хэн-юнь, наконец улыбнувшись, потрепал младшего брата по волосам, взъерошив аккуратно уложенную шевелюру. Эта привычка сохранилась в нём с детства и была перенята от матери, которая касалась волос тех, кто был ей дорог. — Хэн-юнь! Чтоб тебя! — Цижэнь недовольно фыркнул, но улыбку сдержать не мог. Тёплое, ласковое прикосновение близкого отдалось теплом в груди. Юноша обернулся на Жоханя и, мягко улыбнувшись ему, кивнул брату, — я буду осторожен. Передай привет Гонконг. Будущий наследник Лань кивнул и, напоследок похлопав брата по плечу, удалился неспешным шагом. Беспокойство так и осталось, но сейчас оно просто затаилось, ждало своего момента, когда унять будет невозможно. Цижэнь, одолеваемый тревогой, возвратился к Жоханю с нахмуренными бровями. — Что случилось и что тебе сказал этот… Твой брат? — наследника Лань и его недовольный, презирающий взгляд он знал давно. На каждом прмёме, когда его отец подходил к главе Гусу, желая произвести впечатление на красивую, сильную женщину уже очень долгое время, этот Лань испепелял взглядом и отца Жоханя, и его самого. Они крайне часто переглядывались, но молчали, не желая подставлять родителя. — Мама отправилась на ночную охоту. Она… Она словно потерянная в последнее время, сама не своя, а старейшины, мягко говоря, не долюбливают её и нас, её детей. Второе ты мог заметить, — Цижэнь усмехнулся, подняв голову вверх, он тихо, словно не желая делиться тайной, продолжил, — я очень люблю её. Очень волнуюсь за неё. Она… Она всё всегда делала для нас с братом и Гонконг. Она была так счастлива, когда я ей сказал, что влюблён. Даже не осудила, когда я сказал, что это парень. А как она плакала, когда Хэн-юнь сообщил ей о помолвке с Гонконг… Боже, она была счастлива, — Цижэнь, едва сдерживая слёзы, опустил голову вниз, будто устал держать её, и сжал руки в кулаки, выдохнув сквозь зубы. Жохань не понимал его. Родную мать он не знал совсем. Вроде как она умерла то ли во время родов, то ли во время ночной охоты. Он мог лишь представить, что сейчас чувствовал Цижэнь. Не зная, как поддержать, он приподнял его голову за подбородок и, на удивление мягко и ласково улыбнувшись, шепнул: — Знаешь, она сильная заклинательница. Скажу по секрету, мой отец давно присматривался к ней. А он ценит силу и власть, — слегка неловко улыбнувшись, он быстрым движением, чтобы никто не заметил, коснулся губами кончика носа возлюбленного, сразу отстранившись, — другими словами, она не даст себя в обиду. Цижэнь, не сумев улыбнуться в ответ от переполняющего его волнения, просто прильнул к Жоханю, крепко обняв и прикрыв глаза, он положил свою голову ему на плечо. Жохань лишь обнял его в ответ, крепко прижимая к себе, стараясь передать свою уверенность и спокойствие прикосновениями. И именно ими же передать свою поддержку. — Так вот, кого избрал второй сын Киаохуи, — Вэйж, покачав головой, отцовски улыбнулся и, стараясь ступать осторожно, удалился незамеченным, чтобы не мешать молодым.***
— Цзыюань, а твоему брату я понравлюсь? — Чжулю, идя рядом с Юй Цзыюань, улыбался, задумчиво глядя вперёд. Он был счастлив возможности держать её за руку, прикасаться к ней, смотреть на неё и видеть её влюбленные, как у него самого, глаза. — Брату да. Он солнышко, — девушка, впервые за долгое время искренне улыбаясь, была счастлива. Наконец она нашла того, кто будет с ней всегда, кто поддержит и будет любить её целиком и полностью. Свою тревожность и мысль о том, что они не смогут быть с ним после обучения, она постаралась запихнуть поглубже и подальше. Она потом об этом подумает. Потом будет плакать, не в силах утешиться. Потом. Всё потом. Сейчас существовали только она и он, они и радость, которая с каждым днём становилась лишь больше. — О, это очень радует! — Чжао Чжулю, улыбаясь, резко остановился и, поймав недоумевающий взгляд девушки, хитро прищурился. Положил руку ей на щёку, вторую на талию, притягивая к себе, и оставил нежный поцелуй на её губах. Проводя всё больше времени с ней, ему хотелось большего. Хотелось откровеннее касаться её, быть ближе и знать, что она целиком и полностью принадлежит ему и лишь ему одному. Однако, боясь спугнуть, он не имел права давить на неё и намекать на что-то большее. Да и он был рад уже тому, что сейчас было между ними. — Чжулю… Я… Я бы хотела попробовать нечто большее, — отстранившись, Юй Цзыюань, раскрасневшись, вцепилась короткими ногтями в одежду Чжулю, не смотря ему в глаза. Говорить нечто подобное было страшно, но чувство, что всё скоро закончится, в отличии волнения за будущее, унять было невозможно. От этого хотелось познать как можно больше, стать как можно ближе. — Ты уверена? — склонив голову вбок, Чжулю едва сдерживая себя, чтобы не впиться в эти сладкие губы прямо сейчас, чтобы не сжать ягодицы Цзыюань, не провести пальцами по самым чувствительным точкам, чтобы услышать стон. Хоть этого и чертовски сильно хотелось, он держал себя в руках. Не хотел спугнуть. Не хотел лишиться её. Юй Цзыюань лишь кивнула, не в силах сказать что-либо. Солнце уже садилось, предвещая скорый отбой, но молодым влюблённым людям было всё равно. Чжулю, будучи счастливым, как никогда, оставил невесомый поцелуй на лбу Цзыюань, не желая нарушать это уютное молчание, которое возникло после слов девушки. — Я буду ждать тебя в своих покоях после отбоя, — Юй Цзыюань, отстранившись, с лаской взглянула на Чжулю. Знание, что она может ему доверить себя целиком и полностью опьяняло, заставляло сердце биться чаще, а мысли лихорадочно путаться. — Да… Да, я приду. Но сначала провожу тебя, — нежно улыбнувшись ей в ответ, Чжулю взял девушку за руку и повёл к её покоям, предвкушая скорую ночь. — Надо же… Неужто я совершенно потерялся во времени и сейчас весна? — Вэйж, патрулирующий облачные глубины, с интересом наблюдал за другой парой, которая встретилась ему на пути. С улыбкой глядя на них, он вновь, как кошка в ночи, бесшумно удалился, не желая смущать и пугать детей, — наследница Юй и наследник Чжао… Интересное сочетание. Необычное даже. Бормоча себе под нос размышления по поводу увиденного за сегодня, мужчина решил отправиться туда, где он точно никого не встретит и никому не помешает. Наверное.***
Юй Цзыюань пребывала в смятении и лёгкой паники. Ожидая Чжао Чжулю, она ходила по комнате, глядела то в окно, то в зеркало, постоянно поправляя волосы и то заплетая их в хвост, то распуская. Она была в одних нижних одеждах и это крайне сильно смущало. Хотелось прикрыться, надеть на себя как можно больше одежд и не раздеваться вовсе. Однако она сама решилась предложить это. И было поздно что-либо менять и идти на попятную. Она стабильно тёрла запястья, разминая их, желая хоть так унять тревогу. Старые раны уже не кровоточили от таких яростных прикосновений, но боль ещё оставалась. И она позволяла не сойти с ума в томительном ожидании. — Цзыюань, всё хорошо? — девушка даже не заметила, как пришёл и вошёл Чжао Чжулю. Она вздрогнула и, едва не вскрикнув, обернулась. Он стоял и обеспокоенно глядел на неё, склонив голову вбок, — если ты слишком смущена, то я могу либо пойти к себе, либо мы просто ляжем спать вместе. — Нет… Я… Я просто немного волнуюсь. Для меня это… Это в первый раз, — Цзыюань, шумно выдохнув, опустила голову вниз и сделала маленький, робкий шажок навстречу к Чжулю. Улыбнувшись, он шагнул к ней и, привычно обняв за талию, прижал к себе. — Понимаю. Со мной это тоже в первый раз, — неловко почесав затылок, юноша погладил девушку, которая недоверчиво посмотрела на него, по щеке, — так получилось. Глубоко вдохнув и шумно выдохнув, Юй Цзыюань сделала шаг назад и, смотря в пол, развязала пояс нижних одежд. Затем, смущаясь всё больше и больше, спустила ткань с плеч, немного обнажая грудь. Она закусила губу и, полуприкрыв глаза, несмело взглянула на Чжулю, что стоял и наблюдал, словно заворожённый. — Я… Я одна раздета буду? — Цзыюань, тихонько фыркнув, облизнула пересохшие губы. Чжулю, качнув головой, мягко улыбнулся и, смотря на девушку, развязал пояс ханьфу. Затем, сняв одежды и оставшись в одних нижних, аккуратно положил их на тумбочку возле кровати. Он сделал пробный, маленький шажок к девушке и, увидев, что она не отходит, подошёл плотную, коснулся рукой тонкой шеи, ласково провёл до груди, слыша тяжёлое дыхание, несильно сжал грудь и, услышав тихий, приглушённый из-за прикушенной губы, стон, постарался ласково, сдерживаясь, поцеловать Юй Цзыюань. Подрагивая всем телом, девушка, не открывая глаз от смущения и стыда, сжала в руках тонкую ткань нижних одежд. Отстранившись, Чжулю, пересиливая себя, не смотрел вниз, на красивую грудь, на тело, что так манило. Он смотрел исключительно в лицо Цзыюань, чуть склонив голову вбок. — Боишься? — тихонько усмехнувшись, он погладил её по щеке. Тело прекрасно выдавало его, но давить, заставлять и настаивать не хотелось. Хотелось, чтобы это было их решением, совместным. — Немного. Больше прохладно, — слабо улыбнувшись, девушка повела плечом, чтобы хоть немного успокоить себя. Она не могла представить, что подобная близость случится у неё не в браке, с юношей, которого она знает не так давно. И было удивительно то, на сколько она ему доверяла. Глубоко вдохнув, она отошла и сняла нижние одежды совсем, небрежно оставив их лежать на полу, она осталась совсем нагой. Желание прикрыть интимные места было крайне сильным, но это было так бессмысленно. Она шумно выдохнула и, переборов смущение, взглянула в глаза Чжулю. Он затаил дыхание, разглядывая женское тело, до этого знакомое ему лишь по непристойным книжкам. Небольшой живот, немного разная грудь, гладкий лобок и тонкие руки со шрамами от запястий до локтей. Нахмурившись, он с грустью и недовольством посмотрел на Цзыюань. — Зачем? — он кивнул на шрамы и девушка, подумав, что ему она неприятны, прижала руки к груди, поджав губы. — Я… Могу надеть одежды, чтобы ты их не видел. Хмыкнув, Чжулю встал на одно колено перед девушкой и, видя недоумение, протянул ей руку. Несмело, боязливо она подала свою ладонь. Юноша, мягко улыбнувшись, коснулся губами шрамов. — Я не хочу тебя потерять. Не надо так делать, прошу, — он поднялся с колена, всё также держа Цзыюань за руку, медленно, словно боясь на что-либо наткнуться, шёл к кровати. И, подойдя, сел, оставаясь в нижних одеждах, потянул на себя девушку, мягко улыбаясь ей. Она, не прекращая смущаться, покорно села, интуитивно обвила руками шею Чжулю. Сидя исключительно на коленях, она не двигалась вперёд, чтобы не ощутить возбуждённый член. Она никогда не видела ничего подобного и не знала, как реагировать и что делать. — Ты боишься или смущаешься? — чуть склонив голову вбок, Чжулю осторожно, не прилагая особых усилий, пододвинул Цзыюань за талию ближе, от чего прикосновение произошло и он закусил губу, сдерживая хриплый стон. — Я сижу на тебе голая. Чего ещё смущаться? — нервно усмехнувшись, девушка прильнула к губам Чжулю и зажмурилась, полностью отдаваясь во власть его сильных, приятных, несмотря на грубоватость кожи из-за тренировок, рук. Ответив на поцелуй, Чжулю провёл пальцами вдоль позвоночника Цзыюань и, услышав кроткий стон, из-за которого девушка отстранилась, он тихо, едва слышно шепнул: — Ляг на кровать. Закусив губу, она кивнула, глубоко вдохнув, легла на спину, смотря куда угодно, но не на Чжулю, который устроился меж её ног, вынуждая развести их в стороны. В конце концов она вовсе прикрыла глаза, нервно кусая губы. Наклонившись, он прильнул к её груди, нежно целуя, он несильно прикусил нежную кожу, чем вызвал стон. Чжулю провёл рукой от низа живота к лобку и, чувствуя напряжение девушки, коснулся губами шеи, то целуя, то проводя языком, то покусывая. Он повёл рукой дальше, коснувшись клитора, провёл пальцами по нему. Цзыюань застонала, мелко задрожав, ухватилась рукой за простынь, крепко её сжимая. Чжулю улыбнулся и, продолжая ласкать шею, повёл пальцами чуть дальше, после чего вернулся, массирующими движениями поглаживая клитор девушки. Он ощутил влагу на своих пальцах и, укусив Цзыюань за ключицу, повёл пальцами ко входу во влагалище. Аккуратно, стараясь не причинить боль, ввёл один палец. Он взглянул в лицо Цзыюань и, видя, что она свела брови к переносице, прильнул поцелуем к её губам, входя уже вторым пальцем. Не торопиться было крайне сложно. Возбуждение девушки было очевидным, а своё собственное и подавно. Половой орган требовал к себе внимания, но он не мог приступить к более решительным действиям, пока не будет уверен в том, что ей не будет больно. Разводя пальцы на манер ножниц, он входил и выходил ими, пока не начал услышать стоны именно от этого. Улыбнувшись, он вынул пальцы и, вновь вернувшись к шее, оставил на ней поцелуй, вынул пальцы, чем вызвал негодующий стон, и, подрагивая от нетерпения, вошёл наконец членом во влагалище девушки. Но не на полную длину, давая ей некоторое время привыкнуть. — Чжулю… — тихо простонав, Цзыюань приоткрыла глаза и сама двинулась навстречу, закусывая в нетерпении губу. Получив добро, он полностью вошёл в девушку и, слыша стоны, начал медленными толчками входить в девушку, наращивая темп. Тяжело дыша, он чувствовал, что конец близко, но этого чертовски не хотелось. Особенно слыша стоны Юй Цзыюань. Это было особое удовольствие. Глубоко вдохнув, он вошёл последний раз и, едва успев выйти, кончил ей на живот, немного засмущавшись этого. — Извини, я не хотел, — неловко улыбнувшись, он тяжело выдохнул. Она же, тихонько рассмеявшись, приподнялась, опираясь на локоть, привлекла его к себе и оставила поцелуй на чужих губах. — Я люблю тебя, Чжао Чжулю. И я счастлива. — Я тоже люблю тебя, Юй Цзыюань. И я безумно счастлив, что ты со мной.***
Лань Киаохуи шла впереди старейшин, чувствуя невыносимую слабость. Она шла и шаги отдавались звоном в её ушах. Раз, два, три, четыре… А дальше? Заново. Счёт шагов позволял сохранять хоть немного ясности мысли, оставаться в реальности и не упасть прямо сейчас. Откуда взялась эта непонятная слабость и раздражительность? Старейшины, о чём-то беседующие, ужасно выводили из себя и женщина была на грани, чтобы не наорать на них. — Глава, вы же сильная заклинательница, может, разделится по одному? Это будет эффективнее, — Лань Дэй, мило улыбаясь, посмотрел на остальных старейшин, которые согласно кивали ему. — Да… Да, наверное, так лучше. Разделимся по двое для безопасности, — Лань Киаохуи продолжала идти, оставив деление на старейшин. С ней остался только Лань Дэй и тревожность, которая и без него была ужасна, усилилась втрое. Впереди показались живые мертвецы и женщина, обнажив клинок, встала. Лань Дэй был позади и ждал. Нечисть была всё ближе и ближе, а он так и стоял. В момент, когда Киаохуи занесла меч над одним из близко подошедших мертвецов, он вонзил свой клинок в неё. — Ч-что?.. — опустив взгляд вниз, она увидела торчащее из живота остриё. Боль была резкая. И усилилась она лишь тогда, когда Дэй вынул клинок и отошёл от Киаохуи, на которую нацелился лютый мертвец. Она упала пред ним на колени и не успела ничего сказать. Нечисть, издав противный визгливый звук, мгновенно вонзила свои зубы в шею лёгкой добычи. Лань Дэй, широко улыбаясь, наблюдал за тем, как глава ордена Лань стонала от боли, пока мертвец вырывал куски плоти, вонзал в неё свои когти, а она истекала кровью. Когда она наконец заткнулась, Дэй убил мертвеца и двух других, которых хотели убить его. Теперь всё кончено. Он рассмеялся ядовитым смехом, больше напоминающим помешательство. Вытер кровь об траву, медленно и неторопливо, едва ли не искрясь от радости, направился обратно в орден, чтобы сообщить «грустную и печальную» весть. Глава ордена Лань, Лань Киаохуи мертва.***
— Вэйж! Вэйж, глава Лань мертва! — сделав испуганные глаза, в глубине которых плескалась радость, Лань Дэй подбежал к Лань Вэйжу и вцепился в его рукав ханьфу, — как же, что же теперь… Старейшина замер. Сердце неприятно кольнуло. Она так беспокоилась за своих детей, невестку и его самого, но беда была рядом с ней. Смерть ходила за ней по пятам, медленно забирая жизнь из неё. Он вспомнил, как мало она спала и не ела совершенно эту неделю из-за волнения, от чего сил наверняка не было. Он схватил Дэя за грудки, услышал тихий писк и процедил сквозь стиснутые зубы. — А ты и рад, да? Не беспокойся. Главой станет её старший сын. А я позабочусь о том, чтобы всякая падаль не смела тронуть его и его будущую супругу. Ты меня услышал? — прорычав, он оттолкнул от себя Дэя, совершенно не сдерживая свою силу, от чего тот упал, не устояв на ногах.***
— Цин Хэн-юнь, твоя мама мертва.