Воспоминания Учиха Мадары

      Просыпаться раньше Учиха-химе для Мадары было нормально. Он просто физически не мог встать позже этой засони. Однако в этот раз его вырвали из сна не только лучи солнца, слепящие глаза, но и жизнерадостные визги племянницы.       Примерно в этот момент все и пошло наперекосяк.       Недовольно покосившись на усыпанный следами грязных ботинок футон — если бы он знал, что Изуна-младшая на себе целый склад таскает, то не стал бы так мучиться в попытке найти приличное место для ночлега. Он же для кого старался?! — Мадара спрыгнул с дерева, на котором спал, и с хрустом размял шею. До химе постепенно начинало доходить, что он проснулся, а значит... — Мадара! — девочка, до этого момента возившаяся в реке, радостно всплеснула руками, вызывая целую тучу брызг.       ...его можно доставать. — Знаешь, в этой реке целая ку-у-уча рыбы! — в мгновение ока оказавшаяся рядом с ним Учиха активно жестикулировала, вырисовывая пальцами иллюстрации на словах «река» и «рыбы». Создавалось ощущение, словно она считает своего собеседника идиотом, но он уже привык к ее стилю речи. — Мне кажется, если их поймать, то можно приготовить...!       Вот уж нет, спасибо. После вчерашнего происшествия со змеей, весь вид которой так и кричал о ядовитости, Мадара внезапно перестал доверять методам готовки этой миледи. Вероятно, он не траванулся ее кулинарными шедеврами только потому, что еда закупалась на рынке и не ею. Так как он может позволить ей самой ловить рыбу? Сам же Мадара в еде особо не нуждался, из-за чего помогать был не намерен. — Нет, — нет и еще раз нет. Он на это не согласен. — Собирай вещи и...       Тут в глаза Учихе запал один очень «веселый» факт: принцесса была вся мокрая. С ног до кончиков взъерошенных волос. Случись это с ним самим или еще кем-то, Мадара, наверное, и не задумался об этом, но это же была Изуна Учиха младшего поколения. С кем-то вроде нее подобное очень даже могло произойти. — Хотя нет, сначала высушись, — шиноби отвернулся, доставая ценные свитки из-за пояса. Не сказать, что он куда-то опаздывал, но, в связи с этой неожиданной задержкой, ему лучше выполнить часть запланированного здесь и сейчас. С учетом погоды и цвета волос химе, они застряли здесь на час, а то и два. Раздраженно выдохнув — почему он вообще решил подождать лишь из-за того, что она, чисто гипотетически, может заболеть, пробежавшись мокрой по лесу? Как будто это его волнует... — Мадара уселся в тени дерева и раскрыл свиток. Эта техника... она все еще несовершенна. Нужно доработать. Возможно... — О, тогда я все-таки поймаю рыбу! — радостно воскликнула Изуна, разом сбивая все мысли о работе. Учиха едва не зарычал. — Нет.       Спокойно, — повторял про себя Мадара, пытаясь вспомнить гениальную мысль, пришедшую ему в голову секунду назад. У него почти получилось... — Почему «нет»? — ...но Изуна, непонимающе склонившая голову набок, снова его отвлекла. Учиха порывисто откинулся назад, ударяясь затылком о древесный ствол. Она может хоть секунду помолчать? Не задавать вопросов? Конечно же, нет, — ответит всякий, кто знает ее достаточно хорошо. Мадара не хотел считать таковым себя, но выбора не было. — Волосы ведь часов пять-шесть сушиться будут... успеем! — вот на этом моменте Учиха и поперхнулся. — Кто сушит волосы шесть часов?! — все, его нервы после полутора суток в компании Изуны наконец-таки начали сдавать. Он повысил голос. Принцесса испуганно замерла, а в глазах у нее начало что-то блестеть. Мужчина презрительно сморщился — слезы казались ему признаком слабости и смотрелись совершенно нелепо на лице Изуны, — но вскоре успокоился. Но все равно, кто сушит волосы шесть часов? — Я... я сушу, — принцесса сначала начала заикаться, однако к концу предложения ее голос пришел в норму. А после Изуна и вовсе вернулась к своему обычному состоянию. — Ну, понимаешь, сначала ты ходишь под солнцем, и тебе становится жарко. Ты залезаешь в пруд, чтобы охладиться, потом волосы случайно падают в воду и... — Я понял, — он действительно понял. Если она каждый раз «сушит волосы» таким образом, то не удивительно, что на это уходит так много времени. — Значит, ты не будешь залазить в воду.       Все гениальное просто. Главное, чтобы ей хватило мозгов не испытывать его нервы на прочность еще раз.       Через час химе, до этого момента послушно сидевшая на солнцепеке — откуда в лесу утром такое пекло? — с распущенными волосами, не выдержала и, убедившись, что Мадара поглощен своим занятием, пробралась к реке. Кто бы сомневался...       В реальность мужчину возвратил шум чего-то упавшего в воду. Первой мыслью было естественное — утопилась. И второй — я же сказал ей не лезть‎. На третьей он уже имел «счастье» наблюдать, как племянница бросает камни в реку, старательно там что-то выискивая.       Что за странное зрелище? — подумал он тогда и вновь с головой окунулся в постройку теорий о том, как можно улучшить его технику Вечного Цукуеми. Нужно было продумать все, до мелочей. И никакой недочет не должен стать причиной того, что...       Бдыщ!       Раздавшийся неподалеку взрыв ничуть не походил на звук брызгов от камней, поэтому Учиха, стоило ему его услышать, сразу же переключился в режим боевой готовности. И только когда Изуна, стоявшая спиной к нему, вдруг повернулась и удивленно окинула взглядом его стойку, до Мадары дошло, что что-то тут не так. Проанализировав имеющиеся у него данные — забрызганный берег, вновь мокрую племянницу и всплывающие на поверхность туши оглушенных рыб, — он сделал один совершенно очевидный вывод. — Ты... — мужчина раздраженно прикрыл глаза в надежде, что если он не будет видеть ее довольное лицо, то не сорвется. — Что это сейчас было?       Несмотря на то, что он очень старался сдерживаться, его интонация напоминал голос Дьявола из Преисподней. Но, конечно же, он об этом не знал. Зато знала Изуна, непроизвольно вытянувшаяся по струнке. — Я рыбу... ловила... ик-к! — окинув место бедствия придирчивым взглядом, Мадара понял, что таки да, ловила. Рыбу. Но ее методы оставляют желать лучшего. Под лучшим он подразумевал что угодно, лишь бы оно имело хоть каплю здравого смысла. — Таким образом? — явный сарказм и раздражение скрывать не было ни сил, ни смысла. Принцесса вновь была мокрой с ног до головы, и он совершенно не представлял, что с этим делать. Единственная идея, казавшаяся такой заманчивой, — применить на охреневшей девчонке технику стихии огня — была отброшена как принятая на неадеквате. — Ты же сам сказал, чтобы я в воду не заходила, — возмущенно вскинулась Изуна, не понимая, где начинаются, а где заканчиваются границы дозволенного. У нее напрочь отбито чувство самосохранения! — Но я хотела есть, поэтому... — Поэтому решила забросать их камнями? И устроила взрыв? — каждое сказанное им слово так и сочилось ядом и издевкой. Правда, ко всему этому у химе был явный иммунитет. Иногда. Хотя, как он подозревал, дело в ее полнейшей невосприимчивости к намекам. — Ага, — кивнула Изуна, довольная тем, что дед понял ход ее мыслей. На самом деле, это было не совсем так. — Сначала я хотела пришибить их камнями на расстоянии... ну, раз уж мне нельзя в воду. Но это оказалось бесполезно, потому что камни тонули слишком медленно... — Продолжай, — кому вообще в голову придет пытаться бить рыб камнями? Не говоря уже о том, что Мадара не представлял, каким образом она собиралась доставать их со дна реки. — А потом я вспомнила, как глушили рыб, а у меня как-раз оставалось немного печатей… — тут принцесса приняла несколько смущенный и виноватый вид. Раскаялась? Что-то не верится. — Думаешь, стоило их оставить на случай нападения? — В первую очередь, тебе не стоило так шуметь, — Мадара недовольно выдохнул, но уже признал, что сердиться на нее не хочет: все равно толку нет. — На этот грохот сбегутся все шиноби в радиусе десяти километров. А взрыв-теги... в дороге они тебе точно не пригодятся, потому что для битв есть я, а новые у сенсея своего возьмешь.       Заметив, как начинают дрожать в сдерживаемой улыбке губы племянницы, Учиха едва подавил вдох. Вот же обрадовалась... Наверняка из-за того, что он чуть ли не прямым текстом сказал, что будет ее защищать. Но ничего такого здесь нет. Просто ему категорически нельзя оставлять в живых заметивших его свидетелей, а убивать эта маленькая домашняя девочка точно не умеет. Что ему, еще и с истериками ее бороться? Вот уж нет.       Капля воды сползла с промокшей насквозь челки и капнула девочке на нос. Та смешно поморщилась и вытерла лицо. Мокрыми рукавами. — И ты снова мокрая, — он берет свои слова о том, что уже не гневается, назад. Это девчонка издевается над ним, что ли? Подобные мысли кружат в его голове с самого их знакомства, но сейчас они особенно сильны. — А? Ну... — почему-то Мадаре отчаянно захотелось увидеть на лице внучатой племянницы хоть сколько-нибудь раскаяния, однако, как и упоминалось, та и обычных намеков-то не понимала, что уж говорить об эмпатии. — Это не проблема!       И эта химе. Просто. Взяла. И. Применила. Катон! @#$%^! — Ты умеешь пользоваться чакрой, — не спрашивал, утверждал Мадара. — Я умею пользоваться чакрой... — ответила Изуна, не понимая, почему у деда такое страшно-удивленное лицо. Шестое чувство вдруг стало кричать, что пора сматываться, но она лишь отмахнулась. — Конечно, я умею пользоваться чакрой! Я же шиноби! — Тогда почему ты так сразу не сделала?! — Мадаре хотелось взвыть. Ками-сама, ну почему именно он? — Так ведь после этой техники волосы торчат, как у ежа! — возмутилась химе. Д-девочки. — И это вредно для них и для кожи! — Из-за этого мы... — Учиха был готов «помочь» соклановке с сушкой повторно, но та абсолютно не чувствовала его настроя. Или хорошо делала вид, что не чувствовала. — Ну так теперь давай приготовим рыбку? — и чертовка с совершенно невинными голосом и выражением лица склонила голову набок, сверкая глазами и хлопая длиннющими ресницами. На такую мордочку Изуны — не ясно только, брата или обоих — рука просто не поднималась. Зараза. — Ладно, готовь уже свою рыбу, — все равно он может работать и на природе, хотя, конечно, за столом и со всеми принадлежностями это делать проще. — Только потом в воду... — Ни ногой! — и вот где была ее понятливость десять минут назад?       Мадара мысленно пообещал себе если не прибить однажды эту девочку, так хоть закупиться успокоительным. Здоровье — дело хрупкое, а помереть от инфаркта до достижения своей цели в его планы не входило.