*****
— Эй-ох! — Назир едва успевает открыть дверь, как Агрон уже врывается внутрь. Его огромные руки обхватывают щеки Назира, почти сбивая с ног, чтобы поцеловать. Это не нежный, приветственный поцелуй, а резкий удар губ по губам, и язык тут же врывается в теплый рот Назира. Агрон резко прижимает его к дверному проему, теребя длинные, темные волосы. Вероятно, соседи уже привыкли к такому, но маленькой пожилой леди Джонсон, живущей напротив, скорее всего, не следует видеть Агрона, практически трахающего Назира у открытой двери. Поэтому, немного отступив, Назир хватает любовника за кожаную куртку и вталкивает в квартиру, пинком захлопывая дверь. Ведя губами по челюсти Назира вниз, Агрон начинает покусывать и сосать шею парня, одновременно расстегивая пуговицы на его рубашке, чтобы добраться до остального. Он словно безумный продолжает нетерпеливо потирать руками его спину, вверх-вниз, туда-сюда, опускаясь все ниже, чтобы наконец крепко сжать задницу. — Агрон? — Назир чувствует, как пальцы гиганта скользят к его паху, играя с поясом. — Детка? Агрон игнорирует, вместо этого кусая за мочку уха. — Не то чтобы я возражал против импровизированного хардкора... — Назир выдыхает, глядя в потолок: — Но ты не против сперва рассказать мне... Ах! Твою ж мать, Агрон! Чем вызван такой энтузиазм? — Скучал по тебе, — Агрон рычит ему в ухо, наконец-то сумев полностью справиться с рубашкой. — Я тоже по тебе скучал. — Назир отстраняется, чтобы создать пространство между ними. Он знает, что Агрон отступает только потому, что Назир этого хочет, а не потому, что он обладает силой, действительно способной сдвинуть гиганта с места. Потемневшие глаза и дикий полураскрытый звериный оскал придают лицу Агрона особые, только ему присущие черты. Очевидно, что сейчас у него охеренный стояк — ткань на джинсах натянута до предела. Назир хочет дать ему это, позволить полностью завладеть собой, разрешить повалить на пол и оттрахать до потери пульса. Но... поза Агрона — плечи напряжены, а руки повисли плетьми — подсказывает ему, что все не так уж и радужно. — Ты в порядке? Прижимаясь обратно, Агрон снова наклоняет голову, возобновляя атаку на шею возлюбленного, чтобы избежать вопроса, но тот, с силой прижав руки к широкой груди, сгибает локти и отталкивает. — Эй, — он вглядывается в лицо Агрона, — что с тобой? — Ничего, малыш, я просто скучал по тебе, — хрипло отвечает Агрон, снова опуская голову, чтобы поцеловать и провести губами по гладкой щеке Назира к подбородку. — Я тоже по тебе скучал, но... — парень целует Агрона в висок, крепко обнимая, — ты видел меня вчера. Мы обедали вместе. — Я знаю. Но иногда я просто хочу быть рядом с тобой, ясно? — Агрон прячет лицо тому в шею, подняв его практически на носки. Назир прячет румянец, ощущая, как чувство привязанности теплом растекается по груди. Это новое чувство, то, чего он никогда не испытывал по отношению к другим. Только к Агрону. — Ты все еще хочешь выйти поужинать или останемся дома? — Назир проводит пальцами по волосам Агрона, прислушиваясь к его тяжелому дыханию. — Мы должны выйти. Я обещал тебе настоящее свидание, помнишь? — Агрон отстраняется, потирая подбородок. — Да, но если ты… — Назир замолкает, когда Агрон наклоняется вперед, чтобы поцеловать. Целомудренное и мягкое прикосновение губ, которое, кажется, высасывает воздух из легких Назира. — Я хочу устроить своему бойфренду настоящее свидание. Агрон улыбается мягко и завораживающе, и Назир может только кивнуть. — Иди обуйся. Развернувшись, Назир быстро проходит через гостиную в свою комнату, исчезая из виду. Через мгновение он возвращается, держа пару черных туфель в одной руке и телефон — в другой. Рубашка полностью застегнута, волосы приглажены. Никто бы даже не понял, что произошло до этого, если бы не румянец на его лице и темный засос на шее. Внезапно на Агрона лавиной обрушивается понимание, как сильно он жаждет заботиться о Назире. И дело вовсе не в том, что Назир идеально подходит ему в постели, и не в том, с какой несомненной страстью он сжимает изящными ногами его ребра. Это все мелочи. Но это то, как Назир морщит нос, когда злится. То, как он всегда стягивает все одеяла, прежде чем скинуть их и вместо этого свернуться калачиком рядом с Агроном. То, как он прикусывает карандаши, когда не уверен, что хочет нарисовать. То, как сильные руки скользят по плечам Агрона, когда он читает, развалясь на диване. То, как Назир подходит и целует его в шею в знак приветствия. То, каким крошечным он выглядит в огромных рубашках Агрона, с выглядывающей наружу задницей. Его неуверенный взгляд, когда однажды он лег на диван и положил ноги на колени Агрона, чтобы потом застонать, когда Агрон рассеянно, без всякой задней мысли, потер его лодыжки. Его маленькие веснушки и привычки, которые формируют этого прекрасного и совершенного парня, стоящего здесь посреди своей квартиры и уставившегося на Агрона, с румянцем, пылающем на скулах, и нижней губой, зажатой между ровными белыми зубами. — На что ты смотришь? — На тебя, — выдыхает Агрон, ощущая тесноту в груди, — только на тебя. — Уверен, что хочешь пройтись? Ты все еще ведешь себя странно. — Парень пересекает гостиную, натягивая туфли. — Да, уверен. Он делает шаг в сторону, когда Назир проходит мимо него, и вплотную следует за ним к двери. Только когда они выходят в холл, у Агрона наконец появляется решимость, чтобы сказать то, что он на самом деле думает. — Назир? Возясь с замком, тот оглядывается через плечо. — Я рад, что ты решил выйти со мной. — Ну, я чертовски голоден. Назир ухмыляется, поворачиваясь, когда наконец запирает входную дверь — она вечно заедает. — Нет, я имею в виду... — Агрон умолкает, когда Назир целует его в щеку, крепко сжимая руку. — Я знаю. Я тоже рад, что ты мой парень.*****
Агрон ведет Назира к своему грузовику, подавляя смех, когда вынужден был помочь парню забраться в него. Это Шевроле, более того, с высокими колесами, и Назир думает, что это нелепо — иметь такой грузовик, особенно в городе. Он говорит об этом всю дорогу до ресторана, смеясь и наблюдая, как Агрон пытается найти свободное парковочное место (у них уходит полчаса, пока тот не втискивает свое авто между Honda и Smart). Назир продолжает хихикать весь путь через парковку, останавливаясь только тогда, когда Агрон поворачивается и молча целует его. В конце концов им удается попасть в ресторан, и после того, как они делают заказ и им приносят напитки, у Назира появляется время разглядеть мужчину напротив него. Агрон выглядит уже не таким напряженным, откинувшись на спинку стула, задумчиво ведя большим пальцем по рисунку на поверхности стакана. Светлые волосы спутаны и взъерошены от нетерпеливых пальцев Назира в машине ранее. — Как работа? — спрашивает Агрон, ухмыляясь изумлённому выражению лица своего парня. — Хорошо, спокойно. Сделал девушке татуировку. — Назир пожимает плечами, глядя на свой стакан с водой, прежде чем отпить. Тот факт, что он недостаточно взрослый, чтобы пить алкоголь на публике, все еще раздражает его, особенно потому, что на самом деле ему не помешал бы стаканчик виски в данный момент. — Бабочки или знаки бесконечности? — Нога Агрона слегка ударяет Назира, по-видимому, случайно, но это касание заставляет сердца биться быстрее. — Птички. Искренний смех Агрона освещает лицо, отчетливо показывая ямочки. — Как насчет тебя? Как работа? Жена и дети? Назир играет со своей соломинкой, кокетничая. — Работа как обычно. Два пожара в доме, три вызова скорой помощи. — Агрон кладет локти на стол. — Нет, серьезно, терпеть не могут новеньких. — Они все еще доставляют тебе неприятности? — Они просто такие… — Агрон делает паузу, подбирая слово. — Грубые? Вульгарные? Пытаются подорвать твой авторитет и нервируют? — предлагает Назир, ухмыляясь, поднося стакан ко рту. — Все вышеперечисленное и даже больше, — стонет Агрон, потирая затылок, — и я действительно ничего не могу сделать. Спартак хочет, чтобы мы все дали им шанс, научились доверять и помогли стать частью команды. — Но ты не видишь, что это происходит? — Нет, — вздыхает Агрон, протягивая руку, чтобы нежно потереть пальцем по костяшкам Назира, — но за последние пару месяцев я узнал, что чудесные вещи часто приходят в неожиданных упаковках. — Ты милый, — Назир пытается подыграть. — Я очень рад, что ты решил позвонить мне той ночью. — Рука Агрона легко переплетается с рукой парня. — У меня не было особых вариантов. Когда я встретил тебя, ты был просто… ошеломляющим. — Назир делает паузу, решая, что это безопасный выбор слова. — Что? Ты имеешь в виду, когда мой пьяный брат толкнул меня к тебе? — Агрон невесело усмехается. — Кстати, я никогда не красил себе спину. — Я отвлекся! — тот оправдывается. — О да, моим полуголым телом? Не думай, что я не заметил, как ты на меня пялился. — Да, я с тобой только из-за твоего пресса. Это печальный, но правдивый факт. В ту минуту, когда ты потеряешь форму, я выйду за дверь, детка. — Назир трясет головой, не в силах сдержать смех. — Моя ошибка. Я думал, ты остался из-за моего огромного члена. Назир чувствует, как его лицо вспыхивает от неловкости, видя, как официантка приближается к ним, будучи достаточно близко, чтобы услышать последний комментарий Агрона. Она ставит их заказ на стол, глядя на Агрона сквозь полуопущенные ресницы. Это не редкость, когда на него откровенно смотрят, что вызывает резкий всплеск гнева, поднимающегося в животе Назира, и это чувство чрезвычайно ново для него. Когда она уходит, то ничего не говорит, только подмигивает Назиру, как будто они теперь делят один секрет на двоих. — Ты знал, — обвиняет Назир, пытаясь не быть загипнотизированным ямочками, что достаточно затруднительно. После этого они погружаются в комфортное молчание, оба слишком голодны, чтобы поддерживать флирт. Это не неловко и не странно, что оба мужчины находят успокоение в обществе друг друга. Только когда на тарелках остается половина еды, Назир произносит: — Я собираюсь отменить нашу с Дуро фотосессию в субботу. — Да? Не готов к эротическому моделингу? — Агрон поднимает бровь, медленно облизывая вилку. — Оно не эротичное. Тебя просто возбуждает все, что я делаю, — Назир обрывает следующий комментарий Агрона, зная, что за этим могут последовать грязные штучки. — Но нет, просто моя подруга позвонила и попросила заменить одного из ее главных танцоров. Он подхватил вирус и не сможет выступить. — Танцы? А есть вообще что-то, что ты не можешь делать? — уточняет Агрон. — Кульбиты. Езда на лошади. Повесить ровно картину. — Тут он тянется через стол, вкладывая пальцы в широкую руку Агрона. — Сопротивляться тебе. — Но ты можешь быть невероятно очаровательным, когда захочешь. — Агрон поднимает их сложенные руки и целует его костяшки. — Я учился у лучших. — Назир никогда не флиртовал так раньше, нежно и мило, пытаясь соблазнить. — Я приведу парней на это шоу. Я должен им один выходной. — Агрон возвращается к еде. — Что? Ты уверен? Не думаю, что это именно то, что тебе понравится. — Назир чувствует, как его позвоночник пронзает опасение. — Почему нет? У меня выходной в субботу, так что ничего страшного. — Тот пожимает плечами. — Ты же понимаешь, что я разденусь, верно? — спрашивает Назир, ошеломленный таким легкомысленным тоном. Агрон останавливается на полпути ко рту, соус бежит вниз по вилке, пачкая пальцы. Он замирает, приоткрыв рот, глядя на Назира через стол, неуверенный в том, что он только что услышал. — Что? Назир сводит руки, сплетая пальцы и продолжая объяснять. — Я занимался этим, когда поступил в колледж. Художественная школа, черт возьми, дорогая, и мне нужно было сводить концы с концами. — Назир пожимает плечами. — Я делал это около года и прекратил, как только встретил… Агрон уже знает; Назиру не нужно продолжать. — Ты прекратил, как только встретил Цезаря. — Большую часть времени я буду на сцене, а не в какой-нибудь задней комнате, танцуя у кого-то на коленях, — Назир успокаивает, снова протягивая руку, чтобы прикоснуться к Агрону. Он должен чувствовать прикосновение, чтобы быть в безопасности, заземленным. — Нет, конечно, нет, — Агрон говорит так, словно пытается успокоить себя, а не согласиться. — Послушай, в последнее время салон приносил мало денег. Бизнес не особо процветает. Отработав одну ночь у Илитии, я получу достаточно, чтобы заплатить аренду, даже останется немного. — Назир тянет руки Агрона к губам, мягко целуя. — Пожалуйста, не сердись на меня. — Я не сержусь на тебя, — Агрон наконец выдыхает, мусоля слова, прежде чем продолжить: — Я понимаю... Нью-Йорк — дорогой город. — Но ты все же не хочешь, чтобы я это делал? — Назир вздыхает, чувствуя, как тревога начинает закрадываться в грудь. — Нет, ты самостоятельный парень. Я не собираюсь быть чокнутым бойфрендом, пытающимся все контролировать и говорить тебе, что делать. — Агрон ободряюще улыбается, пусть даже делая некоторое усилие. — И я все еще собираюсь прийти. — Уверен? — Назир переспрашивает. — Я не хочу, чтобы ты… ну, ты знаешь. — Что? — тот поднимает бровь, откидываясь на спинку кресла, скрещивая руки. — Что ты имеешь ввиду? Назир начинает и останавливается несколько раз, немного размахивая руками, прежде чем произнести: «У тебя есть склонность ревновать меня, когда люди обращают на меня внимание. — Склонность ревновать? — Облизывая губы, Агрон немного сдвигается, раздражаясь. — Да, например, помнишь свидание на прошлой неделе, когда тот бариста всучил мне свой номер? — начинает Назир. — Ты угрожал засунуть салфетку ему в глотку, если он не оставит меня в покое. Это я называю ревностью. — Я просто хотел защитить тебя. Тот парень был мудаком, — лицо Агрона очень близко к тому, чтобы вытянуться в обиженную гримасу. — Я не жалуюсь. Мне нравится, что я нравлюсь тебе, и ты хочешь, чтобы я был только твоим. Ты не представляешь, как невероятно сексуально видеть, как ты делаешь стойку, чтобы защитить мою честь, — успокаивает Назир. — Ты находишь это сексуальным, когда я угрожаю людям, потому что они смотрят на тебя? — Да, очень. Твой голос начинает звучать глубоко, и ты по-собственнически и грубо прикасаешься ко мне. Это так чертовски сексуально, — возможно, Назир не говорит всей правды, не обращая внимания на то, как его сердце бьется в легком страхе каждый раз, когда кто-то сводит Агрона с ума. — Я бы никогда не навредил тебе, — серьезное выражение лица Агрона заставляет Назира поверить в это, не задавая вопросов. — Я знаю, детка. Иногда ты просто становишься немного неуравновешенным. Но это не сработает в «Ludos». — У вас есть же правила, не так ли? Не трогать стриптизеров, например? — Агрон спотыкается на последнем слове, все еще не в силах представить, что они разговаривают на эту тему. — Конечно. Все на расстоянии. — Назир кивает, делая такой необходимый глоток воды. Вздохнув, Агрон протирает глаза, а затем снова наклоняется вперед. Он берет обе руки Назира в свои, целует костяшки пальцев, прежде чем посмотреть ему в глаза. Он чувствует, что его кожа покрывается потом, когда он произносит следующие слова: — Хорошо. Но я все еще собираюсь прийти, и у меня есть свои собственные правила. Назир чувствует, как напряжение покидает его тело, и он снова расслабляется. — Выкладывай, папочка. Агрон слегка розовеет, слыша это неоднозначное прозвище, но потом улыбается, медленно и самодовольно, понимая, что Назир потворствует ему. — Никаких приватных танцев на коленях. Не обнажаться полностью. Ты уходишь вместе со мной. И я убью любого, кто схватит тебя за задницу. Назир чувствует, как его лицо расплывается в улыбке: он очарован потребностью Агрона быть защитником по отношению к нему. Это не столько контроль, сколько беспокойство, то, чего Назир никогда раньше не испытывал на себе. — Думаю, что смогу их соблюсти. Официантка возвращается, прерывая их, забирает тарелки и предлагает десертное меню. Оба мужчины отказываются, слишком увлеченные друг другом, что даже не могут сосредоточиться на еде или чеке, который она деликатно кладет на конец стола. После стольких месяцев Назир даже не думает потянуться к счету, зная, что Агрон просто выхватит его из рук. — Знаешь, я давно не танцевал. — Он смотрит на Агрона сквозь длинные ресницы. — Мне нужна практика. Агрон не может устоять перед этим. Жар зарождается в животе, распаляя почти до кипения. Никто никогда не мог включить его так быстро, вызвать у него реакцию, манипулировать им, чтобы он внезапно не захотел ничего, кроме как уложить Назира на пол и провести дни, изучая его. Агрон медленно усмехается, бросая на стол больше денег, чем нужно, хватает парня за руку и тянет к двери. Они смеются, как дети, всю дорогу до грузовика.