— Тебе обязательно было их приглашать? — Агрон спрашивает в третий раз за этот вечер, стоя у дверей клуба.
Спартак бросает на него свирепый взгляд, поднимая бровь: — Мы должны найти с ними общий язык. Теперь они часть команды.
Соединяя ладони, Агрон дует в них, проклиная свою удачу, коченея в октябрьском воздухе. В это время года всегда так холодно: ветер дует с Атлантики, охлаждая воздух уже в сентябре.
— Найти общий язык здесь, в ночном клубе?
Спартак наклоняется ближе, понижая голос до полушепота: — Ты не сказал мне, что конкретно будет здесь происходить.
Агрон вздыхает, закатывая глаза: «Извини, не упомянул небольшую деталь: мой парень собирается раздеться этим вечером. Может, если бы я это сделал, ты бы не взял с собой этих гребаных пиратов.»
Стоило только помянуть, как Гераклео и его группа прибывают, гогоча над своими шутками. Они громко приветствуют двух других мужчин, предлагая выпить из бутылки из-под воды, наполненной какой-то коричневой жидкостью. Агрон презрительно улыбается, а Спартак вежливо отказывается от едва замаскированной выпивки.
— Стриптиз, да? Значит, у крутого Спартака есть свои слабости. — Гераклео хлопает того по руке.
— Я слышал, здесь отличный алкоголь, — парирует Спартак, поглядывая на Агрона.
— А вот и Дуро, — кашляет Агрон, набрасываясь приветственными объятиями на брата.
— Черт возьми. Ты практически замерз. Где твоя куртка? — Дуро смеется, обхватив Агрона за шею.
— Я не знаю. Наверное, оставил у Назира или где-то еще. — Агрон пожимает плечами, чувствуя, как нехорошее предчувствие начинает охватывать его. — Пойдемте уже внутрь!
— Настолько не терпится? А разве тебя не ждет твой парень? — Актус дразнит, обнимая Дуро за талию.
— Да, ждет, — Агрон скрипит зубами.
— Тебе следовало пригласить его, — намеренно насмехается Актус. — Уверен, тебе бы понравилось. Это как раз по его части.
Агрон поворачивается на каблуках, направляясь в клуб и игнорируя поддразнивания Актуса.
Ему удается найти свободный стол по центру слева. Он достаточно большой, чтобы вместить их всех — Спартака, Миру, Саксу, Актуса с Дуро и всю группу Гераклео — у Агрона нет ни потребности, ни желания запоминать все их имена. Прямо по центру — Каст, усмехающийся и фамильярно заигрывающий с официантками, что показывает, что здесь ему все знакомо, и он часто посещает это место.
Заказав Jameson и Ginger, Агрону как-то удается в течение получаса терпеть болтовню Дуро и воркования Актуса. Эта парочка отвратительно сладкая: большая рука Актуса крепко обнимает Дуро за плечи, поигрывая с одной из его кудряшек.
Агрон с трудом выдерживает их, вынимая телефон и проверяя время. На сцене — два «медведя», освобождающиеся от полицейской и пожарной формы. Они совершенно не сексуальны, и у Агрона от нетерпения уже начинают зудеть ладони. Наконец он сдается, вытаскивая из глубин девайса номер Назира.
Мы уже здесь. Собираюсь убить Дуро и Актуса.
Его телефон вибрирует мгновение спустя.
Они милые, но мы лучше.
Агрон не может сдержать улыбку.
Когда твой выход? Я уже не могу смотреть на парней в липовой униформе.
Скоро. Очень нервничаю. Помнишь, что ты обещал? ; P
Агрон оглядывает толпу, слыша их вульгарный смех, свист, аплодисменты артистам и видя насмешливое лицо Каста.
Я попытаюсь.
Двое мужчин уходят со сцены, купюры торчат из их трусов. Агрону удается подозвать официантку и заказать еще один напиток, прежде чем объявят следующий номер программы.
— Он слишком долго был вдали от нас! Окажите ему теплый прием твердостью ваших членов! Встречайте возращение блудного сына — Тиберия!
Прожектор направляется на сцену, освещая спину следующего танцора. Его длинные волосы стянуты в высокий конский хвост, черными волнами спадающими на спину. На нем черная кожаная куртка, слишком длинная для него, свисающая с тела и позволяющая выглядывать только стройным загорелым ногам. Он слегка сгибается в талии, и куртка поднимается над задницей, показывая крошечные черные шорты из спандекса, окантованные кружевом.
Танцор оглядывается, и словно одновременно ледяная вода и кипяток выплескиваются в кишки Агрона в момент сознавая, что это куртка Агрона. И это Назир в его куртке.
— Твою мать, — выдыхает Дуро, когда, как и у его брата, отвисает челюсть.
Он переводит взгляд с Агрона на смеющегося Актуса, снова и снова, неуверенный, на кого смотреть.
Визги Миры и Саксы смешиваются с криками толпы, когда Назир медленно поворачивается к ним, ухмыляясь. Он соблазнительно касается пальцами передней части куртки, лаская кожу, а затем медленно расстегивает ее. Под ней голая грудь, покрытая блестками, переливающимися под яркими стробоскопами.
Назир движется вперед, сексуально покачивая бедрами и приоткрывая куртку все больше и больше, показывая пирсинг на пупке и торчащие кости на бедрах. Он дразняще проводит по коже вверх и вниз, ведя пальцами по россыпи любовных засосов на его плечах, отпечатанных в идеальной форме рта Агрона. Он отбрасывает куртку в сторону одним легким изящным движением, подмигивает толпе, а затем опускается вниз, широко раздвигая ноги, как только касается руками пола.
Агрон не может отвести взгляд, ошеломленный тем, как Назир медленно ползет по твердому черному пластиковому паркету, выгнув спину и поднимая задницу. Он — просто мечта, но в его движениях что-то не так, кажется, что он сжимает ноги, как будто…
Кровь устремляется к паху Агрона, нагреваясь в его венах и стуча в голове. Он знает это движение, эту дрожь в бедрах Назира. Это то, что всегда происходит сразу после того, как Агрон входит в него и кончает, наполняя, и Назир сжимается так сильно, как может, чтобы сперма не вытекла наружу. И сейчас у него что-то есть под этими шортами.
Он плавно движется, легко двигая бедрами и ногами по полу. Это точная копия того, как Назир умоляет Агрона в постели, скользя по кровати или полу, откидываясь назад на его член.
Он изящно выгибается, ухмыляясь толпе, которая кричит и свистит, прося большего.
Эта картина прочно въедается в мозг. Агрон чувствует, как член сильно прижимается к ширинке джинсов, а пот течет по его шее.
— Ты видишь, какая задница у этого стриптизера? — Голос Каста гремит с левой стороны стола.
— За несколько баксов ты, вероятно, сможешь увидеть ее ближе. — Комментарий Гераклео заставляет всю группу взорваться смехом.
Агрон сжимает покоящиеся на коленях руки в кулаки, пытаясь игнорировать коллег и сосредотачивая все свое внимание на Назире.
А Назир медленно встает, протягивая руку к металлическому шесту перед ним (*). Он обходит его, раздвигая ноги и толкаясь вперед. Металл медленно скользит по линии члена Назира, прежде чем танцор отрывается от земли.
Он позволяет себе пару неспешных оборотов, волосы рассыпаются волной, когда он повисает вниз головой. Напрягая мышцы на животе, Назир балансирует, держа руки над головой. С изящным движением он переворачивается, скрещивая ноги над головой, и скользит вниз.
Он двигается с отработанной профессиональной легкостью, извиваясь своим телом, и подтягивается вверх, прежде чем развернуть ноги. Затем он выпрямляет их, широко расставляя и вытягивая носки. Он еще раз подтягивает себя на шесте, как будто не собирается опускаться на землю, скользя бедрами вверх и вниз по металлу.
Его движения не только эротичны, но и впечатляющи: сила, которая удерживает его на шесте, удивляет, особенно в таком маленьком теле. То, как Назир вращается вокруг шеста, управляя своим телом, нереально. Агрон не может отвести от него глаз, особенно когда тот идеально скатывается на пол, слегка подпрыгивая, расставив ноги и ухмыляясь толпе.
Мужчины в первом ряду поддаются вперед, когда Назир движется к ним, ползя на четвереньках. Он вскидывает голову, сверкая глазами, приближаясь к толпе, чтобы они могли прикоснуться.
Они засовывают купюры ему за пояс и трогают его бедра. Назир играет в это, посылая им воздушный поцелуй, и, наклонившись вперед, вытаскивает двадцатку зубами у кого-то из пальцев. Подмигивая, он кладет деньги себе в переднюю часть шорт и соскальзывает со сцены.
— О, Боги! — визжат Мира с Саксой, когда Назир пробирается через первый ряд людей.
Агрон поворачивается, выпрямляясь, рука движется, чтобы взяться за стакан. Глаза Назира устремляются в толпу, пока не останавливаются на Агроне, рот растягивается в усмешке. Он изящно лавирует между мужскими коленями, не касаясь их, но седлая, при этом не вступая в контакт.
— Эй, красавчик. Иди сюда, — Каст машет пятьюдесятью баксами перед Назиром, раздвигая ноги в приглашающем жесте.
Назир подходит к ним, но явно игнорирует Каста, медленно скользя по столу. Покачивая бедрами, он протягивает руку и крадет вишенку с бокала Миры, сосет ее губами, прежде чем сунуть в рот. Девчонки смеются, восхищаясь его выходкой. Они обе пихают долларовые купюры ему в шорты, переглядываясь и хихикая.
Взгляд Назира прикован к Агрону, когда тот кладет руки на стол и поддается вперед. Продолжая двигаться, Назир медленно качает бедром. Край шорт сдвигается вверх, обнажая часть задницы, и Назир делает еще одно поддразнивающее движение, показывая больше.
Агрон не хочет ничего, кроме как наклониться вперед и взять зубами эту гладкую кожу, зарыться ртом между ягодиц и попробовать Назира. Тот умирает каждый раз, корчась и прося большего, когда Агрон так делает. В первый раз, когда он сделал римминг, Назир кончил через пять минут без единого прикосновения.
Краем глаза Агрон наблюдает, как Каст встает, снова вертя деньгами перед Назиром, а затем придвигается к нему, поддразнивая купюрой, скользя ею вниз по талии в резинку шорт. А Назир наклоняется к его уху, что-то шепча, и Каст громко смеется над тем, что ему говорят.
Затем он отстраняется, игриво качнув головой, улыбаясь, когда Каст направляется к задней части клуба. Это открытое приглашение на приватный танец. То, что твердо противоречит правилам Агрона, и Назир знает это, снова заглядывая в глаза.
Все мысли о Касте, кажется, улетучиваются в ту минуту, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на Агрона. Он приседает, слегка наклоняя голову, протягивая руку и проводя кончиками пальцев по груди своего бойфренда.
Его черная рубашка прилипла к телу, кровь стучит в висках. Агрон отодвигает свой стул от стола, давая пространство, и это все приглашение, которое нужно Назиру. Лавируя между бокалами, он опускает ноги на пол, поддается вперед и садится Агрону на колени.
Повернувшись, он прижимается плечами к широкой груди, когда начинает играть новая песня, более тяжелая, с низким басом, звучащим в унисон движениям Назира. Он не садится на колени, а обвивает его бедрами, дразня в паре дюймов от распаленной кожи.
Назир слышит затрудненное дыхание Агрона, опаляющее его ухо, горячее и влажное на коже, вызывающее мурашки. Его поражает уровень контроля, который демонстрирует Агрон, руки лежат по бокам, но не прикасаются к нему. Нет, Агрон просто молча смотрит таким знакомым взглядом.
Мира держит телефон перед собой, почти сидя на коленях у Спартака. Агрону приходит в голову, что она, вероятно, записывает это, наслаждаясь наблюдением за тем, как он изо всех сил старается не дергать своего парня за член, толкаясь вперед к его заднице, не обращая внимания на тех, кто смотрит.
Откинув голову, Назир поворачивается к Агрону и стонет над его ухом, едва удерживая себя от желания прижаться и обернуть руку за шею для равновесия. Пробка внутри него на мгновение скользит по простате, и его глаза вспыхивают от удовольствия. Всего слишком много, чертовски горячо, ему нужно увидеть лицо Агрона, понять, что тот думает. Он никогда не мог контролировать себя рядом с этим человеком и сомневается, что когда-либо сможет.
Повернувшись, Назир без колебаний садится на колени Агрона, обхватив руками плечи. Он скользит вперед, потираясь о ткань джинсов, задыхаясь и чувствуя, как Агрон невольно толкается вперед. Член упирается ему в пах, разделенный слишком большим слоем одежды. Это восхитительное, двойное удовольствие от твердой пластмассы внутри, растягивающей его и одновременно держащей его закрытым.
Подняв руку, Агрон скользит долларовой купюрой по обнаженной спине, обводя край лопаток, прежде чем сунуть ее в шорты. Его кончик пальца скользит в расщелину задницы, дразня и обещая грядущие события.
— Черт! — Назир задыхается, сжимая в руках мокрую рубашку, грозясь ее порвать.
Он думает, что может кончить прямо сейчас, уверен, что почти там, но затем песня, кажется, заканчивается. Последние несколько нот баса звучат, отзываясь в теле Назира и заставляя его поднять глаза и встретиться с покрасневшим лицом Агрона. В этот момент ему приходит в голову, что у него есть то, чего никогда не было в жизни — контроль над кем-то. Он единственный, кто командует сейчас в этой ситуации, и это наполняет его особым видом удовольствия.
С почти дьявольской ухмылкой он еще продолжает двигаться в такт песне, и с последними аккордами соскальзывает с колен. Он видит, как решимость Агрона исчезает, челюсть стиснута, глаза горят в лучах стробоскопов. Тот даже не реагирует, когда Назир поворачивается на носках, грациозно отступая к сцене.
— Агрон! Твою мать, чувак! Я дал ему пятьдесят, и он лишь посмеялся надо мной. А ты даешь ему гребаный доллар, и он буквально катается на тебе! — Каст пытается шутить, но очевидно, что он недоволен.
Актус решает вмешаться раньше Агрона, чувствуя, что исход разговора может стать таким, какие не приветствуется в этом клубе.
— Не расстраивайся. У него было одно нечестное преимущество.
— Какое? — Каст хмурится.
— Это Назир.
Тот хмурит брови, пытаясь вспомнить, почему это имя звучит так знакомо.
—
Его Назир. — Актус закатывает глаза, кивая в сторону Агрона и обнимая за плечи Дуро.
А Дуро улыбается ему, пьяный, с красным лицом и прилипшими ко лбу кудрями. Побежденный очарованием своего парня, Актус сдается и целует его, игнорируя на время, насколько сильно он боится своих стремительно возрастающих чувств.
— Это его парень? — Гераклео поддается вперед, кривя рот от удивления.
— Твою мать, да, — Мира кивает, глядя на видео на своем телефоне.
Услышав достаточно, Агрон внезапно встает, глаза направлены туда, куда только что скрылся Назир.
— Я скоро вернусь.
Группа молча наблюдает, как он проталкивается сквозь толпу, останавливаясь перед длинным черным занавесом слева от сцены. Он обменивается несколькими резкими словами с вышибалой, возвышаясь над этим человеком с мрачным выражением лица. Проходит всего несколько секунд, прежде чем охранник отодвигает занавеску и провожает Агрона внутрь недовольным взглядом.
*****
Коридор, ведущий в раздевалку, темный, едва освещенный мерцающими лампочками между дверными проемами. Полуголые мужчины и женщины проходят мимо Агрона, бросая на него многозначительные взгляды и задевая руками. Но он игнорирует все это, сосредоточившись на полуоткрытой двери в конце коридора. Он чувствует, что Назир там, свет льется в коридор как приглашение.
Он приоткрывает дверь, опираясь на косяк, наблюдая за человеком внутри. Назир обходит небольшой деревянный стол и, повернувшись лицом к зеркалу, подправляет подводку. Блеск на его спине лежит полосами, цепляясь за ямочки на нижней части спины. Он даже не потрудился поправить свои шорты, и мягкая круглая задница все еще торчит из-под кружев.
— Я не смог дать тебе хороших чаевых.
Назир оборачивается на голос, дернувшись от неожиданности, но быстро маскирует это застенчивой улыбкой, садясь на край стола и играя с кромкой своих шорт.
— То, что я хочу от тебя, гораздо больше, чем чаевые.
Агрон больше не может себя контролировать. Торжествующий, самодовольный Назир чертовски сексуален, но если Агрон в скором времени не прикоснется к нему, то просто взорвется. Зайдя в комнату, Агрон горой нависает над ним, головой практически достигая низкого потолка.
Глаза Назира расширяются, рот открывается, когда большая рука Агрона стискивает край стола. И ему уже некуда бежать, когда другая рука обхватывает его длинную шею.
— Ты гребаный провокатор, — рычит Агрон, крепко прижимая парня к зеркальной стене за шею.
Назир брыкается, глядя на гиганта. Кажется, он не может не только связать воедино какие-либо слова, но вообще произнести хоть какое-то слово под горячим взглядом Агрона. Он сглатывает под жесткой нетерпеливой хваткой сильных пальцев на своей коже, спутанных с несколькими прядями волос.
Медленно скользя рукой по груди Назира, Агрон делает паузу на серебряном пирсинге в пупке. Играя с ним, он наблюдает, как шорты парня натягиваются под дразнящей стимуляцией, а затем двигается дальше, проникая кончиками пальцев за пояс.
— Ах! — Назир задыхается, когда Агрон тянет за ткань, ухмыляясь, наблюдая покрасневший член, плотно прижавшийся к загорелому животу.
— Ты понятия не имеешь, что сделал со мной там. Так чертовски гордишься собой, да? — гигант рычит, крепко держа руку на горле, а второй резким движением расстегивает себе джинсы, срывая их вниз.
Назир быстро кивает, протягивая руку и поглаживая мягкую кожу. Он хочет его, хочет почувствовать это тело, вдавливающее его в зеркало, сокрушающее его, рот и зубы, терзающие его кожу. Назир не уверен, что не бормочет эти слова вслух, темным вглядом мечась по яростному лицу Агрона.
Опустив джинсы до колен, Агрон убирает руку от Назира только для того, чтобы сорвать с себя рубашку и отбросить в сторону. Через несколько секунд его пальцы стискивают волосы, чтобы перевернуть парня, уткнув грудью в стекло.
Назир задыхается, когда холодное зеркало соприкасается с кожей, и он уже отталкивает бедра назад, наплевав на то, каким нетерпеливым или распутным может казаться. Он этого хочет. Он хотел этого с тех пор, как скинул куртку Агрона со своих плеч более часа назад. Если он зависим от члена Агрона, то надеется, что никогда не вылечится от этой зависимости.
— Я был плохим, папочка, но я так сильно тебя хочу, — Назир скулит, выгнув спину и еще больше выставляя задницу.
— Я знаю, что ты этого хочешь. Вот почему ты вставил эту блядскую пробку в себя, да? Чтобы быть готовым, когда я приду за тем, что принадлежит мне? — Агрон рычит, грубо срывая его шорты вниз.
Он специально держит спандекс натянутым над протекающим членом, удерживая его внутри. Подняв руку, он грубо шлепает парня по заднице, ухмыляясь, когда видит, как кожа краснеет от удара, делая это снова, заставляя Назира скулить.
— Я хотел… хотел… — Назир бессвязно шепчет, щека упирается в зеркало, затуманенное его дыханием, — я хотел сохранить тебя в себе.
Агрон не совсем понимает смысл сказанного, распаляясь все больше и больше. Вставив пальцы между половинками, он сжимает конец пробки, прокручивая ее, а затем медленно вынимает. Белая жидкость начинает сочиться, вытекая все больше по мере вытаскивания пробки. И все это обрушивается обратно на Агрона, заставляя покалывать в затылке от удовольствия.
— Когда ты вставил ее в себя? — Агрон хрипит, его голос грохочет над ухом парня.
— У-утром, — хнычет тот, — я не хотел, чтобы…
— Это было в тебе в течение всего дня? — Агрон не ожидает внезапного дикого желания, накрывающего его девятым валом.
Назир кивает, виновато поглядывая через плечо.
— Ты пошел, чтобы принять душ, а я просто… я не хотел потерять это. Я хочу, чтобы ты был во мне все время.
Агрон не находит подходящих слов, поэтому вместо этого, быстро переходит к действиям. Используя вытекшую жидкость, он смазывает ею свой член, прокручивая вокруг припухшего входа. Он знает, что этого будет недостаточно, но Назир практически капает, его бедра скользкие от старой спермы и пота. Беря парня за шею, он поворачивает его голову так, чтобы тот видел себя в отражении другой зеркальной панели.
— Ты так сильно этого хочешь, малыш? Ты будешь смотреть, как это происходит, — Агрон рычит, следя за тем, чтобы глаза Назира оставались открытыми, когда он скользит внутрь него.
Это намного легче, чем Агрон представлял, и ему удается загнать до конца всего лишь в несколько коротких толчков. Назир скользит по зеркалу, руками размазывая стекло, наблюдая с открытым ртом, и невольно стонет. Он хочет грубо. Хочет почувствовать, как член пронизывает его, длинный, горячий, мокрый. Ему это нужно больше, чем он мог когда-либо себе представить. Черт, ему нужен Агрон, как воздух.
Агрон не ждет, чтобы тот приспособился. Ему сейчас все равно. Вместо этого он упирается ногами и сжимает бедра Назира до синяков, жестоко толкая к зеркалу. Хаотичное, несинхронизированное, животное рычание раздается над ухом Назира, и его яйца бьют по бедрам.
Назир — в полном беспорядке, всхлипывающий, прижатый к запотевающему, покрывающемуся его слезами и потом стеклу. Он не может ухватиться ни за что, кроме как за заднюю часть шеи Агрона, ногти вонзаются в плоть, когда он пытается и не может оттолкнуться от него. Хватка на бедрах грубая, одна рука поднимается, чтобы снова обхватить горло Назира, превращая крики в разорванные хрипы. Агрон контролирует силу, нажимая так, чтобы только отключить половину подачи воздуха, что больше похоже на надетый ошейник, чем на кляп.
Весь клуб, вероятно, слышит их. Агрон обычно довольно тихий в постели, издавая только глубокие стоны и вздохи, но никогда не рычит, как сейчас. Это ново для них обоих, и заставляет Агрона толкнуться сильнее, врезаясь в крошечное тело перед ним. Он никогда не действовал с такой силой раньше и где-то в глубине души знает, что если Назир попросит его остановиться, действительно остановиться, он сделает это. Просто он едва может думать о чем-то еще, кроме жары, окружающей его член, и сладкого аромата Назира, ударяющего в нос.
— Ох, черт. Черт. Черт, — Назир задыхается, ударяясь коленями с каждым жестоким толчком: — Папочка! Агрон, пожалуйста!
Его член застрял в шортах, протекающий и умоляющий выйти. Ткань раздражает его, натирает влажную, шероховатую и без того раздраженную кожу. Он знает, что должен был надеть кольцо на член, прежде чем выйти на сцену, но у него вставало каждый раз, когда он находил глазами Агрона в толпе.
Но теперь он уверен, что выхода нет. Каждая неудачная попытка освободиться заставляет зубы Агрона впиваться в его плечи сильнее, принуждая скользить по гладкому стеклу. У него никогда не было такого секса. Это не секс. Это не для удовольствия. Это сумасшедший, тяжелый, бешеный трах, который толкает Назира за грань того, что похоже на смерть.
— Так доволен собой, дразня меня перед всей толпой. Позволял им прикоснуться к тебе, заставлял хотеть тебя. Но они не знают, да? Они не знают, к кому ты идешь, когда хочешь этого. Кого ты умоляешь, чтобы тебя трахнули, — Агрон плюет словами в ухо Назира, облизывая раковину.
— Нет, — хнычет Назир. — Нет. Я иду к тебе. Я твой.
— Повтори еще раз. — Агрон ускоряет движение бедрами.
— Я твой! Я твой, Агрон! — Назир практически плачет, откидывая голову тому на плечо.
— Мой.
Агрон вдавливает парня в стену еще раз, прежде чем чувствует, как тот сжимается. С диким воплем Назир кончает, член выстреливает, брызгая жидким теплом в шорты, пачкая яйца, покрывая семенем член, ткань еще сильнее прилипает к телу. Ему кажется, что он мертв, полностью измотан, но не в состоянии упасть на пол, так как Агрон все еще держит его.
Кажется невозможным, что ему удается трахать Назира через его оргазм, тело настолько напряжено, что кажется способно сломать член Агрона пополам. Тем не менее, он продолжает толкаться, безостановочно врезаясь в Назира, руками превращая его плоть в пурпурно-красное мессиво.
— Кончи в меня, — шепчет Назир сухими губами. — Пожалуйста, Агрон, кончи в меня.
Нет более сладкого звука для Агрона, чем умоляющий Назир. С тремя свирепыми ударами оргазм пронзает его. Ему кажется, что сейчас его хватит удар, сперма выходит толчками, снова и снова наполняя дрожащее тело Назира, вытекая наружу и капая на пол.
Он едва не падает, все же имея достаточно сил, чтобы обнять Назира, прежде чем отступить и дойти до дивана, спрятанного в углу комнаты.
Назир совершенно без сил, руки поднимаются, чтобы прикрыть лицо, когда он рыдает в них, не имея в себе никакой энергии, чтобы даже уткнуться лицом в шею Агрона.
Руки Агрона дрожат, когда он поднимает парня, чтобы вынуть свой член. Жидкость стекает по его ногам, но Агрону абсолютно плевать. Он медленно поворачивает Назира к себе, чтобы усадить на колени, обнимая и успокаивая медленными поглаживаниями по спине. Он знает, что это было слишком мощно, и чувствует себя немного виноватым.
— Эй, малыш, — шепчет Агрон ему в волосы, — ты был так хорош. Боги, ты был просто совершенен.
Они остаются в таком положении, пока слезы Назира не высохнут, а его пальцы не вплетутся в волосы прямо за ухом Агрона. Агрон, со своей стороны, делает все возможное, чтобы успокоить парня, давая выпить воды из бутылки, которую он нашел рядом с диваном, мягко поглаживая по голове, помогая снять шорты с податливого тела Назира.
— Ты знаешь, что в этом мире нет ничего, что могло бы отнять тебя у меня? — Агрон целует парня в лоб.
Назир кивает, потирая нос тыльной стороной ладони. Он видит зеркало со стороны: стекло вымазано его руками, в центре — отпечаток лица. Это удивительно, сколько память может сохранить всего за полчаса, и как это включает его снова.
— Извини. Это было просто, — Назир шмыгает носом, — действительно очень интенсивно.
— Я знаю. Мне жаль. Мы должны были поговорить об этом прежде всего этого. — Агрон прячет прядь волос Назиру за ухо.
— Все нормально. Я… — Назир чувствует румянец на щеках. — Мне понравилось. Мне нравится, когда ты контролируешь, причиняешь мне боль, но не слишком сильно. Ты такой властный, и я чувствую себя таким крошечным рядом с тобой.
— Ты и есть крошечный, — дразнит Агрон, целуя кончик его носа, — мой прекрасный маленький стриптизер, йога-мастер, ставший татуировщиком бойфренд.
Назир не может не рассмеяться, усаживаясь удобнее.
— А ты мой варварский король, ставший пожарным?
— Пока я твой, я буду счастлив. — Агрон снова целует Назира в нос, а затем тянет губы к шее.
Назир не хочет спрашивать, но у него в горле застрял вопрос. Он уже практически справился с нервами, когда Агрон произносит:
— Давай оденемся, а? И я отвезу нас обратно к себе.
Назир может только кивнуть, улыбаясь, уже точно зная, что ему нужно. Слова застряли у него в горле, три маленьких слова, которые он хочет сказать, хочет быть готовым сказать, но затем Агрон поднимает его, осторожно вытирая живот тканью, которую он нашел в коробке на полке, и слова застревают.
Назир чувствует себя наполовину подавленным, не желая ничего больше, чем сказать их, но просто не в состоянии это сделать.
*****
Проезжая по почти пустынным улицам в центре Бруклина, Агрон оглядывается на Назира, освещенного огнями приборной панели. Тот снова одет в его кожаную куртку, волосы распущены и волнами лежат на груди. Свернувшись калачиком на боку, его босые ноги торчат из-под спортивных штанов.
Все в нем крошечно и дорого для Агрона. От пальцев его ног и рук до длинных завитых ресниц. Все в нем прекрасно и совершенно. Агрон уверен в этом. Даже если Назир никогда не скажет этого, никогда не сможет произнести эти слова, Агрон знает, что любит Назира достаточно для них обоих.
Он как раз собирается повернуть на их улицу, остановившись на красном свете, когда телефон Назира вибрирует на панели, ярко светясь в темной машине. Надеясь не разбудить его, Агрон тянется к телефону, чтобы включить экран, и замирает, когда видит сообщение.
Цезарь
Надеюсь, тебе было весело сегодня вечером. Ты выглядел великолепно.
Скоро увидимся.
