Sympathy

      В первый раз, когда он нанёс визит Меркурию после Конца света, он не знал, что сказать, поэтому ничего не сказал. Сразу же после этого все было перемешалось: беспорядок в мире восстанавливался, люди возрождались, вспоминали и некоторые реинкарнированные королевские особы возвращались на Землю и находили своих спутников. В остальном она была занята подобными вещами. Это было хорошее время. И он стал ждать. Во второй раз, когда он посетил Меркурия после Конца света, она была в магазине. В книжном. Книги никогда по-настоящему не были его коньком. У Зойсайта было несколько. Где-то. Наверное, о музыке.       – Что все это значит? – он вытащил книгу с полки, прищурился, попытался открыть ее и обнаружил, что она завернута в пластик. Это было очень неприятно. Она подняла голову, вздрогнула и удивленно заморгала. Она прекрасно знала, как он выглядит в человеческом обличье, поэтому он не понимал, почему она так растерялась.       – Нефрит?       Он сунул книгу обратно на полку.       – Привет. – Она даже не улыбнулась. Просто выглядела испуганной. Ее щеки порозовели. Он предположил, что это было немного неожиданно с его стороны вот так просто выскочить из ниоткуда на нее, но он не знал, что еще сделать. Появление в ее доме было бы вторжением, а он не хотел возвращаться в караоке-центр и слушать болтовню черепашьего идиота. Он нахмурился. – Давно не виделись.       – Ээ. – Она кивнула и, казалось, собралась с мыслями. – Как ты? Он пожал плечами. Она неловко огляделась по сторонам. Он понял, что должен был лучше все спланировать. Она была занята, и, вероятно, ей не понравилось бы, если бы ее случайно утащили, чтобы она сидела и ничего не делала. Но зато он нашел хорошую крышу. Они смогут увидеть большой мост и залив. Она пошевелила стопку книг в руках. Книги по медицине, заметил он.       – Что все это значит? – повторил он, глядя на полки.       Это вызвало гораздо больший отклик. Она радостно улыбнулась ему.       – Меня приняли в одну американскую программу. Для будущих врачей. Моя мать была знакома с тем, кто был связан с ней, и он помог мне войти. Я смогу учиться за границей. – Она посмотрела на книги, пробегая глазами по названиям. – Я хорошо учусь в своем классе английского языка, но если я собираюсь учиться на таком высоком уровне, мне нужно несколько книг по академическому и медицинскому английскому языку, чтобы я могла говорить со своими профессорами и другими студентами. Мне действительно нужно учиться до конца учебного года, прежде чем я уеду.       Она взяла с полки еще одну книгу, держа стопку в своей руке как человек, привыкший к такой позе, легко балансируя ими на бедре. Он никогда раньше не думал о ней в таком ключе, но потом понял:       – Ты умная.       Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Затем она рассмеялась.       – Ну и что же? – потребовал он ответа. Она покачала головой и махнула свободной рукой.       – А ты забавный, Нефрит.       Он шмыгнул носом, скрестил руки на груди и уставился на книги. Она уезжала из Японии. Это не было проблемой. Он мог пойти куда угодно, когда бы ему этого ни захотелось. Хорошо было снова обрести силу. Она собиралась стать врачом. Она больше не была воином. Он смотрел, как она просматривает книги, читает их корешки, и наконец, выбирает пару, которую считает приемлемой. Она двигалась дальше. Почему-то ему это не нравилось. В третий раз, когда он посетил Меркурия после Конца света, он не подошел ни к ней, ни к ее друзьям. Там были еще трое из четырех воинов, а также Принц, черепаха-идиот и женщина, которая, как он полагал, должна была быть ее матерью. Но она его не видела. Он предпочитал, чтобы все было именно так. Когда Принц поднял голову и увидел его, он отступил назад и смешался с потоком туристов и багажа, двигавшихся по дорожкам регистрации в аэропорту. Она покинула Сейлор воинов, прошла через охрану, помахав рукой, и исчезла. Он отвел взгляд и тоже поспешил уйти.       В четвертый раз, когда он явился к Меркурию после Конца света, он почувствовал себя обязанным сделать это. Она видела его на свадьбе, подошла и поздоровалась. Она почти не изменилась и была немного счастливее, подумал он. Немного более зрелой. Она даже снова стала воином, пусть и на мгновение. Четыре года прошло с конца света. Четыре года он попеременно бесцельно бродил в одиночестве и слушал, как остальные Шитэнно ворчат, болтают, препираются, шутят, сочиняют, и вновь ворчат и болтают. Это были неплохие четыре года. Но она продолжала жить своей жизнью. Зачем снова сближаться? Он сам удивлялся этому. Это его раздражало.       Она улыбалась, приглашая его к себе. Это раздражало его еще больше, зная, что он уйдет. Она сказала ему, что возвращается в Японию. Слишком далеко от ее матери и друзей. Ей не нравилось находиться так далеко, когда возникала чрезвычайная ситуация. Она скучала по всем. Хотела быть на свадьбе Юпитера в следующем году. Она закончит ординатуру в больнице своей матери. Теперь, когда она жила в Америке, она научилась пользоваться духовкой. Он ушел рано, подальше от Джедайта, который, очевидно, находил в этом нечто смешное. Он напомнил себе, что надо положить в кофе Джедайта какую-нибудь гадость. Квартира Меркурия была маленькой, и повсюду по-прежнему стояли коробки с американскими транспортными этикетками. Одежда была сложена стопками, книги лежали в открытых коробках, а на ее столе располагались разнообразные американские закуски и конфеты, подарки для коллег и друзей.       – Попробуй "звездные вспышки", – сказала она ему. - Они такие же, как у Хай-Чу, но с разными вкусами.       Он понятия не имел, что такое "Хай-Чу" или "звездные вспышки", но все равно съел одну. Что-нибудь сладкое, терпкое, жевательное. Через минуту она вышла из кухни с подносом печенья в руках.       – Извини, это не очень много, но я все еще распаковываю вещи. Я не думала, что ты появишься так быстро.       Он появился через месяц после свадьбы Юпитера. Он еще не совсем понимал, что для человека перемещение между странами требует времени. Она раздвинула занавески, ведущие на балкон. На нём едва помещались небольшой стол, пара стульев и пара горшков с растениями. Ему пришлось нырнуть под бельевую веревку. Вид из окна привлек его внимание. Это было сразу после заката. Запад простирался перед ними, создавая бордовый, винный свет, который проливался в темноту наверху. Внизу, в надвигающейся ночи, сверкал город. Он перевел взгляд с неба на Меркурий. Это было совсем не похоже на бездну. Свет, льющийся в темноту, был холодным и неестественным. На этот раз в нем было что-то явно живое и живое. Теплый, обычный и полный жизни. Город гудел. Это было так, словно она нашла яркое зеркало в Темном Королевстве.       – Я могла бы позволить себе что-нибудь покрупнее, но подумала, что было бы неплохо иногда выходить на улицу. – Она протянула ему поднос. – На этот раз они не так сильно обгорели. У меня есть рецепт от одной из медсестер в Америке. И знание о том, как установить таймер. – Она усмехнулась, слегка сморщив нос. Он взял печенье с шоколадной крошкой. Он знал, что такое шоколадное печенье. Все было совсем не так, как в первый раз. Они были мягкими, еще немного теплыми от выпечки. Ему хотелось продолжать злиться на нее. Он не понимал, почему так зол на нее за то, что она ушла. Другой воин сделал то же самое. Так было и с Шитэнно, у каждого свой собственный путь. Печенье было совсем другим. Она все еще наполняла его той же неописуемой сладостью.       – Хорошее. – Он попытался вспомнить вкус предыдущего, но снова потянулся к подносу. – Лучше.       Она улыбнулась ему, поставила поднос, взяла один из них сама и принялась жевать, пока говорила. Она говорила о том, что происходит в Америке. О больницах и университетах, о культуре, науке и медицине. Она говорила о том, как научиться пользоваться скальпелем, как научиться делать аккуратные маленькие швы, как научиться разговаривать с несчастными членами семьи. Она рассказала о том, что узнала, что халапеньо очень острый, и вождение по встречной стороне дороги приводит опасно. И он слушал, и ел печенье, и начал задаваться вопросом, действительно ли сладость была от печенья. В пятый раз, когда он пришёл к Меркурию после Конца света, она устала. Она сидела за кухонным столом и выглядела измученной. Увидев его, она зевнула, попыталась подавить зевок, но безуспешно.       – Сегодня была долгая операция, – сказала она. – У меня не было времени ничего приготовить.       Он смотрел на нее, положив локти на стол и тихонько массируя виски. На шее у нее висела тонкая цепочка. Знакомое кольцо свисало с него, наполовину высунувшись из-под ее блузки. Он подсел ближе. Она не двинулась с места.       – На сегодня с тебя достаточно. Подожди здесь, – сказал он, вернувшись через полчаса с горячей лапшой из Таиланда. Она была в восторге. Ему нравилось доставлять ей удовольствие.       В шестой раз, когда он посетил Меркурия после Конца света, он привез тамалеса из Мексики. Он рассказывал ей о странствиях – наполовину от скуки, наполовину из любопытства к тому, что сотворило человечество. О рок концертах в парках и танцах фламенко во время фестивалей. О пад-тай, сделанном на углах улиц и оживленных рынках, торгующих специями и яркими птицами. Он научил ее ругаться на пяти языках и обещал позже научить еще большему. Он рассказывал о возвращении в дом, который Шитэнно превратили в своё жилище, и о том, как Джедайт сегодня утром обрызгал Кунсайта кофе и кимчхи, и о том, как Зойсайт писал симфонию и был очень раздражён попытками Кунсайта убить Джедайта. Очевидно, убийство друг друга в его присутствии было неприемлемым.       В тот день она много смеялась. Он понял, что это не печенье наполняло его. В седьмой раз, когда он пришёл к Меркурию после Конца света, он подготовился. Он обычно смотрел криминальные драмы и боевики, когда бывал дома, и это был не самый лучший источник советов о том, как целовать девушку. Он несколько часов смотрел нелепые дневные любовные драмы, за просмотром которых иногда ловил Кунсайта, тайком наблюдая за ним, чтобы лучше понять происходящее. Он изо всех сил подражал героям, драматично схватив ее за талию. Все шло совсем не по плану. Притянув ее ближе, он, в конце концов, выхватил поднос с печеньем из ее рук и ударился головой о ее голову. Он выругался. Она покраснела, поставила поднос и взяла его за руку.       – Скорее вот так, я думаю.       Некоторое время спустя ему удалось сказать:       – Вот так.       В восьмой раз, когда он навестил Меркурия после Конца света, они передвинули стулья на балконе рядом друг с другом. Она принесла суши из ресторана рядом с больницей. Он принес белое вино. Они ели, разговаривали и смотрели, как солнечный свет исчезает с неба, а огни города освещают ночь. В конце концов, они нашли себе другое занятие, чтобы занять свой рот. В последний раз, когда он пришёл к Меркурию после Конца света, они не добрались до балкона. Он решил, что кровать предназначена для двух людей, а не для одного. Меркурий согласилась. Она сказала ему, что после этого ему не нужно будет навещать ее…