Sympathy

      Впервые увидев Меркурий в мире людей, он пришел в ужас. Она была там. И Луна тоже. Так по-человечески. Так обыкновенно. Они так сильно отличались от тех, какими были, когда преобразились. И он был проклят, работая каким-то уборщиком, с сумасшедшим, который командовал им. Он должен был завоевывать мир, а не очищать его. Это было не то, что следовало принцу знать. Меркурий просто снова назовет его жалким. Неострожно брошенная фраза Юпитером и все более идиотские прозвища только усугубили ситуацию.       И он бежал. Во второй раз, когда он увидел Меркурия в человеческом мире, он был разочарован. Людская работа была отвратительна. Он ненавидел эту жизнь. Он ненавидел, когда его называли как-то иначе, не настоящим именем. Он был Шитэнно. Он заслуживал уважения. Страх. Швабра и тряпка были позорны. Это его принижало. Хуже того, он даже не мог, как следует прибраться. Если он не может делать такую глупую, безмозглую работу, не разрушая все вокруг себя, то, как он вообще может думать, что является одним из самых могущественных существ на планете?       Может быть, он действительно был жалок. Затем она начала помогать ему. Она разобрала его беспорядок, осторожно взяла тряпку и швабру из его рук. Пытался показать ему, как делать эту дурацкую работу. Унизительно. Он понимал насмешки, понимал оскорбления, понимал, что ему приказывают и даже игнорируют. Но она была очень мила с ним. Добра. Никто никогда не был добрым. Неужели она насмехалась над ним, когда давала ему новый плащ?       – Я сожалею, – выдавил он из себя, поворачиваясь и спотыкаясь, как клоун, пока бежал обратно в маленькую комнатку, в которой черепаха-идиот позволял ему жить. Здесь больше некуда было идти. Люди – повсюду. Все большое, яркое, громкое, шумное, многолюдное. Люди везде. Ни одного тихого выступа, где можно было бы спрятаться. Нигде не найти покоя. Он сидел на табурете, упершись локтями в колени, спиной к двери, но, услышав, как она тихо открылась, понял, что это она. Он вздрогнул и запустил руки в волосы. Он не хотел никого видеть. Он не хотел, чтобы его кто-нибудь видел.       – Мотоки-кун сказал, что у тебя были трудные времена. – Она замолчала, словно не совсем понимая, что сказать. Он закрыл глаза. – Некоторое время назад у меня тоже были кое-какие неприятности. Но у меня есть рядом друзья. Я знаю, что у тебя никого нет, но если тебе что-то понадобится, я могу помочь. Мотоки тоже. Как и мои друзья. – Ее голос замедлился, а затем резко зазвучал, неуклюже поднимаясь и опускаясь, как будто она не была уверена, что давит слишком сильно. – Ты здесь не один. Если тебе что-нибудь понадобится.       Она не собиралась уходить, пока он что-нибудь не скажет. Слова прозвучали грубо.       – Спасибо.       Когда молчание затянулось, и он больше ничего не сказал, она отступила от двери и позволила ей закрыться. Ей все еще не нравилось, что он один. Он никогда не думал, что доброта может быть такой болезненной. В четвертый раз, когда он увидел Меркурий в среди людей, он пытался принять, что это была его жизнь. По крайней мере, на какое-то время. Он не мог смириться с тем, что мытье полов – это его судьба. Он даже предположил, что этот идиот-черепаха пытается подбодрить его на свой идиотский лад. Но это не помогло. Это не помогало, но и не причиняло боль. Он видел, как четверо из пяти воинов входили и выходили из караоке-центра. Очевидно, это была какая-то их база. Поведав королеве Берилл, он смог бы вернуть себе ее благосклонность. Может быть, он вернет себе жизнь. Ирония судьбы заключалась в том, что ему удалось найти их убежище совершенно случайно. После того, что с ним сделала королева Берилл, он не был уверен, что хочет снова отдать ей свою верность. Она предала его. Она не только предала его, но и убила. И он действительно хотел, чтобы его жизнь вернулась в нормальное русло.       А потом вошла Меркурий.       – Привет!       Никто никогда не был добр к нему. Он был Шитэнно. У него была своя гордость. Он отплатит ей тем же. Он будет молчать. Даже если это означало мыть полы и слушать бессмысленную черепашью болтовню. В третий раз, когда он увидел Меркурий, он устроил беспорядок. Это начинало входить в привычку, что все, что он делал, казалось, разрушало холл «Короны». Он уже начал думать, что это проклятие Темного Королевства. Попробуйте сделать что-нибудь правильно, действительно правильно, и не сотворить очередное бедствие в караоке.       – Что случилось? – воскликнула она, увидев беспорядок, когда двери распахнулись, пропуская ее.       Черепаха-идиот думал, что это его вина, как обычно. Как будто у него не было лучшего занятия, чем разбрасывать хлам по всей стойке регистрации и полу. Должно быть, это было проклятие. Нет никакого другого объяснения. Но на этот раз бардак возник от того, что он попытался использовать свои силы. Это не сработало должным образом. Но дело сдвинулось с мёртвой точки. Хоть что-то за последние дни. Но надежда была. И для этого ему не нужно будет пресмыкаться у ног Берилл. А потом Меркурий вновь приятно удивила его. На этот раз с чем-то, что называется печенье. Он попытался вспомнить, пробовал ли он печенье раньше, но не смог. Она выглядела такой радостной, протягивая их, настойчиво улыбаясь. Ей все еще не нравилось, что он один. Он был здесь не один. Это напомнило ему о том, как он сидел на краю пропасти. О том, что он сидит на краю темноты и не испытывает ненависти к человеку, с которым сидит. Он попытался придумать слово, чтобы описать это. Не помешало бы попробовать подношение.       Это было ужасно и одновременно прекрасно. Еду в караоке-центре обычно брали из круглосуточного магазина на соседней улице. Обычно она была соленой и плоской на вкус. Еда в Темном Королевстве была богатой, изысканной, тяжелой. Но после неё были странные ощущения, навевающие мысли о медленном гниение изнутри. Печенье Меркурий было полно горького привкуса гари. Они были ужасны. Но они оставляли странную сладость в его груди, как будто заполняли какое-то пустое пространство, о котором он даже не подозревал. Может быть, именно на это и была похожа доброта. Жженое печенье.       – Скверный вкус. – Сожжены и испорчены. – Ужасно. – Обуглившиеся и очень вкусное. – Отвратительно.       Он набил ими полный рот. Затем она рассмеялась. Настоящий смех. Только не хихиканье. Не глядя на него с презрительной усмешкой, она рассмеялась. Разве он когда-нибудь раньше заставлял кого-то смеяться? Смех, который зажег глаза от восторга? Пустое пространство заполнилось еще больше. Он не мог смотреть на нее. Он отплатит ей тем же. Угощеньем. А потом она развернулась и ушла. И черепаха-идиот начал бредить, увидев, как вошла Юпитер. Он задумался, не приближается ли конец света. В последний раз, когда он видел Меркурий, он был полон решимости отплатить ей той же добротой. Он чувствовал себя чужим, намеренно делая что-то хорошее для кого-то, просто чтобы сделать его счастливым. Он сделал много дурных вещей людям, чтобы заслужить внимание королевы Берилл. Но она никогда не улыбалась ему, как бы он, ни старался для нее. Меркурий смеялась: потому что он сделал то, что сделало ее счастливой. Не пытаясь.       Это было просто смешно. Еще несколько недель назад он счел бы это жалким зрелищем. Но ему все еще хотелось снова услышать этот смех. Его силы возвращались, но время шло слишком быстро. Он, вероятно, не будет игроком в финальной битве. Зойсайт исчез. О Кунсайте ничего нельзя было сказать. Он предполагал, что преданность Джедайта будет доказана. Меркурий должна быть там, в конце концов. Она была верна своим друзьям. Даже если для этого придется сражаться на краю света. Этот идиот-черепаха купил Юпитеру какую-то счастливую болтающуюся черепашью штуковину. Это показалось хорошей идеей. Он подумал, что большой, внушительного вида рог у уличного торговца принесет больше удачи, выглядевший так, как будто является трофеем воина, но черепаха-идиот был настойчив, как и продавец после некоторого объяснения, для кого он покупает подарок. Он предположил, что, как бы они ни были глупы, у них было больше опыта в подобных вещах, чем у него.       Он предположил, что кольцо могло бы стать подходящим вариантом. Нефрит вытер пол, опустил голову и постарался не привлекать внимания других воинов. Что-то было не так в тот день. Обычно они выглядели веселыми, а иногда и торопливыми, когда входили в двери. Сегодня Марс выглядела подозрительно, как будто она плакала. Меркурий вышел последним.       – Подожди. – Она остановилась и посмотрела на него. В ее глазах была боль. Он уже видел эти глаза раньше, ищущие в темноте ответы, пальцы сплетались и мерцали. Тогда они были одни. Никто не подошел к краю пропасти. Он слышал, как черепаха-идиот хлопочет в подсобке. – Пойдём со мной.       Он схватил ее за руку и потащил в один из пустых караоке-залов, не обращая внимания на удивленное выражение ее лица. Она пыталась подбодрить его. Она пыталась удержать его от одиночества. Он мог бы сделать кое-что из того же самого. Ответь тем же. Пусть все будет честно. Ей было грустно. Ему это не нравилось. Дверь за ними закрылась. Она стояла, озадаченная, выжидающе глядя на него. – Что-то случилось?       Он колебался, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себя неловко.       – У меня есть это для тебя. – Он вытащил кольцо из кармана своего фартука. – В благодарность за плохую еду. – Он протянул его ей. Она скептически посмотрела на него, потом на кольцо. Она медленно протянула руку. Он почувствовал, как ее пальцы коснулись его руки, когда она взяла ее. Он взглянул на нее. Она смотрела на его подарок с задумчивым выражением лица. На мгновение ей показалось, что она борется с собой, и ее улыбка стала неровной.       – Это очень мило. Спасибо тебе, Нефукичи.       Он невольно вздрогнул. Идиотское прозвище. В ее устах это прозвучало еще глупее, чем обычно. Но это было не его имя. Он не был каким-то жалким неудачником, вынужденным чистить полы, чтобы заработать на жизнь. Он был чем-то большим. Он был Шитэнно. Она была Сейлор воином. Они должны быть равны. Она выглядела обеспокоенной, сбитой с толку тем, почему он вдруг так сосредоточился.       – Мое имя... – начал он, помолчал, переминаясь с ноги на ногу. Вероятно, это было неразумно. Но он не хотел слышать от нее этого другого имени. – Нефрит.       Ее глаза сузились, а на лице на мгновение появилось выражение полного замешательства. Затем она посмотрела на него. Она проследила за его чертами лица, позой, представила его в красной форме и с выражением гнева на лице. Она слегка наклонилась вперед, ее рот приоткрылся, а глаза, которые должны были бы радоваться его подарку, наполнились шоком, а затем ужасом. Кольцо выскользнуло из ее пальцев, когда она подняла руки вверх, одну к воздуху, другую к лицу, вытянув три пальца. Ее рот открылся, чтобы воззвать к своей силе. Она помедлила с ответом. Спокойная, очень немного. Она держала руки поднятыми вверх.       – Ты же должен был умереть!       Он сердито посмотрел на нее. Это было первое, что пришло ей в голову? Ну что ж, он решил, что это все же лучше, чем получить по морде ледяной атакой.       – Я еще жив. Мне повезло. – Он посмотрел на себя сверху вниз, на красный фартук, который гордо объявлял его сотрудником «Короны». От него пахло мойщиком окон и пылью.       Она слегка опустила руки. – Почему?       – Почему?       Ее руки опустились еще немного, когда она указала на них двоих, а затем на караоке-зал. Телевизор, микрофоны, стол в центре, диваны, дверь, ведущая наружу.       – Но почему именно здесь? Зачем ты мне это говоришь? Почему ты говоришь мне об этом сейчас?       Он взглянул на нее. Она вдруг испугалась, каким может быть ответ.       – В Темном Королевстве ... мы ... – он отвернулся, не в силах встретиться с ней взглядом, который наполнился ужасом при мысли о том, что она могла бы сделать в этом месте. Она не помнила своего пребывания в Темном Королевстве. Она могла бы сделать все, что угодно. Было все, что угодно. Она могла бы сидеть с ним на темном выступе скалы, когда он был не нужен, и она была не нужна, и они могли бы смотреть на свет, исходящий из замка вместе, мирно, в месте, где не было покоя. Он начал понимать, что это такое. В Темном Королевстве. Сейчас. Сейлор воин и Шитэнно. Равные. Которые не ненавидели друг друга, но старались понять друг друга, несмотря ни на что.       – В темном Королевстве мы были друзьями.       Она пристально посмотрела на него. Ее руки были опущены по бокам. Она была настороженной, но любопытной.       – Ты сказал, что хочешь встать на пути Кунсайта. Когда ты остановил его в тот раз. Он фыркнул.       – Кунсайт – самодовольный выродок. И он меня разозлил. Это было не только из-за тебя.       Это заняло несколько мгновений, но он услышал, как она, невероятно, издала тихий, легкий смешок. Она, казалось, была так же удивлена этим, как и он. Она пришла в себя. Потом улыбнулся. Оно было маленьким и неуклюжим, но это была улыбка. Он поймал себя на том, что пытается вернуть ее обратно. Она прервала его пристальный взгляд, посмотрев вниз.        – Я полагаю, раз уж вы не вторглись к нам, ты не сказал Королеве Берилл, где мы находимся. Спасибо.       Объяснять ей почему – это прозвучало бы нелепо. Он продолжал молчать. Затем кивнул. – Скоро ты снова будешь сражаться.       – Да.       – Я не смогу.       Она наклонилась, подняла кольцо с пола, подержала его в руке несколько секунд, прежде чем сомкнуть пальцы вокруг него.       – Я тоже рада, что ты свободен. Нефрит. – Она улыбнулась ему. Это была теплая улыбка, совершенно не похожая на ту, что он видел в темноте. Но это все равно была она. Она была такой, какой и должна была быть. Он не мог пошевелиться еще некоторое время, после того как почувствовал ее дыхание на своей коже, ее губы на своей щеке, и услышал, как открылась и закрылась дверь в комнату, и услышал стук ее туфель, бегущих по коридору. Ему придется чаще дарить ей подарки.