В смысле 1971?!

Как ни странно, в ту ночь его не мучали кошмары. Возможно, из-за сильного морального и физического переутомления, возможно, из-за того, что вся его жизнь теперь была кошмаром наяву. Перед тем, как погрузиться в царство Морфея, Леннон продолжал раз за разом прокручивать в голове моменты из «прошлого», все еще являвшегося для него «настоящим». Утро началось с внезапного стука в дверь комнаты мотеля. После вчерашнего срыва все тело было пронизано ноющей болью, и Джон, не в силах подняться с неудобной кровати, не мог даже спросить, кто являлся этим таинственным посетителем. — Уборка! — Послышалось из коридора. «Судя по виду этого чертового номера, здесь не убирались с моего рождения…» -- Отпустив саркастичный комментарий, музыкант тяжело вздохнул и попытался перевернуться на другой бок, в надежде, что от него отстанут, но такового не произошло. — А потом жалуются, что грязно! — Стук раздался снова, а голос звучал еще более раздраженно. — Оставьте. — Сквозь стиснутые зубы ответил Леннон достаточно громко, чтобы его услышали. От этого в горле неприятно запершило. За его фразой последовало какое-то неразборчивое возмущение, а затем оно исчезло вдали коридора. Джон пролежал еще несколько часов, пока не нашел в себе силы, чтобы хотя бы попытаться подняться с кровати. Все мысли были забиты интервью, хоть думать о том, что там произошло совсем не хотелось. Белая комната, белая квартира… «Альбом в-выйдет, не волнуйтесь…» — Эхом отдались последние слова Йоко, которые он услышал в студии. Если еще вчера он бы думал только о том, какой катастрофой может обернуться выпуск Imagine, по крайней мере, для него самого, что, несомненно, произойдет, однако сейчас, на более свежую голову, Леннон уже начинал прорабатывать другие возможные варианты развития событий. Все прежние попытки писать музыку были тщетны. Он все еще продолжал морально избивать себя за каждый пустой лист или несвязные пары строк. То, что заходило дальше первого куплета, не несло в себе ничего из тех качеств, присущих современной музыке, а, являлось «безэмоциональным однообразным ширпотребом прошлого десятилетия» по меркам мерзких критиков из газет, что выводило Джона из себя, ведь та музыка была ему намного роднее. Приподнявшись и облакотившись на противно скрипнувшую спинку кровати, Леннон потянулся к тумбочке за пачкой сиграет. Возможно, музыкант бы смог опередить Оно в выпуске злосчастного Imagine, выпустив что-то другое, что смогло бы сместить внимание общественности, самостоятельно. Однако сразу же возникала проблема с звукозаписывающей компанией, у которой все даты выхода альбомов четко выверены и зафиксированы. «Но я же Джон Леннон, черт возьми, один из Битлз…» — Подумал он, выпустив облако едкого дыма в потолок. — «Они обязаны выделить мне место». — Джон зажал сигарету в зубах и взял телефонную трубку. Только когда его рука уже была над кольцом цифр, он понял, что совсем не знал ни номера лейбла, ни номера своего «нового» менеджера. — Твою мать… — Выругался Леннон и бросил трубку обратно. Переступать порог Дакоты, возвращаясь за вещами и необходимыми данными не хотелось, но спросить то, что требовалось, было не у кого. Музыкант даже не знал номер своего личного водителя: все звонки до этого совершала Йоко или диспетчер. Не найдя другого решения, Джон еле-поднялся с кровати и, потушив сигарету, направился к двери. Как только Леннон переступил порог номера, он заметил фигуру, направлявшуюся по коридору в его сторону. — Мистер Леннон. — Знакомый голос шофера. Джон выдохнул. — Ваша жена просила отвезти Вас домой. — Я туда не поеду. — Холодно ответил музыкант, сделав шаг назад в комнату. — Это не дом. — Она сказала, что у Вас назначена важная встреча с мистером Клейном и Вам необходимо быть в Дакоте к четырем часам вечера. — Надеюсь, ты не осведомил ее о том, где я нахожусь. Иначе, у тебя больше нет работы. — Едко огрызнулся Джон, закрыв собой дверной проем, чтобы мужчина не решил пройти в номер. — Никак нет, мистер Леннон. Я лишь передаю Вам ее просьбу. Джон недоверчиво кивнул. — Вы нашли Вашу сумку с вещами? Вчера я оставил ее у кресла. — Шофер слегка приподнял бровь, аристократично сложив руки за спиной. Музыкант только после этих слов вспомнил, что у него были с собой какие-то вещи. Не желая показывать свою слабость и неосведомленность в очередной раз, Леннон вновь кивнул, хоть этот положительный ответ и был ложью. — Буду ждать Вас в машине. — Я никуда не поеду. — Повторил Джон чуть спокойнее, но мужчине, казалось, было все равно. Он, как-никак, выполнял указания работодателя и должен был сделать то, о чем попросила его Йоко. Леннон недовольно захлопнул дверь и повернулся, осмотрев номер еще раз. Выдохнув, он прошел к креслу, действительно заприметив рядом с ним сумку. Внутри не было ничего нужного, только какая-то первая попавшаяся под руку одежда: все это собиралось в состоянии аффекта, вызванным волной агрессии, поэтому вещи даже не сочетались друг с другом. Джон упал на кровать, размышляя, что ему теперь делать. Любое место на Земле казалось ему лучшим вариантом, чем Дакота, но воспоминания о том, как сильно к нему в данный момент прикованы взгляды прессы, не давали покоя. Журналисты, как псы-ищейки, были способны перерыть все, лишь бы найти что-то подозрительное в его действиях, чем они, собственно, и занимались, выпуская одну за другой статьи о его подмене или смерти. Тем более, нужно было что-то решать с альбомом, а доступа к инструментам, необходимым контактам и даже приличным деньгам на студию у музыканта сейчас не было. — Чертов клоповник. — Выругался он, взглянув на затертые старые занавески. Музыкант просидел так минут десять, пытаясь продумать хоть какой-нибудь дальнейший ход действий, но в голову абсолютно ничего не лезло, кроме поездки в Дакоту. Он не мог сидеть в номере, не выходя за его пределы, пока все не уляжется. Слишком долго было бы его ожидание. Джон тяжело вздохнул и поднялся с места. Отыскав в сумке более-менее чистую одежду, он заменил ею то, что было надето на него, и, собрав все следы своего пребывания здесь, покинул комнату. Погода на улице была славной, но идеальное голубое небо совсем не сочеталось с серым и пыльным районом, в котором располагался отель, не сочеталось с кучами мусора на тротуаре и с рабочими с безжизненными уставшими глазами. Леннон сразу же заметил машину. Она выделялась из общей картины своим шиком так, что люди, проходя мимо, останавливали на ней взгляды и удивленно показывали на ее пальцами. Обычно жителям Нью-Йорка было наплевать, но, видимо, не сейчас. — Как Вы себя чувствуете, мистер Леннон? — Встретил его вопросом шофер, как только дверь машины захлопнулась. — Бывало и лучше. — Холодно ответил Джон, пристегнув ремень безопасности. — Делай, что должен. Автомобиль тронулся с места. Вчера музыкант, в силу своего состояния, не видел, куда они ехали, зато теперь он прекрасно мог отследить обратный маршрут, хоть и понятия не имел о строении районов города. — Джон, дорогой, ты вернулся! — С порога воскликнула Оно. — Что же ты здесь натворил?… Леннон заглянул женщине за плечо и осмотрел противно-белую квартиру, которая выглядела так, будто бы в ней прошел смерч. Естественно, никакой встречи с Клейном не намечалось. — Я так волновалась за тебя! А та кровь на ковре… — Не хочу тебя видеть. — Ядовито выплюнул музыкант, оборвав Йоко на середине фразы. — Собирай свои вещи и убирайся. Я сегодня же займусь оформлением бумаг о расторжении брака. Оно выглядела пораженной, будто бы не могла предугадать то, что такое могло произойти. — Но я тогда потеряю все… Джон! — Мне плевать. Все потерял здесь я. — Я не могу этого сделать, потому что ты не выживешь без меня в этом мире! Неужели ты не помнишь, что мы делали вместе?.. — Нет. И не хочу. Я сказал то, что сказал. Леннон довольно грубо протолкнулся в помещение, оставив Йоко у себя за спиной. — Мне нужен доступ к своим счетам, номера всех важных людей и документы этой сраной квартиры. — Джон решил, что это место следует продать, потому что желания жить здесь у него не было. — Мы не можем развестись, Джон. — Оно подошла сзади и осторожно положила руку музыканту на плечо, от чего тот сразу же отдернулся. — Кого ты боишься? Общественности? Они и так все видели. — Я боюсь за тебя. — Мальчик не маленький, справлюсь. Если тебе так нравится это чертово место, забирай отсюда хоть мебель. Мне все равно. На удивление Леннона, Йоко улыбнулась и по-лисьи кивнула, направившись куда-то в сторону спальни. Джон абсолютно не мог предположить, что было у женщины на уме. Какое-то время спустя, он остался один. Оно уехала, забрав все необходимое и сообщив ему о том, что вызовет сюда людей для вывоза других нужных ей вещей. Резкая смена позиции и настроения «жены» не могла не напрягать. Однако музыкант решил не задерживаться долго на этих мыслях, отложив их на потом, и сразу же снял со стены гитару, чтобы начать воплощать в жизнь ту идею, которая посетила его в номере отеля. Творческий процесс не шел, насколько бы Леннон не желал. — Добрый день. — Произнес он в трубку после длительных скитаний по белому помещению в поисках чего-то, где могли находиться нужные телефонные номера. — Леннон, какая честь. — Саркастичный тон Клейна с той стороны заставил Джона скривиться от неприязни. — Мне нужна любая дата на сентябрь или октябрь, в которую можно было бы втиснуть выпуск альбома. — Холодно сказал музыкант, постучав ручкой по кофейному столику. — Imagine уже установлен на девятое сентября, не стоит волноваться… — Я не про этот чертов альбом… — Резко перебил менеджера Леннон, отбросив пишущую принадлежность в сторону. — Я просил отменить его выход. Какого дьявола Вы этого не сделали? — Альбом уже передан в компании на подготовку к массовой печати по приказу твоей женушки. Отменить его выход уже не получится. Йоко звонила пару часов назад. Сообщила мне, что дата выпуска переносится с прошлой, которая была поставлена на середину октября, на ту, что я тебе только что сообщил. Джона разрывало от злости. Оно не могла так поступить. Лила в уши тонны приторных фраз о том, как заботится о нем, и хочет для него только «лучшего», при этом ослушавшись его самой важной просьбы. Йоко мстила. — Любая дата до девятого сентября. Я смогу предоставить альбом до этого. Любая студия в городе, мне плевать. — Отчеканил музыкант. Он должен был перегнать выход злосчастного Imagine, сорвав его продажи. — Обзванивай всех, кого можешь: студии, лейблы, согласных найти окно, музыкантов, согласных поиграть сессии. Не найдешь ячейку — ты уволен. — Будет сделано. — Ответил Клейн, желая сказать что-то еще, но Леннон бросил трубку.