По-вечернему тёмное утро

Ветер холодным порывом ударил в лицо Гоше, заставляя зажмуриться и стиснуть зубы. — Бесит, — процедил он сквозь зубы, ёжась от зябкости, проникнувшей под полы длинного пальто, и поплотнее его запахнул. Гоша выискивал взглядом человека в толпе по фотографии, присланной вчерашним вечером. На ней парень примерно одного возраста с ним, в чистой белой рубашке, аккуратно выглаженном пиджаке и фиолетовой галстук-бабочке улыбался, из-за чего на щеках появлялись небольшие ямочки. Позади стоял платяной дубовый шкаф, украшенный резными узорами; на парня и мебель падали приглушенные полупрозрачной занавеской лучи солнца. Его руки сведены за спиной, волосы, цвета лесного ореха, немного распушились в разные стороны. Возможно, Гоша бы не знал всю эту фотографию в деталях, если бы она не была единственной нитью, помогающей понять, как выглядит будущий сосед невротика, которую он изучал весь трехчасовой полёт. В чемодане, стоящем неподалеку, лежат вещи, которые пригодятся на первое время: от ситцевых рубашек и ветровок до войлочных тапочек в клетку и зубной пасты со вкусом «Морозной ели»; документы, карманные деньги в кожаном бумажнике и небольшая стопка книг и комиксов. Все остальные вещи Гоша продал, по столичной мерке, практически за бесценок. На аренду квартиры пополам с соседом ему хватило с лихвой, остальные деньги — на максимально комфортное обустройство однокомнатной квартиры. Здесь, как он себя убеждал, покупая билет на самолет, начнется новая чистая страница его истории, не испачканная ошибками прошлого — да и само прошлое казалось одной сплошной ошибкой. — Георгий? — раздалось громкое позади. Невротик обернулся и увидел перед собой запыхавшегося парня с фотографии — немного растрепанного, правда, но всё же. Он был тепло одет: в чёрную куртку, набитую пухом, в сиреневом шарфе, в утеплённых брюках и ботинках. На носу съехавшие очки, которые парень немедленно поправил. — Извиняюсь, что опоздал — пробки, водители автобусов, ну, вы знаете… Гоша перебил собеседника. — Бесит, когда опаздывают! Я продрог тут, стоя и выжидая, когда ты придёшь! На улице минус двенадцать, а ты как будто никуда и не торопишься! Да ты знаешь, что… Невротик замер, глядя на опешившего собеседника. Тот, в свою очередь, смотрел на Гошу сквозь линзы очков в тонкой оправе с неким страхом, немного отступив назад. Гоша занервничал — это же его сосед на ближайшее время уж точно, зачем он так на него накричал? Он тяжело вздохнул и опустил плечи. — Извини, пожалуйста, — поспешно попросил прощения Гоша. — Я, наверное, просто перенервничал — перелёты, большой город, поступление. Нервы сдают. Парень напротив слегка улыбнулся. — Всё в порядке, — всё также дружелюбно ответил он, чуть наклонив голову. — Я тоже нервничаю перед поступлением, — он прервал Гошу, который было открыл рот, чтобы что-то сказать. — Пойдём, заселимся в квартиру, а там, в тепле, познакомимся, хорошо? — Конечно-конечно! А как поедем? На метро? — Ну, — сосед слегка замялся, — у меня осталось немного денег — их бы хватило на такси. — Может, — Гоша порыскал в карманах и достал оттуда смятую купюру ста рублей, улыбнувшись и посмотрев на парня, — пополам? Сосед буквально засиял от какой-то непонятной радости и кивнул. Быстрым движением он достал из глубокого кармана куртки телефон и замёрзшими пальцами стал в нем искать нужный номер. Его щёки покраснели от щипающегося мороза, а губы посинели от холода. Как выглядел он сам Гоша знать точно не хотел: наверняка растрёпанный, с чуть ли не фиолетовыми губами и старом пальто. Вокруг них спешили куда-то люди с жёсткими чемоданчиками с маленькими замочками и на крохотных колёсиках, которые громко стучали по плиткам асфальта. Моросил холодный дождь, крапинками оставаясь на плечах людей и земле. Тускло прорезался свет фонарей через столпы дождя. — Дима же, верно? — Гоша совсем забыл спросить имя своего нового знакомого, на что получил лёгкий кивок. — Вон наше такси, пошли, — Дима показал рукой на машину, стоящую на въезде на парковку, и пошёл вперёд, утыкаясь носом в ворот свитера под курткой. Гоша достал ручку чемодана и поспешил вслед за парнем.

***

В квартире пахло запеченными яблоками и въевшимся в стены запахом древесной коры. Обои с цветными узорами немного отклеились у самого пола, шкаф недвусмысленно пустовал, через окно восьмого этажа виднелись позолоченные верхушки маленькой церкви, зажатой между цветастыми переулками и девятиэтажками. Самое большое место в квартире — спальня — представляла из себя комнату, вширь вмещавшую в себя, наверное, четырёх-пятерых людей, два раскладных кресла, кофейный столик между ними, телевизор на комоде и небольшой балкон. В соседней комнате была кухня — удивительно маленькая для двоих, половину которой занимал угловой диван и стол; на ней также, к удивлению Гоши, стояла стиральная машинка, которой, по воспоминаниям из детства, самое место в ванной. Однако, стоило невротику войти в ванную комнату, как он осознал в чём дело — она едва помещала в себя ванну и полочку для шампуней и гелей, не говоря уже о стиральной машине. Хозяином квартиры был пожилой мужчина Степан. Сейчас он стоял перед Гошей и Димой, раскладывая на кухонном столе бумаги на подпись. Его сухие руки с выступающими синими венами перебирали листы бумаги, близко поднося к слабовидящим даже в очках глазам; на лбу скопились морщины, которые складывались гармошкой, стоило хозяину поднять брови; длинные волосы, с проступающей сединой на висках, собраны в короткий пучок на затылке. — Вот тут подписать, тут, тут и тут, — тыкал он указательным пальцем по бумаге. — За квартиру уплачено за три месяца, верно? — Верно, — сказал Дима, поправляя очки. Тряхнув рукой, чтобы поправить рукав, он наклонился над листом и подписал бумаги, протянув их Гоше. — Вот, держи. После оформления бумаг и рассказа всех наказов, Степан оставил ключи на тумбочке у входной двери и ушел. Дима обосновался, с позволения Гоши, у окна. Гоша включил телевизор для «белого» шума — какие-то сериалы, показанные уже сотни раз, заезженная до дыр реклама. Невротик аккуратно развесил одежду на выделенные для него вешалки, сложил книжки и документы в его ящик в комоде, и обессиленно повалился на кресло, раскинув руки; из его груди вырвался вздох. — Устал? — Дима снял очки, чтобы протереть стекла очков о ткань рубашки. Он присел на край своего кресла, прикрыв ладонью рот, и зевнул. — На кого поступать планируешь? Гоша хмыкнул, глядя в отштукатуренный потолок. — Завтра пойду на собеседование в университете — подавать документы. На художника хотелось бы, если честно, — невротик мечтательно закатил глаза. Он слегка приподнял голову и посмотрел на Диму. — Ну, а ты? Дима стянул с плеч пиджак, расположив его на подоконнике. Его взгляд задержался на улице за окном, где солнце уже скрывалось за вершинами домов, раскрашивая небо в малиново-красный цвет. — На психолога пойду, как и хотел отец. Буду помогать людям, облегчать им жизнь, — уголки его губ едва заметно приподнялись. Гоша усмехнулся. — Док, значит? — в ответ сосед повернулся к нему, щуря улыбающиеся глаза. — Значит, док. В животе предательски заурчало, и Гоша направился на кухню, чтобы сварганить чего-нибудь на быструю руку. В холодильнике одиноко лежали пачка пельменей и сливочное масло; в верхнем кухонном шкафчике стояла банка клюквенного чая для заварки и миска овсяного печенья. Настроения варить пельмени у Гоши совсем не было, так что он поставил чайник кипятиться на плите, а сам уткнулся в телефон. Контакты пусты, сообщений нет — вот она, новая наставшая жизнь. В спальню Гоша вернулся с двумя кружками чая с тремя кубиками рафинада и устроил их вместе с тарелкой печенья на кофейном столике. Затем достал из ящика комикс и завалился в удобное кресло, немного поёрзав. Страницы он читал, совершенно не вдумываясь, — одну за другой, витая в совершенно других мыслях: об университете, новом городе, новом, как бы чуждо это не звучало, доме, о новом соседе, а самое главное — о своей психической нестабильности и что с ней делать. С Димой жить придётся около трёх-четырёх месяцев в однокомнатной квартире, а жить с психом не захочет никто — вечно жалующийся, кричащий и нервный. Нужно найти способ выпускать пар не на Диме. Гоша ещё раз глянул в свою контактную книжку в телефоне, где единственным контактами были службы спасения, полиция и скорая. — Док, — тихо начал Гоша, чем отвлек соседа от разбирания чемодана, — дашь свой номер? Мы же ими так и не обменялись, — сейчас Гоша понимает насколько это было глупо — не обменяться телефонными номерами, когда хотите снимать совместно жильё. Дима улыбнулся, и начал: — Восемь, девять…