***
…Снейп, окончательно убедившись, что отделаться от этих двоих можно только приняв их предложение, милостиво соизволил дать Аде разрешение заняться патентованием на его имя состава замечательного крема и обещал подписать все необходимые бумаги, как только те будут готовы. Вздохнув с облегчением, все трое охотно сменили тему беседы. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив поблизости Иванны, Адя заговорщически сообщила Снейпу, что лично она считает британскую систему образования более толковой, ибо узкоспециализированные знания ценнее общих. За это она немедленно удостоилась ушата презрения со стороны Янко, потребовавшего немедленного обоснования её словам.***
…Смиты, вместе с Василисой устроившись прямо на песке поближе к костру, обсуждали свежеобретенные знания и навыки. — Я думаю, если сказано было — отдыхать, значит, нужно отдыхать, — пресекла Тори попытку Хоуп закрутить спиралью язычок огня. — Наверное, этому есть разумная причина. — Брат рассказывал, что если огонь вызывать просто из воздуха, то расходуешь свои силы, — сказала Василиса. — Пиропластика — это частный случай пиромантии, то есть, фактически — простейшая элементалистика. Если работать с горящим на каком-либо топливе огнём — сил меньше тратишь, так что, наверное, можно без опасений крутить огонь костра… — Звучит разумно, но лучше спросить у профессора Каркарова, — Хоуп двумя взмахами волшебной палочки сгребла образовавшиеся угли ближе к центру костра и поднялась на ноги. — А то мы теории до посинения можем строить. — Главное, чтобы он не отправил нас прогуляться куда подальше с нашими глупыми вопросами, — пробормотала пессимистически настроенная Василиса. Тори охотно вскочила и пошла вслед за подругой к бревну, на котором восседал Каркаров. Василиса плелась последней, будто бы не особо желая лишний раз лично общаться с директором. Каркаров на вопросы неожиданных студентов отреагировал совершенно спокойно и подтвердил информацию, полученную Василисой от брата, посоветовав всё же быть осмотрительными. Смитов это чрезвычайно воодушевило, так что, пользуясь случаем, они продолжили задавать вопросы. — Скажите, профессор, а пиропластика относится к области Тёмной магии? — первым делом выпалила Хоуп; этот вопрос, должно быть, занимал её уже некоторое время. Василиса, заслышав это, издала презрительное фырканье, правда, тут же постаралась в своей обычной манере сделать вид, что её тут нет, и фыркала не она. — По эмоциональной реакции госпожи Зарецкой вы могли сделать вывод, что ответ на ваш вопрос отрицательный, — усмехнулся Каркаров. — Я же, в отличие от неё, сейчас уже не могу дать однозначного ответа на этот вопрос, — добавил он и сделал театральную паузу, заставляя три пары глаз, не мигая, смотреть на себя. — Сам по себе огонь не Светлый и не Тёмный. Само разделение магии на Тёмную и Светлую — очень условно. — Ну, как же, чего тут условного? — удивилась Тори. — Если заклинанием можно убить, или причинить боль живому существу, или заставить его делать что-то против его воли, значит, заклинание Тёмное. — Ой ли? — вскинул брови Каркаров. — А если вы, проходя мимо костра, станете мишенью для моего Ступефая, потеряете равновесие и рухнете в огонь? — Э-э-эм… Я очень расстроюсь, — растерянно ответила Тори, вызвав хихиканье подруги. — Что же касается принуждения к действиям против воли — казалось бы, безобидная Таранталлегра может довести человека, например, со слабым сердцем, до крайне неприятного исхода, — продолжил Каркаров. — А если вы примените Империо, чтобы заставить потенциального самоубийцу отойти от края пропасти? — То есть, вы утверждаете, что нет Тёмных заклинаний, а есть Тёмные волшебники? — испытующе уставилась на него Хоуп. — Те, кто убивает, причиняет боль и заставляет других действовать против воли себе во вред? — Отнюдь, — покачал головой он. — Расспросите Иванну, Елизавету или же профессора Снейпа о вивисекции и подобных научных экспериментах. Можно долго заниматься диалектикой, но так и не решить — что такое хорошо и что такое плохо, ибо, что хорошо одному — зло для другого. Свет и Тьма просто два разных полюса конфликта интересов. …Но, по-моему, мы ударились в скучные философские дебри, — решительно свернул тему Каркаров. — Я вам завтра составлю список справочной литературы по пиропластике, почитайте на досуге, коль скоро у вас такого предмета нет в программе. — Похоже, различие систем образования сегодня, действительно, тема вечера! Заслышав у себя за спиной раздражённый голос как всегда незаметно подкравшегося Снейпа, девицы вздрогнули. — Угомонись, Северус, я не проповедую им никакой идеологии, просто отвечаю на вопросы, — отмахнулся Каркаров.***
Провожая Раувольфию, Иванна успела заглянуть в палаточный городок и обнаружить Горана всё так же спящим в гамаке. Пять пивных бутылок, живописно сваленных в кучку неподалёку от гамака, свидетельствовали о том, что Горан смог не только освободиться, но и восстановить душевное равновесие. Оставив Раувольфию на кухне, Иванна отправилась изучать, чем заняты гости. Картёжники на веранде явно не терялись в отношении оставшегося под их присмотром бочонка. Их эмоционально-интеллектуальное состояние ярко характеризовалось тем, что играли они в настоящий момент в «дурака» на желание, параллельно напевая одновременно приблизительно три разные песни. Позавидовав молодёжи, Иванна быстро нацедила себе бокал вина, почти залпом осушила его и продолжила разведку. Яблонская, по словам относительно трезвой Евы, отправилась спать; Иванна мысленно пожелала ей спокойной ночи и поинтересовалась, не видел ли кто её родителей. Родители, сообщила всё та же Ева, вместе с Хайдарагой, «блондинчиком» и «японцами» в настоящий момент ушли в дом, обсуждая холодное оружие. Сразу сообразив, что отец повёл гостей хвастаться своей коллекцией, Иванна отправилась в примыкающую к отцовскому кабинету «галерею», на стенах которой были развешаны многочисленные колюще-режуще-рубящие орудия убийств практически всех времён и народов, являющиеся предметом нескончаемой гордости Мирослава. В частности, у него имелась небольшая коллекция японского оружия: помимо сугубо коллекционной, очень древней и ценной катаны, принадлежавшей Ёсицунэ, которую ему презентовал японский коллега, в наличии были не имеющие исторической ценности боевые катаны, вакидзаси, танто и даже одна нагината, владению которой Мирослав одно время пытался обучить дочь. Дочь, с трудом удержав нагинату в руках, решительно заявила, что махать этой здоровой оглоблей не намерена, чем на короткое время страшно расстроила родителя. Топот, лязг металла и воинственные выкрики, становящиеся громче по мере приближения Иванны к дверям зала, свидетельствовали о том, что экскурсия имела большой успех у гостей. Когда она оказалась в зале, поединок как раз завершился. Порядком взмыленные, но чрезвычайно довольные Мирослав и Дайсукэ, который выглядел на фоне первого просто ребёнком, торжественно отсалютовали друг другу катанами под аплодисменты Елизаветы, Хайдараги, Анны и Малфоя и, отложив оружие, разошлись приводить себя в порядок. — Нет, ты гляди, этот чёрт узкоглазый меня загонял! — радостно хохотал Мирослав. — Слышь, демон… а, как там… акума, ты молодец! Анка, переведи ему! Хороший у тебя мужик, одобряю! Толковый! Анна, раздуваясь от гордости, переводила супругу мирославовы восторги, политкорректно опуская некоторые его речевые обороты. Дайсукэ польщённо поклонился, после чего разразился длинной вопросительной речью в адрес Рюцэусэ-сана. Анна, с трудом сдерживая смех, спросила у Малфоя, не окажет ли он её супругу честь и не согласится ли на короткий дружеский поединок на катанах, либо же на любом другом оружии, которое он сам изволит выбрать. Рюцэ-сан гордо вскинул голову и любезно осведомился у Мирослава, не найдётся ли пара рапир или любых других шпаг. Мирослав охотно нашёл две рапиры, выдал их «дуэлянтам» и, пока те готовились, отнёс на место катаны, параллельно начав болеть за Дайсукэ, в очередной раз восхитившись звучанием его имени. Со стороны лестницы раздался голос зовущей Иванну Раувольфии, так что она с сожалением была вынуждена покинуть поле боя. Сделав круг через веранду и приложившись к бочонку, она вернулась в кухню, где по просьбе Раувольфии нашла подходящий чайник, показала шкафчик со специями и спросила, что за чай она собирается приготовить. Раувольфия, ставя воду на огонь, сообщила, что чай будет «на утро», Иванна выразила горячее одобрение такой инициативе и более внимательно стала следить за её действиями, запоминая и даже записывая отдельные моменты на будущее. Залив кипятком свой сбор и накрыв чайник стёганой грелкой, Раувольфия поставила его в духовку печи (чтобы раньше времени никто не нашёл и не выпил) и объявила, что к утру всё будет готово, после чего с чувством выполненного долга предложила вернуться на берег. Иванна, в которой теплилась слабая надежда увидеть финал поединка Малфоя и Дайсукэ, сказала, что догонит, и побежала наверх. Надежда, впрочем, не оправдалась — в оружейной комнате уже никого не было, так что она вернулась на веранду, где узнала, что Елизавета ушла спать, чтобы утром встать пораньше и приготовить похмельный завтрак, Мирослав повёл «японцев» на берег, а «блондинчик» пошёл гулять по саду. Насторожившись, Иванна побежала в сад. С одной стороны, Малфой действительно мог просто пойти прогуляться, с другой же — мало ли что… Ночной сад как всегда жил своей таинственной жизнью, полный стрекотания сверчков, соловьиных трелей, совиного уханья и едва различимого ухом писка охотящихся летучих мышей. Мимо проскользнул кто-то из кошаков, почти неощутимо задев хвостом иваннину штанину, и бесшумно нырнул в высокую траву, вспугнув несколько светлячков. Улыбнувшись самой себе, Иванна свернула с тропинки и окружным путём неспешно пошла к беседке, любуясь садом; ей действительно стало плевать: затевает Малфой что-либо или нет. Единственное, что её на настоящий момент печалило, так это слишком тёплый воздух и никак не начинающийся дождь — тучки на небе сгущались, но до сих пор не могли закрыть луну и звёзды. Впрочем, изредка стреляющая в левом виске ломота ясно указывала на то, что погода меняется, так что Иванна не теряла надежды. В беседке никого не было, только мотыльки вились вокруг зачарованного светильника, отбрасывая на столбы беседки причудливые мечущиеся тени. Иванна облокотилась на парапет и уставилась на реку. За горизонтом полыхнула голубая зарница, заставляя усомниться, что начавшаяся так далеко гроза дойдёт до реки, безмолвно несущей свои воды со словенских гор в сторону Белграда. Правее и чуть ниже по берегу за кустами с тихим потрескиванием пламенел огромный костёр, окружённый тёмными силуэтами негромко переговаривающихся гостей — пейзаж был исполнен истинного умиротворения, однако Иванну вновь посетило какое-то тревожное чувство. Первое дуновение прохладного ветерка — предвестника надвигающегося дождя заставило её поёжиться, невольно напомнив о дементорах. Мысленно обозвав себя параноиком, Иванна резко развернулась, намереваясь быстрее покинуть беседку и спуститься к костру, и от неожиданности вздрогнула, а рука её непроизвольно дёрнулась к закреплённому на поясе вееру — у входа в беседку, за пределами круга света лампы стоял Малфой. — Вы меня напугали, — буркнула Иванна, мысленно обозвав себя не только параноиком, но и дурой. — Простите, я не хотел, — краем рта улыбнулся Малфой, делая шаг внутрь и оказываясь на свету. — Рад, что смог застать вас в одиночестве, так как мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз. — Со мной? — недоумённо сдвинула брови Иванна. — О чём? — Вы, очевидно, были удивлены, увидев меня здесь, — Малфой прошёл к лавке и непринуждённо присел, всем своим видом излучая дружелюбность. — Ну, как вам сказать, лорд Малфой… — слегка опешила Иванна, мысленно похвалив свою интуицию. — Люциус, просто Люциус, — мягко улыбнулся Малфой. — После всего, что между нами было, я полагаю, мы можем обращаться друг к другу менее формально. — О чём вы? — сделала ещё более недоумённый вид Иванна, лихорадочно соображая — Малфой действительно знает, что Снейп не стёр ей память, или просто строит догадки? И если знает, значит, ему сказал об этом Снейп? — Будет вам, — Малфой одарил её очередной — как будто слегка виноватой — улыбкой. — Северус не стёр вам память… — Не понимаю, — пожала плечами Иванна, продолжая настаивать на своём. — …я спрашивал его, он отказался говорить на эту тему, но я же вижу, как вы на меня реагируете, — продолжил Малфой. — Эти ваши жесты, — он изобразил, что тянется к щеке, чтобы потереть скулу, — и стремление отойти подальше… Если бы вы ничего не помнили, вы не вели бы себя так. — Лорд Малфой, может быть, вы просто не в моём вкусе, — развела руками Иванна. Малфой засмеялся, оценив шутку, и продолжил: — Иванна, пожалуйста, давайте поговорим безо всех этих игр? — Что вам нужно, Люциус? — спросила та, делая акцент на его имени; она непроизвольно сложила руки на груди, но тут же, чтобы он опять не подумал, будто она закрывается, присела на лавочку, откинулась на парапет и непринуждённо обняла одной рукой столб. — Рад, что мы пришли к консенсусу. Я хотел принести извинения за тот инцидент… Хотя, поверьте, вы можете считать себя отмщённой. Ваш ментальный удар был по-настоящему тяжёлым, — чуть склонил голову Малфой. — Это первое, что я хотел сказать. Второе: вам что-нибудь говорит имя Томаш Новак?