Химическая свадьба

Август 1994 г., Дурмштранг Получив новое оригинальное задание, Иванна под предлогом «мне нужно всё хорошенько обдумать» с чистой совестью делегировала разбор остатков папок доценту Королёвой. Та, задобренная заманчивой перспективой войти в оргкомитет по подготовке к Турниру, даже не стала возражать, мужественно бросившись на баррикады. Подозревая с девяностопроцентной уверенностью, что уговоры профессора Песцовой будут безрезультатны, Иванна попросила Каркарова выдать ей досье «этого Вити», не представляя, с чего начать решение проблемы. Папка с титулом «Крумов Виктор Петров, Крумовград» оказалась несколько более объёмистой, чем папки его сокурсников — помимо стандартного набора сведений об успеваемости, поведении, личных достижениях в учёбе и спорте, преподавательских характеристик, информации об участии в факультативах, кружках и клубах, здесь содержалась аккуратная подборка газетных вырезок на тему профессиональных спортивных достижений Виктора Крама. Иванна залилась крайне невежливым смехом, поименовала Каркарова маньяком и поинтересовалась, давно ли он стал заядлым квиддичным фанатом. Каркаров возмущённо парировал, что, во-первых, ничего-то она не понимает, во-вторых, пока она пропадала в своих экспедициях, к квиддичу его приобщил Мирослав, так что все претензии стоит направлять именно туда. А в-третьих, что самое главное, достижения Крама благоприятно сказываются на реноме Дурмштранга, наглядно иллюстрируя постулат «ничто человеческое нам не чуждо», не внушая при том ложной иллюзии «белости и пушистости» студентов института (на этой торжественной ноте Ярослава как раз отправила очередное досье в коробку и согласно закивала). Иванна поспешила уверить, что никаких претензий у неё ни к кому нет, и вернулась к разделу досье, касающемуся успеваемости. Витя был стабильным хорошистом с равномерно распределёнными оценками «отлично». Статистику грубо нарушала тройка с минусом по Зельям. Характеристика профессора Песцовой была категорична: мальчик способный, если проявит чуть больше внимательности и усидчивости — предмет дастся ему без труда. Имей профессор Песцова дело со студентом совсем безнадёжным, возможно, она проявила бы больше снисхождения (маловероятно, но всё же...), но тут случай был изначально провальным: видя в Викторе задатки способностей к предмету, она желала, чтобы эти задатки были развиты и реализованы. Да, договориться и впрямь не удастся… Иванна обратила внимание на предметы, по которым Виктор учился с отличием: Физические дисциплины, Основы Тёмных искусств, Теория боевой магии, История магии, Предсказания, Арифмантика и — неожиданно Артефактология. Пробежав глазами фамилии преподавателей, Иванна поняла, откуда пятёрки за Предсказания с Историей магии: доцент Димитрова, ведущая у группы Виктора Предсказания, была не только его соотечественницей, но и страстной болельщицей, а Яблонская, несмотря на всю самопровозглашённую непредвзятость, объективность и неподкупность, наверняка, получила деликатный директорский намёк «быть с мальчиком помягче» и, в память старого увлечения, не могла не пойти навстречу. Иванна немного отвлеклась от своей основной миссии, мельком задумавшись — когда могла пройти «неземная страсть» Яблонской в отношении Каркарова, да и вообще — прошла ли она? Инцидент с Янко, в конце концов, ровным счётом ни о чём не говорил. Случайно глянув на часы, она вспомнила обещание, данное Смитам. Поставив в известность Каркарова о своём намерении позвать бывших ассистенток в гости, она потребовала портключ, однако вместо артефакта получила призыв пожалеть Смитов и совет выслать им два, а лучше — три портключа для последовательного перемещения. — Ты представляешь, в каком состоянии они попадут в маяк? — устыдил Иванну Каркаров. — Мало того, что они наверняка разом так далеко не перемещались — ты ещё и про защитные чары не забывай. — Хм-м, ты, наверное, прав… — задумалась она. — Так, опыт перемещения Лондон-Белград у них есть… Допустим, от родителей они последуют в Москву, а оттуда в Архангельск? — Далековато, надо бы между Москвой и Архангельском пересадку с хотя бы часовым промежутком, — Каркаров, поднялся со стула и подошёл к шкафу, в котором хранился внушительный набор портключей. — Вот, держи, — он положил перед Иванной две открытки: с Красной площадью и с архангельским подворьем Соловецкого монастыря, затем достал из среднего ящика стола речную гальку и придавил ею открытки. — Это портключ к дому твоих родителей, — пояснил он. — Что насчёт ещё одной точки? Есть контакты где-нибудь в районе Вологды? — Есть контакты в Челябинске, но это не очень подходит... — Иванна покачала головой. — С точки зрения прошлюзовки внешних гостей, Челябинск меня устраивает полностью, — уверил Каркаров, — однако с точки зрения глобального гуманизма... Его речь прервал вызов по двустороннему зеркалу Иванны. — Доктор Мачкевич, а можно Лисса с нами будет? — поздоровавшись, выпалила Хоуп. — Э-э-э, чего? — не поняла Иванна. — При чём тут мама? Хоуп вытаращилась на неё с не меньшим удивлением, потом до неё дошло и она рассмеялась, пояснив, что имела в виду не Лизу, а Василису, и вообще, иваннина мама — не Лиза, а Бесс. После того, как все разобрались, о ком идёт речь, выяснилось, что после разговора с Иванной Смиты написали о своих планах Василисе. Та, получив письмо, тут же по Каминной сети разыскала их для разговора — оказалось, что она сейчас гостит у подруги в Москве. Василиса сказала, что ей хотелось бы тоже отправиться в Дурмштранг и продолжить знакомство, и попросила Смитов спросить Иванну — можно ли ей приехать с ними? — Она сказала, что сама спросить стесняется, и просила не говорить, что это она нас попросила, — хихикнула Хоуп. — Ну, правильно, она не хотела, чтобы её посчитали ненормальной — какая ученица в здравом уме будет рваться в школу раньше положенного времени, — пожала плечами Иванна. — Точно, — согласилась Хоуп. — Так вот, она предположила, что мы всё равно отправимся транзитом через Москву, так что, если вы не против, мы с ней встретимся, заскочим к ней в гости — в Екатеринбург — а потом к вам. Хоть и крюк сделаем, но уж очень интересно побывать у неё в гостях. Иванна сказала, что не видит причин запрещать Василисе появляться в Дурмштранге раньше первого сентября, и сообщила, что вышлет им портключи, расписав предстоящий маршрут. После разговора со Смитами она связалась с родителями и договорилась, что они возьмут гостей на передержку. После завершения череды разговоров Иванна положила нагревшееся зеркало на стол и объявила, что устала. В это же время Ярослава, которая целеустремлённо просматривала дела выпускников, бросила последнюю папку в коробку и доложила о завершении работы. Каркаров немедленно объявил ей благодарность и попросил её взять у госпожи Май пару помощников, чтобы транспортировать коробки в архив. — Вот он всегда так, — прокомментировала Иванна. — Сначала попросит помочь по мелочи, потом постепенно на шею садится. — Ну, вообще-то, это ты меня запрягла помогать, — резонно заметила Ярослава. — Там в архиве понятно будет, куда всё это ставить? — спросила она у Каркарова. — Разумеется, под прошлый год есть свободный стеллаж сразу же после стеллажа за год позапрошлый, — объяснил тот. Ярослава кивнула, окинула оценивающим взглядом штабель коробок и отправилась за грузчиками. Иванна, тщательно упаковав портключи, отправилась в совятню. Вернувшись приблизительно через двадцать минут из учебного крыла, на лестнице главной преподавательской башни она встретила колоритную процессию, которая состояла из неспешно парящего в полуметре от пола ковра-самолёта с восседающей на нём доцентом Королёвой в окружении коробок и двух подручных кастелянши, уныло бредущих вслед за волшебным транспортом и присматривающих за сохранностью груза. Вальяжно проплывая мимо Иванны, Ярослава пояснила, что с обычной грузовой платформой они возились бы до ночи, а так в две ходки можно управиться.

***

— Мы почти на месте, — сказала Василиса. — Можете отпускать портключ, — снисходительным тоном добавила она, потянув на себя ракушку. Смиты уже почти освоились с дальними перемещениями, но скачок из Архангельска до маяка их слегка оглушил. Стартовав из Лондона во второй половине дня, они переночевали у родителей Иванны и переместились в Москву, в Нескучный сад, где их встречала Василиса. Немного погуляв с девицами по городу, она активировала портключ до родительского дома на берегу озера Шарташ. Проведя полдня и одну ночь в Екатеринбурге, утром Смиты и Василиса переместились сначала в Архангельск, оттуда — на маяк. Выпустив наконец портключ, Смиты огляделись по сторонам. — Хм… Мы уже в Дурмштранге? — уточнила Хоуп, подходя к небольшому круглому окошку. За окном виднелась бесконечная унылая серость морских волн. — Нет, до него полчаса хода, — мотнула головой Василиса, бросив ракушку в ящик. — Или можно наверху взять мётлы. Тори, приблизившись к железной винтовой лестнице в центре просторного светлого зала и с любопытством глянув наверх, сказала, что предпочла бы мётлы. Василиса её выбор одобрила, сказав, что пешком они ещё находятся. Ведя англичанок наверх, она рассказала, что маяк имеет три этажа и фонарный зал на четвёртом. На втором этаже хранятся мётлы и находится стартовая площадка, на третьем — всегда запертые покои смотрителя, которого никто никогда не видел, и вообще, непонятно: существует он или нет. Весь второй этаж занимали стройные ряды стендов высотой от пола до потолка, на которых крепились мётлы. Окон здесь было ещё меньше, зал освещался волшебными светильниками под самым потолком, которые зажигались, если под ними кто-нибудь оказывался. — Ого, сколько их здесь? — задрав голову в попытке рассмотреть самый верхний ряд мётел, спросила Хоуп; по её прикидкам, высота до потолка была не меньше тринадцати футов. Мётлы были самые простые, без каких-либо изысков, явно серийной штамповки, но выглядящие вполне надёжно. — Не знаю, около тысячи, наверное, — пожала плечами Василиса. — Но их тут явный избыток. Первые два курса корабль доставляет в бухту недалеко от крепости, третий курс — по желанию, но большинство студентов предпочитает пользоваться портключом. Из тех, кто аппарирует, многие идут пешком даже зимой, благо, дорогу чистят. Они выбрали себе по метле и вышли на широкую стартовую галерею. Василиса посоветовала девушкам плотнее укутаться в мантии и крепче держать дорожные сумки, впрочем, Смиты почувствовали силу местных ветров, ещё когда она только открыла дверь на галерею. Сама Василиса была в форменной мантии, больше похожей на шинель, подол которой перед полётом привычно присобрала ремешками и пуговицами, чтобы меньше парусил; багаж она, как обычно, отправила почтой, так что была налегке. Свою косу она обмотала вокруг шеи и спрятала её конец за пазуху. — Как вы здесь в квиддич играете?! — перекрикивая ветер, спросила Хоуп; изо всех сил вцепившись в метлу, она старалась держать курс рядом с Василисой, которая, казалось, совершенно не замечала сопротивления воздуха. — Невозможно дышать, не то что смотреть! — Давайте покажу нашу квиддичную яму! — крикнула в ответ Василиса и заложила крутой вираж в сторону побережья. Внизу проплывал странный пустынный инопланетный пейзаж в серых тонах, ледяной ветер пробирал до костей. Смиты, стараясь не терять из вида их так и норовящую уйти в точку провожатую, чувствовали, как постепенно немеют их вцепившиеся в мётлы пальцы. Сделав круг над почти идеально овальной бухтой, Василиса приземлилась на одном из её склонов и с гордым видом обвела жестом вокруг себя, призывая осмотреться. Смиты, спешившись, первым делом стали активно махать руками, прыгать и приседать, всячески стараясь согреться. — Вы замёрзли? — искренне удивилась Василиса, присмотревшись к ним. — Я же вроде предупреждала, чтобы вы одевались теплее… — Мы не ожидали, что будет настолько холодно, — стуча зубами, объяснила Тори. — Доктор Мачкевич говорила, что август — самый тёплый месяц в этих местах. Мы не поняли, что она шутит. — Ну, на самом деле, это правда, — смущённо пожала плечами Василиса. — Наверное, стоило идти пешком, внизу не так дует… — Слушай, ты хочешь сказать, что вы играете в квиддич над водой? — подала голос Хоуп, не переставая энергично размахивать руками; присмотревшись, она обнаружила, что скалистый амфитеатр бухты изрезан уступами сидений наподобие гигантской лестницы. С двух сторон овала прямо из воды торчали по три кольца ворот. — Ну, да, а что? — кивнула Василиса. — А если с метлы сдует? — сделала большие глаза Хоуп. — Упадёшь в воду, — пожала плечами Василиса. — У нас тут всё просто, кто плохо держится на метле — тот хорошо плавает. Эй, вы чего — какая разница, куда падать: на песок или в воду? — В воде холодно, мокро и можно утонуть, — шмыгнула носом Тори. Василиса, снисходительно посмеиваясь, уверила, что на тренировке или игре всегда присутствует персона, ответственная за извлечение из воды и транспортировку упавших в лазарет, однако Смитов это не особенно успокоило. До самого здания Дурмштранга они долетели довольно быстро. Василиса специально сделала несколько кругов над крепостью, показывая Смитам, где что находится, после чего они приземлились на плоскую крышу башни женского крыла и пристроили свои транспортные средства в одну из металлических конструкций в форме пирамиды с краю крыши. Стоило им отойти от «пирамиды», как мётлы поднялись в воздух и вереницей потянулись в сторону маяка. — Доктор Мачкевич сказала, где вас поселят? — спросила Василиса, пригласив Смитов следовать за ней в башню. — Нет… Ой, надо же ей сказать, что мы тут! — шлёпнула себя по лбу Тори; она достала из внутреннего кармана мантии двустороннее зеркало и послала вызов на зеркало Иванны. — Доктор Мачкевич! Здравствуйте! Угадайте, где мы?! — радостно завопила она, когда та отозвалась. — Уже тут? — моментально угадала Иванна. — Точно! — хором отозвались Тори и Хоуп. — Василиса с вами? — спросила Иванна. — Да, доктор Мачкевич, — подала голос та. — Я могу провести девочкам экскурсию и отвести их в их комнату, если скажете, где их поселите. — Я даже не знаю, как девочки больше захотят: могу их к себе поселить, или где-нибудь в женском крыле… — задумалась Иванна. — Хоть к тебе в комнату, хоть в любую из свободных. Вы подумайте, как решите — располагайтесь. В любом случае, Василиса, погуляй их по школе и приводи ко мне. Я буду либо у себя, либо у директора, в общем — найдёте. Завершив разговор, Василиса уговорила Смитов остановиться в её комнате. Приезд её соседок ожидался только в конце месяца, так что английские гости получили уникальную возможность ощутить себя студентками Дурмштранга. Смиты охотно согласились — им было любопытно познакомиться с повседневным бытом иностранного учебного заведения. В женском крыле, помимо множества спален, располагались помещения, где студентки могли готовить уроки и проводить внеклассный досуг — отличительной чертой этих комнат было обилие зелени и хорошая освещённость. Самое большое впечатление, помимо, разумеется, масштабности здания замка, на Смитов произвёл зимний сад. Стоя на подвесной галерее под самым центром стеклянного купола, Хоуп поинтересовалась, какой вес выдерживает стекло и как зимой его чистят. Василиса ответила, что лично при ней на куполе водили хоровод двадцать человек, и это явно не предел, а снег на нём не задерживается — его сносят постоянно дующие ветра. Проводив взглядом пролетевшего мимо колибри, Тори поинтересовалась: — А у вас тут есть какая-нибудь мода на фамильяров? У нас в Хогвартсе отчего-то очень сов любят, например. Я свою кошку с собой не беру, ей это стресс будет, но кошки у нас как-то и не особо популярны. — Ой, у нас нельзя держать домашних животных, — ответила Василиса. — Ничего себе, а почему? — удивилась Хоуп, которой на грядущий День рождения как раз пообещали нового филина. — Ну, вы представьте, сколько тут учеников, и подумайте, где всю эту живность держать и как поддерживать её в чистоте, — скептически пожала плечами Василиса. — У нас на первом этаже учебного крыла есть зоосад, там можно с живностью разнообразной общаться, и не только в рамках занятий по Уходу за магическими существами. Есть ещё совятня — если кому надо письмо отправить, можно воспользоваться школьной совой. — О, тогда ладно, — кивнула Тори. — А можно зоосад посмотреть? — Он считается учебной аудиторией, а они сейчас закрыты, попросите — туда вас доктор Мачкевич сводит, — ответила Василиса. — А я вас сейчас отведу кое-куда ещё. Заинтригованные Смиты прошествовали за ней во владения кастелянши, где Василиса без труда уговорила госпожу Май подобрать гостям доктора Мачкевич по новенькому комплекту повседневной дурмштрангской униформы. С обновками они вернулись в спальню, где Смиты восторженно переоделись. Костюм состоял из оливкового цвета длинной блузы с косым воротом, перехваченной кожаным ремешком с бронзовой пряжкой, чёрных прямых облегающих брюк и чёрных кожаных сапожек до середины икры, на невысоком устойчивом каблуке. Сверху всё это великолепие прикрывалось мантией, вроде той, что была утром на Василисе, но из более тонкой ткани. Также существовал юбочный вариант униформы — под блузу надевалась классическая зауженная юбка и плотные чулки или колготы — тоже чёрного цвета (госпожа Май выдала им полные комплекты, но обе предпочли на первый раз брючный вариант). Вместо блузы можно было надеть свитер — либо официальный школьный, с символикой (также предоставленный заботливой госпожой Май), либо любой однотонный гражданский. Провожая Смитов в главную преподавательскую башню, Василиса подала им идею выпросить у Иванны ещё и по комплекту парадной формы — до того она специально показала свой комплект для дополнительной мотивации. Парадная форма Смитам понравилась ещё больше, и они поблагодарили Василису за совет. Доведя их до лестницы, та вдруг всплеснула руками, сказала, что ей нужно написать родителям, что добралась нормально, и проинструктировав Смитов, где искать Иванну, скрылась в неизвестном направлении. Смиты молча переглянулись, пожали плечами и начали восхождение.