Химическая свадьба

Май 1998 г., Усадьба Мачкевичей — Хогсмид — Усадьба Мачкевичей. Хоуп и Тори как на иголках сидели в кухне, томясь ожиданием, считая минуты и умирая от неизвестности. У каждой на коленях устроилось по кошке, которые явно чуяли нервозность девушек. Слышно было, как с кем-то вернулась Елизавета: — …Пока не знаю, доставят с минуты на минуту. Ты поел? В любом случае, после всего, пока будешь отдыхать, что-нибудь съешь. Пока пойдём, покажу операционную. Её спутник что-то негромко отвечал, и вскоре их шаги стихли в глубине дома. — «Операционная»! — поёжившись повторила Тори. — Угу, — мрачно кивнула Хоуп. — Вопрос только в том, какой от нас толк во всём этом? Не позовут же нас ассистировать! — Лучше пусть и не зовут, — вздохнула Тори. — Не хотите мне поассистировать? — язвительно осведомилась хлопочущая у плиты Василиса. Она как обычно нашла себе применение, позволяющее скрасить тревожное ожидание неизвестно чего. Смитам этой её способности оставалось только завидовать. Неизвестность в один миг развеялась зовом Елизаветы. Смиты, вскочив, как освободившиеся взведённые пружины, бросились на голос. «Операционной» оказалась небольшая комната, освещённая множеством световых сфер. Свет лился со всех сторон, но, как ни странно, не слепил глаза. Подробности обстановки ускользнули от внимания Смитов, ибо им завладел стол посредине, на котором лежал профессор Снейп, укрытый целительским одеялом. Помимо Елизаветы в комнате находился Каркаров и неизвестный мужчина в лабораторной мантии, хирургических перчатках и маске. — Это тот самый артефакт, поддерживающий пациента в стазисе, правда, недолго — в зависимости от тяжести травмы, — сказала Елизавета, указав на одеяло. Смиты удивлённо переглянулись: неужели это врач-маггл? — Занятно… Но нестерильных зевак я бы удалил отсюда, — буркнул мужчина, внимательно изучая шею Снейпа. Чувство недоверия к доктору усилилось: Смитам показалось, что он держится как-то неуверенно. — Здесь всё стерильно, — твёрдо заявила Елизавета и сделала быстрый взмах волшебной палочкой; в воздухе тихо затрещало и запахло как перед грозой, но в разы сильнее. — Я буду операционной сестрой, Игорь поможет останавливать кровотечение, если мы не будем справляться инструментальными методами. Мисс Смит будут на подхвате. Девочки, это доктор Тёрнер, — быстро пояснила она, кивнув в сторону мужчины. — Доктор Тёрнер — это мой отец. И дед. А я так, просто Майк, — сухо поправил тот. — Ладно, приступим, я вижу, ваш артефакт уже с трудом справляется. Первым делом — капельница и интубация. Позже Смиты не раз вспоминали операцию, удивляясь, как это они ухитрились выполнять всё чётко, ни разу ничего не напутав и не сделав ни единого лишнего или неуклюжего движения. В основном их работа заключалась в розыске и подаче нужных препаратов и перевязочного и шовного материала. Чутко следящая за операционным полем Елизавета моментально переводила указания доктора для непрофессионалов, помогала Смитам ориентироваться в шкафчиках с медикаментами и инструментом и буквально одним взглядом давала команду Каркарову применять кровоостанавливающее заклинание. Иваннин артефакт, который она оставила дома за ненадобностью, по-прежнему эффективно выступал в качестве монитора дыхательной и сердечной деятельности. …Введя поданную Елизаветой гибкую трубку пациенту в трахею и подсоединив к вене капельницу с физраствором, доктор Тёрнер приступил к очищению раны. — Кто или что могло это устроить? — поинтересовался он. — Я постараюсь максимально сохранить собственные ткани, но парню придётся несладко, не уверен, что голосовой аппарат не пострадает. — Это нага, — подал голос молчавший до сих пор Каркаров. — Что-то из индийской мифологии, — присвистнул доктор Тёрнер; его нервозно-мрачный настрой улетучился с первыми минутами операции, уступив место деловому азарту и уверенности. — Змея, да? Плохо я в вашем зоопарке разбираюсь. Погодите, а она ядовитая? Так мы с вами тут можем до скончания веков развлекаться. Противоядие есть? Конечно, с таким кровотечением большую часть обычного яда вымыло бы, но тут у нас нет обычностей. Бесс, внимательнее! — Пардон, — Елизавета чуть сдвинула зажим. — Девочки, бегом в лабораторию, у меня есть матрица универсального противоядия, посмотрите по указателю, он на письменном столе, зелёная книга, там по алфавиту, матрикс омниантидотис. Самое сложное будет найти сухой экстракт яда наги. Он точно был, но я его не вносила в реестр, потому что он скорее как коллекционный экземпляр, а не для дела… — Тори, найди матрицу и неси сюда, а я спрошу кое-что, — сказала Хоуп подруге, которая, кивнув, исчезла из операционной. — Экстракт нужен для активации противоядия? — уточнила Хоуп. Елизавета, не отрывая глаз от операционного поля, кивнула. Хоуп, вздохнув, достала волшебную палочку и, зажмурившись, быстро переломила её, вытряхнув на ладонь сердцевину. — Клык наги, — переведя дыхание, пояснила она дрогнувшим голосом. Елизавета быстро глянула в её сторону, оценила обломки палочки и покачала головой. — Это серьёзная жертва, — сдержанно сказала она, вновь возвращаясь к работе. — Ерунда, — уже вполне бодро отмахнулась Хоуп. — Мне потом Айвенна новую сделает, не хуже. — Эх, а у меня и в мыслях не было, что это змея, думала — оборотень максимум… позор и профнепригодность! — цокнула языком Елизавета. — Миша, через пару минут ты получишь противоядие в лучшем виде. — Отлично. Надо поскорее это закончить, чертовски хочется курить. Эти ваши артефакты страшно нервируют. Как будто сейчас не девяностые, а каменный век, — ворчал Майк, поблёскивая иглой. — Даже у деда была возможность использовать аппарат ИВЛ! — Ну, извини, у нас одеяло заменяет и искусственную вентиляцию лёгких, и дефибриллятор — если понадобится, — со спокойствием боа-констриктора отозвалась Елизавета. — Ничуть не хуже, могу тебя уверить. И вообще, чего ворчишь, мне Тимоти рассказывал, как твоему деду случалось делать трахеотомию подручными материалами в антисанитарных условиях. — Да деду вообще часто с антисанитарными условиями везло, в Ист-энде пятидесятых другие встречались редко.

***

Первым делом сотворив световую сферу, Иванна кое-как поднялась на ноги и подошла к окну, чтобы осмотреться. Доски под босыми ногами предательски скрипели, но проламываться, кажется, не спешили. Окно было заколочено, но сквозь прорехи между досками вполне можно было осмотреться. Да, с местностью она не ошиблась, это действительно был тот самый дом на отшибе Хогсмида. Окно выходило на одичавший сад с редкими деревьями, в лунном свете выглядевшими весьма зловеще. За садом, насколько помнила Иванна, начинался берег озера, и негромкий, но вполне отчётливый лягушачий хор это подтверждал. Вдали над деревьями хмурое небо то и дело освещалось разноцветными сполохами, сопровождаемыми приглушёнными хлопками. Это можно было бы принять за праздничный салют, но Иванна прекрасно знала, что это за «праздник». Не собираясь терять время попусту, она вернулась вглубь комнаты и аккуратно разложила одежду Снейпа. Классическая каббалистическая методика создания голема сейчас была не к месту, тем более, имеющееся количество крови позволяло импровизировать и облегчало задачу. Иванна сосредоточилась и сотворила «акцио восемьдесят кило земли из дальнего конца сада, без дёрна, палок, камней и прочего мусора, медленно и аккуратно». Она подумала, что насчёт восьмидесяти килограмм она Снейпу, наверное, польстила, но всё равно, если что — проще будет вернуть в сад излишки, чем добывать недостачу посреди процесса. Стекающиеся в комнату сквозь прорехи в окнах и даже через дверь ручейки земли она направляла в разложенную одежду, формируя фигуру. Крови Снейпа нужно было оставить на полу как можно больше, потому она старательно подпитывала материал своей кровью. За созданием «болванки» следовала вторая стадия — превращение мёртвой материи (в данном случае — земли) в живую, а в ходе третьей стадии полученное тело полагалось оживить. Несмотря на лёгкий шум в ушах и сосущую пустоту в желудке — перед Лондоном Иванна почему-то не поела толком — в голове была звенящая ясность мыслей. Порядок действий и зазубренные формулы сами собой шли на ум, волшебная палочка, став продолжением её руки, сама собой выводила узоры в воздухе. Бесформенная груда земли постепенно обретала совершенно конкретные узнаваемые очертания. Вторая стадия потребовала солидной затраты сил — Иванна понимала, что усердствует, пожалуй, больше, чем требуется, но предпочитала работать с запасом, потому что от надёжности и достоверности зависело слишком много. Магического истощения опасаться не приходилось: симптомы Иваннa запомнила более чем хорошо и не собиралась допускать повторения. Подменыш выглядел теперь как восковая кукла, оставалось только вселить в него живую сущность. Поскольку от голема не требовалось исполнения сложных действий, обойтись можно было и крысой. После недолгих поисков Иванна нашла подвал, но к её разочарованию, крысам тут нечем было поживиться, потому они отсутствовали как класс. Столкнувшись с неожиданным препятствием, она растерянно замерла посреди мрачного подвала, пытаясь сообразить, что делать. Казалось, стены надвигаются, стремясь смять её. Стряхнув наваждение, она подобрала подол и поспешила выбраться из подземелья. Иванна вернулась в комнату и прошлась из стороны в сторону, пытаясь сообразить, что же предпринять. Даже перемещение в усадьбу не помогло бы: кошачий прайд давно решил вопрос с крысами и прочими мелким грызунами. Лягушачий хор давил на психику монотонным фоновым гудением. Иванна хлопнула себя по лбу и аппарировала к берегу озера; внезапное ощущение сырой травы под ногами заставило её с омерзением зашипеть. Велев себе не расслабляться, она перекинулась в кошку и провела незабываемые минуты, носясь по осоке: поймать лягушку оказалось не так-то просто. Хогвартс отсюда почти не просматривался, с дальнего берега по прежнему доносилось смутное эхо тревожных отзвуков, но любоваться видами Иванне было некогда. Наконец, она аппарировала с добычей прямо в комнату, стараясь отдышаться и машинально стряхивая с подола сухие листья и мелкие веточки. — Старовата я для таких приключений, — проворчала она себе под нос. Оставалось всего ничего. Она провела ритуал отвязки Снейпа от его пролитой крови, переместила дух лягушки в голема и запрограммировала того лежать мёртвым и разлагаться, как подобает добропорядочному трупу. Произнеся последние слова заклинания и завершив последний пасс волшебной палочкой, она присела и внимательно осмотрела творение рук своих. Голем мёртвого Снейпа смотрелся прямо как живой — собственно, именно это от него и ожидалось, но Иванна всё равно была более чем впечатлена. Одновременно её безмерно радовало то, что от его вида ей совсем не делается дурно: видимо, помогало осознание, что это изначально искусственное произведение, пусть и до ужаса реалистичное. Иванна огляделась, чтобы убедиться, что не оставила никаких улик (дохлую лягушку она совершенно непочтительно выкинула в сад, каркаровский нож спрятала в сумочку), механически убрала упавшие на лицо волосы и, почувствовав щекой влагу на них, спохватилась и принялась залечивать разрез на предплечье. Похоже, со своей кровью она малость переборщила: голова кружилась вполне отчётливо, в ушах шумело, по телу разливалась вялость. «Вернусь — зальюсь гематогенкой по самые уши, — дала мысленный зарок она. — Ладно, зато надёжно…» — Ты кто? — внезапно раздался у неё за спиной незнакомый мужской голос; тон вопрошающего был настороженным, он явно не ожидал найти здесь кого-либо. Не вздрогнула она только потому, что сил на резкую мышечную реакцию, похоже, не осталось. Дело действительно пахнет керосином, раз она проморгала его появление и даже не спохватилась предусмотреть эту возможность. «Ну, конечно, Волдеморт послал кого-то убедиться… — пронеслось у неё в голове. — Или мелкие прислали кого-то из „наших“ на подмогу?» В любом случае, нельзя было допустить, чтобы её лицо видел кто-либо из местных, вне зависимости от того, к какому лагерю принадлежит. Очевидно, на неё сейчас нацелена волшебная палочка, и сделай Иванна неправильное движение — в лучшем случае её парализуют. Решение пришло как озарение. Кто бы мог представить, где и при каких обстоятельствах ей пригодится вторая «звероформа»? Целиком трансфигурироваться необходимости не было, за мгновение ока она изменила только лицо и медленно повернулась к стоящему в дверном проёме мужчине в «форменной» мантии Пожирателя Смерти. — Хеллоу, — прошипела она, проведя по почерневшим губам раздвоенным языком. …То ли у неё действительно был особо впечатляющий вид, а может просто повезло, и Пожиратель оказался робкого десятка, но он, рассмотрев её, рефлекторно шагнул назад с отчётливо испуганным выражением лица, даря Иванне драгоценную секунду на то, чтобы аппарировать в сад и там сунуть руку в сумочку для активации портключа. Только оказавшись посреди такой родной и привычной гостиной родительского дома, Иванна ощутила, что совершенно обессилена. Держась за стену, она прошла к комнате, подготовленной в качестве операционной, и напряжённо прислушалась. Мысли, что все усилия оказались напрасными, у неё не было, только лёгкий мандраж — просто нельзя же вламываться посреди операции. За дверью голоса звучали вполне спокойно, потому Иванна с чистой совестью побрела в лабораторию матери за крововосстанавливающим зельем. Здесь ночь была ясной и более тёплой, чем в окрестностях Хогвартса, и лягушки пели куда громче, но сейчас их песня не казалась такой зловещей. Не дойдя до лаборатории, Иванна забралась в гамак и уставилась на звёзды в прорехах между ветвями яблони. Неужели всё кончилось? Не всё, конечно, но хотя бы за Снейпа беспокоиться больше не нужно. Иванна поправила подушку и потянулась. Проснулась она как будто секунду спустя, сотрясаемая обеспокоенным супругом. — Ты с ума сошла! Хотя бы предупредила, что вернулась! Как ты себя чувствуешь? Иванна улыбнулась, выбралась из гамака и обняла Каркарова. — Прости. Я в порядке, умоталась только. Как у вас прошло? — спросила она, ткнувшись носом ему в шею. — Хорошо. Доктор — чудноватый тип, но дело знает. Сейчас пациент зашит, напичкан зельями по самую макушку и занят восстановительным сном, — рассказал Каркаров. — Слушай, у тебя катастрофически ледяные руки. — Ерунда. Кстати о зельях, я за гематогенкой шла, — спохватилась Иванна. — Идём. В лаборатории Иванна присосалась к зелью, прежде чем Каркаров нашёл для неё соломинку для питья и нормальный стакан, и, разумеется, облилась, едва не выронив колбу. Каркаров, вопреки ожиданию, нотации читать не стал, только рассмеялся и пошёл доставать Восстановитель. Иванна посмотрела на своё отражение в стеклянной дверце шкафчика: зелье покрывало губы, подбородок, шею и декольте так, словно у неё горлом шла кровь. Вкупе с исключительной бледностью, чёрным выходным платьем и общим шальным видом смотрелось это весьма впечатляюще. Иванна оскалила побуревшие от зелья зубы и тоже рассмеялась. После того как Иванна привела себя в относительный порядок, они вернулись в дом. Елизавета по примеру зятя выдала дочери нагоняй и приветственные объятия, после чего доложила, что несколько дней Снейп побудет без сознания, но в целом прогноз хороший. Иванна заглянула в комнату, куда Снейпа переместили после операции. Укрытый целительским одеялом, из-под которого выглядывал ворот елизаветиной пижамы с кошечками (Елизавета собиралась сначала одеть его в пижаму мужа, но побоялась, что он в ней утонет), Снейп был пугающе похож на голема, но Иванна слова матери подвергать сомнению не стала и пошла на кухню, где все, за исключением всё ещё отсутствующего Мирослава, уже ждали её, чтобы обменяться подробностями. Доктора тоже видно не было — Елизавета сказала, что он отсыпается в гостевой спальне. — Миша был блестящим интервенционным хирургом, он врач в третьем поколении, мы с его отцом давным-давно по работе пересекались — мне одно время случилось по госпиталям поработать, — пояснила она для Смитов. — Из-за случайности он два года назад потерял пациента и с тех пор ушёл в патанатомию. Еле уговорила его помочь. Может, это вернёт ему веру в себя. Вы только никому не говорите про его нынешнюю специальность — ну так, на всякий случай. Иванна, которая давно перестала удивляться кругу знакомств матери, рассказала о своих приключениях, отдельно подчеркнув, что к Хогвартсу не приближалась и как там дела обстоят — не знает. Елизавета, сказав, что дождётся Мирослава, велела всем разойтись спать. Завтрашний день обещал быть насыщенным. …Иванне упорно не спалось: не то адреналин не отпускал, не то побочные явления после укрепляющего зелья. К тому же, в комнате было очень душно. Радуясь, что заменила свою девичью кровать на полноразмерную, она сначала откатилась на самый край подальше от крепко спящего Каркарова, а потом и вовсе встала и подошла к распахнутому окну. Молодой месяц так ярко сиял в безоблачном небе, что ей даже немного захотелось повыть на него. Решив, что небольшая пробежка по саду наверняка пойдёт ей на пользу, Иванна накинула халат и бросила последний взгляд на сад. Заметив среди деревьев тёмный силуэт, она прянула от окна. Это определённо был кто-то чужой, иначе рефлекс не сработал бы. Кто-то стоял в саду в стороне от дорожки и смотрел на её окно. С колотящимся сердцем она осторожно взглянула из-за шторы. Силуэт по-прежнему был там. Иванна одёрнула себя; что за психозы, может, это просто доктор вышел прогуляться, как она сама собиралась! А куда он смотрит — отсюда непонятно, потому как темно, а очки на тумбочке у кровати. …Надев очки, она с удивлением поняла, что это Снейп. Неужели, очнувшись, он решил пройтись? Иванна перекинулась в кошку и старым способом в два прыжка спустилась в сад. Перекинувшись обратно, она заспешила к Снейпу. Мокрая от росы трава некстати напомнила о береге Чёрного озера. — Коллега, вам стоит лечь, вы ещё слабоваты для променада! — назидательным тоном начала она, но осеклась и замерла под немигающим взглядом Снейпа. — Коллега, не время для лунатизма, — неуверенно продолжила она, не двигаясь с места. — Скажите уже что-нибудь! Снейп стоял неподвижно, не издавая и звука. Что за ерунда, может, она напортачила с заданием голему, и он явился за ней? Вдруг он моргнул, Иванна вздрогнула и проснулась. Не было никакого сада, никакого зловеще-неподвижного Снейпа. Даже духоты не было: в окно задувал ощутимо холодный ветерок, но, несмотря на это, Иванна ощущала, как простынь прилипла к покрывшейся испариной спине. Она подползла к Каркарову и прижалась к нему, стараясь унять пульс, Каркаров, не просыпаясь, обнял её. Вечно приснится ерунда какая-то… Кто это был? Снейп или всё же голем? Иванна попыталась припомнить, во что было одето её видение: в профессорскую мантию или в пижаму с кошечками, но так и не смогла. Она подумала было подойти к окну, чтобы окончательно убедиться, что это был только сон, но тут Каркаров как-то неудачно устроился на подушке и возмутительно захрапел. Отбросив мистические треволнения, Иванна принялась бороться за тишину: сначала она безрезультатно сверлила пальцем каркаровский бок, потом пробовала зажимать нос и в итоге как-то изловчилась повернуть Каркарова на бок, добившись победы. На этом успокоившись, она уснула, притулившись рядом, и никакой ерунды больше ей не приснилось. А если и снилось, она этого не запомнила. В десятом часу её разбудил запах кофе, заботливо добытого Каркаровым. Сам он, дожидаясь её пробуждения, листал газеты в кресле у окна. — Доброе утро, — она села в постели и потянулась за чашкой. — Уже есть новости о Хогвартсе? Каркаров отложил газету и пересел на кровать. — Доброе, есть. Но ты уверена, что не хочешь ещё поспать? — спросил он. — Выглядишь усталой. Сколько крови ты вчера отдала? — Я выспалась, — уверила Иванна. — А крови — с пол-литра, наверное, — усмехнулась она. — Ерунда, оклемаюсь быстро, — про встречу с Пожирателем и про странный сон она рассказывать не стала. — Хочу сказать тебе огромнейшее спасибо, что не стал спорить со мной вчера. За мною должок. — Просто кроме потери времени этот спор ничего не дал бы, — пожал плечами Каркаров, положив ладонь ей на колено. — Но про должок я запомню, не сомневайся. — Вредина, — улыбнулась Иванна. — Так что там по Хогвартсу? Наши победили? — почему-то на самом деле это уже практически не волновало её, потому на утвердительный ответ Каркарова она лишь дежурно кивнула. — Народ уже встал? — Твои родители и врач; молодняк я не видел, вроде бы спит. Господин Грегорович на рыбалке, его вся эта возня, похоже, совершенно не впечатляет, — хмыкнул Каркаров. — Пойду, с доктором пообщаюсь, — решила Иванна. Допив кофе и одарив Каркарова поцелуем, она оделась и спустилась на первый этаж. Доктор, оказавшийся худощавым мужчиной около тридцати, обнаружился на открытой веранде: прячась от утренней свежести под пледом, он пил кофе, курил и любовался садом. Представившись, Иванна, которая по дороге добыла ещё чашку кофе, присела в соседнее кресло и, не тратя время на политес, поинтересовалась перспективами Снейпа. Майкл Тёрнер, как и большинство гостей, попавший под чары умиротворяющей атмосферы усадьбы, без обиняков поведал, что ожидал осложнений, но уже сейчас состояние пациента так заметно улучшилось, что никаких сомнений в выздоровлении быть просто не может. Единственное, что его беспокоит, это голосовые связки, но и тут вполне можно ждать приятных сюрпризов. Посещение больного он разрешил, потому Иванна, поблагодарив Майка, поспешила разрешением воспользоваться. В комнате, помимо, собственно, Снейпа, обнаружилась Тори, пояснившая, что они с Хоуп несут дежурство на случай, если он очнётся. Сам Снейп выглядел гораздо приличнее и куда меньше напоминал голема. Шею его покрывали бинты, персикового цвета пижамная рубашка с кошечками здорово освежала цвет его лица. Тори поднялась со своего кресла, где коротала время за чтением, и подошла к кровати. — О, он сменил положение! — оживилась она. — Как это я проморгала! Пойду скажу доктору. Пока она бегала, Иванна пощупала лоб Снейпа и поправила ему подушку. — …Да ну, вряд ли, может, это подружка твоя его перевернула, ему ещё день-другой без сознания лежать, — вместе с Тори пришёл Майк и с порога принялся выражать сомнения. Воспользовавшись предусмотрительно подготовленными Елизаветой тонометром и стетоскопом, он убедился, что давление и пульс в норме, а хрипов в лёгких нет, о чём немедленно с восторгом сообщил публике. Достав из кармана брюк миниатюрный смотровой фонарик, чтобы проверить рефлекс зрачков, он потянулся было поднять веко, но тут Снейп самостоятельно открыл глаза и уставился на доктора таким взглядом, что тот от неожиданности фонарик выронил. Тори с радостным писком переобнимала по очереди Снейпа, Майка и Иванну и унеслась сообщить всем радостную новость. — С возвращением с того света, коллега, — заулыбалась Иванна. — Волдеморт пал, ваш некролог ещё не опубликовали, но это точно вопрос времени. Всё закончилось, вы свободны. Снейп задумчиво посмотрел на неё, затем осторожно потрогал свою шею. — О, позвольте осмотреть голосовые связки! — оживился Майк; он взял с подноса на прикроватной тумбочке нашедшееся в запасах Елизаветы гортанное зеркало, включил фонарик и нетерпеливо навис над Снейпом. — Я врач, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд. — Это я вас зашивал, хочу проверить качество работы. Снейп полюбовался потолком, посмотрел на Майка исподлобья, убедился, что тот серьёзен в своих намерениях, и открыл рот. — Восхитительно! — прокомментировал Майк, сунувшись туда с зеркалом и фонариком примерно по плечи. — Потрясающая регенерация! В следующий момент он с профессиональным проворством распрямился: Снейп, закашлявшись, захлопнул челюсть, едва не перекусив фонарик, и вперил в Майка уничтожающий взгляд. — Браво, — ничуть не смутившись, похвалил Майк, который, очевидно, действительно был искренне рад. — Связки заживают, похоже, всё куда лучше, чем мне показалось вчера. Скоро вы сможете говорить, а пока используйте жесты и постарайтесь молчать. Если будет беспокоить кашель — обязательно принимайте кодеин или какое-нибудь ваше специфическое противокашлевое снадобье. Снейп, комментируя действия Майка, немедленно использовал жест, который Иванна никак не ожидала увидеть в его исполнении, и закашлялась, чтобы скрыть смех. Майк же, нисколько не оскорбившись, засиял улыбкой до ушей, отметив, что пациент определённо идёт на поправку. Внимание Иванны привлёк приближающийся гул голосов, и вскоре в комнату набились все двуногие обитатели усадьбы, плюс Смиты, плюс Василиса. Их сопровождали Адя и Янко, которые узнали о падении Волдеморта из газет и жаждали узнать, точно ли это не дело рук Иванны. Снейп обвёл аудиторию слегка ошалелым взглядом и подтянул одеяло к подбородку. Иванне стало его очень жалко, но она задавила в себе это чувство как вредоносное и неправильное. Елизавета, упреждая назревающие разброд и шатание, решительно взяла дело в свои руки. — Это очень хорошо, что вы тут все собрались, ибо мне нужно сделать объявление, — с торжественной миной начала она; все взгляды в комнате переместились со Снейпа на неё, Снейп немного расслабился. — Во времена моей дикой молодости, как раз между окончанием Дурмштранга и поступлением в медицинский... Эти события на самом деле разделял год, и в этот год со мной случилось то, о чём никто не знает. Так вот, после выпуска я отправилась путешествовать, и в Австрии познакомилась с одним цыганским бароном. У нас закрутился роман, я даже поселилась в таборе. Иванна озадаченно смотрела на мать, не понимая, к чему она ведёт. С одной стороны, всё было правдоподобно, с другой — как-то всё равно не очень вписывалось в факты. Она глянула на отца — тот слушал внимательно, с умеренно заинтересованным выражением лица. — Мы ждали ребёнка, вроде как даже собирались пожениться, несмотря на то, что его люди меня не принимали. И вот, зимней ночью начались схватки, таборная повитуха долго отказывалась мне помогать, но в итоге всё же согласилась. Роды были тяжёлыми настолько, что меня в забытьи отвезли в ближайшую маггловскую больницу. С тех пор я не видела ни своего сына, ни кого-либо из тех цыган. Иванна ошалелыми глазами смотрела на мать. Чем дальше, тем большее недоверие её охватывало. Неужели бы Елизавета утаила от неё существование брата? Или она просто не была уверена, что он жив? Отец по-прежнему изображал аллегорию вежливой заинтересованности, остальные слушали с изумлением не меньшим, чем у Иванны. Снейп вообще ничего не понимал, но большего от него ждать было бы глупо. — Так вот, после десятилетий поиска, я хочу вам представить моего давно потерянного сына! — закончила она, эффектным жестом указав на Снейпа, глаза которого моментально из круглых стали квадратными. Все уставились на Снейпа, а Иванна ощутила, что земля уходит у неё из-под ног, а перед глазами у неё пронеслась вся жизнь. Уставившись на мать, она вдруг заметила, что на щеках той играют ямочки, всегда бывшие верным признаком сдерживаемого смеха, и шумно перевела дух. — Ма-а-а, я чуть не поверила! — возмущенно завопила она, схватила с изножья кровати запасную подушку и запустила ею в расхохотавшуюся наконец Елизавету. Стоявший рядом с тёщей Каркаров вежливо отклонил подушку с траектории лёгким взмахом руки; на беду, подушка устремилась в сторону Мирослава, который машинально взорвал её в воздухе чем-то невербально-беспалочковым. Облако белого пуха сугробом осело на всех поверхностях комнаты, доведя абсурд до апогея. Если бы фоном заиграла музыка из индийского фильма, впечатление вряд ли бы усилилось. — Ну, значит, с легендой вопрос решён, — удовлетворённо кивнула Елизавета, сдув с носа пушинку.