Химическая свадьба

Январь 1982 года, Дурмштранг. Воспоминания Иванны. Восемьдесят первый год Иванна запомнила как весьма смутное время. Сообщения о новых жертвах Пожирателей Смерти стали столь частыми, что, увы, воспринимались как обыденность. Однокашники следили за гражданской войной в магической Британии как за каким-то занимательным шоу, некоторые открыто и вполне всерьёз «болели» за Волдеморта и его сторонников, на почве чего иногда даже происходили магические дуэли и простые потасовки, и далеко не все преподаватели старались их жёстко пресекать. Каникулы многие студенты, особенно те, что жили недалеко от эпицентра событий, проводили в дурмштрангском летнем лагере на Байкале, туда же пришлось отправиться и Иванне: отец буквально не вылезал из рейдов — Белградское отделение объявило режим повышенной бдительности, чтобы в стране не угнездилась «смута», а мать часто пропадала в министерской аптеке, помогая организовывать производство зелий для нужд аврората. 1981/1982 учебный год по насыщенности событиями побил все прошлые рекорды. Весь сентябрь и октябрь институт лихорадило от слухов и домыслов. Тридцать первого октября магическое радио экстренными выпусками новостей сообщило о падении Волдеморта, во что не сразу поверили. У Иванниного боевого товарища Янко шуткой месяца стало предположение, что на самом деле Тёмный лорд был уничтожен дядей Мирко в подарок дочери на день рождения, а вовсе не самоубился о какого-то чудесного младенца. Конец ноября и декабрь в Дурмштранге прошли под флагом смены преподавательского состава и массовых кадровых перестановок: всех уличённых в приверженности Волдеморту (включая действующего директора) решительно выдворили из учебного заведения и впредь старались не упоминать о них (не то действительно из-за их убеждений, не то оттого, что они так глупо попались). Студенты изучали новых преподавателей; кто-то радовался кадровым перестановкам, кто-то, напротив, жалел о них. В январе многих, включая саму Иванну, потрясла новость о том, что директором назначили бывшего главу кафедры Основ Тёмных искусств, который в числе прочих не только считался снятым с должности, но и, согласно слухам, и вовсе отправленным в Азкабан. Однако, поскольку личность нового директора будила в ней болезненные воспоминания о событиях двухлетней давности, она не стала задумываться на эту тему. Всё это, впрочем, было суетой на фоне того, что после долгих уговоров профессор Песцова согласилась быть научным руководителем Иванны и Янко и приняла их ассистентами на кафедру Зелий. Уговаривать пришлось долго — профессор наотрез отказывалась верить, что два охламона, вечно хихикающие в дальнем конце аудитории, вдруг осознали своё истинное призвание и взялись за ум. Призвание не призвание, но интерес к зельям у них тогда действительно проснулся совершенно реальный, что характерно — в процессе братского располовинивания внушительного кувшина рома в честь дня рождения Янко на полузаброшенном чердаке одной из дурмштрангских башен, под увлекательную беседу на тему применения зелий в боевых действиях и полевой медицине. Шла последняя неделя января, «юные исследователи» проводили в алхимической лаборатории института почти всё свободное время: профессор Песцова заявила, что коль скоро они желают изучать предмет углублённо, начинать следует с азов, например, с изучения методик приготовления зелий. Иванна и Янко, переполненные энтузиазмом, решили копать ещё глубже и начали с углублённого разбора методик подготовки ингредиентов. Ту ночь с пятницы на субботу она помнила очень хорошо. Начиналось всё совершенно безобидно: Янко попросил поменяться с ним дежурством. Они встретились в лаборатории после занятий, профессор Песцова дала указание прибраться и отбыла в неизвестном направлении, на прощание строго-настрого запретив взрывать лабораторию. — Так, твой энтузиазм уже иссяк? — уперла руки в боки Иванна, с подозрением уставившись на друга. — Ради чего ты решил забросить науку? Или фрёкен Сольвейг не зря глазки строила? — Нет-нет-нет! — в ужасе замахал на неё Янко. — Сплюнь. Сольвейг — ушибленная на всю голову, я скорее добровольно вызовусь драить камины, чем на свидание её позову. Помнишь, я говорил, что у меня двоюродный брат в Африке работает? Он сейчас гостит у моих родителей и написал, что привёз мне оттуда зулусский огненный талисман. Понятия не имею, что это за штука, но жутко интересно, да и вдруг нам пригодится? Я хочу махнуть до дому, повидаться с ним и забрать артефакт… — Ну смотри… в принципе, я осилю вторую ночь дежурства, тем более Нина Алексеевна на все выходные уехала, и не будет вопросов, — пожала плечами Иванна. — Ладно, привезёшь мне мармеладных червячков за это. И домоешь мою порцию котлов! — Эксплуататорша! — запротестовал Янко. — Нет, просто котлы мыть не люблю. А вообще, чья б мычала. Вечер начался тихо и мирно. Проводив Янко, Иванна проверила перегонную установку, задействованную в их эксперименте и как раз требующую постоянного надзора, взяла стопку книг и оккупировала большой сундук в углу лаборатории, который приспособила под спальное место. За поглощением информации незаметно пролетали часы. Она периодически делала перерывы и подходила к установке, записывая наблюдения, после чего возвращалась на свою импровизированную кровать и продолжала чтение. Уснула Иванна незаметно для себя, сидя на сундуке и не выпуская книги из рук. …Вздрогнув, Иванна открыла глаза и несколько секунд соображала, где находится. Осторожно закрыв книгу, она отложила её в стопку на табурет возле сундука, потянулась, расправляя затёкшие конечности, вернула съехавшие очки на законное место и огляделась. Алхимическая лаборатория представляла собой анфиладу из пяти залов. Иванна находилась в четвёртом, предпоследнем. Звуком, разбудившим её, очевидно был стеклянный перезвон, доносящийся из предыдущего помещения — Третьего зала. Там стояла большая витрина со склянками, заполненными готовыми зельями (в основном — работами учеников), и звук явно шёл оттуда. Решив не тратить время на обувание, Иванна вскочила на ноги и, с трудом удерживая равновесие — она ещё не пришла в себя окончательно после сна, — побежала в соседний зал. Она решила, что это вернулся Янко и в полумраке споткнулся обо что-то. С её языка уже были готовы сорваться гневные вопли в адрес неуклюжего сокурсника, но стоило Иванне увидеть истинного нарушителя тишины, удивлению её не нашлось пределов. Возле витрины обнаружился не кто иной, как новоиспечённый директор собственной персоной, сосредоточенно изучающий содержимое полок. Он подсвечивал себе волшебной палочкой, под подошвами его сапог похрустывали осколки нескольких флаконов, которые он не то случайно уронил, не то бросил на пол за ненадобностью. Иванна тихонько выдохнула набранный для воплей воздух и замерла, раздираемая сомнениями. С одной стороны, если директору приспичило взять какое-то зелье, он был в полном на то праве. С другой — он явно создавал в лаборатории беспорядок, который профессор Песцова однозначно не потерпит. И влетит за него уж никак не директору. Каркаров тем временем вытащил из недр шкафа очередной флакон, изучил этикетку и раздражённо швырнул его на пол. На этом Иванна окончательно определилась с приоритетами: авторитет профессора Песцовой гораздо весомее, и её недовольство грозит гораздо большими неприятностями, нежели директорское. Отбросив остатки сомнений, она решительно зашагала в сторону шкафа, издавая предупредительное покашливание. Иванна смутно подозревала, что если она возникнет за спиной директора бесшумно, то следующий флакон зелья может полететь прицельно ей в лоб. На покашливания Каркаров никак не отреагировал, потому, остановившись в нескольких шагах от него, Иванна подала голос: — Профессор Каркаров… то есть, господин директор? Каркаров резко обернулся в её сторону. Волшебная палочка с шариком света на кончике внезапно оказалась совсем близко от её лица. — Ты что здесь делаешь… Мачкевич? — Ему потребовалась секунда, чтобы узнать её и вспомнить имя. Голос директора звучал хрипло; в призрачном зеленоватом свете от волшебной палочки его лицо казалось лицом покойника — правда, покойника очень усталого, разозлённого и как будто даже напуганного. При этом Каркаров был полностью одет и не производил впечатление человека, среди ночи вылезшего из постели, чтобы сбегать на кухню попить водички. Иванна давно не видела его со столь близкого расстояния, собственно, с тех пор, как он перестал преподавать, но она могла поклясться, что никогда у него не было такого выражения лица. — Я с разрешения профессора Песцовой провожу эксперимент для моей научной работы, — бодро отрапортовала Иванна, порядком озадаченная. — Она сама разрешила пользоваться лабораторией в любое время суток. Каркаров несколько секунд пристально смотрел ей в глаза, потом молча повернулся к витрине и продолжил поиски. Не успела Иванна и слова сказать, как ещё пара флаконов отправилась на пол. — Да что вы творите?! — воскликнула Иванна, кидаясь вперёд и на лету подхватывая третий. — Скажите, что ищете, я найду... Ай, чёрт! — В свод босой стопы сквозь носок впился осколок, она поставила спасённое зелье на ближайший стеллаж и поспешила вытащить окровавленное стекло из ноги; вынув из нагрудного кармана мантии волшебную палочку, Иванна двумя взмахами расчистила себе путь от осколков, шагнула к директору и настойчиво потянула того за рукав. — Слушайте, ну не надо бить посуду! Профессор с меня три шкуры спустит! — Ей стоило больших трудов не добавить «и с тебя тоже, идиот». Каркаров выдернул руку из Иванниной хватки, молниеносно убрал палочку куда-то в складки рукава, после чего резко вцепился в плечи непрошеной блюстительницы порядка. — Где зелье Сна без сновидений?! — едва ли не крикнул он, встряхнув Иванну. — Ну уж никак не здесь! — взбесилась она, удивившись заодно, что вся эта неадекватная ситуация совершенно её не пугает. — И не надо меня трясти! Готового зелья нет даже в больничной башне, насколько я помню. Могу выдать несколько вариантов успокоительного, а к утру, если сейчас поставлю вариться, будет готово снотворное! — Она кое-как сунула свою палочку в карман, схватила его запястья и резко отцепила его руки от своих плеч. Это подействовало на Каркарова неожиданным образом: он как будто пришёл в себя и замер, глядя в пол. Пользуясь моментом, Иванна потянула его в Четвёртый зал, с омерзением ощущая, как липнет к каменному полу пропитавшийся кровью носок. В Четвёртом зале Иванна усадила директора на свой сундук и велела подождать. Первым делом она проверила перегонную установку и поправила горелку под ней, затем взяла из лотка, предназначенного для больничной башни, колбу с концентратом Успокаивающего эликсира и развела его в стакане, походя вспоминая взрослую дозировку. Обуваться она не стала, не желая испачкать туфлю кровью. Всё равно завтра полы мыть, причём можно — и нужно! — будет спихнуть это на Янко. — Вот, пока выпейте это, я сейчас займусь снотворным. — Она поднесла стакан Каркарову. — Может, вам покрепче чего найти? — спросила она, припоминая ассортимент их с Янко тайного запаса. — Бесполезно, — отмахнулся Каркаров, залпом опрокидывая в себя содержимое стакана. Зрелище сие заставило Иванну мучительно поморщиться — по сравнению с Успокаивающим эликсиром любой крепкий алкоголь казался сладким компотом на вкус. Ставя на горелку котёл, Иванна не сдержала горькой усмешки — из паутины забвения вновь появился призрак Вацлава. Она собиралась приготовить для Каркарова собственную модификацию зелья Сна без сновидений, которую разработала сразу после того памятного опознания. Тогда её замучили кошмары, против которых были бессильны каноничные зелья. Сейчас у неё на всякий случай имелся неприкосновенный запас ингредиентов, который, похоже, предстоит пополнить в самое ближайшее время. Некоторые из его компонентов были редкие, а парочка — и вовсе на грани легальности. Она заложила ингредиенты в котёл и уменьшила огонь, чтобы зелье медленно булькало. За тщательным перемешиванием содержимого она вдруг ощутила спиной взгляд. — Вам лучше? — не оборачиваясь, спросила она. — Если что, можно чуть увеличить дозу. — Это тебя отец научил не задавать лишних вопросов? — прозвучало в ответ. — Чего-чего? — удивлённо обернулась Иванна, натыкаясь на лихорадочный взгляд директора. Он по-прежнему сидел на сундуке, но теперь обхватил себя руками, словно ему было холодно. — Женское любопытство — вещь страшная. Я ожидал, что ты не успокоишься, пока не вытянешь всю подноготную, — ответил Каркаров. — Вот ещё. Это ваши заботы: если захотите — сами расскажете, — буркнула Иванна, поворачиваясь обратно к котлу; на самом деле, она вообще не хотела говорить с ним, опасаясь, что всплывёт тема Вацлава. — И папа тут ни при чём, это мама считает, что лезть в чужие секреты — неэтично. Да и вообще, кто она такая, чтобы его расспрашивать. Даже с учётом ситуации. — То есть я напрасно подумал, будто ты здесь потому, что отец велел тебе шпионить за мной? Иванна от удивления едва не выронила мешалку. Она повернулась, посмотрела на Каркарова крайне красноречиво и, не удержавшись, покрутила пальцем у виска. Завершив приготовления, она отложила мешалку и вернулась к директору проверить его состояние. Тот уже не сидел, а лежал, кое-как уместившись на сундуке — возможно, эликсир подействовал усыпляюще в той дозе, что отмерила Иванна. Она обратила внимание, что его заметно трясёт. — У вас, кажется, лихорадка, — пробормотала она, машинально протягивая руку, чтобы пощупать его лоб.