Двуличная сестрёнка

      Все отвернулись.       Стоило школьникам узнать о мерзких поступках Хёнджина, о том, что он творил с Чхве Джису, как жестоко обманывал девушку, как использовал и других людей в собственных целях, так все возненавидели. Цветок, которым они считали Хвана, вдруг оказался гадким сорняком. Они лица морщили, разговаривать с ним не желали и избегали любых встреч. Вдруг так же растопчет, испоганит жизнь. Нет, такого никому не хотелось.       Даже Хан Джисон — лучший друг, вечная опора, тот, кто долгое время с ним был и, казалось, принимал любые недостатки, пересекаться с ним не хотел, в столовой отсаживался подальше, к себе домой тоже не звал. Он не говорил с ним, не бил в лицо, как те, кому Хван сердце разорвал, даже взгляд на него не переводил, вместо этого с Со Чанбином сблизился. Человека, которого сторонился всё это время, выбрал. Тем самым делая больно Хёнджину, который впервые за всю жизнь почувствовал это ощущение.       Теперь парень познал его, потерявшись в чуждых для него эмоциях. Теперь каждый день отзывался неприятным, вязким и липким, ведь всё как прежде не было. Те, кто любовь бесконечно дарили, предали. Те, кто клялся в прислуживании, теперь свысока смотрели на школьника. Кто всегда верил в него, уже считал Хёнджина пустым местом.       Небеса вернули другим всё то, что забрал у них Хван Хёнджин. И грозы теперь не на его стороне.       Ветер венки плёл из волос, школьную юбку Йеджи трепал, и запах цветущей растительности распространял. Только она не на небо лавандовое смотрела, не красотой природы, открывающейся с крыши, радовалась. А тому, как очаровательно Минхо выглядел перед ней. На нём была такая же толстовка сиреневого оттенка, что они в парном комплекте купили, чтобы всем в старшей школе показать, что вместе. Что никому больше не нужно пытаться внимания добиться, потому что они друг у друга.       Всегда.       — Эй, я ведь просила не курить, — возмутилась Хван, почему-то лучезарной улыбке с личика не давая исчезнуть. К чудесному месяцу — маю, её тело приняло здоровый вид, румянца на щеках становилось всё больше, и былая худоба начала пропадать. Всё потому что Минхо поддерживал становиться лучше ради самой себя, совершенствоваться только для себя. А он её любой примет, Йеджи это знала. — Мы говорили на эту тему, Минхо-я.       Они на старых, уже ненужных партах сидели, последний урок прогуливали и наслаждались обществом друг друга. У Ли меж губ сигарета была зажата, он всё ещё себя от вредной привычки избавить не мог, потому держал её так, но зажигалку не доставал. Выбросил ещё давно.       — Она просто для ощущения, — улыбнулся он ей, — да и не так просто прощаться с чем-то, к чему был привязан столько времени, — хихикнул он.       — Знаю, — кивнула Хван, ближе подсаживаясь к своему парню и оставляя нежный поцелуй на его щеке, — но уверена в том, что ты справишься с этим. Потому что ты один из сильных людей, которых я когда-либо видела.       Минхо хотел было притянуть к себе ближе Йеджи, чтобы запечатлеть всю влюблённость в неё цветочными поцелуями, сладостью ощущающимися, как мёд, только громкий крик со стороны спортивной площадки отвлёк их.       — Ли Минхо, хватит сюсюкаться! Мне без тебя скучно, — орал Чанбин. — Феликс меня тоже кинул, сбежав к Чхве Джису, — Ли прыснул со смеху, мгновенно поднимаясь с парты и подходя к изгороди, чтобы во всей красе увидеть одинокого Со. — Любовь важнее дружбы?       Йеджи подбежала к своему парню, хихикая от того, как смешно выглядел Чанбин.       — Привет, Чанбин-а, — прикрикнула она, махая ему ладошкой.       — Отпусти его уже ко мне. Мне в баскет не с кем играть, — ответно помахал ей парень. — Я сейчас охрипну, так что бегом сюда, — прокашлялся он, изображая умирающего человека, тем самым вызывая ещё больше звонкого смеха.       — Пойдём, — ласково прошептал Минхо, переплетая их пальчики, и со всеми нежными чувствами посмотрел на свой мир в лице Хван Йеджи. А она на него. Глаза в глаза. Открытая душа к душе без прежних масок. Свет без былых кошмаров к свету юности.       И пусть эта весна была покоцанной в самом её начале, сейчас она завершилась, возродилась соцветиями искреннего счастья. Того, которого забрать никому не будет под силу. Ведь они друг у друга. Рядом.