Леди

В подробности их знакомства не влезала и про первое их «привет», не спрашивала, знаю только, что знали они друг друга достаточно долго, но никуда не торопились. Томас Дюпен познакомился с Сабин Чен в средней школе, не во время учебного года, а через их родителей, когда были каникулы. Сильно сдружился он с ней, словно пришиты друг к другу были, потом приглядываться стали, первого поцелуя не помнили, руки вместе сплетали, в вечной верности клялись, словом, любили по-настоящему. Впитала всю их нежность и любовь родившаяся малышка, которой родители долго имя выбирали, ярко голубые глаза появились через несколько дней после её рождения, как васильки засияли. Сабин предлагала мужу возможные имена, чтобы выбрать более подходящее их дочери, а он лишь кивал на каждую зачитанную строчку. — Аврора? - женщина отвела взгляд с исписанного листа бумаги, посмотрев на счастливого отца. — Софи?- порядком устав зачитывать имена в строчку, Сабин решила импровизировать, называя уже те, на которые в детстве мечтала обменять своё, как она считала, простое имя. Она подошла к кроватке и села рядом на стул, смотря на заснувшую малышку. — Том?- не получив от мужа ответа, она притворно насупилась. В Сабин смешались радость и счастье, от того, что он увлечён чуть заметным дыханием дочери, и капельку, крошечную капельку некой злости, оттого, что её вот уже несколько минут не замечают. —Томас! - шикнула женщина, наклоняясь к его лицу. — Ты слышишь, что я тебе говорю?- рассмеялась Сабин, наблюдая за растерянным мужем, который рассеянно мигнул, посмотрев на неё. — Да, дорогая? - улыбнулся он. Сейчас он выглядел так, словно провинился, поэтому Сабин поспешила сгладить его беспокойство. — Какое имя тебе нравится? - для наглядного примера женщина показала ему лист, просто чтобы вывести его из дрёмы, ведь читать без очков ему было трудно. Том двинул бровями, и его лицо стало серьёзно радостным, ведь губы продолжали расплываться в улыбке. Мисс Дюпен закатила глаза на его противоречивость и , убедившись, что он готов слушать, перечитала возможные варианты. Каждое имя она выговаривала с вопросительным акцентом, поднимая глаза на мужа, он неустанно кивал, повторяя: «ну, давай» , «хорошо» , «красиво» . В конце концов, Сабин выбрала имя сама и, получив полное одобрение Тома, выдохнула. Девочку назвали Маринетт. Такое нежное имя, с уже проскальзывающими в нём нотками доброты и душевности, такое приятно на слух уменьшительно ласкательное Мари отдавалась в ушах, стоило сказать его один раз. — Ты безнадёжен,- улыбнулась Сабин, наблюдая, как он вновь кивает. Самой Маринетт могло казаться, что она не растёт, на это родители, как ей казалось, реагировали странно, загадочно улыбаясь и трепля её по макушке. На самом деле Маринетт росла и, как казалось родителям, очень быстро, из-за чего их сердца сжимались от щемящей боли, чувства, что ещё чуть-чуть, и дочь их покинет, как свободная птица улетит. Но понапрасну они беспокоились, Маринетт шёл шестой год, и семья была самой счастливой. Родители открыли свою пекарню, сами поселились в этом же здании на верхних этажах, всё шло своим чередом, бизнес разворачивался, денег хватало, и дочка жила с неисчезаемой улыбкой на лице. Маринетт увлекалась рисованием и всем творческим. Её постоянной одеждой являлся розовый джинсовый комбинезон, одетый на белую футболку, на ногах светлые кеды. От девочки веяло добротой, и вокруг неё всегда была особенная атмосфера. Поэтому она имела много друзей. Первый учебный год прошёл как в сказке! Первый, самый сложный этап в её жизни завершился, теперь всё пойдёт своей цепочкой. Маринетт много рисовала и уже мечтала связать такое сложное слово, как «профессия» с дизайном. Мама с папой говорили, что ей ещё до этого долго, но ведь любимый вопрос учителя это, кем ты станешь, когда вырастешь. Только беда нахлынет неожиданно, ударив в спину. Маринетт всё чаще откладывала карандаш, прислушиваясь к разговору родителей на кухне. Люк, ведущий вниз, был закрыт, ведь девочка должна была уже спать, но вместо этого синеглазка пыталась различить, о чём говорили родители. « — Они так ругаются! Они так громко кричат!» - рассказывала она своим одноклассникам. «Они думают, что я сплю, но я всё слышу!» Маринетт не понимала, что происходит. Такого никогда раньше не было, она просто не привыкла и не могла знать, что происходит. Только когда Сабин, поцеловав её в лоб, обещала почаще приезжать, вынесла чемодан за дверь, девочка опомнилась. — Мама! Стой! Стой! Ты куда?! Маринетт помнила, как однажды проснувшись громко заплакала, ведь родители рано утром ушли гулять с собакой, подумав, что дочь не проснётся до их прихода. Записку оставлять не было смысла, Маринетт плохо читала. Тогда она сильно испугалась, а сейчас, поняв, что мама хочет уйти и не собирается возвращаться, навзрыд заплакала. Так она ещё не пугалась. — Маринетт, милая. Я скоро приду. Завтра. Иди, папа уложит тебя спать, - как можно нежнее и спокойнее проговорила Сабин, замерев в дверях. — Мамочка, я хочу с тобой! Мама! Сабин видела, как сильно покраснело лицо дочери, и как больно обжигают его слёзы, и осталась. Взяла её на руки и долго успокаивала. Отнесла наверх, убаюкала, успокоила. Под грустным взглядом Тома, вновь взялась за ручку чемодана и, торопливо спустившись, вышла на улицу, скрывшись в наступающих сумерках. Маринетт помнила, что плакала в последний раз так сильно, когда проснувшись, не увидела мамы, обычно готовившей завтрак.