Леди

— Маринетт Дюпен-Чен! Потрудитесь объяснить ваше опоздание на сорок минут! Девушка, до этого поднимавшаяся по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, остановилась. — Я — Дюпен, — сказала она спокойным голосом, разворачиваясь на пятках в сторону голоса. — Опоздала потому, что моему отцу стало плохо. Вы можете позвонить ему, месье. Она с удовольствием наблюдала за промелькнувшим удивлением, вперемешку с замешательством на лице охранника школы. Брови месье Ксавье приподнялись, он с неверием продолжал смотреть на замершую девушку. Маринетт скучающе оперлась рукой о перила, спустившись на одну ступеньку. Замешательство охранника было вызвано тем, как спокойно, с натянутой раздражительностью, оттого, что он её потревожил, она ждала его ответа. И дать ей возможность насладиться его проигрышем, он не мог позволить. — Что ты устроила вчера со своими друзьями? Я же велел расходиться по домам! Девушка закатила глаза. Ругаться сейчас ей совсем не хотелось. Там, в кабинете, её ждёт мадам Бюстье, по совместительству человек, которого голубоглазая не хочет огорчать. — Не живите вчерашнем днём, месье. Мы уже всё уладили: на ремонт деньги каждый из нас сдал, к директору дружно сходили, на уроках на пять баллов ответили, — сделали исключение, что вам ещё нужно? Маринетт понимала что подлила масла в огонь, поспешила перескочить последние ступеньки и бросилась бегом, вытягивая ноги в полную длину. — Дюпен! «О, прозрел! На разбитое и уже починенное окно он внимание обратил, а мой внешний вид как-то просмотрел.» Маринетт забежала в библиотеку, захлопнув за собой дверь. Обычно в это время здесь никого нет, и позвонить можно свободно, не прячась от лишних ушей. Дюпен плюхнулась на стул и ,сняв рюкзак с плеча, стала лениво шарить в нём руками. Три пропущенных от мадам Бюстье святили новыми оправданиями, если бы это был обычный день, но сегодня это один из лучших дней, который надо провести достойно! В этот раз причина её опоздания стала реальной. Тома с утра сильно знобило, поднялась температура, Маринетт вызвала доктора на дом и ,получив все необходимые от него рекомендации, рванула в школу, на этот раз пешком. Зато четыре сообщения от её друзей кричали сами за себя, девушка могла, не читая, сказать, что там написано. «Эй!» « Солнце, привет!» « Мы сегодня на старт к девяти часам.» « Ты с нами?» Маринетт заныла, покусывая губы. Она бы с удовольствием, но не сегодня. « Рябят, оторвитесь сегодня без меня.» Она набрала текст сообщения, а потом дополнила, слизывая последнюю помаду от волнения. « Мама приезжает.» Парни, сидевшие по ту сторону экрана, понимающе улыбнулись. Девушке пришёл подмигивающий смайлик, после чего она выключила телефон. Маринетт чувствовала приятное покалывание в теле. Губы растянулись в счастливой улыбке, глаза засветились в предвкушении. Девушка хлопнула себя по коленям, резко вскакивая на ноги. Посмотрела на мыски своих чёрных ботов, потом несколько раз перевалилась с пятки на носок, по окончании своего привычного любимого упражнения, подпрыгнула, подняв руки вверх. Маринетт опасливо оглянулась, проверяя, не застал ли её кто-нибудь в избытки радости и, убедившись в своём одиночестве, рассмеялась. Искренне она смеялась крайне мало, поэтому её отец ловил каждый звук её веселья. Это один из таких дней. Девушка вновь посмотрела на время и, убедившись, что урок кончился, подхватила портфель и выбежала из помещения, пропахнувшего знаниями. — Здравствуйте, мадам Бюстье! — громко сказала Маринетт, распахнув дверь класса. Учительница обернулась на неё, и в следующую секунду уголки её губ приподнялись. — Здравствуй, Маринетт. Калин Бюстье с материнской заботой относилась к девушке, так, что Маринетт могла внести пункт встреч с учительницей, как одну из причин посещения колледжа. С наслаждением. Маринетт обворожительно улыбалась, пребывая где-то в облаках, когда поднималась по маленькой лестнице к своей парте. Она не обращала внимания на шёпот одноклассниц, которые смотрели на неё с отвращением. Девушка понимала, — это из-за внешнего вида, если бы она выглядела примерно как все, увлекалась бы глянцевыми журналами, носила мини юбки, красила бы губы в ярко розовый, возможно, у неё бы могли появиться друзья, которые были когда-то. Но Маринетт была совсем не такая как все. Её не интересовало ни капли то, что интересовало других девушек, поэтому они так к ней относились. Тут действует эффект « гадкого утёнка», не такой как мы, значит тебе не место среди нас. Но Маринетт всё утраивало. Плевала она на все эти взгляды. Подавитесь собственными ощущениями, осуждайте, я не замечу. Потому, что Маринетт не одна. У неё не было ни одной подруги, среди девушек ей не место, но зато она душа компании у местных байкеров, которые так любезно к ней относятся. Видят в ней свою. Её девушкой, если со спины увидишь, не назовёшь: волосы подстрижены слишком коротко, серёжка в одном ухе, от макияжа практически ничего не осталось, одевает самые простые рваные джинсы, не такие, которые могут быть на манекене в больших магазинах, а самые дешёвые, изорванные от времени. Футболка, или кофта не обтягивающая, как у многих девушек, желающих показать фигуру, а широкая и мешковатая. На ногах кроссовки или любимые чёрные боты. Но бывали дни, когда Маринетт хотела привлечь внимание. Внимание вызванное завистью к её облику, ведь, кто сказал, что мешковатую одежду носят, чтобы прикрыть лишний вес? Девушка была худенькой, просто не так это демонстрировала. Маринетт села за парту, укрыв от всех вставленный в левое ухо беспроводной наушник, в котором продолжала звучать музыка. Произвели перекличку, во время которой девушка лениво постукивала коготками по лакированному покрытию, рассматривая чёрный маникюр. — Адриан Агрест? — произнесла мадам Бюстье, обыскивая глазами класс. Маринетт в это время посмотрела в окно на подъехавший лимузин, из которого вышел парень и побежал к крыльцу школы. Дюпен хитро улыбнулась и подняла руку. — Мадам Бюстье, можно выйти? — спросила она, дождавшись её кивка. — Выйди, — вздохнула учительница, отмечая отсутствующих в журнале. Маринетт широким, деловым шагом прошествовала к двери в которой, о совпадение! — столкнулась с самым красивым парнем школы. Девушка тихо извинилась, торжествуя внутри от услышанного «о!», которое класс произнёс хором. Она окончательно получила задуманное, когда Адриан ещё более громко и испуганно попросил прощения, смотря в её глаза. Маринетт решила добить нервы ревнивых одноклассниц и выходя «случайно» задела его руку, сказав при этом: «Ничего, милый.» Совесть девушки была спокойна, ведь она знала, что хоть щёки Адриана и вспыхнули, как маки, он через несколько минут не вспомнит про этот момент, она лишь радовалась произведённым эффектом, ей было абсурдно думать о его чувствах, ведь она всецело уверенна, если ты равнодушен к человеку, это взаимно. Маринетт убила аж трёх зайцев сразу, доставив себе удовольствие видеть покрасневшее лицо одноклассника и зависть в глазах девушек, а главная её цель —прочитать новое сообщение и накрасить губы. От волнения за этот день было слизано три слоя тёмной помады, поэтому девушка, позабыв об уроке, спустилась в уборную. Редко Маринетт наносила макияж, но сегодня было то настроение. Вместо одежды от которой директор падал в обморок, она одела обычные джинсы, рубашку, но далеко не лучшая обувь осталась пачкать паркет. Маринетт с трепетанием сердца смотрела на экран, на одно такое важное для любого человека слово, стоит лишь нажать, как умеет делать любая обезьяна, и она возьмёт трубку. Девушка вышла из уборной и присела на нижнюю ступеньку. Раздались гудки и, прежде чем Маринетт прислонила экран к уху, ещё раз убедилась в правильности выбранного контакта. «Мама», — высветилось на экране, прежде чем он потух для экономии зарядки.