Должно решиться.
***
Мэйбл всхлипнула. Тихий сдавленный звук затерялся в пространстве комнаты. Мэйбл закусила губу и прижала ладони к глазам, до чёрных пятен надавливая на них. Она не хотела плакать, правда не хотела. Не собиралась, словно маленькая девочка, топить проблемы в слезах. Ей же скоро двадцать, а она всё ещё распускает сопли совершенно по пустякам. Но жгучая обида из-за слов Стэна и неуверенность в словах Билла стали поперёк горла. Противный ком из слёз только разрастался от бессмысленных попыток Мэйбл успокоиться и разложить всё по полочкам. Она пыталась уверить себя в том, что дядя имеет все основания для того, чтобы быть против её странных отношений, старалась поверить словам Билла, но ничего не выходило. Совершенно. Кто-то взял Мэйбл за руки и отнял их от её лица. Она озадаченно взглянула на человека, склонившегося над ней, и тихо выдохнула, слегка приподняв уголки губ: — Диппер. Диппер мягко улыбнулся в ответ, склонив голову набок, и притянул к Мэйбл к себе, сжав её в объятьях. — Не расстраивайся из-за Стэна, — посоветовал он, поглаживая сестру по спине. — Ты же знаешь: он совершенно не умеет чувствовать атмосферу и держать язык за зубами. — Знаю, — согласилась Мэйбл, расслабляясь. Диппер был единственным человеком, способным в мгновение ока приободрить Мэйбл. Ему достаточно было вот так обнять её, либо просто положить руку ей на плечо, слегка сжимая, и сказать пару банальных, но искренних фраз, чтобы она, приободренная его такой простой поддержкой, перестала плакать и начала радостно улыбаться. Мэйбл не могла точно сказать, почему именно Диппер был её «универсальным успокоительным», да и не имело значения, были ли причиной тому их идеально дополняющие друг друга характеры или же нерушимая связь близнецов, крепости которой позавидовали бы соулмейты. Диппер был тем, кому она доверяла все свои секреты: хвасталась первым поцелуем с каким-то парнем на два года старше неё; ныла, что первый секс — совсем не так приятно, как это описывают в книгах, пока он переворачивал весь дом в поисках спазмолитика. Он же вечерами жаловался Мэйбл на свою неразделённую любовь к Венди; рассказывал, краснея, словно девчонка, о том, как не удержался и переспал с Пасификой, а в последствии, преодолевая смущение, узнавал у неё о самых разнообразных способах угодить девушке. И после того, как Диппер с такой лёгкостью принял и даже поддержал её отношения с Биллом, Мэйбл лишь сильнее убедилась в крепости их уз. — Мэйбл, знаю, что совсем не вовремя, но мне нужен твой совет, — отстранившись от сестры, проговорил Диппер, взволнованно вглядываясь в её глаза. — Спрашивай, — улыбнулась Мэйбл, по поведению брата понимая, что вопрос будет касаться его отношений с Пасификой. Диппер жестом попросил сестру подождать немного и стал искать что-то в своём рюкзаке, выкладывая из него ненужные вещи. Вскоре кровать Мэйбл была усеяна разнообразными тетрадями, учебниками, чертежами и ручками с карандашами, скоро ко всему прочему прибавились пустая пачка из-под чипсов и магнитный пистолет Форда. Наконец отыскав искомое, Диппер засиял, словно отполированное зеркало, и показал Мэйбл маленькую шкатулочку в форме ракушки, обтянутую лиловым бархатом. — Это же… — неверяще проговорила Мэйбл и открыла шкатулку. Как она и предполагала, в ней оказалось кольцо: тонкое, серебряное, со сверкающим бриллиантом в центре и двумя небольшими фиолетовыми камешками по бокам. — Не могу поверить. Откуда только деньги? — С начала года коплю, — улыбнулся Диппер, наслаждаясь реакцией сестры. — Есть кое-какие плюсы в том, чтобы быть лучшим студентом колледжа. — Боже! Кто ты, и куда дел моего брата? Не может быть, чтобы ты, и так скоро решил сделать Пасифике предложение, — протарахтела всё ещё не отошедшая от шока Мэйбл. Диппер смущённо хихикнул и спрятал шкатулку с обручальным кольцом обратно. — Хочу, чтобы каждый видел, что она уже занята, — проговорил он и раздражённо свёл брови. — Пасифика же очень красивая — ей от парней отбою нет, а меня мало кто всерьёз воспринимает. К тому же, пока что мы видимся только на каникулах, и я совершенно не хочу думать о том, что какой-то парень смеет к ней подкатывать, пока меня нет рядом. — Впервые встречаю отношения, которым ревность пошла на пользу, — весело произнесла Мэйбл и потрепала брата по волосам. — Странный я… — протянул Диппер. — Но я не знаю, как сделать ей предложение. Сделать это банально, став на одно колено? Или же как-то более непринуждённо? В кафе? Или где-нибудь на природе? Вообще без идей. А что ты думаешь, Мэй? Мэйбл почесала затылок, задумавшись. До вопроса Диппера мысли о замужестве её не посещали: с Джеффом было слишком рано, с Биллом отпали сами собой, ведь ожидать от него заветное колечко более чем бессмысленно. — Думаю, подойдёт любой вариант, — заговорила Мэйбл. — Главное в этом деле не как, а кто. Я не Пасифика, так что не знаю её мнение по этому поводу, но, как по мне, любая будет счастлива уже от того, что любимый человек сделал ей предложение, — она выдохнула и похлопала брата по плечу. — Так что действуй по своему усмотрению. Уверена, ты сможешь выбрать лучший вариант. — Спасибо, Мэй, — поблагодарил её Диппер и крепко обнял. — Могу я оставить кольцо у тебя? — Конечно. Диппер спрятал кольцо в ящик стола Мэйбл и, улыбнувшись на прощание, покинул комнату. — Брак настолько важен? Мэйбл испуганно дёрнулась и инстинктивно отодвинулась от появившегося, словно из воздуха, Билла. — Нет, конечно, — отрицательно покачала головой она. — Брак просто формальность, подтверждение серьёзности твоих намерений по отношению к любимому человеку. Таким образом ты будто бы говоришь: «Смотрите, с этим человеком я собираюсь прожить всю жизнь, создать семью и обзавестись детьми». — Звёздочка хочет сказать, что брак гарантирует верность до конца жизни и счастье? — Билл вопросительно склонил голову и внимательно посмотрел Мэйбл в глаза. — Н-нет, — возразила она и сжала руки на коленях в замок. — Ни брак, ни дети, ни что-либо ещё не гарантируют ни верность, ни счастье, ни доверие, ни любовь, ни то, что вы и вправду будете семьёй. Всё это зависит только от нас самих, от уважения друг к другу, от любви, от моральных ценностей, ведь даже соулмейты могут изменять друг другу, считая это нормальным. Гармония друг с другом и полное взаимопонимание — вот то, что является основой семьи, а семья, в свою очередь, гарантирует то, что сказал ты. Семья — это дом, это место, куда хочется вернуться, это тепло и уют, если же нет, то это что угодно, но не семья. — И Звёздочка тоже мечтает о браке и детях? Мэйбл сильнее сжала сцепленные в замок руки и отрицательно покачала головой. Конечно, ей это не нужно. Она и без колечка на пальце знала, что Билл не бросит её. Дети? Их у них быть не может. «Размножение — это способ восполнить смерть живого существа, способ продолжения рода, предотвращения его исчезновения, однако тому, кто не может умереть, в этом необходимости нет, — так сказал Билл в ответ на её бессвязные попытки объяснить, чем чреват секс без презерватива. — Моё бессмертие — это сбой, нарушение самих законов этого мира, даже Дитя Времени и Асколотль обязаны перерождаться раз в эпоху. Так что вполне логично, что за него пришлось заплатить такой бессмысленной вещью, как возможность иметь детей». Да, Мэйбл совершенно не нужен ни брак, ни дети. И, разумеется, не она в своих мечтах представляла себя, сидящей на крыльце Хижины Чудес, положив голову на плечо любимого мужа, и наблюдающей за беготней своих детей. Конечно же, это не её мечты. Мэйбл ощущала, что её ложь была раскрыта мгновенно, потому, не раздумывая, разъединила руки, ухватила Билла за ворот рубашки и притянула к себе. Она чувствовала, что он хитро улыбнулся ей прямо в губы, и в голову запоздало пришла мысль, что то был отнюдь не вопрос, а утверждение. Кажется, это была последняя адекватная мысль в голове Мэйбл, ведь после — лишь поцелуи-метки, грубые, но такие необходимые прикосновения, и сладкая истома, заполнившая собой каждую клеточку в теле.***
Мэйбл озадаченно смотрела на чашку ароматного чая, протянутую Биллом. Окончательно приведя мысли в порядок, она села на постели, натянув простыню повыше, и приняла напиток. Сделала первый глоток и невольно скривилась, ведь чай был слишком кислым из-за переизбытка лимона и совершенно не сладким. Мэйбл улыбнулась уголками губ — кажется, начинать важные разговоры с чашечки совершенно непригодного для питья чая стало их маленькой традицией. Немного радовало то, что Билл Сайфер что-то да не умеет, пусть это что-то — обыкновенное приготовление напитка. Мэйбл молчала о том, что предпочитает горячий шоколад с тремя кусочками маршмеллоу, а также о том, что от такого количества лимона пить хочется только сильнее. Она краем глаза взглянула на то, как Билл, прожигая безразличным взглядом противоположную стену, маленькими глотками опустошал чашку. Он висел в воздухе возле её кровати, сложив ноги по-турецки, с идеально ровной спиной в своём выглаженном костюме и выглядел так, словно сошёл со страниц какого-то исторического романа. Мэйбл вообще удивляло то, с какой лёгкостью и скоростью Билл как внешне, так и внутренне приводил себя в порядок после близости. Казалось, что каждый раз, когда пуговица заныривала в петлю, на его лицо по кусочку возвращалось это надменно-безразличное выражение, и было в этом нечто такое потустороннее, завораживающее. Мэйбл так не могла — везде выкладывалась на максимум: если ненавидеть, то до неконтролируемого желания убить; любить — на максимум своих возможностей, чтобы сердце в руках родных и любимых; если соперничать, то до победы во всём, а дружить — только до конца жизни. И от этого у Мэйбл иногда «садилась батарейка», ведь если всегда выкладываться на все сто процентов своих возможностей, можно не выдержать — эмоционально перегореть, истлеть, словно спичка. После секса батарейка садилась быстрее, практически сразу, оставляя её один на один со стоящей за спиной апатией. Если бы Билл ушёл, она бы упала. Упала, как тогда, после расставания с Джеффом. Но Билл не уходил, словно знал — стоит отпустить, и она сорвётся, а потому держал её крепко-крепко, даже не прикасаясь, не говоря ни слова, просто находясь рядом. И апатия отступала, а внутри Мэйбл вновь разгоралось пламя чувств, которым она без устали делилась с окружающими. — Портал закончен, — сообщил Билл, когда чашки были опустошены примерно на половину. — И? — непонимающе спросила Мэйбл, вынырнув из своих мыслей. — Осталось несколько часов до завершения активации, а после я уйду ненадолго — нужно встретить старого друга, — ответил он и взглянул на встревоженную Мэйбл. — Это займёт не больше пары дней. Если повезёт, я вернусь к завтрашнему вечеру, — и, мягко улыбнувшись, добавил: — Звёздочке не стоит беспокоиться об этом — я никогда не нарушаю своих обещаний.***
— Сколько ещё ждать, дядя Форд? — устало спросил Диппер, изредка поглядывая то на часы, то на сверкающий, словно рождественская ёлка, портал. Форд взглянул на часы, сверился с запиской, оставленной Биллом, и ответил: — Примерно три с половиной часа. Возможна незначительная погрешность в десять минут. — Почему так долго? — простонал Диппер, потянувшись. — Я всё хотел спросить, зачем ты перенастраиваешь портал? Да ещё и Билла в помощники взял. Я, честно, думал, что после всего, что было между вами в прошлом, ты будешь обходить его стороной. — Вообще-то, этот портал нужен не мне, а Сайферу, так что правильнее сказать, что это я ему помогаю, — хмыкнул Форд и включил кофеварку — самый незаменимый прибор во всей лаборатории. — Хочешь сказать, что ты разрешил Биллу пользоваться лабораторией и перенастроить портал, при этом не потребовав объяснить, зачем ему это? — озадаченно спросил Диппер. — Что вообще произошло, пока меня не было? — Скажем так, у меня были причины ему довериться. — И что за причины, мне знать не стоит, — подытожил Диппер. Форд взял кофе, сделал глоток и закрыл глаза, задумавшись.***
— Мне нужен доступ в твою лабораторию. Форд инстинктивно отскочил в сторону и повернулся лицом к говорившему. Кофе в его руках расплескался на деревянный пол. — Исчезни, чёртов треугольник, — прошипел Форд, рукой ощупывая стену в поисках тайника с оружием, который они со Стэном сделали после первого Странногедона. — Я бы с удовольствием выполнил твою просьбу, но мне нужен портал, который, к моему глубочайшему сожалению, находится в твоей лаборатории, так что, будь добр, убери волос единорога и дай мне войти, — улыбаясь, произнёс Билл. — И не стоит искать оружие, сам ведь знаешь — не поможет, — посерьёзнев, добавил он. — Ты считаешь, что я так просто возьму и доверю тебе лабораторию и портал?! — Форд взглянул на кофе в чашке, после окинул Билла пылающим холодной яростью взглядом и, ни секунды не раздумывая, плеснул на того остатки своего всё ещё горячего напитка. Половицы скрипнули, когда Форд круто развернулся, засунул руки в карманы любимого коричневого пиджака и широкими шагами направился ко входу в лабораторию, надеясь побыстрее укрыться в ней от разъярённого демона. — Стоять! — слуха коснулся холодный и слишком громкий из-за сдерживаемой ярости приказ, и в следующий миг Форд затылком столкнулся со стеной. В глазах на секунду потемнело. Он инстинктивно ухватился за руку Билла, сжавшуюся на шее, в попытке отстранить её от себя и вернуть возможность полноценно дышать. Форд хрипел, на шее и лице вздулись сосуды, глаза слезились, но он продолжал бессмысленные попытки избавиться от стальной хватки, перекрывшей доступ кислорода. Сознание постепенно затуманивалось, в голове образовалась полнейшая каша, а все звуки отошли на второй план. Неужели так он и умрёт? Вдох. Жадный, нужный, болезненный, царапающий горло, словно наждак. Форд зашёлся в сухом кашле, столь сильном, что казалось, ещё немного — и он выкашляет лёгкие. Была бы возможность, он бы осел на землю, потому что сил стоять не было совершено, а тело сотрясала дрожь, от которой, казалось, вибрировала стена за спиной. Наконец кашель прекратился, дыхание перестало превращаться в хрипы и свист, пусть всё ещё было излишне громким и глубоким, а сознание вконец прояснилось. Форд выпрямился, с усилием расправил плечи и слегка, едва заметно поднял подбородок вверх. Одному Богу было известно, по какой причине он предпринимал глупые и запоздалые попытки показать, что ему неведом страх ни перед Биллом Сайфером, ни перед смертью. К тому же инстинкт самосохранения, почему-то не подававший никаких признаков жизни несколько минут назад, когда Форд так неблагоразумно разгневал Демона Разума, сейчас вовсю вопил о том, что нужно просить о прощении и предоставить всё, что от него требуется. — Никогда бы не подумал, что мой ученик окажется таким идиотом, — произнёс Билл, слегка успокоившись, если судить по тому, что постепенно весь его облик начал приобретать привычный жёлтый цвет. — С каких это пор я стал твоим учеником? — просипел Форд. — Но разве не я обучил тебя большей части известных тебе вещей? Не благодаря ли мне ты смог создать портал? Не мои ли знания ты использовал, чтобы соорудить ту «Пушку Времени»? — Билл снова сжал шею Форда, только на этот раз перекрыл ему дыхание лишь частично. — Разве мы не были друзьями, Шестопал? А друзьям, как известно, нужно помогать. Так что же, Шестопал, может, прекратишь бессмысленное сопротивление и попросту откроешь мне доступ в лабораторию, а я, так уж и быть, прощу тебе твою недавнюю выходку? Форд злобно смотрел в ответ, взглядом показывая своё нежелание соглашаться. Мысли его уже витали далеко от нынешнего предложения Демона Разума, во временах, когда Мэйбл ошарашила всех «чудесной» новостью под названием «Я встречаюсь с Биллом Сайфером». Форд помнил счастливый блеск в глазах племянницы, когда она говорила им о своих тайных отношениях, помнил слёзы, что катились по её щекам в ответ на все их упрёки, и кровь из собственной проткнутой осколком разбитого стакана руки. И что тогда, что сейчас в голове кружился один единственный вопрос: — Что ты с ней сделал? — С кем, Шестопал? — Билл делал вид, что не понял, однако по тому, как одежда и волосы на концах стали приобретать алый цвет, стало понятно, что вопрос ему не понравился. — Что ты сделал с Мэйбл?! Околдовал, да? Гипноз или что-то подобное? То же, что ты использовал на ней, чтобы заставить убрать волос единорога? — злобно шептал Форд, не имея возможности повысить голос из-за руки, сжимающей шею. По тому, как Билл в одночасье окрасился в кроваво-красный, а воздух вокруг заискрился, Форд понял лишь одно — смерть близка, как никогда. И в следующий миг… Стена в паре сантиметров от его головы разлетелась на куски. Билл отпустил Форда и отошёл на пару шагов назад, прикрыл единственный глаз и сжал переносицу, что-то шепча под нос. Форд не мог разобрать слов, да и не пытался, всё ещё осоловело глядя то на дыру в стене, то на Демона Разума. Что за чертовщина? Билл шумно выдохнул, привлекая к себе внимание, выпростался и вперил в него решительный взгляд, спрятав едва заметно подрагивающие руки в карманы: — Как я понимаю, просто так ты мне ничего не дашь, — он свёл брови и раздражённо дёрнул уголком губ. — Так уж и быть, Шестопал, я позволю тебе присутствовать при перенастройке портала и даже участвовать, чтобы ты был уверен, что я ничего не замышляю. По рукам? — Зачем тебе портал? — Форду нужно было знать ответ на этот вопрос, чтобы убедиться — стоит ли соглашаться. Билл повернулся к нему боком, взглянул на носки своих ботинок, покачнулся на пятках, бросил на Форда мимолётный взгляд и ответил, громко и протяжно выдохнув: — Ради Звёздочки. Форд на мгновение потерял дар речи. Он же всё правильно услышал? Он даже не заметил, когда пожал Демону Разума руку, закрепив тем самым сделку, когда оказался возле входа в лабораторию и когда убрал волос единорога, ведь в голове только этот чёртов обезоруживающий ответ. «Ради Звёздочки».***
— Он сказал, что это ради Мэйбл, — неожиданно заговорил Форд, привлекая к себе внимание Диппера. — И что-то заставило меня поверить. Диппер согласно кивнул, принимая ответ. Ему не нужно было разъяснять, о ком идёт речь, и что имел в виду дядя под этой репликой, он и сам всё прекрасно понял.