***
Прошла неделя. Шираюки не высовывала носа из своей комнаты. И в её комнату тоже никто не заходил. Дверь заперта. На зовы друзей она не откликалась. Все думали, что её просто там нет, но каждый вечер в её окнах горел свет. Все ночи она проводила, раздумывая над словами Изаны. Внутренний компас штормил, иногда девушка замирала и ей казалось, что пол трясётся. В такие минуты Шираюки выписывала свои воспоминания о временах, проведенных с белобрысым парнем, что смущенно улыбался, едва взглянув на девушку, а так же свои эмоции и чувства. — Хорошо, эти чувства лишь иллюзия, — Шираюки глубоко вздохнула. Она смотрела в одну точку где-то полтора часа, а после этого холодного вывода решила выкинуть эти мысли из головы. Гости уже разъехались, не получив разрешения попрощаться с девушкой. Она подошла к зеркалу. В отражении была замученная, сонная девушка, что даже не напоминала принцессу. Едва натянув еле заметную улыбку, она выдавила блеск в глазах и вышла в коридор. Пока её не увидели горничные, что приносили принцессе еду с обедов, завтраков и ужинов, красновласка решила выйти в другую часть замка. Пустым взглядом она водила по стенам. Мимо неё проходили стражники, что от вида Шираюки, они встали к стене. Так сердито и разбито она выглядела, что они боялись жестокого выговора. — Живые люди, а внутри паршивый сюжет. Куда мой мир катится, ведь только-только ясное небо появилось над моей головой? — спрашивала у себя Шираюки. Через окна была видна площадка, где Кики тренировала солдат. Блондинка как всегда была к ним сурова и заставляла делать различные упражнения. Шираюки нравилось наблюдать за этими тренировками, но в ту минуту она желала лишь бродить по пустым, безлюдным местам, где не могла бы встретить Зена. — Мы связаны одной целью. Если Изана сказал мне избегать Зена и не дать ему окончательно влюбиться в меня, то это к лучшему. Во всяком случае, для него… Уж не думала я, что наша любовь навредит нам. Может хотя бы после коронации мы сможем быть вместе? — Шираюки сложила руки под грудью. Пальцы были на столько ледяными, что охлаждали запястья через перчатки. Она повернулась к лестнице, опустив глаза вниз. Едва сделала шаг и сразу врезалась в чью-то грудь. Подняв глаза, она увидела глубокий синий взгляд, что удивленно смотрел на неё. — Шираюки! — воскликнул Зен. Он схватил холодные ладони красноволосой и потянул за собой. Сильная хватка парня не позволила Шираюки выбраться, а неожиданность и скорость не дали издать единого звука. — Зен… — Шираюки смотрела на парня так, что он на секунду засомневался, что перед ним именно его красноволосая принцесса. Они стояли в каком-то тёмном проходе. Ни единой души, узкие стены, темнота, хоть глаз выколи. Шираюки почувствовала как спиной дотронулась до ледяной стены, а перед ней очутился второй принц. Он облокотился одной рукой об стену и наклонил голову к Шираюки. — Мы так переживали за тебя! — на выдохе сказал Зен. Наконец-то он мог поговорить с любимой, — с тобой что-то случилось? С холодом в голосе, она прошептала тёплое слово «Нет». Зен понял, что это не правда, но не стал настаивать. Она его избегала. И для этого должны быть причины. — В тебе что-то изменилось ко мне. Ты отстранённая, холодная… Ты всё ещё любишь меня? — Я не знаю… — прошептала Шираюки и замерла. Она боялась моргнуть и даже выдохнуть. — Спасибо за честность, — Зен выпрямился и отстранился от девушки. Красноволосая едва услышала его тихий всхлип, как по этому коридорчику раздался топот мужских каблуков и Зен вышел за угол. Шираюки опустила голову. Постояв так пять минут, она убрала руки в карманы и вышла в другое направление. Подняв голову, она увидела первого принца Кларинса. Он одобрительно кивнул и махнул головой назад, зовя принцессу за собой. Ей ничего не осталось сделать как пойти за ним. Невысоки каблуки стучали по голому полу и стук доносился по всему широкому коридору. Гордой походной Шираюки приблизилась к мужчине. — Ты всё сделала правильно, — сказал Изана и пошел к своему кабинету. Шираюки же молча пошла за ним. В кабинете. — Шираюки, я рад, что ты услышала меня! — сказал Изана, усаживая красноволосую в кресло. — Какое отношение к этому всему имеет Клайн? — спросила Шираюки холодным голосом. — Клайн? Ничего, — мужчина сел в кресло напротив и закинул одну ногу на другую, — а почему ты об этом думаешь? — Этот озабоченный был так рад, что я теперь не смогу быть с Зеном вместе, что чуть ли не сгорел от довольства. — Озабоченный? … — переспросил Изана, — он что-то с тобой сделал?! — Об этом позже. Ты хотел поговорить со мной? — Да… — блондин запнулся, уставившись в пустые зеленые глаза, а затем продолжил, — тебе интересно что будет дальше? — Это словно игра, наполненная азартом. Никогда нельзя быть слишком уверенным, — сказала Шираюки и отвела взгляд. — Нельзя быть уверенным в победе, а вот в следующим шаге возможно. Через неделю ты и мой младший брат отправитесь в Фронию, навестите там кое-кого. Они были на балу, поэтому ты их вспомнишь. Всё должно пройти хорошо… Правда, я боюсь, что из-за того, что ты заперлась и не смогла попрощаться ни с кем, может возникнуть недопонимание и ссора… — Не беспокойся, я принесу свои извинения и постараюсь, чтобы всё прошло гладко! А теперь скажи мне, что насчёт Зака? Его нашли? — Шираюки давно мучил вопрос про заключение того, кто не единожды пытался её убить. — Он объявлен в розыск по всем странам. Но возможно, этот предатель укроется в Фронии у короля Ридского. Возможно, Зак попытается помешать тебе снова. — Никто меня не заставит отступать! — Шираюки положила руку на спинку кресла, а затем посмотрела на старшего Вистериа уверенным взглядом. Изана встал с мягкого кресла и подошёл к окну. На улице уже темнело, ветер качал деревья, стража зажигала фонари. Мужчина сложил руки за спиной на замок и стоял молча, устремив взгляд в сад. — Я помню ты была хрупкой и невинной девушкой, когда пришла к нам. Теперь передо мной сидит настоящая королева, что отказывается от самого дорогого, чтобы добиться своей цели. Тебе дан королевский титул и совсем скоро в твоих руках будет храниться целая страна.***
— Я и правда не та, что была раньше, — говорила себе под нос девушка, возвращаясь в свою комнату, — за это времени я узнала много чего своей судьбе, выработала в себе новые инстинкты, поменяла принципы, научилась любить и ненавидеть, доверять и опасаться… Пока люди доказывают мне, что мир наполнен жестокостью и алчностью, я свергну всех, кто причинил моей семье и моему народу боль! Я заставлю поплатиться их той же монетой, — Шираюки уже словно рычала. Не заметив, она вошла в комнату. Проходя мимо зеркала, она продолжила что-то бормотать себе под нос, но отражение остановило её. В зеркале отражалась злая девушка, с пустыми глазами, бледным лицом и грозной походкой. Вдруг руки этой девушки задрожали и она подошла к продолговатому зеркальцу. Красноволосая поняла, что меняется совершенно не в лучшую сторону и желает совершенно не то, к чему стремилась в начале своего пути. — Нет-нет-нет-нет! — быстро заговорила Шираюки трогая своё лицо перчатками. Но едва она осознала, что раньше не надевала их каждое утро, сразу стянула обтягивающую ткань и отбросила их в сторону. Склонивши голову перед своим же отражением, она уткнулась руками в туалетный столик, где лежала стопка таких же перчаток. Эта стопка сразу полетела на пол, как Шираюки заметила её, — почему я стала именно такой? С каких пор я боюсь испачкать руки?! На большом столе, что стоял в противоположном углу стоял конверт, что «облокотился» на стопку бумаг. Шираюки вытерла слёзы с щёк, но они продолжали мочить лицо, скатываясь одна за одной из глаз. Когда дрожащие пальцы взяли в конверт и попытались открыть, из-за всхлипа они порвали уголок листа, что был внутри. Она начала медленно читать, но все слова были как в тумане из-за слезинок. «Я буду любить тебя тихо. Без взгляда, без слова, без звука. Хоть сердце болит моё дико от мысли об одной лишь разлуки. Я буду любить как прежде… Если ты воспротивишься моим чувствам, я больше не стану их показывать, но я даю слово, что не отброшу их никогда!» — Есть такое выражение «пускай сейчас тяжело, но со временем станет лучше», легко сказать… Теперь я не подвергну тебя опасности.***
Зен стоял на балконе и смотрел в тёмную даль. Его руки болели от мелких ссадин, что он получил пока сжимал мраморную ограду, которая никак не поддавалась силе принца. После того как он принёс письмо в комнату возлюбленной, он увидел пару строк из её дневника, но тут же оторвался. Не то, чтобы воспитание не позволяло, он просто доверял девушке и знал, что она всё ещё любит его. Он поднял слёзно голову к небу и еле слышно Богу шепнул: — Береги её, где бы я не был. Пусть не моя, но я ей дорожу…