Солнце ещё не скрылось за горизонтом, а на небе уже замерцали первые огоньки звёзд. С прибрежных джунглей потянулись влажные плети тумана. С каждым часом я всё больше сомневалась в удачном проведении задуманной вылазки. По мере приближения часа «икс» нутро сжималось от предчувствия: тщательно выработанный план может провалиться с треском и заклеймить меня позором в глазах Джека и команды — ведь именно я стала автором этой сумасшедшей идеи и, более того, именно мне досталась важная роль в её осуществлении.
— Любуешься закатом или стараешься не попадаться на глаза, чтобы тебя забыли взять с собой? — Джек возник за спиной незаметно и бесшумно.
— Угадал, любуюсь закатом, — я подавила вздох и нацепила уверенную улыбку, оборачиваясь к капитану.
— Ну тогда сообщу, что нас уже ждёт баркас, — Джек качнул головой в сторону противоположного борта. — Знаешь, полюбоваться закатом можно и из лодки…
— Знаю, пойдём, — перебила я его, не желая слушать очередную заумную речь.
Я поправила сквозь юбку платья натянутый вокруг ноги кожаный ремень, к которому цеплялся пистолет и кинжал (очередной подарок Тима) — и уже успела сделать один шаг, как вдруг взгляд застыл на чернеющем пятне на горизонте за спиной Джека. Что-то сжалось в районе сердца. По спине пробежал холодок. Мир для меня перестал существовать, все мои чувства словно сконцентрировалось на вырисовывающихся вдали
костлявых мачтах и изодранных парусах. Все надежды о том, что тот странный исчезающий корабль, встретившийся мне ещё в самом начале пути, больше не будет появляться из ниоткуда, разрушились, как карточный домик.
Это был он. Фрегат, так напоминающий небезызвестный «Летучий Голландец». Очередное появление таинственного судна подкрепило мою догадку: то видение вовсе не было видением.
Вероятно, мой вид стал настолько красноречивым, что Джек Воробей повернул голову и скосил глаза к горизонту. Молчание продержалось несколько секунд.
— Ты… — я взволнованно сглотнула, пальцы теребили рукав платья, — тоже это видишь?
На капитанском лице ни дрогнул ни один мускул.
— Вижу что? — Джек понизил голос и недоверчиво отклонился назад. Мой взгляд метнулся от его загорелого лица к воде и застыл. В воздухе так и зазвенело разочарование — горизонт снова был чист. Судно исчезло, не оставив и следа. «Не-ет!» — взвыл в голове внутренний голос.
Даже Джек, в упор глядя на «Голландец», не увидел его. Или сделал вид, что не увидел. Или у него просто близорукость? Или я всё-таки сошла с ума.
Разумнее всего было полагаться на последний вариант.
— Ничего, — сквозь зубы проговорила я и спустя секунду раздумий пояснила: — Просто там из воды рыба выпрыгнула… Вот я и обратила на неё внимание.
Джек снисходительно поднял брови «домиком». По мне прошёлся его насмешливый взгляд. Похоже, мой ответ показался ему неубедительным.
— Она что, — Джек очертил глазами непонятный символ, чуть отклонился назад и прикрыл рот рукой, — Летает…? Ты так долго смотрела на эту «рыбу», будто она зависла в воздухе.
Я дерзко вскинула голову и положила ладони на бока.
— Летучие рыбы, слыхал о таких?
— Слыхать-то слыхал, — Джек подошёл чуть ближе и выдохнул мне в лицо: — Но вот только в этих водах их никто никогда не встречал. Не водятся они в этой части моря, смекаешь?
Я глубоко вдохнула запах сырости, пытаясь совладать с эмоциями. Хотелось злиться — на «галлюцинацию», на парирования Джека и на очередную собственную оплошность.
В баркас мы спустились, когда половина матросов уже ожидала нашего прибытия на берегу, неторопливо шастая вдоль полосы прибоя. Вечернее зарево плясало на горизонте, постепенно сползая за него и натягивая на небо тёмное полотно, усыпанное звёздами. Вскоре лодка вспахала песчаное дно килем и выпустила нас на серо-жёлтый пляж, местами усеянный сгустками жухлой травы и обломками древней пристани.
Часть команды «Жемчужины» уже прозябала в порту, в ожидании прибытия судна незнакомого мне лично, но уже ненавистного губернатора Кристиана Стивенса. Наша же «группа захвата» стала прокладывать себе дорогу через лес, продираясь сквозь шелестящую, скрипящую и щебечущую птичьими голосами чащобу к уже подготовленному месту засады.
В абсолютном молчании вооружённые до зубов люди проламывались сквозь кустарники и обходили стороной подозрительного цвета растения. Вскоре на сереющем небосводе проступил бледный силуэт неполной луны. Прошедший днём дождь поднимался над лесом влажными тучами тумана. В сыром воздухе запахло пылью и мокрым булыжником: длинная, извилистая дорога приближалась. В примерной середине пути от города до губернаторского особняка стена деревьев сгущалась, а толстые, широколапые ветви склонялись над дорогой. Рядом с этим местом находилась небольшая лужайка, на которую мы вскоре вышли.
Зазвучали приветствия: ожидавшая нас здесь группа пиратов-разведчиков во главе с Гиббсом, взыграли духом и вздохнули с облегчением по прибытии собратьев. Сквозь щели между пальмовыми стволами чернела дорога; матовые лунные блики мягко ложились на утрамбованные камни, ещё не обсохшие после дождя.
— Окси! — межу плечами двух коренастых матросов протиснулся Тим. Лицо его не утратило привычной открытой улыбки, но теперь по нему пролегли тени волнения. Парусный мастер подбежал ко мне и оглядел с головы до ног: — Ты как?
— В этот раз грязные лужи обошли меня стороной! Так что не бойся запачкаться, — заулыбалась я, прислоняясь к шершавому стволу дерева.
— Я не об этом, — заулыбался матрос. — А о твоём настрое. Дело предстоит непростое…
— Всё прекрасно! — заверила я. — Я всего лишь приманка для благонравственного губернатора. Уж кому следует беспокоиться — так это вам. Осуществлять нападение куда опаснее и сложнее.
Я прикрыла глаза, сползая по стволу дерева и принялась в очередной раз перебирать в мыслях все предстоящие действия.
— Может, всё-таки не стоит? — неуверенный, тихий голос донёсся сверху, перебивая поток мыслей. Глаза медленно раскрылись и взгляд поднялся к смятённому лицу парусного мастера.
— Тим, твоя забота приятна, но неуместна, — я тяжело вздохнула, поднимаясь на ноги. — Я пообещала сделать это — и не собираюсь подводить команду.
Лунный диск забрался за тучу, на окрестности пали ночные тени. Вскоре вернувшийся из порта мистер Бергенс доложил, что корабль Стивенса близится к причалу. Снова загудели напряжённые разговоры, команда оживилась. Всё больше рук лежало на эфесах клинков. Мои пальцы машинально дотронулись до прикреплённого к колену пистолета и скользнули по длинному кинжалу, болтавшемуся на голени, придавая уверенности.
Поляна пустела: участники авантюры рассредоточивались вдоль дороги и занимали заранее выбранные места засады в зарослях кустарника, на склонившихся над дорогой широких ветвях и за стволами вековых пальм.
Я тоже зашагала к выбранному месту, но внезапно до слуха донеслась негромкая беседа и глаза машинально попытались найти её участников. На заговоривших капитана Джека Воробья и Тима падала тень широкой кроны искривлённого, чуть ли не в узел закрученного дерева.
— … не выйдет, как бы ни пытались! Это не для неё задача, — Тим был сдержан, но в серых глазах ярче прежнего пылали уверенные огни.
— Ты так в ней сомневаешься? — Джек безразлично чесанул скулу и уставился на дорогу поверх собеседника.
— Не хочу ей рисковать. А тебе, капитан, похоже, плевать.
— Да! — Джек оживился, словно услышал слова, которые никак не мог сформулировать, прищурил глаза и тише добавил: — Теперь ты доволен? Она уже достаточно показала себя и убедила, что справится с задачей, смекаешь?
— Это были лишь случайности! Не надо этого делать. Она может погибнуть, в конце концов!
— Влюбился что ли? — Джек презрительно искривил губы, рискуя получить кулаком по идеальному носу.
Я прошагала между двумя вспылившими пиратами, отчего оба отпрыгнули в стороны. Спина так и чувствовала два взгляда: растерянный и опешивший — Тима, лукавый и расслабленный — Джека.
Зашуршали раздвигаемые кусты, и открылся высокий обломок расколотого молнией дерева, напоминающего дуб. Я устроилась в обговорённом заранее месте и устремила внимательный взгляд на поворот дороги, из-за которого должен будет объявиться глава города. По мере течения времени, ожидание становилось нестерпимым; руки так и чесались приступить к делу. Пришлось придумать им занятие: я обратилась в попытки получше закрепить на ноге сползающую кобуру.
Наконец, из-за поворота раздалось тройное лягушачье «ква». Я, а также все затаившиеся по укромным местам пираты встрепенулись: это был обусловленный сигнал. Тишина сделалась настолько напряжённой, что можно было уловить посвистывание воздуха под крылышками мух. Словно заинтересовавшись происходящим, луна выглянула из-за тучи — синеватый свет лёг на притихнувшие деревья и вьющуюся каменистую тропу.
Вдалеке заскрипел колёсами едущий экипаж. Я напряглась и подалась вперёд. Из-за кокосовой пальмы на другой стороне дороги несколькими метрами левее мелькнула красная бандана. Джек повернулся ко мне, сложил руки и поднёс к плотно сжатым губам. Пожелание удачи или мольба из рода «только не сделай глупость»?
Шум нарастал, а вместе с тем нарастала и готовность. Сквозь деревья за поворотом замелькали колёса и тонкие ноги лошадей, застучали копыта. «Пора», — шепнул внутренний голос. С рваным вдохом я покинула укрытие. После размокшей земли каменная мостовая непривычно цокала под каблуками, её холод, казалось, чувствовался сквозь подошву.
Из-за деревьев вырвалась четвёрка гнедых коней и помчалась прямо на меня. Кучер подпрыгнул и заёрзал на козлах при виде выпрыгнувшей на дорогу прямо перед экипажем и впавшей в ступор барышни. Я выдохнула, зажмурилась и расправила руки в стороны.
Приближающийся грохот колёс, копыт и опешившее «Эй», прилетевшее от кучера, вызвало неумолимое желание убежать, но внутренний голос, в кои-то веки не несущий глупости, твердил: «Жди… Жди… Жди…»
«А вдруг не остановится?» — промелькнуло в мыслях перед тем, как до подола платья долетели первые клубья рвущейся из-под копыт пыли. Трудно сказать, кто напугался больше: я, лошади или кучер, но последний, судя по всему, слишком опешил, чтобы успеть придержать коней.
Чёткое осознание: «не затормозит», пришло резко, как удар грома. Глаза в спешке распахнулись, поймав в фокус оставшиеся между мной и извозчиком считанные ярды. В голове за секунду пронеслись правила действий при падении на железнодорожные рельсы — ситуация была иная, но принцип тот же. Я выдохнула, расслабила все мышцы — и рухнула лицом в землю, головой к движущемуся экипажу.
Копыта прогромыхали по обе стороны от меня, по ушам ударил нервный крик кучера и в следующий миг днище кареты нависло тяжёлой тенью надо мной. Проскрипели колёса, зарябило в полуприкрытых глазах, поток воздуха шибанул по спине. Как луч спасительного света через показавшиеся вечностью секунды тень кареты сошла с головы и плеч, выпуская меня из-под пыльного днища, но не успело в мыслях громыхнуть ликующее «Пронесло!», как что-то с силой рвануло меня назад и поволокло по дороге. Руки зашарили по камням, в попытке за что-то ухватиться, но вместо результата мокрые булыжники только ободрали кожу на предплечьях. Из-за стремительно проплывающих мимо деревьев выглядывали опешившие пираты, мешкающие и спешно вытаскивающие пистолеты из кобуры. Загрохотали выстрелы, беготня устремилась вслед за уезжающей каретой, что волокла меня за собой. Поскольку попытка затормозить ее провалилась, единственным шансом на удачное завершение операции осталась погоня.
Кое-как мне удалось перевернуться на спину. Подол платья, очевидно, зацепившийся за что-то под днищем, тащил меня за каретой, словно мешок с картошкой, считая моей пятой точкой все неровности и выступы мостовой.
Взгляд зацепился за остающегося позади мистера Бергенса и короткоствольный мушкет в его руке. Выстрел сопроводился воплем и кучей брани — а следом мимо меня промчался валяющиеся на земле извозчик, хватающийся за кровавое пятно на плече.
Лёгкие сковал холод. Взгляд метнулся к колёсам: карета лишилась кучера, а следовательно, и управления. Конец у подобных ситуаций всегда один.
Чувство опасности заставило действовать. Рука потянулась к кинжалу, но встретившийся на пути кареты булыжник подбросил и с силой припечатал моё тело обратно о дорогу.
Что-то глухо приземлилось на крышу кареты с массивной ветки дерева: покрытие скрипнуло, но выдержало.
Неровность дороги снова подшвырнула меня, и живот встретился с горизонтальным выступом позади кареты, выбивая воздух. Я вцепилась в него до побеления костяшек, в бешеной попытке удержаться и вскарабкаться на подножку. Над головой нависла тень. Взгляд застыл на протянутой сверху мозолистой ладони, пополз выше и остановился на лице капитана Воробья, перегнувшегося через край крыши.
— Хватайся же! — крикнул Джек, шатнувшись, когда колесо подпрыгнуло на камне. Я безотлагательно вцепилась в капитанскую руку. Резким рывком, от которого искры из глаз посыпались, Джек водрузил меня на крышу кареты; край юбки отцепился от «нечта», которое не один метр протащило мою тушку по дороге.
Едва мне удалось приподняться, я нервно пристукнула зубами: погоня отстала и растворилась в ночи. Поводья развевались за конскими спинами, словно крылья пегасов. Остались лишь я и Джек на крыше дилижанса, да губернатор Стивенс под нами. Воробей вскочил как ужаленный и прыгнул на облучок. Я поползла по крыше следом, качаясь словно соломинка на ветру и умоляя провидение, чтобы ни резкий поворот, ни склонившаяся слишком низко ветка не сгребли меня на землю.
На козлы я сползла уже когда капитан Джек Воробей подцепил развевающиеся вожжи краем клинка как продолжением руки. Поводья послушно легли в капитанские ладони.
Из-за спины донеслась лёгкая возня и шуршание. Что-то недоброе зашевелилось в душе, а внутренний голос шепнул на ухо: «Обернись». Я моментально повернула голову и сжала кулаки при виде вылезающего из окошка на крышу солдата в красном мундире, что, вероятно, являлся верным охранником губернатора.
— У нас проблемы, — неожиданно спокойно произнесла я, наспех глянув в сторону кэпа. Джек сдвинул брови и мельком обернулся. «Красный мундир» вскарабкался на крышу и принял стоячее положение, качаясь как осиновый лист. Его рука потянулась к короткому мушкету на поясе. Капитанская реакция сработала мгновенно — в ладони Джека появился пистолет, щёлкнул взводимый курок и выстрел выбил оружие из рук солдата ещё до того, как оно окончательно покинуло кобуру. Я хлопнула глазами, чертовски глупо растерявшись. Не успело удивление сдать позиции, Джек протянул мне поводья, и я рефлекторно вцепилась в них:
— Не отпускай! — в назидание рявкнул Воробей, карабкаясь на крышу. Взгляд проводил пирата, на которого тут же набросился с кулаками самоотверженный слуга губернатора — и вернулся к дороге.
Я оторопело, шокировано уставилась на поводья, оказавшиеся в моих руках. Они дрожали, рвались из ладоней, украшая кожу новыми мозолями. От сменяющихся один за другим лесных пейзажей кружилась голова.
Сырой воздух нагнал тучу на луну — стало темно как в гробу, лишь мечущиеся тени деревьев и звуки борьбы за спиной убеждали, что я ещё жива, хотя сил оставалось всё меньше.
По правое плечо от меня крыша громыхнула под опрокинутым Воробьём и нависшим над ним скалящимся солдатом. Под головой и спиной Джека оказалась несущаяся пустота. «Красный мундир» навалился всем весом на грудь капитана, пытаясь сбросить наземь, но капитанские руки впились в край крыши, удерживаясь над пропастью с таким напряжением, что выступили вены на висках и шее.
— Пошёл прочь! — голос словно бы принадлежал не мне, а какому-то разъярённому монстру. Ладонь нырнула под юбку и отцепила пистолет от ремня. Выстрел сотряс окрестности и оглушил на пару секунд — но не только меня: несмотря на мой мастерский промах, красный мундир растерялся и на долю секунды ослабил хватку. Но этого было достаточно — Джек нанёс тому сокрушительный удар в челюсть и вывернулся, избавившись от опасной близости падения. Пистолет вернулся на прежнее место, ровно как я вернулась к неумелым, тщетным попыткам совладать с поводьями и лошадьми.
Из-за спины донёсся сдавленный крик и что-то хрустнуло о землю позади кареты. Лёгкие сковал холод ужаса, голова мгновенно повернулась чуть ли не на все сто восемьдесят. Но последовало облегчение: Джек вытер выступившую на губе кровь, холодно глядя вслед распластавшемуся на земле сброшенному с крыши «красному мундиру». Миг — и наши взгляды встретились. Мой — облегчённый, и Джека — внезапно переполнившийся ужасом.
Округлившиеся глаза капитана, уставившиеся мне за спину, вынудили обернуться, дабы понять причину капитанского шока — но вместо этого я увидела стремительно надвигающийся ствол дерева прямо промеж двух лошадей.
Подобно тарану дерево влетело в повозку в сантиметре от моего колена. Треск летящих, словно в замедленном темпе, обломков, щепок и веток смешался с испуганным ржанием коней. Меня резко выбросило с облучка и несколько метров тело пролетело по инерции, бешено размахивая руками, и бренная плоть, как мешок с костями, встретилась с жухлой почвой. Чувствительный, жёсткий удар, как показалось, на некоторое время выбил из тела сознание. А может, и не показалось.
Под щекой ощущалось что-то склизкое и холодное.
Я открыла глаза неожиданно для самой себя и жадно втянула воздух в схлопнувшиеся лёгкие. Мимо прокатилось отломанное колесо кареты и стукнулось о искорёженный пенёк. Пыль заодно с тучками тумана оседала на землю постепенно, словно неохотно приоткрывая завесу на окружающую обстановку. Что-то жужжало — назойливо, как заевшая пластинка граммофона. Я села на колени, оттирая со лба пот и оглядываясь.
Карета лежала на боку — лишь одно из колёс продолжало вращаться в воздухе. Лошадей не было — дерево переломило дугу упряжи и отпустило их в свободный полёт. Больше всего досталось несчастному дереву: его ствол переломился на двое, а ветви разметались по округе. Признаков жизни не подавало ничто и нигде.
Со стороны опрокинутого экипажа донёсся хриплый стон. Я подорвалась на месте. Из окошка, которое пустым проёмом смотрело в небо, показалась человеческая голова в съехавшем набок парике. Мужчина в помятом синем камзоле огляделся и не без труда выбрался из кареты, после чего свалился на землю по другую сторону. После нескольких секунд возни его удаляющаяся в сторону чащобы макушка снова замаячила над каретой.
Я подскочила на ноги и бросилась за ним, попутно вытаскивая из чехла кинжал. Мужчина едва успел перейти дорогу и ступить на обочину, как я с грозным рыком «Стоять!», кинулась ему на спину. Тот повалился на землю, захрипел и попытался вывернуться, но почувствовав прикосновение клинка к шее, благоразумно замер.
— Мистер Стивенс! — пропела я, склонившись над его ухом. — Будьте так любезны, не вырывайтесь и не заставляйте меня обагрять кинжал вашей кровью — знаете, как потом его неприятно чистить?
Тело губернатора сделалось напряжённым, как сжатая пружина.
— Отлично! А теперь будьте так любезны, поднимитесь. Не пристало губернатору валяться на земле. — Я выпрямилась. Стивенс закряхтел, перевернулся и поднялся, снизу вверх глядя на меня. Кинжал уткнулся ему в живот. Губернатор оказался не толст ни тонок, ни низок ни высок, ни уродлив и не красив. Одним словом — мышь серая, обыкновенная. В ночной тьме определить его возраст можно было лишь примерно: красок во внешности было мало, бледный подбородок порос свежей щетиной, а блёклые брови подрагивали над серо-зелёными глазами, вокруг которых образовывались неброские морщинки. Не моложе сорока, не старше пятидесяти.
— Тьфу! Дьяволица! — презрительно сплюнул он. — Что тебе нужно? Денег? Так получай и оставь меня в покое! — мне в лицо взмыл ворох бумажных ассигнаций, но я качнула головой, и хищно оскалилась, шагнув ближе.
— Ваши деньги мне не нужны, — я приблизила кинжал к его толстой шее.
— Тогда что же? — последовал сиплый смешок. — Никак убить решила? И занять моё место? — губернатор расхохотался мне в лицо. Я подняла бровь и выжидательно замолчала.
— Закончили? — надменно произнесла, когда приступ его смеха оборвался. — Так вот слушайте. Вашей смерти мне не хочется. И вам, уверена, тоже. Так что ответьте лишь на один вопрос — и будете свободны как ветер, — я наклонилась ближе и вкрадчиво произнесла: — Где ваш дневник?
— Дневник? — выплюнул Стивенс и дёрнул плечами, как бы покоробившись от услышанного. — Я не веду дневников. Никогда не понимал, зачем это нужно.
В повисшей тишине раздались шаги и знакомый голос:
— Вижу, вы не поладили, — капитан Джек Воробей вышел из темноты, безмятежно поправляя пистолет за поясом.
— Увы, — я с сожалением цыкнула, оборачиваясь к нему.
— Ну-с, — протянул Джек, остановившись напротив губернатора и чуть отклонившись назад. — Ты ещё не понял, что если будешь нести околесицу, то она, — тёмно-карий взгляд мазнул по мне, — всадит тебе кинжал в горло по самую рукоять?
Для подтверждения я приблизила клинок к дряблой коже. Стивенс прищурился, приоткрыл губы и подался вперёд; я едва успела отодвинуть лезвие, чтобы он раньше времени не напоролся на него горлом.
— Не может быть… Будь я проклят! — горячо воскликнул он, пронзая Джека взглядом, подсвеченным лихорадочным жаром. — Я узнал тебя, парень! Убейте меня, если мои глаза мне врут!.. Джек Воробей!
— Можешь убить, его, Оксана. — мягко констатировал Джек спустя несколько секунд. — Потому что я
капитан Джек Воробей.
Стивенс сипло расхохотался.
— Вот уж не думал, что когда-нибудь снова тебя увижу, — смех оборвался, сменяясь чересчур грозным молчанием.
— Признаюсь, тоже не особо рад встрече, — Джек забавно скривился. — Но к делу! — пират оживился, подскочив к пленному.
— Я уже всё сказал твоей потаскухе, — оскалился Стивенс. Кулаки зачесались врезать по жилистой физиономии, но в ответ я выдавила презрительную ухмылку, изображая, будто его слова ничуть не задели. — Иных ответов не будет.
— Придётся пытать? — я принялась безразлично разглядывать ногти с остатками облезлого маникюра. Воробей качнул головой, засветившись хищной, коварной улыбкой из разряда «смотри и учись».
Джек грубо кинулся на Стивенса, рывком схватил за грудки и мощным ударом вжал в ствол дерева, чуть приподняв над землёй. Чёрные глаза полыхнули страшным пламенем — словно в самой его душе разверзся пожар, выжигающий все эмоции кроме безумной ярости.
— Я понимаю твою позицию, — прорычал он в лицо притихнувшему губернатору. — Но и ты пойми нашу. Ради цели не жалко и руки в крови испачкать. А ты очень близок к грани нашего терпения. Если надоело жить — можешь молчать. Тебе же хуже. А если хочешь сохранить свою шкуру, просто ответь на вопрос. Многого от тебя не требуется.
Даже я как громом поражённая стояла в метре от развернувшейся сцены. Не только видеть, но и представить Джека… таким… никогда не доводилось. Обветренные губы, с которых, как мне казалось, никогда не сходила тень улыбки, теперь растянулись в грозном оскале — таком, что окажись я на месте Стивенса, дрожала бы как напуганный щенок.
— Итак, я повторю вопрос. Где дневник Розы?
Мне как пощёчину влепили. А ведь и правда — никто не говорил, что вышеозначенный дневник принадлежит авторству Стивенса — но… «Роза»? Что за «Роза»?! Имя автора или красивое название? Первый вариант вызывал противоречивые чувства: в этом веке к женщинам в основном относились… мягко говоря как ко второсортным слоям населения. И чтобы дневник некой «Розы» мог чем-то помочь Джеку — звучало странно. Вряд ли таинственная особа писала в мемуарах важные для пиратов вещи, если, конечно, сама не была одной из них — но тогда как дневник мог оказаться у губернатора Нассау?
Но по крайней мере этот факт кое-что прояснил —похоже, общее прошлое Джека и Стивенса было связано именно с этой женщиной.
Воробей разжал стальную хватку, и губернатор сполз по стволу дерева.
— Признаю, раньше такого за тобой не замечал. Ты был не так хладнокровен, — Стивенс мазнул по нам косым взглядом и поправил съехавший парик. — Но жизнь тебя изменила. Сколько лет прошло? Десять?
— Почти пятнадцать, — Джек сложил руки на груди и бесстрастно покачал головой.
— Пятнадцать… И только спустя столько лет ты решил найти этот треклятый амулет? Знаешь же, где он хранится. Остров Дьявола — не зря это место так назвали! Но тебя это название не останавливает.
— Как видишь, — Джек слегка развёл руками, недобро нахмурившись. — Именно поэтому мне нужен дневник. К тому же, тебе он уже ни к чему, как я вижу. — И джек презрительно скривился.
— Неужели думаешь, что я отдам его тебе? После всех твоих поступков? После того, как ты увёл у меня её? — прохрипел губернатор, исподлобья глядя на нас. — Думаешь, я всё забыл?
— Тебе придётся забыть, иначе сам знаешь, что будет, — холодно произнёс Воробей.
Пока «старые друзья» вели беседу, я чувствовала себя как пень интерьерный. Всплывшие подробности насчёт замыслов Джека навеяли тревогу: само название «остров Дьявола» не могло сулить ничего хорошего. Более того, поиски некого амулета не вселяли восторга.
— Да и потом, Роза Киджера умерла пятнадцать лет назад — а ты всё ещё делаешь вид, будто выбери она тебя, была бы ещё жива.
— Роза Киджера… Помню эту историю, — странная полуулыбка-полуухмылка исказила губернаторское лицо. — Вместо меня — богатого и состоявшегося, она выбрала тебя — нахального мальчишку, который в свои двадцать каким-то образом умудрился стать капитаном… Я помню. Тогда ты готов был ради неё на все. Даже расстаться со своей «Жемчужиной». Но не успел ее спасти… Когда начался пожар, а на неё свалилась горящая балка… Она умерла на твоих глазах.
— Сейчас это ничего не меняет. — сухо произнёс Джек Воробей. — Роза Киджера вела исследования по поводу амулета и острова Дьявола. А ты забрал дневник с ее исследованиями.
— Тебе доставались её ласки и любовные утехи — так почему мне не могло достаться хоть что-то связанное с ней…?
— Господа! — я вздёрнула подбородок и вышагала вперёд. Два взгляда тотчас прилипли к моей фигуре, словно до этого никто и не замечал моего присутствия. — К сожалению, я не до конца понимаю, о ком и о чём вы говорите, но суть уловила. И знаете, мне чертовски надоело чувствовать себя пустым местом! Но ещё больше надоело выслушивать ваши ностальгические воспоминания.
— Тебя никто не заставляет слушать! — рявкнул Стивенс.
— Как раз наоборот: тебя никто не заставляет нести околесицу вместо чётких слов по делу. — Внимательная тишина послужила мне ответом. Я оглядела обоих собеседников и продолжила, медленно, рассуждая по поводу каждого слова. — Что я поняла точно — так это то, что дневник у тебя. Тебе осталось лишь сказать, где он.
— Верно! — Джек прихлопнул в ладоши и сверкнул радостной улыбкой, словно я Америку открыла. После чего резво обернулся к Стивенсу и в моей же манере повторил: — Где он?
Кристиан Стивенс поперхнулся усмешкой.
— Во всяком случае не здесь. Не в доме, и даже не на этом острове. Он далеко-далеко отсюда…
Разочарование повисло в воздухе. Но это было уже что-то, хоть какая-то информация, и она вела нас прочь от Нассау.
Зашуршало — громко и совсем близко. Голоса зазвучали со стороны дороги. Среди деревьев замаячили огни факелов. Из кустов вынырнул Тим, взъерошенный и взбудораженный. Оглядевшись по сторонам, парусный мастер чуть не подпрыгнул от увиденной развороченной кареты. Ужас отобразился на его лице, и он было кинулся к месту крушения, но остановился, услышав моё восклицание:
— Мы здесь, Тим!
Пират обернулся и выдохнул с облегчением. Из кустов, как призраки в ночи, начали выходить остальные матросы.
— Связать его и на корабль! — решил Джек, кивнув в сторону Стивенса, понуро сидящего в тени дерева. Тот не пытался бежать: то ли понимал, что попытки к бегству в таких условиях глупы, то ли что-то задумал. Пока команда исполняла приказ капитана, Тимми отлучился и неловко подошёл ко мне.
— Надеюсь, всё в порядке? — прозвучал стыдливый вопрос.
— В полном, — буркнула я, отворачиваясь к лесной чащобе.
— Что-то не так?
— Зачем спрашиваешь? Я же ни на что не способна — так к чему тут излишнее волнение? — я вскинула взгляд к ночному небу, вспоминая услышанную незадолго до начала захвата кареты беседу, и пнула носком сапога маленький камешек. Несколько секунд извиняющийся взгляд Тима буравил затылок, но в конце концов раздался тихий, почти беззвучный ответ:
— Прости. Я сказал это Джеку лишь потому, что хотел уберечь тебя от опасности.
— Ладно, — последовал вздох и ободряющая улыбка. Я взъерошила волосы Тима и перед тем, как присоединится к команде, что уже готовилась к возвращению на «Жемчужину», добавила: — Только в следующий раз спрашивай, нужна ли мне такая помощь.
***
По прибытии на борт «Чёрной Жемчужины» Стивенс был отправлен в корабельный карцер дожидаться дальнейших допросов, а Джек приказал сниматься с якоря.
Корабль полз к горизонту медленно, неохотно, словно злосчастный Нью-Провиденс не желал отпускать поднявших бучу гостей и в добавок взявших губернатора Стивенса в плен. Свежий ветер играл подобранными чёрными парусами, что-то ненавязчиво позвякивало в такелаже. Широкий кильватер прочертил длинную дугу до заброшенной бухты, провожающей корму «Жемчужины» голосами пробуждающихся птиц.
На горизонте уже проступала розоватая полоса восхода, постепенно превращаясь в оранжевую зарю. Утро теснило ночную тьму, полоса света играючи легла на форштевень и поползла по палубным доскам, соскочила с полубака, выпустила из темноты фок- и грот-мачты, и наконец легла на мои ладони, расправленные на планшире левого борта.
Я вскинула голову к солнцу, вдыхая запах нового дня. Усталость брала верх над силами. Во мне не осталось почти ничего от грозной «пиратки», которая ещё совсем недавно кидалась угрозами направо-налево, и я поспешила вернуться в свой тихий, скромный корабельный уголок.
***
Долгожданный сон в каюте принёс новые силы и пробудил к жизни. Когда я почувствовала себя отдохнувшей, небесное светило уже вовсю опаляло окошки жёлто-оранжевым светом, и на выцветших занавесках плясали солнечные зайчики. Волны сгребли за горизонт Нью-Провиденс и необъятное аквамариновое пространство простиралось на сотни миль вокруг. Духота, воцарившаяся в каюте, вызвала нестерпимое желание выбраться на свежий воздух, и я охотно ему поддалась.
Матросы лениво переговаривались, и выполняли привычную работу, как сонные мухи. Головы большинства из них были покрыты разнообразными уборами: от бандан до краденных штатских двууголок. Об отсутствии чего-то подобного я быстро пожалела: жаркое карибское солнце моментально напекало голову.
Не успела я подойти к фальшборту, как меня под руку подхватил мистер Бергенс.
— Славно, что ты здесь, мисси! — причмокнул он и потянул в сторону камбуза.
— В чём дело, мистер Бергенс?
— Как в чём? — поразился кок, развернувшийся ко мне так неожиданно, что мы чуть не стукнулись лбами. — Время обед готовить! Там сто-о-олько работы, что я один ну никак не справлюсь! — с этими словами он втащил меня в корабельную кухню и вручил увесистый половник.
В маленьком кухонном помещении уже бурлила вода в массивном чугунном чане. Высадка в Нассау, как ни крути, повлекла за собой положительные последствия, в том числе — на борту появился запас более разнообразных продуктов.
Бергенс взвалил на мои плечи обязанности по варке курицы, а сам принялся шинковать какой-то диковинный овощ. В камбузе было ещё жарче, чем снаружи — возможно, именно поэтому повар (который считал готовку совершенно не женским делом) решил поставить меня на своё место у кипящего котла — а сам, разобравшись с нарезкой, быстро скрылся за дверями кладовки, откуда спустя некоторое время послышался громкий храп.
Когда куриная тушка стала мягкой и белой, сообщая о своей готовности, я вывалила её на большую тарелку и поспешила покинуть душный камбуз.
На палубе я сочувственно глянула на изнывающих под палящим солнцем пиратов — и мысленно поблагодарила капитана за то, что выдал мне должность помощника кока, а не рядового матроса. Последние, к тому же, не скрывая зависти, провожали мою особу, идущую на полубак, выразительными взглядами, после чего неохотно возвращались к работе.
— …Будь ты проклят, слюнявый кретин! — загремело под решёткой трюмного люка, и из тьмы нижней палубы выскочил взъерепененный Гиббс.
— О! Мистер Гиббс! Вы-то мне и нужны! — не обращая внимания на расстроенный вздох старпома, подскочила к нему я.
— В чём дело, мисс? — на широкой, опухшей физиономии Гиббса, появилось подобие улыбки. Я повела глазами и тихо, но выразительно произнесла:
— Мне нужно кое-о-чём поговорить, — и зашагала в сторону фальшборта. Встав рядом со мной у лееров, Гиббс безрадостно кивнул, тем самым подтверждая свою готовность выслушать меня.
— Мистер Гиббс, вам не стоит отрицать — я вижу это — вы знаете куда больше, чем говорите. — Брови старпома непонятливо подпрыгнули. — Вы единственный, кому Джек доверяет. Вы
знаете, что он ищет.
— Мисс, — через силу выдавил Гиббс спустя полминуты. — Видит Матерь Божья — сказал, если бы знал.
— Да что вы притворяетесь, Гиббс! — вспылила я, всплеснув руками. — Вы даже знаете, кому принадлежало это платье! — ладони расправились на потрёпанной юбке. — Я не пропустила мимо ушей ваш разговор в лодке! «Если память меня не обманывает, это платье принадлежало…» — процитировала я. И вдруг в голове словно бы зажглась лампочка. Руки застыли на пышной юбке, а в мыслях моментально сформировалась догадка.
— Эээ… Гхм, Оксана?
Я с трудом оторвала взгляд от платья и подняла к его обрамлённому бакенбардами лицу.
— Роза Киджера? — вкрадчиво прошептала я. Джошами Гиббс съёжился и потупил мутный взгляд. — Гиббс, хозяйкой платья была Роза Киджера?!
— Да, мисс.
Я прищурилась от вынырнувшего из-за грот-бом-брамселя солнечного луча и удивлённо присвистнула.
— «Всё чуднее и странноватее»… Спасибо, Гиббс.
С бака я спускалась вприпрыжку, ощущая затылком прожигающий взгляд старшего помощника. Ладонь скользила по шершавым раскалённым перилам трапа, пока не наткнулась на длинную вытянутую тень — Джек выходил из корабельного карцера, лениво потягиваясь и зевая на солнечный свет, после чего вдруг развернулся и столкнулся с моей персоной.
— Мачту тебе в… — он отпрянул от неожиданности и забавно взмахнул руками. — Оксана?
— Как видишь! — карикатурно усмехнулась я — Теперь понял, каково это — когда к тебе тихо подбираются сзади? — Воробей несогласно цыкнул и подступил ближе.
— А где рыба?
— В смысле? — я непонимающе моргнула, брови всползли на лоб.
— Я спрашиваю, где рыба, — терпеливо переспросил Джек и, выслушав моё вопросительное молчание, снизошёл до пояснения: — Когда я в прошлый раз подобным образом застал тебя врасплох, ты любовалась «летающей рыбой».
— Ах, вот оно что! — я в раздумьях подняла палец к губам, взгляд скользнул поверх капитанской головы. — Я так полагаю, что это
ты только что вернулся с допроса нашей «губернаторской рыбы», так удачно угодившей к нам в сети, — и кивнула в сторону трюмного люка, под которым крылся спуск в корабельный карцер.
— Если ты о Стивенсе, то рыба почти попалась на крючок.
— Почти? То есть на него плохо действуют «ненавязчивые угрозы смерти»?
— Скажем так, — Джек скептически повёл бровями, перед тем как отправиться на капитанский мостик. — Курс нам уже известен.
— И что это за курс? — спросила я в догонку.
— Исла-Де-Розас, — Воробей отпустил рулевого и крутанул штурвал. Бушприт царапнул по горизонту, меняя направление. — Этот чёрт выстроил себе целую резиденцию на собственном острове, на берега которого некогда налетел его корабль. С тех пор он присвоил остров, дал своё название и бережёт на нём важные его тонкой девичьей натуре вещи.
«Исла-де-Розас» — «Остров Роз» — подсказал внутренний голос. А поводом для «розового» названия, что вероятнее всего, стала всё та же загадочная Роза Киджера, погибшая много лет назад. Что же это была за женщина, что некогда свела с ума сразу двух мужчин? Что за женщина, в честь которой губернатор назвал целый остров? Что за женщина, платье которой Джек хранил пятнадцать лет…?
— Значит, его собственный остров…? — задумчиво протянула я.
— Да. Но мы не знаем подробностей. Остров, разумеется, хорошо охраняется. Сейчас наша главная задача — выведать обо всех возможных преградах на пути. А старина Кристиан на эту тему изображает молчаливого покойника. Но это вопрос времени, — коварно усмехнулся капитан.
Я кивнула, пытаясь сложить в мыслях всю мозаику из известных мне кусочков информации: Дневник. Роза Киджера. Амулет. Остров Дьявола. Исла-де-Розас. Этого по-прежнему было мало для того, чтобы увидеть чёткую картину происходящего. А поскольку Джек решил не делиться со мной важными подробностями, придётся взять выяснение обстоятельств в собственные руки…
…Жара сошла лишь под вечер, когда солнце соскользнуло с законного места и лениво покатилось к воде. Волны неуклонно подталкивали судно в корму, двигая к невиданным далям.
С наступлением темноты палуба опустела, лишь только вахтенный остался бдеть у штурвала — остальные же, в том числе и капитан, по праву завершили рабочий день и отправились на законный отдых. Едва в щелях дверного косяка каюты под капитанским мостиком погас свет, я поправила на себе замызганный жилет, на который не преминула сменить платье, собралась с духом и шагнула в темноту трюма.
Отсветы фонаря задрожали на стенах, лестница заскрипела под каблуками, из глубины пахнуло сыростью. Карцер я не жаловала частыми посещениями и за всё время пребывания на «Жемчужине» всего лишь во второй ступила в этот отсек трюма.
Поеденная ржавчиной решётка откинула тень на понуро сидящего у стены человека. Он дремал, прикрыв глаза и опустив голову к груди.
Металлический край фонаря в моей руке несколько раз стукнул о решётку, звук раскатился по трюму и вынудил губернатора поднять тяжёлые веки. Его мутный взгляд скользнул по половицам и медленно всполз к моему лицу. Я ответила сдержанным приветственным кивком. Стивенс нарочито шумно, протяжно выдохнул.
— Я не боюсь пыток, — утвердил он, сдвигая на лоб парик.
— Это ценное качество, — кивнула я. — Но вы ошибаетесь, если полагаете, что я пришла избить вас этим фонарём, — Стивенс издал сиплый звук, что, вероятно, означал усмешку. Я покачала фонарём, наблюдая как тени двигаются в такт, после чего пристроила светильник на торчащий из стены крючок.
— Так зачем же тогда пришла?
— Чтобы заключить сделку, — тишину разбавил приглушённый грохот разбившейся о борт волны. — Вы мне сведения, а я вам — результат наших поисков. И свободу, разумеется.
— Мисс, — выдавил пленник спустя минуту напряжённого молчания. — Вы слишком вежливы для своего окружения. Что вас заставило избрать этот путь? Среди пиратов вам не место.
— Как и вам, — холодно отрезала я. — Если не согласитесь на бартер, просидите в этой клетке до конца своих дней — и это будет не очень долго, поверьте.
Губернатор неоднозначно оскалился.
— И что же ты хочешь узнать?
— Планы Джека.
Губернаторскую физиономию исказило удивление.
— Что за амулет? Что за остров Дьявола? Кто, в конце концов, Роза Киджера и почему Джеку так нужен её дневник? — перечислила я. — И что Воробей так тщательно ото всех скрывает?
— Ты действительно хочешь выпустить меня и отдать плоды ваших поисков за
это? — рассмеялся Стивенс. — С чего мне верить в такой бред?
— Советую поверить. Подумай, тебе обещают свободу. Вдруг девчонка, которой не место среди пиратов, говорит правду, а ты решишь промолчать и лишишься единственной возможности спастись? — холодно произнесла я и сложила руки на груди. — Итак, по порядку, чётко, с самого начала… Можете начинать.
Сквозь незаметную щель в стене в трюм проник лёгкий сквозняк: огонёк в фонаре дрогнул, незащищённый остатками некогда выбитого стекла. Тени на стенах взбудоражились и пошли ходуном, как в калейдоскопе. Вместе с такой малой переменой в обстановке переменился и пленник. Его голос зазвучал тихо и слегка тоскливо:
— Узнаю старину Джека— скрытничать и уходить от ответа — в его стиле. Жизнь его проучила.
— Под словом «жизнь» вы подразумеваете себя? — не удержалась я, за что получила раздражённый взгляд, тонко намекнувший, что мои надежды обернутся крахом, если перебью его ещё хоть раз.
— В этом есть доля истины, — наконец, продолжил он. — Но и он в своё время поквитался со мной. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Насчёт амулета — есть старинная легенда:
Жил некогда на свете балеарский собрат Робин Гуда, легендарный разбойник Матеу Реус Ротжет, который грабил богачей — «плохих», и отдавал деньги беднякам — «хорошим». Неуязвимым для врагов делал его языческий амулет, который Ротжет всегда носил на шее. Так же амулет мог даровать бессмертие, исцелять любые раны, словом, исполнить любое желание своего обладателя — но только одно. Но разбойник его так и не загадал — берёг на чёрный день, так сказать — а в роковой момент не смог им воспользоваться.
Как всегда бывает в таких случаях, парня сгубила любовь. На празднике в одной из деревушек, Ротжет влюбился в местную красавицу, мисс Моретти, и отдал ей амулет в обмен на один танец. Как только он снял оберег, стражники схватили бедного парня. Ротжета повесили в деревушке Аларо пятнадцатого января тысяча шестьсот десятого года. Мисс Моретти же, которой перед смертью он отдал амулет, спустя десятилетие попала на маленький островок, где проживала итальянская община — корабль, где она была пассажиром, сел на мель неподалёку. Амулет был с ней.
Чёрт знает, что случилось в тогда на острове, но никто больше не видел ни её, ни амулет — а итальянская община исчезла — словно бы её там и не было. Многие отправлялись на этот остров, чтобы достать амулет — но никто не смог — он обрёл надёжное пристанище. Впоследствии это место получило название Исла-дель-Диабльо — «Остров Дьявола». И поверьте, назвали его так неспроста…
— Стойте! — я всё же перебила поток губернаторского красноречия, вскинув ладонь и сдвинув брови. — Вы говорите, что амулет делает обладателя неуязвимым и может исполнить его любое желание, — Стивенс часто закивал головой. — Но если Ротжет берёг своё единственное на «чёрный день», то почему не использовал его, чтобы влюбить в себя Моретти, а вместо этого отдал амулет ей?
— Без понятия! — фыркнул губернатор. — Я не могу судить о том, чего не знаю.
— Может быть, он уже потратил желание на тот момент? — я изогнула бровь, чуть отклоняясь назад на манер одного небезызвестного капитана. Стивенс неоднозначно повёл плечами. — Или амулет способен исполнить всё же
не любое желание?
— Не знаю, — Стивенс звякнул кандалами, что сковывали его запястья и качнул головой. — Но есть ещё кое-что. Роза Киджера. Про неё ты тоже хотела узнать. Что ж… Она была хороша: низкорослая, смуглокожая, черноглазая, с пухлыми алыми губками, правда тощая как доска. Грудей не было почти…
— Такие подробности мне ни к чему, — заметила я.
Стивенс сипло рассмеялся.
— Ну да, извини. Забылся. Она вела исследования по поводу амулета и острова Дьявола. И, как ты уже поняла, записывала исследования в треклятый дневник. И я, и Воробей были чертовски привлечены этой учёной красоткой, но Роззи предпочла нахального птенца, вместо меня. Вместо меня — богатого чиновника, она выбрала более молодого и более горячего — пирата.
Что ж… Джек не спас её от смерти пятнадцать лет назад. Он слишком часто уходил в море и поэтому не успел к ней в роковой момент. Говорят, его корабль только вернулся из очередного плавания и уже причаливал к острову, на котором она жила, когда Воробей вдруг увидел вдалеке пожар. Он кинулся на берег — к её дому, но было поздно. Он ворвался в здание и через минуту на его глазах на Розу рухнула горящая балка. Воробей потом очень долго пил без просыха. Многие думали, что и не выберется уже. Но он всё же выбрался и стал таким, каким ты его знаешь.
Так вот… вместе с Киджерой сгорела часть дома, но часть устояла — там я и обнаружил дневник с её исследованиями об амулете Ротжета и острове Дьявола. В память о малышке-Роззи он теперь хранится…
— …на Исла-де-Розас, так? — закончила я. Ответом мне послужил кивок. — Это всё?
— Это всё.
— Ну так и зачем Джеку спустя столько лет понадобился этот амулет?
— А вот с этим вопросом уже не ко мне, а к нашему птенчику лично, — усмехнулся Стивенс.
После краткого прощания я поспешила оставить губернатора Нассау наедине с мрачными стенами трюма и отправилась в каюту, обдумывать услышанное. В голове крутился целый вихрь из Ротжетов, Роз Киджер и амулетов. Рассказ Стивенса дал ответы на многие вопросы, однако полная картина по-прежнему оставалась туманной. Но так или иначе, остатки правды рано или поздно всплывут — и не без моей помощи, точно.
