За краем Вечности

      Год спустя, в центре Москвы.       Пронзительно зазвонил рабочий телефон. Я прижала трубку к уху, продолжая усердно выписывать ровные строки в блокноте.       — Здравствуйте, отель «Авалон», Оксана, слушаю вас, — выдохнула я. В ответ из телефона на меня посыпалась куча суровых указаний и наставлений — начальник сетовал по поводу того, что в этот самый день, когда в отель, в котором я работаю, заселяется таинственный очень-важный-гость, за стойкой портье оказалась «Неопытная, рассеянная Оксанка, которая всего-то полгода назад выпустилась с факультета «Гостиничное дело».       — Не беспокойтесь, Дмитрий Алексеевич, гостя примем со всеми почестями, — сухо бросила я в ответ и положила трубку. С губ сорвался раздражённый выдох. Да уж, я ещё не успела до конца адаптироваться к прежней жизни. Даже с горем пополам закончив институт и устроившись в элитный московский отель на должность портье, я не могла вернуть себе мировосприятие человека двадцать первого века: в каждую свободную минуту мысли возвращались к родным воспоминаниям — временами вызывая улыбку, а временами — желание взвыть от тоски. Ох уж эта тоска — первое время она преследовала меня на каждом шагу, в каждом взгляде прохожих, но погрязнуть в отчаянии я себе не позволяла — постепенно, день за днём, утомительная работа и общение с коллегами возвращали всё на круги своя, помогали смириться и жить дальше. Всё вокруг принимало прежний облик — пожалуй, всё, кроме меня — пиратство начисто изменило мой характер и взгляд на мир.       За стойку регистрации козликом заскочил мой напарник, вытирая яблоко о собственный пиджак.       — О, Серёга! Ты как раз вовремя! — я взяла в руки блокнот и задумчиво покрутила ручку меж пальцев. — Ты не знаешь рифму к слову «Вода»?       Сергей подбросил на ладони яблоко и заторможенно уставился на него.       — М-м… Еда? — пожал он плечами и откусил сочный фрукт.       — Да-а, ты тот ещё литератор, — присвистнула я, возводя глаза к потолку.       — А ты, Оксанка, с каких это пор стихи пишешь? — он наклонился над моим блокнотом, но я сердито захлопнула его, чуть не прищемив Серёгин любопытный нос.       — Полегче, полегче, Оксанка, буйная ты какая-то последнее время, я тебе вот что скажу, ты…       Я автоматически включила в голове белый шум, пропуская мимо ушей увлечённую тираду напарника, и вернулась к своему занятию. Взгляд мельком мазнул по открывшейся входной двери, вернулся обратно к блокноту — и тут же подскочил обратно. С губ сорвалось дрожащее «О-ой…». Я уставилась во все глаза на заходящих в холл отеля людей. Ручка выскользнула из руки и, будто в замедленной съёмке, приземлилась к моим ногам, отскакивая от сверкающего пола.       Я проглотила ком в горле, и даже Серёгина болтовня утихла, едва он заметил того самого очень-важного-гостя, который двигался к нашей стойке регистрации в обществе охраны. Это был мужчина в шляпе и очках, увешанный фенечками и цепочками.        По моей спине прокатилась волна дрожи: конечно, я была наслышана о том, что Джонни Депп приезжает в Россию на гастроли, но о том, что он остановится именно в нашем отеле я даже мыслью не грешила! Спустя несколько замедленных секунд время вернуло свой прежний бег, и Джонни привалился к стойке регистрации.       — А… Э… Кхм… Добрый день, — я с трудом переключилась на английский — и не удивлюсь, если от волнения могла перепутать слова и конструкции. — У вас забронировано?..       …Пока я оформляла номер для Джонни, Серёга украдкой вытащил телефон и включил камеру, чтобы потом порадовать поклонников мистера Деппа новым видео с их любимцем.       — Ваш паспорт, пожалуйста, — просипела я, не в силах оторвать взгляд от Джонни. И даже когда по столу шлёпнула книжечка в чёрной кожаной обложке я не двинулась с места, а продолжала цепляться за эти невероятные тёмно-карие глаза.       Внезапно что-то щёлкнуло внутри меня: на меня смотрел никто иной, как капитан Джек Воробей — Воробей моего времени и моего мира. Та же улыбка, тот же прищур, та же развязная поза. Но глаза — они значили больше всего. Я знала этот взгляд, я прошла с ним бок о бок сотни километров, я смеялась и плакала рядом с ним, умирала и возрождалась, я видела его в предсмертной агонии и в пламени безумной страсти. Это был мой капитан Воробей, мой Джекки.       Над ухом кашлянул Серёга, возвращая в реальность. Я спохватилась и приняла паспорт мистера Деппа.       — Ох… Извините… Вы просто мне напомнили одного человека… М… Неважно, — я поджала губы и отвела взгляд. — Вот ключ-карта от вашего номера.       Джонни Депп взялся карточку, но я не сразу смогла разжать пальцы и отпустить её. Чарующий взгляд Джонни сместился на моё запястье, где белело пиратское клеймо, и его ус приподнялся в улыбке.       — И я даже предполагаю, кого, — весело произнёс он.       Я заставила себя разжать пальцы и отпустить карту.       — Приятного отдыха, капитан, — я убрала руки за спину и натянула неестественную улыбку.       — Благодарю, — он нагнулся над стойкой и пригляделся к моему бейджу, — Оксана. Что ж, ещё увидимся, дорогуша.       От этого невероятно родного слова, произнесённого родным голосом, во мне будто фейерверк взорвался, осыпая миллионами разноцветных искр. И даже когда он уходил из холла, я не могла оторвать взгляд от этой походки — какой больше ни у кого не увидишь. И пускай, это актёр, голливудский актёр, а не пират Карибского моря, я видела в нём Джека и знала: это тот человек, который дорог мне больше всех на свете. И я продолжала стоять в сладком блаженстве, пока со стороны Серёжи не раздалась довольная усмешка:       — Ого, этот чувак браслетик забыл. Оставлю себе, фанатки за него весь кошелёк вывернут!       Я мгновенно сместила взгляд левее, и пока загребущая ручонка Серёжи не успела протянуться к потерянной фенечке, я мгновенно вцепилась в неё и кинулась прочь из-за стойки регистрации, крикнув поражённому Сергею «Я верну ему!».       И, улыбаясь до ушей, понеслась к Джонни в номер.       Поднявшись на лифте на третий этаж, я в несколько прыжков оказалась у Его номера. Дрожащая рука забарабанила в дверь и спустя несколько секунд мне открыли. Уже немолодой охранник в строгом костюме, возникший в дверях, вопросительно глянул на меня.       — Прошу прощения, — вздохнула я, слегка расстроившись тому, что встретил меня не Джонни, а его свита. — Мистер Депп забыл этот браслет на стойке регистрации.       — В чём дело, Джерри? — послышался до боли знакомый голос из-за плеча охранника. Спустя секунду в дверном проёме появился Он. Джонни опустил взгляд на фенечку, лежащую на моей ладони, и глаза его просияли.       — Благодарю, мисс. Этот браслет много значит для меня, это подарок моей дочери.       Передавая фенечку в его руки, я на некоторое время потеряла связь со всем миром, и не могла оторваться от его глаз до тех пор, пока телефон в моей сумочке не взорвался пронзительным звоном.       — Ох! Извините, — я полезла за мобильником, путаясь в многочисленных необходимых вещах, обитающих в недрах моей сумки. — Алло? Дмитрий Алексеевич? Что? Да. Поняла. Сейчас буду.       Я вернула телефон на прежнее место и напоследок улыбнулась мистеру Деппу:       — Всего хорошего Вам! — и побежала в холл, куда меня срочно вызвало начальство.       …Спустя полчаса, когда проблема с размещением очередного гостя была решена и мне удалось спокойно усесться за стойку регистрации, я вновь нырнула в свою сумочку — на этот раз в поисках блокнота.       — Серёжа, — холодея, прошептала я. — Ты не видел мой блокнотик, куда я стихи писала?       Тот помотал головой. Зараза! Не мог же он пропасть! Я вывернула сумку наизнанку, предварительно выгрузив на стол всё её содержимое — но искомое не обнаружилось. Сколько я ни гадала, в какой момент он мог выпасть из сумки — понять этого так и не смогла, а поэтому остаток дня прошёл в досадном настроении.       Однако я и не подозревала, какое счастье принесёт мне следующее утро. Не буду многословна, скажу лишь, что когда на следующий день я разбирала документы за стойкой регистрации, снова появился Джонни. В обществе охраны он подошёл ко мне и положил ключ-карту от номера на стол:       — Благодарю. Чудесный отель.       — Уже уезжаете? — вздохнула я по-русски, от отчаяния позабыв все английские слова. Джонни непонятливо изогнул бровь, однако рядом с ним оказался переводчик, который быстро шепнул ему на ухо смысл моих слов.       — Да, уезжаю, но, вероятно, ещё посещу вас, — ответил Депп, и его переводчик принялся было озвучивать эти же слова на русском, но я спохватилась и, чтобы не утруждать человека лишний раз, всё-таки заставила себя вспомнить английский язык:       — Не надо переводить, я понимаю. — Кивнула я переводчику. — Что ж, хорошего вам дня, мистер Депп. Спасибо… Спасибо Вам за всё!       Джонни отвернулся, собравшись было уходить, однако внезапно остановился и полез в карман.       — Вы вчера обронили это, — и положил на столик передо мной блокнотик.       Я залилась пунцовой краской и не могла заставить себя произнести хоть слово, глядя на нашедшуюся вещицу — поэтому не успела даже поблагодарить его — опомнилась я только тогда, когда за его спиной хлопнула дверь.       Тогда я вцепилась в блокнот, как в последнюю ниточку, которая связывала меня и Джонни — ведь Он только что держал его в руках… Эти страницы помнят тепло его ладоней… И я буду помнить… всегда.       Я невольно раскрыла блокнот на странице с недописанным стихом и дрогнула: рядом с убористыми строками, вчера выведенными мной, чернела размашистая надпись на английском языке: «Как хорошо, что со мной был переводчик. Он перевёл для меня это замечательное стихотворение. У меня есть к Вам деловое предложение по поводу использования Вашего текста в качестве послесловия к фильму, который мы с Т. Бёртоном в данный момент снимаем. Если захотите сотрудничать, позвоните…» — далее был указан номер телефона и подписано: «Дж. Депп».       …Я была самым счастливым человеком на свете, стирая слёзы радости с глаз и трепетно поглаживая пальцами выведенный моим Капитаном текст, рядом с которым, как отголоски прошлого, темнели написанные мной же самой сумбурные стихи…

«Города затянулись туманом, Песней грустной вздохнула струна, Помню я ветра в океане, И в вине растворилась слеза. В горьком дыме метался пепел. Безразлично плескалась вода. Сталь, огонь, свист пули и ветра Вмиг застыли в глазах. Навсегда. Ярды, мили, мгновенья и месяцы Нас с тобой покрестили огнём. Шаг за шагом, к солнцу по лестнице Через грань мы шагнули вдвоём. У свободы цены высокая. Кто познал её, будет страдать, Коль лишится её. Но я знаю Что не надо чего-то уж ждать. И я помню тебя… Наше лето… Ночи с привкусом рома и страсти, Этот взгляд, обжигающий светом, Сумасшедшим, безумным счастьем. Нас свобода спасла от забвенья! Её дух никогда не умрёт! Кто бы знал, что одно лишь мгновенье Беспощадно всё перечеркнёт. Парус бесится не надо мною. Под ногами земля. Не вода. Но в душе — знай! — я буду с тобою. Через вечности край. Навсегда. Средь Московских огней знаю силу И готова идти в любой бой. Лишь один минус у того мира — В нём я стала Уж слишком Живой…»