Противоречивые чувства

Pov author Ступив за порог дома, пока одноклассник снимал обувь, девушка начала ходить от стены к стене в узком коридоре, скрипя полом каждый раз, когда наступала на неисправную доску. Она придерживала лоб рукой и всё извинялась перед ним, что забыла о договорённости вместе поработать над проектом по биологии; иногда, чтобы вытолкнуть из себя непрекращающийся словесный поток разом, ей категорически не хватало воздуха. Шу мотал головой, требуя, чтобы та прекратила волноваться из-за такой мелочи и успокоилась. Правда, вряд ли она его слышала. — Ты кушать будешь? — резко сменила тему, уставившись на парня любопытным взглядом, чуть склонив голову набок. Она выглядела серьёзной и немного напряжённой со слегка вздёрнутыми бровями, а полузакрытые глаза часто смыкались, говоря о не прошедшей сонливости, — Мы с Питом ещё не завтракали, так как… я проспала, — она зажмурила один глаз и провела рукой по шее, что по непонятным причинам начала ныть. — Спасибо, я не голоден, — он перекинул длинную чёлку набок и выровнялся, ступая за подругой в прихожую, напоминающую собой пространство внутри шара. — Может, хоть кофе? — Если можно, чаю. — Нет проблем. У меня без кофе не начинается ни единый день, — с её уст сорвался звонкий, тихий смех, — а сегодня так тем более без него не обойтись. По левую сторону было видно широкую гостиную, откуда доносился звук телевизора. Наверняка техника работает впустую, и никто его не смотрит, и даже не слушает, если брать во внимание громкие возгласы Пита, что сейчас игрался с машинкой в противоположном конце комнаты. Справа посередине в глаза бросалась белая лестница, под которой разместилось около десятка продолговатых шкафчиков. Шу ещё раз мельком глянул на паренька в соседней комнате и перевёл взгляд на Харуку. — Дай угадаю, вчера допоздна репостила «Овер кинг»? — Аха-х… Да… Есть такое. Не понимаю, как у тебя выходит долго не спать, а затем выглядеть так свежо. Поделись секретом, а? — она повернулась к однокласснику. Вокруг её глаз собрались еле заметные складочки, так как на её лице сверкала хитрая улыбка. Указательным пальцем она обвела очертания его лица по воздуху, что вначале излучало застывшее удивление, а после расплылось в улыбке. Брови сблизились, образуя складочку посередине. Он покачал головой, немного склонив её, и спрятал смущение за длинной белоснежных локонов. — Да нет никакого секрета, — Шу пожал плечами, мельком оглядев комнату, и в конце вернулся к Харуке, — На самом деле я сильно не высыпаюсь, хоть и, казалось бы, ложусь в области двух-трёх ночи, почти как ты. — И я об этом! — повысила голос, чем привлекла внимание брата, что сейчас выглядывал одними лишь глазами из-за дверного проёма, и сверлил в недовольстве спину парня рядом со своей сестрой, — А выглядишь ты лучше меня. Когда вот так сравниваю себя с тобой по утрам в школе, начинаю думать, что в моей армии косметики нет никакого смысла. Не зная, что сказать в ответ её словам, он решил сохранить молчание, лишь который раз пожав плечами, и поджал губы, соединив их в одну линию. С такой реакции девушка захохотала. Она действительно считала внешность Шу — преступлением, что облачено против всех девушек, — слишком уж привлекательная. Глаза. Они у него добрые, нередко устремлены куда-то за пределы этого мира, и приобретают отрешённый вид, когда он над чем-то задумывается; как гронка спелой черешни, что переливается на солнце остатками капель дождя, яркие. Брови слегка тонковаты, ровные, зауженные к концу. Несмотря на то, что от природы его волосы приближённые к платиновому оттенку, брови достаточно тёмные. Ровный, немого продолговатый овал лица с изящным узким подбородком, проглядывающие скулы, создающие обворожительный мягкий рельеф, и бледная бархатистая кожа в придачу с широкой завораживающей улыбкой придавали Шу некого обаяния. Природа соединила в нём самые лучшие, как внешние, так и характерные данные родителей, придав также индивидуальных черт. Наверное, его личико далеко обгоняет по красоте многих учащихся с ним девушек. Но когда им завладевают негативные эмоции либо же он взбешён, то тогда Шу меняется до неузнаваемости. Улыбчивый, жизнерадостный парень и тот, что более не способный сохранять внутреннее равновесие, — совершенно чужие друг другу сущности, которым приходиться уживаться в одном теле. — Предлагаю вначале перекусить, а затем продолжить работу над проектом. Как ты на это смотришь? — рыжеволосая хлопнула в ладошки и засияла в предвкушении. — Хорошо. Они прошли к светлой деревянной двери с узорчатым рисунком, напоминающим цветущие лозы, и оказались в небольшой кухне в основном со светлым интерьером. Также кухня и гостиная соединялись общим проходом для удобства, посему по левую руку можно наблюдать ещё одну, точно такую дверь, что сейчас была приоткрытой. Чайник набирал температуру, а в это время на сковороду отправилось заранее подготовленная яично-молочная смесь с какао. Между готовкой Шу подкидывал темы для разговора, касающиеся как проекта, так и чего-то простого, что не вызывало напряжения в мозгу. Для этого у них целый день в запасе. Харука, активно стуча ножом по досочке, отвечала на его вопросы, говоря так же «не о чём», не позволяя и на минуту утихнуть их голосам. — Пи-ит, иди есть, — сказала, не отворачиваясь от столешницы. Большие кусочки ягодно-фруктового омлета ложились на тарелки, кипяток падал в чашки, создавая над ними облака густой пары. Когда никакой реакции не последовало, она закатила глаза до потолка. Она вздыхает так глубоко, вбирая в лёгкие максимум воздуха, и Шу на интуитивном уровне начинает догадываться, что сейчас произойдёт что-то ужасное и довольно забавное. Ужасное для Харуки и до невозможности радостная погоня для её брата. Если быть точнее, за её братом, — Игнорщик фигов, я вижу тебя через стекло! — действительно, в отличие от той двери, через которую одноклассники попали на кухню, ведущая в зал была наполовину из тонированного стекла, из-за чего прекрасно видно приближающиеся силуэты. Шу сидел за столом, переводя тихий взгляд то на Харуку, то на хихикающую тень за дверью в ожидании чего-то грандиозного. Но, на удивление, от девушки не последовало никаких насильственных попыток усадить брата к завтраку. Она решила пойти другим путём. Более дипломатичным. — Шу, надеюсь, ты не откажешься от кусочка? — А… М. У меня нет выбора? — он посмотрел на три выстроенных в ряд тарелки на столешнице справа. Приятный аромат заполнил собой всю комнату, и что-то внутри подсказывало парню, что он очень пожалеет, если начнёт упрямиться. — Хи-хи! Я очень рада, что ты и сам понимаешь. Кушай на здоровье! Это мама научила меня готовить шоколадные омлеты. Летом хорошо их делать, ведь можно добавить свежайших ягод с грядки, и получается настолько вкусно, что не оторваться! А вот… — она ловко повернулась туловищем к шкафчику над головой и достала с полки баночку мёда, — с этим будет в миллион раз вкуснее. Она хитро улыбалась и до определённого момента Шу не понимал хода её мыслей, пока не услышал жалобное мычание за дверью. Прошло ровно три секунды, и закругленная металлическая ручка издала характерный щелчок — дверь открылась, а из-за неё на половину показался печальный образ и надутые щёчки Пита. Он, не сдвигаясь с места, шмыгнул носом, и, без привычного недовольного ворчания, каким ранее встретил Шу, проговорил тонким, детским, таким невинным голоском: — А можно и мне кусочек? Я… Я больше не буду вредничать! — он показался во весь рост и, приложив ручки к груди, в знак подтверждения своих слов отрицательно помотал головой. Чистый ангел. — Конечно можно! — как ни в чём не бывало ответила старшая. Мальчишка радостный и весь оживлённый выкарабкался на стул, вытянув руки на поверхность стола, оставив достаточно места, чтобы между ними поместилась тарелка с вкусностями. — Ура! Ура! Омлетик! Харука приближалась с двумя тарелками, держа их достаточно высоко, Пита в этот момент словно подменили. Он начал плескать в ладошки и даже пожелал «всем приятного аппетита!» Каковым было его отвращение, когда тарелка глухо цокнула о деревянную поверхность, а в ней оказалась простая овсянка. — Это… Это что такое? — Мама сказала не баловать тебя сладостями, так как тогда ты отказываешься есть обычную пищу. Так что вот, каша на завтрак, — где-то внутри она ликовала, что, наконец, удалось показать кто здесь главный, но внешне девушка выражала полное спокойствие и говорила непринуждённо, словно ничего в этом нет. Она не выдерживает. Лицо брата застыло в брезгливой гримасе, словно та каша — самое ужасное, что он когда-либо видел за свои восемь лет. Харука взрывается от смеха, заполняя им всё пространство. Шу улыбается и неловко трёт переносицу, пытаясь не показывать младшему, что он и сам еле терпит, чтоб не залиться смехом. — Но я не хочу кашу… — до последнего веря, что это лишь не удачный розыгрыш сестры, он, пряча руки под стол, оборачивается к ней и тихо говорит: — Ты говорила, что на завтрак будет омлет… — Он будет, — сказала, вдоволь нахохотавшись, — Вот твоя порция, — она указала большим пальцем куда-то за своей спиной. Пит увидел свою порцию, целую и невредимую, и вновь засиял, — но ты её не получишь, пока не съешь кашу до последней ложки! Приказ свыше, — она пожала плечами и ткнула пальцем в люстру, а затем убрала тарелку на полку, откуда достала мёд, – самую высокую, куда он точно не доберётся! — М-м. Понял… — надежда погасла в его глазах. Он встал со своего места и последний раз посмотрел на сестру грустным взглядом. Глянул на тарелку с кашей… И ушёл с многообещающим молчанием. Парнишка закрыл за собой дверь, оставив после себя тишину. Друзья переглянулись. Шу смотрел, как Харука, поджимая губы, медленно поставила одну руку на талию, выгнув её в кисти, а другую точно так же, словно в режиме слоу-мо, разместила под подбородком, состроив задумчивый вид. — Н-да… — выдохнула, устремив свой взгляд куда-то в пустоту. — Ты думаешь, он обиделся? — тихо произнёс Шу не своим голосом. Каким-то подавленным. — А?! — она ожила, услышав его слова, — Ты серьёзно? Я теперь боюсь, что он мне кровать маслом обольёт, за то, что я не дала ему омлета! Он не сводил шокированного взгляда с подруги, произнеся с опаской: — А может…? Тишина. — Надеюсь, нет.