Салатовые кудри

Кохаку не хотела ничего. Ничего кроме здоровья сестры. Но никто не мог предоставить ей его. Никто. Ни Хром, днями сидящий в одиночестве и перебирающий свои булыжники. Ни отец и его ближайшие подчиненные. Никто. Кохаку часто думала, что большая часть деревни считает Рури бесполезной, прокаженной, не нужной. Они улыбались ей в лицо, но за спиной, в своих уютных домишках, они считали, что если она умрет, то будет только лучше. Никому нет настоящего дела до ее проблем. Если умрет, значит на то воля Господа. Не так ли? Но если бы Бог действительно существует, то почему он по сей день не может излечить жрицу? Или не хочет? Как можно оставаться таким равнодушным к беде Кохаку, которая каждый день исправно молится и по настоящему верит? Точнее молилась и верила. И сейчас она просто не знает, что ей делать. Кохаку может только носить воду из источников к сестре. Кохаку хочет быть человеком, в первую очередь. Она хочет, чтобы ее и ее близких уважали. Но оттого, что она девушка с этим возникают некоторые трудности. Ей приходится тренироваться напропалую, таскать тяжеленные сосуды с водой, без чьей либо помощи, по несколько раз на дню. И всем было на это плевать. Даже сейчас, лежа под повалянным деревом девушка в первую очередь думает о Рури. Если она вовремя не примет ванну, то ей будет очень плохо. А вдруг она умрет? Паника медленно, но стремительно, принимала молодого бойца в свои холодные, полные ужаса, объятья. Но нарушил их девичий голос. Голос, который Кохаку прежде не слышала.