Цветок Лотоса

      Отец Рафаэля и Кейси погиб героем для них и для других людей, защищая их деревню от клана Фут. Уже много лет клан Хамато ведёт борьбу с кланом Фут, но ещё никогда Футы не заходили настолько далеко. Кажется, они совсем забыли, что значат такие слова как «здравый смысл» и «самосохранение». Поскольку это был прямой вызов. С тех пор и началась война. Не холодная война с редкими налетами, а жестокая и кровопролитная.       Длилась она уже больше десяти лет, и Рафаэль почти не помнил времени, когда было бы спокойно. Когда бы в их деревню не приходили с одной вестью — нужны новые бойцы. Это началось, когда ему было семь лет, и продолжается до сих пор.       «Спокойствие, сосредоточенность и собранность — главные качества будущего воина» — было написано размашистым почерком. Юноша отложил кисть в сторону и осуждающе взглянул на плывущую в стороны краску. После чего с тихим рыком смял листок, отбрасывая его в сторону. Достает новый и начинает выводить буквы по новой. Резко открывается дверь, и рядом с ним падает другой юноша.       — Ты бы подстригся, а то ходишь, как девчонка, — усмехается брат, дергая Рафаэля за рыжие локоны, что были собраны в тугой хвост.       — Чтобы тебя весь клан Фут драл, Кейси! — возмущенно воскликнул Раф, ловя руками падающую чашу с чернилами. Неудачно. Все чернила остаются на руке, на полу и ни капли в чаше. — Я тебя убью!       Крик гнева могли услышать даже в соседней деревне, что была в нескольких десятках километров от них. Рафаэль разворачивается к самодовольному братцу и оставляет на его лице размашистый отпечаток ладони. И прежде, чем брат понимает хоть что-то, сбегает.       — Ах ты, маленький, — Кейси рванул следом, но, спустившись вниз, наткнулся на мать, за чьей спиной прятался младший брат.       Шори Джонс была женщиной преклонного возраста, но ничуть не утратила своей красоты. А отличали её от картин молодости только небольшие морщины.       — Кейси Джонс, что на твоем лице? — Рафаэль самодовольно улыбнулся, стоя позади матери. — И почему именно двое мальчишек, — вздохнула женщина с улыбкой, наблюдая, как её сын подходит к умывальнику. Перед этим прихватив чашу с водой.       — Рафаэль, — обратилась женщина к хихикающему младшему сыну.       — Да, мам?       — Ты закончил свою работу? — по щекам Рафаэля расплылся стыдливый румянец, и он виновато завел чистую руку за шею. Мисс Джонс знала этот жест с детства. — Рафаэль.       — Кейси помешал мне! — возмутился юноша. И сразу же поморщился от щелчка по носу, которым его наградила мать. — Эй!       — Что я тебе говорила? Спокойствие, сосредоточенность и…       — Собранность, да-да, я знаю. Но этот идиот разлил все мои чернила.       — Не «этот идиот», а «старший брат». Относись к нему с уважением, — заметила женщина. Рафаэль глянул на старшего брата, что строил ему рожицу, пока мать не видела. — Это первое! — обратила она внимание сына на себя, ткнув в его щеку указательным пальцем.       — А второе, — Шори вздыхает, опуская руку, и Рафаэль обеспокоенно смотрит на неё, — ваш отец видел в вас свое продолжение, — приподнимает рукой за подбородок лицо зеленоглазого парня и второй рукой подзывает своего старшего сына. И точно так же приподнимает его лицо за подбородок.       Она ласково улыбается им, поглаживая каждого по щеке, после чего убирает руки и обнимает их, получая в ответ крепкие объятья.       — Мои мальчики, — они уже сидят на небольшой лавке внутри дома, — вы у меня уже такие взрослые, — пальцами перебирает локоны каждого из своих сыновей. Отмечает с легкой грустью, как же ярко-рыжие волосы её младшего сына походят на волосы её покойного супруга. Она же была черноволосой, и именно её цвет волос унаследовал Кейси. — Сваха устраивает смотрины для девушек нашей деревни.       — Мама, — возмущенно стонет Рафаэль, вырываясь из-под руки матери. Кейси заинтересованно приоткрыл один глаз. — Ты же знаешь, что сейчас не время!       — Рафаэль, — строго пытается обрубить женщина какие-либо препирательства. — Женитьба — это важная часть вашей с Кейси жизни. И тебе не удастся её избежать.       — Сейчас идёт война! — возмущенно поднимает ладонь к окну парень, указывая на горизонт. — Клану Хамато нужны все живые мужчины нашей страны! Женитьба — это последнее, о чем я буду думать в этой ситуации!       — Даже не думай об этом! — возмущенно крикнула Шори, поднимаясь с места и заставляя Кейси отодвинуться немного в сторону. — Я не позволю тебе уйти и погибнуть на этой бессмысленной бойне!       — Я уже не мальчишка, сам могу решить!       — В комнату! — указывает пальцем в сторону комнату.       Рафаэль издает тихий рык и спустя несколько секунд зрительной борьбы уходит в сторону комнаты.       — Мам…       — Не сейчас, Кейси, — одернула мисс Джонс, подняв руку и призвав сына замолкнуть.       — Я поговорю с ним, — шепотом отозвался Кейси и ускользнул вслед за своим братом.       Женщина взглянула на солнце, что даже не думало опускаться, и тяжело вздохнула, сев обратно на лавку. Она не могла потерять кого-то из своих сыновей. Достаточно и того, что она потеряла супруга. Человека, которого она действительно любила. Пусть их брак и был заключен так же, как и большинство в этой стране. Они почти не знали друг друга до назначенной даты. Но полюбили друг друга и смогли пронести эту любовь через года, до того злосчастного дня.       — Что мне делать? — женщина повернула рукой небольшой портрет супруга, что стоял на компактном деревянном комоде. — Он совсем как ты в молодости. Огонь, который так сложно усмирить, — она ласково улыбается, отмечая эту деталь. Оба её сына были вспыльчивы. Но если Кейси можно было с легкостью затушить, то Рафаэль…       — Иногда мне кажется, что я могу усмирить его, а на деле только подбрасываю дров в огонь, — Шори провела пальцем по стеклу, за которым скрывалась шероховатая бумага и засохшая краска. — Что, если его же огонь сожжет его? Он не понимает всей серьезности войны, рвётся туда, словно это игра с мальчишками со двора.       Поняв, что от картины ответа вряд ли можно дождаться, женщина отставила её обратно и обернулась в сторону комнаты Рафаэля.

***

      Кейси простучал на двери незамысловатый пароль «тук-тук тук-тук-тук тук-тук» и, получив в ответ «Убирайся», вошел в комнату.       — Ты расстроил её, — заметил Кейси, и Рафаэль фыркнул, отвернувшись к окну, за которым кипела жизнь их деревни.       — Считает, что я мальчишка и не понимаю ничего. Даю один золотой, она сейчас взывает к духу отца в просьбах помочь ей найти управу на такого ужасного меня.       — Да-да, весь мир крутится вокруг бедного несчастного Рафаэля, — поддел Кейси с усмешкой, плюхнувшись на кровать рядом с Рафом.       — Ауч, — улыбнулся Раф.       — Один: один, братишка.       Кейси тянет руку к чужим волосам и стягивает черную резинку, после чего взъерошивает длинные волосы. Без резинки они доходят до пояса, что кажется ужасно неудобным. Кейси предпочитает волосы не длиннее плеч. Тогда их легко можно убрать в короткий хвост на затылке.       — Руки, Кейс.       — Останови меня.       Рафаэль перехватывает руку брата и пытается прижать её к поверхности кровати, но Кейси оказывается проворнее и с легкостью сам прижимает младшего брата, садясь ему на спину. Он сжимает коленями ребра, прижимает одной рукой обе руки брата к подушкам и второй проходится по боку, щекоча.       — Слезь с меня!       — И не подумаю, — смеется, продолжая пытку. Но Рафаэль не издает ни единого смешка, а только сильнее ерзает под старшим, стараясь сбросить его с себя.       — Рафаэль, — внезапно звучит серьезно, и уже присмиревший Раф поворачивает голову набок, сплевывая длинные волосы. Они мешали обзору и лезли в рот. Кейси пришлось рукой убрать их за ухо Рафа, чтобы увидеть зеленые глаза брата.       — Я крайне внимательно Вас слушаю, старший брат, к которому я проявляю максимум своего уважения. Ты слышал? Я говорю это очень уважительным тоном, — Рафаэль пытается вызвать улыбку у старшего брата, но Кейси даже бровью не повел. Раф выдыхает и, состроив скучающее выражение лица, смотрит в окно. — Что?       — Мама права.       — Не начинай и ты!       — Война — это не шутка, Рафаэль! — Кейси с силой сжимает чужие запястья, заставляя брата ойкнуть. — Это кровавая битва, в которой нет выигравших и проигравших. Есть только люди, которые идут туда как мясо. И я не позволю своему младшему брату стать очередным куском мяса. Ясно?       Рафаэль не отвечает.       — Я спросил, — Кейси сжимает запястья ещё сильнее, впиваясь ногтями в кожу, — ясно?       — Да, — неохотно отзывается Раф. И парень отпускает руки младшего брата, после слезая с него.       — Извинись перед мамой.       — Знаю, — Рафаэль растирает запястья и слышит, как за спиной закрывается дверь.       Раф сжимает зубы до противного скрежета. Кажется, он слышит этот скрежет в своей голове. Смотрит на запястья, на которых остался след от рук брата. Раф отнюдь не был миниатюрной комплекции, и мышцы у него были. Но любые повреждения оставались на его коже с поразительной легкостью. Ещё одно напоминание ему, как же он слаб.       Раф завязывает волосы обратно в высокий хвост. Как же он ненавидит такие моменты. Этот злосчастный разговор повторяется уже не первый раз. И каждый раз исход один. Брат приходит и пытается вправить ему мозги. И Раф благосклонно делает вид, что это сработало. Хотя они оба знают, что ни черта не сработало.       — Рафаэль! — юноша резко поднимается, выбегая на испуганный крик Кейси.       — Мам! — после подбегает к лежащей на полу женщине. Кейси придерживает её под голову и плечи, не позволяя полностью лечь на пол.       — Подай воды, живо! — Раф послушно подносит воду в чашке, передавая её Кейси.       — Мам, ты слышишь меня? — обеспокоенно спрашивает Кейси, похлопывая женщину по щекам смоченными в воде ладонями.       Рафаэль смотрит на женщину с беспокойством, сжимая её ладонь в своих руках. В душе бушует настоящий ураган из эмоций. Страх, беспокойство, грусть. Он не может представить, что с их матерью может произойти что-то действительно ужасное, поэтому надеется на лучший исход.       — Мам? — Шори пытается приподняться на локтях и открывает глаза, сонно моргая. — Не шевелись. Ты упала в обморок.       — В-воды, — Кейси сразу подаёт ей чашку, и она тут же припадает к ней губами.       — Мам? — переспросил Рафаэль и, заметив взгляд матери, стыдливо опустил голову, рассматривая её руку. В груди быстро стучит сердце, в уголках глаз собирается непрошеная влага. Дыхание спёрло, а в горле образовался комок.       — Ты вся горишь, — обеспокоенно заметил Кейси, приложив ко лбу матери ладонь. — Давай перенесём тебя в спальню, — подхватывает миниатюрную женщину поудобнее и обойдя сидящего на полу Рафа, уносит мать в спальню.       Раньше они с Рафом забегали сюда, прыгали на кровать и будили отца с матерью, вызывая их улыбки.       — Ты больна, — подметил Кейси и, заметив взгляд матери, вдруг понял. — Ты знала и ничего не сказала?       — Мне уже прописали лекарства, Кейси. И я их принимаю. Ваше беспокойство мне было ни к чему.       Кейси фыркнул, он считал иначе. Если бы мать не скрывала того факта, что больна, Раф и не подумал бы спорить с ней. А тем более повышать на неё голос.       Дверь скрипнула, и, обернувшись, Кейси увидел, как в проем заглядывает Раф.       — Кейси, сделай мне чаю. Он лежит на верхней полке, справа.       Поднявшись, Кейси подходит к двери и открывает её, впуская Рафа внутрь, и выходит, оставляя брата наедине с матерью.       — С тобой ведь всё будет хорошо? — Раф садится на пол рядом с кроватью и берет руку матери в свою. — Ты ведь не умрёшь?       — Так просто вы с Кейси от меня не отделаетесь, — улыбается женщина, вызывая ответную улыбку у Рафаэля. — Не бойся, Рафи. Всё будет хорошо, это обычная простуда.       — От обычной простуды в обморок не падают! — его голос звучит возмущённо, и женщина понимает, почему. Она сама решила не говорить сыновьям о своей болезни, и теперь они волнуются.       — Все будет хорошо, — женщина сжимает пальцы сына в своей руке. — Я поправлюсь. Ты же знаешь меня.       Рафаэль молчит некоторое время, просто наслаждаясь компанией матери. Или так только кажется. На деле он смотрит только вниз, на деревянный пол, и нервно кусает нижнюю губу. В сердце и на душе бушует ураган вины и страха. И глупых домыслов.       Что, если бы эта обидная перепалка стала последним их разговором. Что, если бы мать упала и ударилась головой о какой-нибудь угол. Он не может думать об этом, потому что это слишком страшно. И в то же время эти мысли не хотят покидать голову Рафаэля.       — Мне жаль, — наконец подаёт он голос. — Прости меня за то, что было сегодня. Я не должен был повышать на тебя голос, — придвигает к себе ближе руку матери и целует её. — Я люблю тебя.       — И я люблю тебя, мой мальчик, — женщина говорит с улыбкой. После чего обращает внимание на входящего в комнату Кейси. — А вот и мое лекарство.       Рафаэлю приходится посторониться, чтобы Кейси смог поставить на тумбу поднос с чайником и парой чашек.       — Будет прекрасно, если вы не будете шуметь, — Раф кивает, с ним кивает и Кейси, пока их мать отпивает немного чая из чашки и довольно выдыхает. — Самое лучшее лекарство на свете. А теперь мне нужно немного вздремнуть.       Парни понимающе переглянулись и пошли на выход из комнаты матери, когда она их окликнула.       — Только ведите себя тихо, — грозит пальцем, и Раф, пропустив смешок, ускользает из спальни, пока Кейси обещает матери вести себя тихо и дать ей должный отдых.

***

      Они решают устроить тихий поединок во дворе их дома. Используют для этого деревянные катаны и мечи и стараются держаться подальше от окна в комнату матери.       Что означает переругивания шепотом и тихие смешки, когда кто-то из них проигрывает.       — Предлагаю спор, — шепчет Кейси. Но Рафаэль его прекрасно слышит, шумы деревни до их двора едва ли доходят. Так что он заинтересованно тормозит, прежде чем нанести удар брату деревянной катаной.       — Говори уже, — рыкнул, сдувая со лба мешающую прядь волос.       — Если я выигрываю, то ты обрежешь свои патлы, — торжественно заявил. Но торжество длилось недолго.       — Тогда если выиграю я, то ты пойдешь свататься к родителям Эйприл, — отомстил Раф.       Кейси задумывается всего на секунду и после кивает головой, прошептав одними лишь губами: «Идёт». Кейси полностью уверен в своей победе, если кидается такими вещами.       На весь двор только и слышно, что стук деревянных мечей и шум земли под ногами Кейси и Рафаэля. Старший делает выпад, и Раф с лёгкостью увернулся бы от него, если бы брат не схватил его за длинный хвост, утаскивая за собой и не давая уйти от атаки.       — Грязные приемы?       — Я не виноват, что твой хвост буквально вьется у меня перед носом, — самодовольство так и плещется в голосе Кейси. И Рафу жутко хочется разбавить его чем-то.       Так что он без зазрения совести со всей силы наступает зазевавшемуся брату на ногу. Тот не издает ни звука, но мимика волшебна. И да, волосы он таки отпустил.       — Ты, — указывает на него пальцем, — труп, — проводит большим пальцем по горлу. Раф в отместку высовывает язык и отбегает на несколько метров.       Так и продолжается их битва с перебежками и грязными приемами. И вот Кейси уже сидит на животе брата, приставив к его горлу деревянный меч, когда в ворота их дома постучали.       — Я с тобой ещё не закончил, — бросает Кейси, поднимаясь на ноги, и идёт узнать, кого там нелёгкая принесла. Раф откашливается и поднимается на ноги, вытирая пот со лба.       Кейси подходит к воротам и открывает их, встречая взглядом сперва лошадь. Подняв голову, он видит и наездника. Из дома за его спиной вышла мать, к которой сразу же подошел Рафаэль.       — Кейси, кто там? — Кейси уже подходит к матери с двумя свитками в руках.       — Посол из близлежащей воинской части, — Кейси отдает Рафу один из свитков, а второй открывает сам. Быстро пробегается взглядом по строчкам и удивленно смотрит на брата.       Рафаэль сразу же открывает второй свиток. Игнорируя официальное обращение и прочие ненужные детали, он находит глазами нужную строку «Для похода на дальний восток, что состоится через четырнадцать лун, требуется направить от каждого селения женщину, если таковая имеется. Для надлежащего ухода за воинами и…» Раф резко закрыл свиток, стараясь дышать ровно.       — Что за бред? — спросил шепотом, пока Кейси стоял, закусив губу.       — Что там? — женщина подошла к старшему сыну и взяла свиток из его ослабевших рук. Пробежалась взглядом по тексту и вздохнула, посмотрев на Кейси.       — Мой мальчик, — и ласково обняла его, прижав к себе.       Рафаэль забрал у неё свиток и быстро прочел, что было написано там. Взглянул на брата и вновь на буквы.       — Тут ведь не сказано, что должен идти самый старший, — Кейси вырвался из объятий матери и отобрал у брата свиток, сжав его в кулаке.       — Не то, что духу! Твоего волоса там не будет! — Раф фыркнул, уже готовый возмутиться. Но, заметив взгляд матери, отвернул голову в сторону. Он не хочет расстраивать её ещё больше.       — Я помогу тебе собраться? — спросил неуверенно и получил кивок от брата. Но после Шори обратила внимание и на второй свиток.       — Что это у тебя? — она тихо кашлянула в сторону и забрала у сына свиток. Быстро прошлась по нему взглядом и вздохнула, выпрямляя спину.       — Я самая старшая женщина деревни.       — Нет! — не выдержал Рафаэль, забирая свиток и разорвав его на две части, — почему именно ты? Ты больна, ты не можешь проделать длительный путь, ты… ты…       — Что, Рафаэль?       — Я не позволю тебе!       — Оу, правда? — приподняла Шори одну бровь, и Раф бессильно сжал кулаки. Этот взгляд матери невозможно было оспорить.       Она была не менее упряма, чем её сыновья. Кажется, это их фамильная черта. Потому что иначе Раф это объяснить не мог.       Но он не хочет отпускать её туда! Ради чего?! «Для надлежащего ухода за воинами и поднятия боевого духа воинов деревни»?!       — Чушь собачья!       — Речь, Рафаэль! — прикрикнула Шори. — Я поеду, и это не обсуждается. Это давняя традиция, а что говорит закон?       — Чти традиции, и тогда твоя душа будет спасена в кромешной тьме нашего мира и бла-бла-бла, — быстро протараторил Раф, получая подзатыльник от Кейси. — Что? Ты сам это говорил!       — Рафаэль, — женщина смотрит на Рафа с улыбкой, — помоги своему брату собраться и после приготовь двух лошадей, — перевела взгляд на Кейси. — Отправляемся после ужина.       Кейси кивнул, соглашаясь с матерью, вслед за ним неуверенно кивает и Рафаэль.

***

      — Не могу поверить, что она, — Рафаэль пытается подобрать слова, пока помогает Кейси собрать те несколько вещей, что ему пригодятся. Но в голову не лезет ничего цензурного, а всё нецензурное он уже давно сказал.       — Она взрослая женщина и может сама решить, что ей делать, — Раф недовольно взглянул на подавшего голос брата.       — О да, ты, наверное, рад, что мамочка будет присматривать за тобой драгоценным там?!       — Мне это не нравится не меньше, чем тебе! — Прикрикнул Кейси. Он постарался подавить дрожащий выдох. Потому что ему ли не знать, как себя чувствует Раф.       Он сам готов наплевать на традицию отправлять женщин на бойню, особенно сейчас, когда это была его родная мать. Но он знал эту женщину слишком хорошо, чтобы поверить в призрачную возможность уговорить её остаться. Их мать заботилась о нём и Рафе. После чего шла чуть ли не вся деревня вплоть до той самой девочки трех лет из дома на окраине.       Рафаэля одолевали примерно такие же мысли. Он просто не мог позволить матери вот так добровольно уйти туда, где гибнут тысячи мужчин.       — Сам соберешь, — Раф кидает вещи на кровать и выходит из спальни, пробормотав напоследок что-то про подготовку лошадей.

***

      Сегодня вечером не было никаких разговоров за столом. Была только тишина, которая тянулась через весь дом. Она почти что звенела в ушах каждого из четверых, кто присутствовал в доме.       — Я счастлива, что ты заглянула к нам перед нашим отъездом, Эйприл, — рыжеволосая девушка улыбнулась Шори, после чего спрятала улыбку в чашке чая.       — Я хотела передать благодарность от всех девушек и женщин нашей деревни. Это безумно смелый поступок, — отчего-то смотрела она на Рафаэля в этот момент. После спохватилась и посмотрела на Кейси, который стыдливо отвел взгляд. Последние несколько минут он наблюдал за Эйприл.       — Даже больше безумный, чем смелый, — пробормотал Раф, ковыряя палочками свою еду.       Его все проигнорировали.       — Буду с нетерпением ждать твоего возвращения с победой, — Кейси заметно покраснел от слов девушки. Рафаэль понимающе улыбнулся. Он знал, что эта девушка нравится его брату. Все трое были знакомы ещё со времен, когда их отец был жив, но со временем дружеские чувства этих двоих уступили место влюбленности. Которую оба всё ещё пытаются скрыть.       — Победа это скорее коллективная работа, но спасибо.       — Может, вам двоим пойти прогуляться? — внезапно встрял в разговор Раф под удивленный взгляд матери. — Попрощаетесь, отправишь Кейси в дорогу? — Эйприл непонимающе посмотрела на Рафа.       — А маме ещё надо выпить лекарство и немного передохнуть перед тяжелой поездкой, — Кейси с Эйприл понимающе кивнули.       Через несколько минут в кухне остались только Раф и Шори.       — Уж не решил ли ты меня усыпить? — Рафаэль тихо хихикнул под смягчающийся взгляд матери.       — Всё куда прозаичнее, — он взглянул на дверь, через которую ушла Эйприл с его братом. — Война забирает жизни, а я не хочу, чтобы Кейси уехал, так и не разобравшись со своими чувствами к Эйприл.       Взгляд зеленых глаз пробегается по столу, а после Раф быстро поднимается и подходит к вскипевшему чайнику, доставая чай. Шори сразу понимает, что он пытается скрыть от неё внезапные слёзы, появившиеся в глазах.       — Прости за это, — Раф вытирает рукой влагу с глаз и наливает чай в две чашки. В чашку матери он закидывает лечебные чаинки, прописанные доктором.       — Не стоит стыдиться своих слёз, это говорит о том, что у тебя есть сердце, — Раф выдавил из себя неловкую улыбку. Он тянет к своим губам чашку, когда слышит топот копыт и, выглянув в окно, видит открытые ворота, возле которых стоит Эйприл.       — Кейси уже уехал, — констатирует, пока мать допивает свой чай.       — Скоро и мне нужно будет отправиться, — Раф кивнул, наблюдая, как Эйприл возвращается к их дому. Бросает взгляд на мать, что отставила чашку, поднимаясь со своего места. Но едва она встала, её сразу качнуло в сторону. Благо Раф был тут как тут.       — Тебе нужно прилечь, — он ведет женщину к её спальне, укладывая на кровать, когда туда же заглядывает Эйприл. Шори проглатывает вязкую слюну и, моргнув слипающимися глазами, смотрит на размытый силуэт своего сына. Едва двигая губами, она тихо шепчет:       — Что ты мне подмешал? — и после проваливается в спокойный сон.