***
День, когда Тэхён спустя неделю после соревнований возвращается в Сеул, выдаётся холодным. Ветер, гуляющий по холодному, каменному городу с серыми высотками и голыми деревьями, забирается даже под его дутый пуховик, заставляя дрожать, а редко пролетающие в воздухе снежинки, которые укрывают асфальт тонким белым слоем, и подёрнутое прозрачными облаками небо лишь добавляют дню мрачности и промозглости, даже не смотря на то, что сквозь тонкий слой серо-белых облаков просачиваются холодные лучи солнца. Только музыка в наушниках спасает юношу от окончательной потери настроения, когда он на автобусе едет к спортивной базе — Тэхён не любит зиму и холод от слова совсем. На его душе сразу становится так тяжело, словно кто-то сдавливает его изнутри, и думать о чём-то хорошем довольно сложно, когда вокруг один лишь холод и серость города. Так смешно, ведь он фигурист, и любовь ко льду привилась к нему ещё с детства, но холод терпеть не может и вечно мёрзнет, дома надевая тёплые носки со свитерами, а на улице кутаясь в безразмерные клетчатые шарфы. Омега прячет руки в карманах, а нос в большом клетчатом шарфе, когда выбегает из автобуса и поправляет лямки рюкзака — сегодня он пошёл на занятия сразу после школы, так как терпеть сил больше не было, и очень хотелось вновь позаниматься и встретиться со всеми знакомыми. Он издалека видит здание катка, укутанное в дымке снежинок, и его сердце трепещет от того, насколько сильно хочется наконец-то надеть коньки и почувствовать под ногами лёд — он успел безумно соскучиться по тренировкам, и когда заходит с холода в тепло, разогревая руки, его тут же встречают улыбками все мимопроходящие. Он ощущает себя так, словно находится дома, и на его сердце становится тепло, когда он проходит по знакомым коридорам на пути к раздевалкам, вместе с этим здороваясь со знакомыми и принимая поздравления с заслуженным первым местом на соревнованиях. И когда Тэхён подходит к их раздевалке, он уже слышит знакомые голоса, подмечая, что сегодня старшая группа намного громче, чем обычно. — Тэ, наконец-то ты здесь! Мы дождаться тебя не могли! — возбуждённый гвалт в раздевалке прекращается, а десять пар глаз устремляются к краснощёкому от холода омеге, когда тот, успевший немного подмёрзнуть без шапки, которую, увидев солнце за окном, как назло не взял сегодня, заходит в раздевалку. Он слегка тушуется под всеобщим вниманием и поглядывает на одногруппников, кусая губы и не понимая, почему все они такие взбудораженные, весёлые и почему так сильно ждали его. — Ты ведь всё нам расскажешь, верно? И почему, спрашивается, раньше не рассказал? — Хичоль, один из старших омег в их группе, относившийся к Тэхёну по сравнению с другими с большим холодом, пытающийся соревноваться и быть лучше, в шутку дуется, но уже через секунду его глаза сияют, и он продолжает, — Ну же, рассказывай! — О чём я должен вам рассказать? — Тэхён выпучивает глаза и вспоминает, не упустил ли чего, но он явно не знает чего-то, что могло настолько взбудоражить его одногруппников, и ему кажется, что он чего-то недопонимает или что-то пропустил. Омега смущённо хлопает глазами, а остальные хмурятся, поглядывая друг на друга, когда Тэхён, ожидая объяснений, проходит к своему шкафчику и наконец-то снимает ярко-жёлтый дутый пуховик, облегчённо выдыхая — он, пусть и любит лёд, но зиму с её морозами выдерживает со сложностями, особенно, если Сеул накрывает такой холод, что приходится надевать ненавистный пуховик, который Тэхён терпеть не может из-за тяжести на теле и шаркающих звуков. — Хочешь сказать, ты ничего не знаешь? Не знаешь о Чон Чонгуке? Разве мистер Ким не говорил тебе ничего? — Тэхён продолжает глупо хлопать глазами, и он ощущает себя неловко, опуская взгляд в пол и не зная, чего ожидать и что ответить. Конечно, о Чон Чонгуке он знает. О нём знают все, и о нём нельзя не знать, потому что он — один из лучших фигуристов Кореи за последние пять лет, и каждый ребёнок, занимающийся фигурным катанием, следит за ростом альфы и каждым его выступлением, поражаясь и равняясь. Кроме того, Чонгук довольно красив, и среди омег имеет прекрасную репутацию, поэтому не знать о нём, будучи омегой и вместе с этим занимаясь фигурным катанием уже профессионально, выйдя на достаточно высокий уровень, чтобы выступать на крупных соревнованиях между лучшими школами Кореи, нельзя. Каждая эпоха в фигурном катании обозначается несколькими громкими именами, которые зачастую появляются вспышками, неожиданно, оказываясь настолько яркими, что поражают талантом, и каждый в стране по крайней мере знает их имя, если не видел выступлений. Имя Чонгука появилось в этих рядах совсем недавно, около трёх лет назад, и за это время он успел стать настоящей звездой фигурного катания. Его техника, отточенные движения, современные танцы на льду, харизма и внешность сделали своё дело. Даже при том, что ходят слухи о его жестокости и излишней требовательности, при том, что он довольно строг, Чон Чонгук — это настолько большая величина для всех них, что она оказывается неподъёмной, и Тэхён искренне не понимает, как он может быть связан с ним, и почему он должен знать о нём что-то большее, чем то, что он великолепный фигурист. Кроме того, омега знает, что в эти дни не было соревнований, а так же не было выпущено ни одной новости, которая касалась бы фигурного катания, поэтому он даже предположить не может, каким образом имя этого альфы всплыло сегодня здесь, в их раздевалке, и почему у него, у Тэхёна, что-то об этом хотят узнать, когда как он никогда не сходил по Чонгуку с ума, а лишь восхищался талантом, в отличие от большинства окружающих его на занятиях омег. — Тэ, ты ведь помнишь о том, что партнёр Чонгука, Пак Чимин, заявил о своём уходе около месяца назад? — омега кивает. Это он помнит. Чимин — ещё один невероятный человек, омега, и месяц назад он рассказал о том, что беременн и выходит замуж, и свою карьеру продолжать не хочет. Тэхён помнит так же и скандальное интервью, которое после заявления Чимина взяли у Чонгука, которого спросили о том, не он ли отец будущего малыша — шумихи поднялось много. Омега как сейчас помнит строгий, даже сухой и жестокий взгляд, который спешащий куда-то, но пойманный репортёрами альфа кинул на журналиста — сразу стало ясно, что отец не он, и все слухи об их с Чимином отношениях, которые ходили около года, испарились сразу же, как Чимин в тот же вечер опубликовал в своём инстаграме фото со своим альфой — довольно успешным бизнесменом Мин Юнги. Теперь ходило много слухов о том, кто будет его новым партнёром в парных катаниях, было много предположений, однако, все они были опровержены самим альфой, который в последнем интервью оповестил журналистов о том, что он ещё только ищет партнёра для себя. В школе Тэхёна и здесь, на спортивной базе, каждый омега лишь томно вздыхал, в мечтах катаясь с Чон Чонгуком, и разговоры в последнее время крутились лишь вокруг этого. Всё это: скандалы, слухи, интервью, бурная слава, знаменитость — настолько от Тэхёна далеко, что омега никак не может понять, почему его спрашивают о Чонгуке. Как они вообще могут быть связаны? — По школе ходят слухи, что он рассматривает тебя в качестве своего нового партнёра, — тихо, но достаточно уверенно говорит Лиён. Стоп… Что? Он, Тэхён, вместе с Чонгуком? Кататься на соревнованиях и на олимпиадах? Это же бред, и наверняка простая шутка! Однако, прежде, чем рассмеяться, Тэхён понимает, что никто явно не шутит, потому что лица у всех довольно серьёзные и не на шутку встревоженные. — Нам рассказал Ёну из второй группы. Чонгук сегодня в нашей школе с самого утра, и многие говорили, что он присутствовал на их репетициях, и, кажется, довольно близок с Намджуном, так как они много разговаривали и даже смеялись. Не уверена, чему можно верить, но мы должны были предупредить тебя, и вообще, мы думали, что ты знаешь! — Тэхён глупо мотает головой — ни о чём подобном он не знает. — Да! Это ведь наверняка Намджун посоветовал ему тебя, если всё это правда, и в таком случае, мы решили, что ты должен знать об этом, — соглашается Юна. — Кто-то из группы Ёну слышал, как Намджун разговаривал с Чонгуком о тебе и о том, что он сможет увидеть тебя сегодня. После соревнований в Пусане этого стоило ожидать! Я всегда знал, что ты пойдёшь выше, хён! — Тэхён теряется. Да быть этого не может! Наверняка это глупые слухи, потому что он не может быть наравне с Чонгуком, а если бы фигурист и предложил бы ему кататься в паре, то это означало бы лишь одно — они должны быть наравне, а это что-то из ряда фантастики, и до уровня Чонгука, как юноше кажется, ему ещё топать и топать, и омега спешит уверить в этом одногруппников, хотя не знает, успокаивает больше себя или же их: — Вы наверняка ошибаетесь, и всё это наверняка лишь слухи, — он улыбается глупостям, снимая с себя пушистый кремовый свитер, под которым уже скрывалась тонкая форма. Остальные смотрят на него с недоверием, кто-то высказывает мысль о том, что, должно быть, если Тэ ничего об этом не знает, это правда лишь слухи и сплетни, поэтому довольно быстро толпа вокруг него исчезает, разговоры перетекают в русло о том, как все хотят увидеть Чонгука, и он, уже переодевшийся в форму, напоследок смотрится в зеркало, в него же провожая взглядом последнего уходящего омегу и после сразу же встречаясь со своим неуверенным и обеспокоенным лицом в зеркале. Новости, признаться честно, немало взбудоражили его. Юноша кусает губу, вспоминая слова одногруппников, и он солжёт, если скажет, что не волнуется. Кому верить? Тэхён безумно волнуется, потому что не знает, чего ожидать от репетиции. С одной стороны, это не может быть правдой, потому что если бы было, то было бы уже слишком, но, с другой стороны, соревнования в Пусане неделю назад, когда он занял первое место, стали чем-то большим, и у него даже взяли интервью, в котором за глаза назвали восходящей звездой, а Намджун тогда лишь удовлетворённо покачал головой, не сказав ни слова против. Тот же Намджун в тот же вечер сказал, что теперь Тэхён пойдёт выше, и они должны стремиться к чему-то большему, но омега под воздействием радости от занятого первого места и пребывая в окрылённом состоянии, даже не задумался об этом, и только теперь слова тренера всплывают в его голове. Однако, во всё это Тэхён не верит до последнего, хотя, когда стоит перед дверьми, открывающими дорогу на лёд, нервно кусает губы, не решаясь зайти. И он не знает, почему всё тело сковывает, а внутри всё дрожит, потому что, казалось бы, это такая мелочь… Но какой фигурист не мечтает о подобном? Каждый. Тэхён не исключение из правила, и пусть он не идёт по головам ради успеха, как это делают многие, занимается фигурным катанием, так как искренне желает этого, он всё же мечтает о большем. И сейчас омеге кажется, что от присутствия Чон Чонгука, за которым он никогда особо не следил, на тренировке зависит его жизнь, потому что, если альфа действительно здесь, то шансы, что всё сказанное его одногруппниками — правда, возрастают. Тэхён никогда не стремился к славе, даже не думал об этом, когда отрабатывал технику, которая поначалу оставляла желать лучшего — он до сих пор помнит, каким взглядом смотрел на него Намджун. Он думал лишь о том, что хочет этого, чувствует, что лёд — для него. То, что он дошёл до финальных соревнований в Пусане и занял первое место уже казалось ему чем-то невероятным, словно он попал в сон. И теперь, осознавая, что, возможно он пойдёт выше, омега волнуется, потому что никогда особо не желал этого, и не знает, как ему стоит реагировать, потому что если всё это правда, если всё так, как было сказано, будет намного тяжелее, чем было пять лет назад, когда он всеми силами, часто оставаясь в дополнительное время, отрабатывал технику. Он мечтать о таком не мог, и то, что его ждёт — пугает.***
Чонгук осматривает разминающихся на льду омег старшей группы, но заостряет внимание лишь на одном — светловолосом омежке, по сравнению с другими слишком хрупким. На Тэхёне, до которого, кажется, слухи о том, что он, Чонгук, желает видеть его своим партнёром в парных катаниях, вопреки надеждам Чонгука, дошли — иначе поведение юноши, который явно волнуется, часто посматривая на него большими, несколько испуганными глазами, кусая губы и неуклюже спотыкаясь на ровном месте, объяснить нельзя. Кроме того, само по себе взволнованное и возбуждённое поведение других омег явно указывает на то, что они знают — они следят за тренирующимся рядом Тэхёном, подшучивают и хихикают, смотря на Чонгука, пока Намджун указывает на их недостатки в тренировке. Кроме того, альфа заметил, что многие омеги, особенно самые старшие, пытаются выглядеть перед ним лучше, чем они есть на самом деле — они явно переигрывают, а ещё пытаются привлечь чонгуково внимание к себе совершенными глупостями, что альфу раздражает во всех омегах. Другое дело Тэхён — он смущается, несколько неуклюже выполняет растяжку и выглядит совершенно естественно, не пытаясь показаться другим человеком, как это делают другие, и это выделяет его среди общей массы в глазах альфы. Чонгук на всё это лишь хмурит брови — он никогда не любил легкомысленность, и, конечно, подозревал, что в группе старших омег будет довольно трудно, но не думал, что настолько. Все они явно смущают и без того напуганного Тэхёна, и альфу это несколько раздражает. Он всегда относился к своей работе серьёзно, а эти омеги позволяют себе побаловаться и повеселиться на льду и даже во весь голос посмеяться, и этого мужчина никогда не одобрял. Хотя, конечно, сказывается некоторая его отдалённость от их возраста — он уже давно перестал воспринимать свои тренировки, как возможность отдохнуть или отвлечься от тех же уроков, потому что теперь это стало его работой. Теперь он стал более сухим, нежели был раньше, в возрасте Тэхёна. Но, не смотря на всё это, Гук должен признать — в старшей группе Намджуна все катаются отменно. Техника, ощущение ритма и настроения — всё, как нужно, пусть даже бывают мелкие, при желании вполне поправимые недочёты. Однако, альфа не может не заметить, что Тэхён среди общей массы очень выделяется. Он чувствует всё намного глубже, когда выполняет те же упражнения, и в конце концов, после прогона других номеров, от которых Чонгук не остался ни в восторге, ни разочаровался, так как все омеги были сконцентрированы в основном не на выступлении, а на том, чтобы понравиться ему, Намджун просит его повторить программу, с которой омега выступал две недели назад. Чонгук, находясь на месте зрителя, всем нутром ощущает волнение юноши, когда тот, тяжело выдыхая, подъезжает к центру льда. Альфа тонким взглядом отмечает, что руки и ноги омеги дрожат, и ему уже не кажется, что стоило заявляться без предупреждения. Изначально он хотел проверить, каков будет Тэхён, застигнутый врасплох, потому что он, видя всего одно его выступление, естественно не мог доверять своему первому впечатлению полностью — мужчина всегда отличался жёсткой требовательностью как к себе, так и к другим. Кроме того — на кону олимпиада, и чтобы достигнуть высот, омега должен быть готов ко всему. И Чонгук очень старается смотреть на него беспристрастно, однако, странное ощущение покалывания где-то глубоко внутри не даёт Чонгуку смотреть на происходящее спокойно, особенно после того, как до этого он успел напрямую встретиться со взволнованным, ничего не понимающим взглядом юноши. Альфа и сам немало волнуется — если сейчас всё пройдёт гладко, можно считать, что он нашёл себе партнёра на ближайшее будущее, и он безумно хочет, чтобы им был именно Тэхён, пусть с его стороны это немного безрассудно, и он даже понимает это, но всё равно идёт на поводу у желаний. И вопреки волнению омега начинает довольно хорошо, пусть альфа и подмечает, что это не выглядит так же чувственно, как было на соревнованиях. Тэхён явно смущён излишним вниманием, кроме того, наверняка пытается прыгнуть выше головы, но это, естественно, только мешает. И Чонгук, бывавший в ситуациях, когда спонтанно он оказывался не десятым номером среди выступающих, а седьмым, понимает, что стоит огромного труда выполнять на льду то, что сейчас делает омега — он, даже не выполняя все движения так же чисто, как это было неделю назад, вновь вызывает в Чоне мурашки, и каждое его движение отдаётся в теле альфы дрожью от переживаемых эмоций. В конце концов, обретя уверенность, Тэхён двигается уже собраннее, и теперь это максимально приближено к тому, что мужчина видел на соревнованиях неделю назад. — Он правда довольно хорош, — альфа следует взглядом за выполняющим прыжок омегой и очерчивает им тонкий стан. Изысканен, грациозен, хрупок и по-королевски красив. Он тонко ощущает музыку и её настроение и идеально передаёт её, и это невероятно — Чонгук ещё не видел, чтобы кто-то в его возрасте катался так, а видел он немало. Этот омега слишком хорош для своего юного возраста, каждое его движение вызывает в Чонгуке бурю эмоций, и он так давно не испытывал чего-то подобного, что дыхание спирает от желания наблюдать за каждым движением омеги вечно, а по спине пробегаются мурашки, когда юноша прыгает ввысь, грозя упасть и разбиться. — Я давно не видел настолько высокий уровень у молодых фигуристов, и, честно сказать, когда увидел его на тех соревнованиях, подумал, что это — счастливое стечение обстоятельств, но теперь вижу, что он талантлив, — высказывает своё мнение Чон, а Намджун, стоящий рядом, довольно хмыкает. Чонгук же вконец теряется, наблюдая за юношей. Он безумно красив, и его техника идеальна, а движения не сухие и отточенные, не направленные на идеальность, что обычно вызывает скуку, а живые, нежные, плавные, изящные, вбирающие в себя его собственное прочтение чувств героя, его личные ощущения, настроение, эмоции. Чонгук бы сказал, что омега даже сексуален, но в то же время он невероятно лёгок и невинен, и сказать о нём что-то подобное будет неправильно. Скорее притягивающий, желанный, загадочный, привлекающий к себе особое внимание. Кроме того, по его отдаче обычной репетиции видно, что он проникается танцем настолько, что зрителю невозможно остаться равнодушным, и Чонгук воочию видел восхищённые взгляды людей на соревнованиях две недели назад. Омега идеально чувствует лёд и, что самое важное — самого себя, находит гармонию, зажигает огонь в душе Чонгука, который так давно не видел столь красивого и чувственного исполнения, что сейчас чувствует себя как никогда раньше окрылённым и желающим встать на лёд. Он восхищён, глубоко восхищён и поражён, потому что такой талант, как у этого омеги — редкость. Чонгук, для которого фигурное катание давно стало средством заработка, Чонгук, забывший о том, что можно получать от этого истинное наслаждение, Чонгук, забывший о своей страсти ко льду, находит давно позабытые в самом себе качества в омеге. Ему становится легче дышать, когда он отпускает все свои волнения за успех в олимпиаде, когда вспоминает о том, что кататься нужно со страстью не к победе, а к танцу, ко льду. — Тэхён — один из самых талантливых в моей группе, — гордо, но тихо рассказывает Намджун. — Скажу честно, когда я только пришёл в эту школу в качестве тренера, я не был впечатлён его техникой. Он, мягко говоря, недотягивал, а исполнение явно было неуверенным. Но его отдача, огонь, его непоколебимое желание совершенствоваться и не сдаваться, устоять, сделали своё дело и поразили меня. Его стремление стать лучше, его стремление отдать всего себя фигурному катанию, его увлечённость, его искренняя любовь ко льду и конькам, то, как он проникается танцем, стоят намного дороже техники, которую можно наработать. В нём есть страсть, понимаешь, о чём я? Он горит, и сейчас он на пике, — Чонгук согласно кивает, не отрывая взгляда от омеги. Казалось бы, в таком хрупком юноше не может скрываться что-то подобное, но внутреннее чутьё подсказывает мужчине, что всё сказанное — правда, и он поистине восхищён. — Это редкость. Я давно не видел, чтобы кто-то был так влюблён в своё дело и хватался за него столь крепко. Теперь, увидев ещё раз, поняв, что омега действительно талантлив, почувствовав желание смотреть на него дольше, Чонгук действительно понимает, о чём говорил Намджун, когда советовал обратить своё внимание на конкретного ученика. Сложно найти кого-то, кто мог бы быть лучше и искреннее, чем Тэхён, тот омега, смотря на которого издалека ещё до выступления неделю назад, когда он, ужасно маленький выехал на середину огромного катка, Чонгук только хмыкнул, посчитав не тем, кто ему нужен, посчитав, что Намджун, скорее всего, ошибся в своём выборе, пусть это и было сомнительно. Он показался ему слишком хрупким и чувствительным, слишком неготовым к вершинам, к которым стремился Чон. Чонгук до сих пор искал дерзость, готовность ко всему, даже наглость, так как без этих качеств пробираться к звёздам трудно. Он искал кого-то похожего на себя, но нашёл полную противоположность — тонкость, природную грацию, врождённую хрупкость и привлекательность, и он очарован не только как зритель, но и как альфа. Очарован, пусть даже не признавал этого, ещё с соревнований, после которых довольно долго пытался Намджуна уговорить на личную встречу с юношей, пусть и несколько сомневался — столь резкие изменения цели были для него неожиданны, и он не привык так резко менять своё мнение, всегда старался придерживаться изначально обдуманного плана и не изменять самому себе. Но упустить такого омегу было нельзя — Чонгук знает, что Тэхёна уже заметили другие фигуристы без пары, знает, что с таким талантом ему недолго осталось ездить без пары, а до олимпиады после победы на последних соревнованиях рукой подать. И всё же он до последнего к своему желанию видеть Тэхёна своим напарником на соревнованиях относился крайне скептически. Он был уверен, что найти кого-то лучше, чем Чимин, будет сложно, так как друг, покинувший его и ушедший с головой в семью, был одним из лучших в своё время и именно с ним мужчина занимал первые места, поэтому к смене партнёра он отнёсся крайне серьёзно. Кроме того, Чонгук искал опытного, и это был одним из главных его критериев в поиске, так как возиться с начинающим времени нет. Однако, все омеги, которых он знал, до сих пор были при партнёре, и нужного варианта не было. Последнее, наверное, и было тем, что так волновало альфу, когда он обратил внимание на Тэхёна, который ни разу не катался в паре. Однако, теперь Чонгук знает — Тэхён тот, кто ему нужен. Он ещё молод, ещё горит, и это — самое важное, даже если идти выше ему будет сложнее, чем это давалось Чимину. Но Чонгук готов взять на себя всю ответственность за омегу, готов помогать, если помощь действительно понадобится, готов быть рядом, потому что знает, что Тэхён сможет выдержать. Если бы не мог, он не находился бы сейчас здесь, а Намджун, в котором Чонгук уверен на все сто, не говорил бы про него так хорошо. — Тэхён, это было хорошо, — Намджун улыбается возвращающемуся с катка Тэхёну, и Чонгук замечает, как омега вновь смущённо посматривает на него, но отводит взгляд, смущённо улыбаясь. Альфа не может не признать, что юноша безумно симпатичен, и он не может отвести от него взгляд, оценивающе проходясь им по фигуре до того, как омежка надевает кремовый свитер, пряча руки глубоко в его рукавах. — Ты хорошо справился с волнением, — хвалит тренер, а омега шепчет «спасибо», не решаясь поднять взгляд и кусая губы. — Единственное — когда объезжаешь лёд вокруг, постарайся следить за тем, чтобы находиться чуть дальше от ограждения из соображений безопасности, — улыбается альфа. — Но, я уверен, что это произошло из-за волнения. Ну, Чонгук, а тебе есть что сказать? — младший альфа вновь ловит на себе взгляд светлых карих глаз, которые омежка тут же опускает, теребя край вязанного свитера. Безумно милый, ужасно неподходящий для того, чтобы кататься вместе с Чонгуком, потому что такую хрупкую и естественную красоту хочется скорее спрятать, нежели показать. — Это было невероятно красиво, — улыбается он, и юноша совершенно точно спокойно выдыхает, что не остаётся без внимания Чонгука, который решает не тянуть с формальностями. — Ты ведь уже знаешь, зачем я пришёл, верно? — омега кусает губы и неуверенно, но всё же кивает, наверняка очень волнуясь — Чонгук помнит, как волновался, прежде, чем ему сказали, что он сможет выступать с партнёром. Выступать в паре в какой-то степени сложнее, чем одному, так как нужно найти баланс не только со своим телом, но прочувствовать чужое так же хорошо, как своё. Добиться полной гармонии удаётся с большим трудом. И, конечно, Чонгук помнит, как волновался, впервые выступая с омегой — ему тогда было восемнадцать, и он вполне понимает, что чувствует Тэхён сейчас. — Как думаешь, сможешь справиться с парной программой? — юноша резко поднимает голову, смотря то на Чонгука, то на Намджуна, при этом смешно выпучив глаза, что вызывает в альфах улыбки. — Вы хотите сказать, что… Согласны работать со мной? — неверяще спрашивает омега, часто моргая и тяжело выдыхая — ему кажется, что от волнения воздуха начинает не хватать. Чонгук улыбается его непосредственности и кивает, внезапно ощущая омежий тонкий аромат и удивляясь — у омег тэхёнового возраста аромат ещё не ярко выражен, и даже в случаях великой радости почувствовать его почти невозможно. Но Тэхён пахнет, сладко пахнет нежными цветами, высохшей травой, свежестью и солнцем — летом. Ему не могло показаться, он уверен, и это сбивает с толку. — Я согласен! — счастливо улыбаясь, омега, кажется, с трудом стоит на месте, и Чонгук, сбитый с толку его ароматом, ещё не глубоким, как у взрослых омег, но всё же ощутимым, довольно кивает. — Отлично! Я подам заявку о вашем участии на отборочном туре, а через три дня будет готово ваше индивидуальное расписание, — воодушевлённо оповещает Намджун, пока Тэхён, смущённый излишним вниманием со стороны Чона, который не отводит от него своего взгляда, кивает, соглашаясь, глазами всё время возвращаясь к альфе, ещё не предполагая, на что согласился и чем это обернётся.***
Чонгук непозволительно близко — омега ощущает его горячее дыхание на шее, когда альфа, кажется, склоняется ближе. Тело юноши трепещет, и он задерживает дыхание и прикрывает глаза, когда руки альфы в контраст силе, которую скрывают в себе, ласково, почти неощутимо поднимаются вверх по омежьим бёдрам, чтобы после позволить пальцам сплестись с чужими. Тэхёну кажется, словно он задыхается от того, как глубоко альфий терпкий аромат проникает в его лёгкие. Разум кричит о том, что так быть не должно, но неконтролируемое тело податливо подаётся навстречу мужскому, постепенно сливаясь в единое целое — Тэхёна никогда и никто так не касался до сих пор, и он дрожит, не в силах сопротивляться альфе и впервые ощущая власть чужого аромата на себе. Тэхён никогда не думал, что танец может быть столь интимным, и когда он смотрел некоторые движения в записи, когда Намджун объяснял ему, он не думал, что это будет настолько смущающе. Сегодня, спустя месяц после соглашения и нескольких, данных Тэхёном вместе с Чонгуком интервью, проходит их первая репетиция с полным прогоном выступления. До сих пор они лишь отрабатывали конкретные, по мнению Чонгука самые трудно поддающиеся выполнению движения, а так же разучивали сольные части, и только сегодня соединяют всё, предварительно повторив. Тэхён несколько волнуется, потому что альфа на протяжении всего месяца вопреки его ожиданиям пусть и не делал ему особых замечаний, лишь в случае возникновения трудностей помогал и показывал, как будет верно, но омега всё равно волнуется, так как шанс сделать сейчас что-либо не так намного выше, чем когда он делал это в одиночку — работать вместе трудно, так как нужно уметь подстроиться под партнёра. Сказывается ещё и то, что омега не хочет альфу разочаровать, поэтому старается делать всё как можно лучше, хотя ему кажется, что получается отнюдь не так хорошо, как ему бы хотелось — он, впервые ощущая альфу настолько близко, инстинктивно закрывается, а движения его становятся более скованными. Если бы Тэхёна спросили, что даётся ему с большими сложностями, он бы сказал, что ему трудно не смущаться присутствия альфы и его довольно интимных по меркам Тэхёна прикосновений. Ко всему прочему добавляется ещё кое-что, и с этим справиться кажется вообще нереальным. Весь месяц Чонгук проявлял заботу по отношению к нему, и это заметил не только Тэхён, который старался не обращать на это слишком много внимания, дабы не тешить себя глупостями (да и вообще, он честно старается сохранять всё своё внимание на тренировках, не думая о глупостях, так как, опять же, разочаровать Чонгука, для которого эта олимпиада очень важна, не хочется, и Тэхён понимает, что многое зависит именно от него, поэтому старается быть сосредоточенным на успехе). Однако, как бы он ни старался не думать об этом, как часто он бы ни говорил сам себе, что всё это его глупые домыслы, многие из его группы, когда их репетиции совпадали, часто о чём-то шептались и глупо хихикали, смущая юношу, когда Чонгук о Тэхёне заботился. Это наталкивало на мысли о том, что поведение мужчины явно не обычное, и Тэхёну не кажется, что за проявляемой Чоном по отношению к нему заботой кроется что-то ещё кроме естественного желания помочь. Альфа затачивал коньки омеги, покупал ему еды в те дни, когда юноша приезжал сразу после уроков, завязывал коньки как можно надёжнее, поддерживал на льду, когда это было нужно, несколько раз даже помог с домашкой. Всё это он делал под предлогом уменьшить тэхёнову нагрузку, которой, как он понимает, стало намного больше, но не заметить его тёплый взгляд в сторону омеги, нежность по отношению к нему и излишнее внимание было трудно, поэтому уже спустя две недели несколько омег из группы Тэхёна высказали ему свои предположения о том, что с Чонгуком дело нечисто, и, возможно, мужчина испытывает к нему нечто большее, чем Тэ кажется. Омежка тогда на эти сказанные шёпотом на его ухо слова только отнекивался, не считая, что это действительно так, но, как это часто бывает, когда мы чего-либо не замечали и не придавали особого значения, или по крайней мере старались, а после наше внимание на это обратили, мы действительно замечаем это и уделяем больше внимания, придавая большую важность. Так и Тэхён стал следить за поведением альфы, даже более того — смущаться ещё сильнее, когда тот заботился, принося горячий шоколад и разрешая тренироваться в свитере — уже заметил, что омега не любит холод. И каждый раз, когда Чонгук заботится, сердце Тэхёна стучит громче и быстрее, а на душе становится теплее — в нём поселяется чувство, до сих пор не испытанное, чувство, о котором он так часто читает в книгах, и пока он сам даже не замечает этого, чувство окрылённости и бабочек в животе укрепляется. Влюблённость. Глупая влюблённость, несущая за собой мысли об альфе перед сном, на уроках, во время еды, несущая за собой глупые смущённые улыбки, когда мужчина заботится, вечные взгляды в его сторону и смущение, когда сталкивается с тёмными глазами своими, медовыми, несущая за собой состояние вечного необъяснимого счастья и радости, которые позволяют Тэхёну радоваться всему, и даже зиме, видя в ней нечто красивое, что он до сих пор не замечал. Теперь, когда Чонгук касается, он смущается пуще прежнего. Если раньше это было не так заметно и не так сильно мешало, так как омега с душой отдавался любимому делу относился к этому лишь со стороны профессионализма, то теперь он безумно смущался и как назло вытворял что-то безумно неловкое и милое, что заставляло альфу украдкой улыбаться, когда омежка падал на ровном месте или дул губы, словно ребёнок. Кроме того, контакта у них с Чоном с каждым днём становилось всё больше, и когда руки альфы перемещались на его бёдра, когда он легко поднимал его вверх, кружа, сердце юноши с трудом не выскакивало из груди, и он не уверен, что это вызвано его полётом, а не тем, кто позволял ему летать. А ещё запах. Поначалу это было не так заметно, но со временем аромат альфы стал ощущаться Тэхёном всё ярче, перебивая собой запахи других альф, и это омегу несколько пугало, хотя он всё списывал на то, что Чонгук — тот, с кем он проводит большую часть своего времени, чем с другими альфами. Хотя объяснение тому, почему Тэхён хочет ощущать аромат как можно чаще, и, каждый раз находясь рядом с мужчиной, вдыхает его глубже, ещё не нашлось, юноша глупо оправдывал это тем, что он просто приятный. А теперь оказывается, что кататься с Чонгуком правда сложно, грудь омеги часто и высоко вздымается, а спиной он ощущает тепло чужого сильного крепкого тела, и всё это настолько непривычно, что ужасно смущает и без того смущающегося с каждым днём собственных чувств всё сильнее омегу. Движения мужчины нежные, зазывающие, ласковые и мягкие согласно выбранной ими концепции влюблённых, и до этого омега не задумывался о том, что это будет настолько жарко, не думал, что они будут настолько близко, что будет трудно дышать. Он не задумывался о том, что играть влюблённость, будучи влюблённым, будет так трудно, потому что делать это нужно так, чтобы Чонгук его истинных чувств не понял — всё же омега волнуется о том, что с его стороны проявлять чувства к альфе не будет верным шагом, кроме того, он не уверен, что движет альфой, когда он сам заботится о нём. Но скрывать свои чувства, когда сталкиваешься с ними впервые, когда они захлёстывают с такой силой, что не знаешь, как скрыть, как не показать восторга, сложно. Он не задумывался о таком, а теперь, оказавшись в ситуации, когда альфа вплотную прижимается к нему сзади, до безумия смущён, а окутывающий его альфий крепкий аромат и шёпот о том, чтобы не смущался так сильно, только усугубляет ситуацию. Тэхён заигрался. Он никогда не катался с кем-то в паре, и это превосходит все те ощущения, какие он испытывал до этого. Это острее, ярче, намного гуще, так, что полностью заполняет его тело жаром, и все ощущения становятся в разы сильнее, когда альфа ведёт носом по его шее и еле касается губами — омега уже и не помнит, было ли это в программе их танца, и он забывает о музыке, которую заглушает чужое, явно не наигранное тяжёлое дыхание, сбивающее с толку, на уровне инстинктов подаётся навстречу. «Так не должно быть» — мысль бьёт по вискам, но аромат альфы, тягучий, мужской, доминирующий, и его жаркий шёпот на ухо сбивают её: — Очаровательный, — Тэхён ощущает, как воздух в лёгких кончается, тело слабеет, переставая поддаваться контролю — это происходит впервые. Всё сегодня происходит впервые, и пучок новых, неизведанных им эмоций, заставляет сердце биться в груди всё сильнее, захватывая и подчиняя, а комплимент, отпущенный наверняка не ради программы, а из искренних побуждений, лишь распаляет. Руки альфы крепко держат его, и их тела двигаются сами собой, наполняя движения смыслом. Тэхёново тело идеально подходит телу Чонгука, послушно выполняя все прыжки так, как нужно, не боясь упасть — он знает, что Чонгук поймает. И пусть его сердце рвётся в пустоту, когда он прыгает ввысь, но оно разрывается от восторга, когда сильные руки вновь и вновь ловят его за талию и кружат — Тэхёну впервые кажется, что он летает. Омега старается думать о том, что такова задумка выступления, но Чонгук — первый мужчина, который прикасается к нему так, что мурашки по телу, и дыхание спирает, и Тэхён теряется в его глубоких глазах, когда альфа после того, как с лёгкостью поднял его, кружа надо льдом, опускает, ведя сильными руками по омежьему телу к талии и разворачивая его к себе, после чего они оказываются лицом к лицу. Юноша смотрит прямо в альфьи бездонные глаза и на мгновение забывает о музыке, движениях, танце — обо всём кроме Чонгука, который находится непозволительно близко и касается так, что тело под тренировочным костюмом, не скрывающим изгибы юного омежьего тела, горит. Тяжело дыша, Тэхён цепляется за чужие широкие плечи и не соображает, что нужно делать дальше, из-за чего начинает паниковать — он прервал репетицию. Чонгук едва заметно хмурится и, как кажется юноше, усмехается, убирая одну руку с тонкой омежьей талии, чтобы махнуть Намджуну для того, чтобы тот остановил музыку. Другой рукой альфа до сих пор держит тэхёнову талию, и когда омега приходит в себя, понимая, что совершил ошибку, то думает, что альфе не обязательно держать его, и это странно, как и то, что произошло, но он быстро забывает об этом, когда Чонгук смотрит на него, до сих пор недовольно хмурясь. Ему бы сейчас оправдание своему глупому поведению придумать, а не о руках, глазах и запахе альфы думать… — Ты в порядке? — Тэхён, успевший опустить взгляд и готовый к выговору, удивлённо поднимает голову, вновь встречаясь с тёмными глазами, запоздало осознавая, что его ладони до сих пор находятся на плечах Чонгука, и это довольно неловко. Он внезапно смущается, а щёки его загораются, потому что осознание того, что он и его сердце не в порядке, а виновен в этом Чонгук, приходит слишком неожиданно, разбиваясь осколками и заставляя его сжать плечи альфы чуть крепче и вдохнуть больше воздуха. Нет, быть такого не может, чтобы он влюбился в Чонгука. Нужно выбросить подобные мысли из головы раз и навсегда, потому что они безумно мешают ему концентрироваться на том, что действительно важно. — Тэхён-и, посмотри на меня, — омега с удивлением ощущает, как Чон легко поднимает его подбородок, чтобы он поднял взгляд. Он безумно боится увидеть в глазах альфы разочарование или даже злость, но вместо этого видит на его губах лёгкую взволнованную улыбку, мягкую и тёплую, не соответствующую ожиданиям Тэхёна о Чонгуке. Поведение альфы необъяснимо, и если раньше, когда Тэхён совершал мелкие ошибки, он думал, что Чонгук спускал ему это с рук и закрывал на это глаза, так как осознавал, что Тэхён — новичок и ещё неопытен в этом, то сейчас он уверен, альфа должен злиться, потому что он буквально сорвал их первый полный прогон танца вместе. Но Чонгук не злится, и его поведение сбивает с толку. Тэхёну рассказывали, что Чонгук ужасно требователен, и даже Намджун предупредил его о том, что легко не будет, но Тэхён, как ни странно, не видит в Чоне и капли того, о чём ему рассказывали. — Простите, я не хотел прервать репетицию, и мне безумно жаль, — слова вырываются из тэхёнового рта сами собой, и он вновь виновато опускает взгляд и кусает губы. — Это всё… — омега задыхается, пытаясь подыскать слова, пока Чонгук с огоньками в глазах наблюдает и терпеливо ждёт, когда омега закончит, наслаждаясь его голосом — это впервые, когда Тэхён при нём произносит такое большое количество слов. — Это всё очень смущает, потому что раньше такого никогда не было, и я… Я знаю, что это ужасно непрофессионально, и впредь такого не повторится, — щёки юноши горят, и альфа еле сдерживает смешок — омега безумно милый. — Перестань смущаться, — морщится Чонгук, внезапно беря омежьи ладони в свои руки и укладывая их на свои скулы, как это нужно было сделать в танце, когда Тэхён развернулся к нему. Юноша, ощущая под пальцами тёплую кожу альфы, инстинктивно пытается убрать руки, а щёки его нещадно горят, и взгляд с сердцем мечутся, но Чон держит крепко и уверенно, не давая отстраниться и глядя прямо в глаза. — Я понимаю, что для тебя это ново, и знаю, что даётся нелегко. Я готов помочь тебе преодолеть это. Ты должен быть более открытым, расслабленным и свободным. Должен проникнуться концепцией, которую мы поставили. Я знаю, что ты можешь, — о да, Тэхён может, и, кажется, он проникся слишком глубоко, настолько, что уже не уверен, от чего его сердце бьётся так бешено: от того ли это, что они довольно долго репетируют, и его тело устало, или от того, что альфа находится так близко. — Доверься мне. Попробуй сделать это без музыки, — настаивает альфа, почти шепча. Он вновь опускает свои руки на талию омеги, а Тэхён робко кусает губы и некоторое время глупо пялится вниз, видя перед собой лишь своё крепко прижатое к Чонгуку тело. В конце концов он задерживает дыхание, медленно поднимет взгляд и ласково, почти неощутимо ведёт ладонями по скулам и щекам альфы, оглаживает и почти задыхается от соприкосновения кожи к коже и переизбытка ощущений, когда в глазах альфы мелькают огни, а сам Чонгук внезапно прикрывает глаза и податливо ластится к его прикосновениям — сердце Тэхёна гулко бьётся в груди, и он понимает, что действия альфы вызваны не ходом сценария, а его желаниям. Тэхён уже хочет было оторвать ладони от альфы, так как несколько испуган поведением старшего, но тут же одёргивает себя. Ему сложно совладать с собой, сложно прикасаться к альфе таким образом, сложно побороть смущение от того, что безумно хочется Чонгука касаться ещё и ещё, но он пресекает в себе подобные мысли — знает, что чувства сейчас лишь помешают. Омега решает попробовать найти ответы на все возникшие этим вечером вопросы позже. Чонгук выбрал себе в партнёры именно его, и последнее, чего Тэхён хочет — это разочаровать его. Однако, сложно скрывать свои чувства рядом с тем, кто вызывает ураганы и цунами в душе и сердце. И омега осознаёт, что всё это игра, но ничего не может сделать с заигравшимся сердцем, когда Чонгук открывает глаза и медленно приближается к нему, в конце концов сталкиваясь с его лбом своим и тяжело выдыхая в омежьи приоткрытые губы. Опасно близко, и Тэхён инстинктивно прикрывает глаза, облизывая собственные губы, в то же время понимая, что это — нездоровая реакция на происходящее, и так не должно быть. Руки на его талии сжимаются с большей силой, и Тэхён всем телом ощущает жар тела альфы — это зажигает в нём огонёк, это сводит с ума и пьянит. — У тебя всё прекрасно получается, — улыбается альфа, подбадривая, когда внезапно ломает волшебство момента, открывает глаза и отстраняется, с некоторым опозданием отпуская талию Тэхёна. Юноша смущённо улыбается и вновь кусает губы, тихо бормоча «благодарю». — Думаю, на сегодня достаточно. Ты наверняка очень устал, и уже довольно поздно, — ласково улыбается Чонгук, и как бы Тэхён ни хотел испытывать этого, но его сердце с трепетом сжимается от заботы. Однако, есть кое-что, что омегу тревожит, и когда Чонгук машет Намджуну, собираясь покидать лёд, юноша вновь неуверенно подаёт голос: — Но я думал, мы прогоним номер ещё раз. Мы ведь так и не попробовали полностью его исполнить, — замявшись, он остаётся на месте, наблюдая за тем, как Чонгук останавливается и разворачивается, чтобы вернуться, без слов взять удивлённого омегу за руку и утянуть за собой в сторону выхода. — Мистер Чон… — начинает было юноша, но альфа уверенно прерывает его, не давая и слова больше сказать: — Я сказал, что тебе нужен отдых, — твёрдо говорит он, и что-то в его тоне заставляет омегу вздрогнуть. — Мы ещё успеем откатать номер за оставшееся время, тем более твоя техника уже на высоком уровне. Остаётся только раскрепоститься и регулярно тренироваться. Нам не за чем тратить свои силы на вечные тренировки — это ещё успеется, а сейчас нужно сохранить силы, — объясняет альфа, а Тэхён смущается, не понимая, как он сможет раскрепоститься и стать рядом с Чоном свободнее. — И, надеюсь, мне не придётся контролировать твой отдых. Намджун предупреждал меня о том, что ты часто тренируешься в свободное от занятий время, — тэхёновы щёки вспыхивают, и он кусает губы, отвлекаясь на сплетённые с альфой руки и стараясь не думать о том, что Чонгук заботится. Он не имеет права думать об этом или же надеяться.***
Сеул уже давно погрузился в темноту, когда Тэхён выходит со спортивной базы. С неба огромными хлопьями на землю медленно опускаются снежинки, укрывая белым слоем всё: машины, деревья, фонари, тротуары, перила — теперь всё сверкает в мягких огнях вечера. Омега заглядывается на то, как снежинки в вальсе подсвечиваются разноцветным светом фонарей, что расположены по берегу рек Хан. А на другом берегу реки, в тумане снежинок, виден сияющий огнями город, и юноша засматривается на его свечение, вместе с этим ощущая усталость в мышцах — всё же Чонгук был прав, и они верно поступили, когда решили окончить репетицию на сегодня. И снова Чонгук… Юноша даже не пытается прервать собственный поток мыслей — он уже знает, что это невозможно. Невозможно не думать о Чонгуке, и, наверное, альфа занимает слишком много места в тэхёновом сердце, голове и душе, но это последнее, о чём омега стал бы переживать, потому что всё, о чём он может сейчас думать — Чонгук. Тэхён смущённо улыбается, жмурясь, когда вспоминает о том, как касался руками лица альфы — его кожа тёплая, а ещё немного колючая. Вспоминает, как альфа принёс ему еды сегодня и наблюдал за тем, как омежка кушал, пока Тэхён безумно смущался, вспоминает, как снова затягивал на его ногах коньки, всё время взволнованно спрашивая, не слишком ли туго. Омега жмурится сильнее, всё же стараясь выбросить альфу из головы, потому что, как бы ни были сильны его чувства, он знает, что так нельзя. Он — всего лишь партнёр Чонгука в парных катаниях, и его глупые чувства лишь мешают тренировкам, поэтому ему нужно стараться скрывать их в себе хотя бы на время тренировок. Но как угомонить бушующее рядом с Чоном сердце? Как это сделать, если эмоции не поддаются контролю, особенно, если мужчина находится рядом и позволяет себе заботиться о нём? И как, к слову, можно понимать поведение самого альфы? Он вечно заботится, помогает, и это не даёт омежьему сердцу биться так, как оно билось раньше. Чонгук волнует Тэхёна, и волнует очень, так, что от вечного ощущения чего-то порхающего в животе избавиться никак не удаётся — юноша пробовал. Тэхён, находящий себя забывшимся в собственных мыслях, тяжело выдыхает белый сгусток пара, пряча нос в клетчатом шарфе, уже собираясь идти на остановку, чтобы успеть на не самый поздний автобус, когда слышит, как дверь базы позади него открывается — он оборачивается, а когда видит Чонгука, глаза его расширяются и тут же опускаются вниз, в то время как щёки начинают гореть вопреки морозу. На альфе тёмное, строгое зимнее пальто и такой же чёрный шарф — выглядит он нереально, омега даже успевает подумать о том, что нельзя выглядеть так хорошо, прежде чем альфа подходит ближе и ласково ему улыбается: — Я думал, что ты уже ушёл, — хмыкает альфа, вставая рядом. — Ты знаешь, я ещё не говорил этого, но должен. В парных катаниях всё намного сложнее, чем кажется, и найти гармонию с партнёром обычно трудно, — начинает альфа. — Мы с Чимином привыкали друг к другу около месяца — тогда нам обоим было по восемнадцать, и ни он, ни я ещё не общались с противоположным полом настолько близко, поэтому вечно смущались, — мужчина тепло улыбается, вспоминая становление их дружбы через множество ссор. Однако, с Тэхёном всё не так, и Чонгук сам немного теряется в том, что ощущает, потому что ни разу подобного не испытывал. — Я знаю, что ты испытываешь сейчас, но должен сказать, что, как бы странно это ни было, мне довольно легко удалось найти контакт с твоим телом. Понимаешь, о чём я? — альфа в надежде смотрит на омегу, поджимая губы в волнении и не зная, к чему приведёт этот разговор — они с Тэхёном обычно не общались за стенами базы, и в данной ситуации для обоих это что-то новое. — Как будто всё правильно, — кивает омега слишком быстро, и от того несколько смутившись, но всё же на мгновение подняв взгляд горящих огоньками глаз на мужчину, чтобы несмело улыбнуться в ответ, благодаря чему альфа понимает, что Тэхён испытывает что-то сродни тому, что испытывает он. На его сердце становится теплее — значит, он не придумал себе то, что рождается внутри него рядом с Тэхёном. — Да, именно так, — улыбается мужчина. — Я знаю, что ты смущён всей этой ситуацией, и, возможно, думаешь, что не подходишь, но это не так. Тэхён, ты — единственный, кто подходит мне так, как это нужно для того, чтобы выполнить поставленный танец так, как он того требует — с чувством и страстью. Я должен поблагодарить тебя за то, что отдаёшь свои силы ради этого, — альфа наблюдает за реакцией омеги, и когда тот заинтересованно поднимает свой взгляд, ожидая продолжения, продолжает, — Возможно, мы могли бы как-то сходить куда-то вместе и поужинать? Ну, знаешь, это поможет нашему сближению, как никак, а значит, тебе станет со мной комфортнее. Кроме того, ты стал моим партнёром не на одну олимпиаду, а на продолжительное время, поэтому, как ни крути, нам нужно узнать друг друга получше, как думаешь? — Чонгук ощущает себя несколько смущённым, потому что впервые испытывает подобный трепет в душе перед омегой, и ко всему прочему, всё сказанное — откровенный бред. На самом деле это всё никакой не способ сблизиться с омегой ради того, чтобы ему было комфортнее, и даже если Чонгук и преследует подобную цель, чтобы помочь юноше справиться с волнением, его желание провести время с омегой кроется глубже, в его чувствах к Тэхёну. Нежных, трепетных, возникших в нём уже больше месяца назад, на соревнованиях, когда он впервые увидел Тэхёна и почувствовал внутри странное тепло, но не придал значения и списал всё на восхищение его талантом. Однако, чувства усилились, а после их знакомства, после того, как он узнал омегу ближе, после того, как они начали проводить вместе довольно много времени, после того, как убедился в том, что он единственный, кто ощущает аромат омеги, сомнений в его растущей с каждым днём влюблённости в Тэхёна и в их истинности не осталось. Сердце Чонгука, до сих пор холодное к омегам, никогда ранее не пылающее, горит, когда он видит юношу или думает о нём. В Тэхёне прекрасно всё: его счастливая улыбка, огоньки в глазах, его влюблённость в лёд, смущение и красные щёки, когда мужчина заботится. Чонгук никогда ранее не испытывал чего-то подобного, никогда не хотел заботиться, а все свои силы отдавал фигурному катанию, не задумываясь об отношениях — ни один омега не привлекал его, не вызывал в душе бурю из эмоций и желаний, а если он и решался на отношения, ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Однако, на этот раз, с Тэхёном, всё иначе. Омега другой, отличается от своих сверстников, отдаётся фигурному катанию с душой, отдаёт всего себя, и альфа поистине восхищён его пылом, страстью, талантом, любовью и преданностью к своему делу. Тэхён не ищет славы, не пытается привлечь внимание Чонгука, как это делают другие, Тэхён немного неуклюжий, когда не стоит на коньках, безумно милый и очаровательный, когда прячет взгляд от Чонгука после того, как тот ловит его заинтересованный взгляд на себе — юноша, он уже успел понять это по его поведению, испытывает к нему что-то похожее, и это безумно его смущает, потому что, не трудно догадаться, что это — первая влюблённость Тэхёна. По тому, как он не может скрыть свои эмоции, становится понятно, что он ещё никогда не испытывал чего-то подобного, а значит, наверняка немного теряется, и поэтому альфа решает взять всё в свои руки. Кроме того, мужчину поражает искренность, с которой омега отдаётся фигурному катанию, с каким старанием и сосредоточенностью репетирует. Чонгук катается с самого детства, и это никогда не вызывало в нём особой, высокой любви, и он восхищён Тэхёном, влюблённым в своё дело. Чонгук был лишь трудолюбивым и жадным до побед после своего первого триумфа, когда он вовсе забыл о получении былого удовольствия от занятия всей его жизни, но теперь, видя, насколько увлечён Тэхён, он впервые за долгие годы ощущает разгорающееся в груди пламя. Фигурное катание давно стало для него лишь работой, и он уже очень давно не получал от этого удовольствия, какое получает Тэхён. И любовь юноши ко льду, его страсть, вырывающаяся наружу, заражает Чонгука, напоминает ему о жизни. Он словно просыпается от долгого сна, не понимая, как не мог не заметить очевидного, когда в очередной раз приходил домой без сил и желания продолжать вечную борьбу. После того, как Чимин ушёл, было трудно, и альфа подумывал отказаться от участия в олимпиаде в этом году — настолько устал, что был готов отказаться от того, что давало ему воздух, жизнь. В жизни каждого спортсмена однажды наступает момент усталости от всего, когда устаёшь вечно бороться с самим собой, когда устаёшь вечно тренироваться, когда не видишь смысла в том, в чём видел его раньше. Так случилось с Чонгуком полгода назад. Тэхён же рождает в нём что-то новое, даёт ему силы, теперь он с новым рвением спешит на тренировки, ещё даже не зная, ради чего спешит больше — ради истинного омеги, ради того, чтобы вновь увидеть его смущенную улыбку, или ради фигурного катания и ставших неотъемлемой частью его жизни шаркающих звуков коньков о лёд и приятной усталости в теле. Одно он знает точно — Тэхён возрождает его. И теперь, стоя с омегой под снегопадом и наконец-то решаясь на более активные действия, Чонгук очень надеется на то, что омега не откажет и не побоится их разницы в возрасте — семь лет всё же не маленькая разница, и особенно чётко она ощущается в семнадцать. А когда омега не отвечает слишком долго, в неуверенности кусая губы, мужчина уже готов забрать свои слова обратно, чтобы не смущать юношу, уже готов признать, что, возможно, поспешил, но Тэхён говорит первым: — Я думаю, это отличная идея, — смущённо улыбается омега, и даже в темноте вечера альфа замечает его красные от смущения щёки и, кажется, счастливое сверкание в глазах — за это он готов отдать всё, что угодно, особенно, когда омежий аромат усиливается, и внутри альфы всё замирает, а после клокочет от радости и нетерпения.***
Тэхён смущённо оглядывается по сторонам и с упоением рассматривает приглянувшиеся ему на выставке картины, неосознанно цепляясь пальцами за рукав рубашки Чонгука от того, что несколько волнуется — он впервые посещает выставку. Здесь довольно тихо, и где-то вдалеке играет ненавязчивая музыка, и, что к лучшему, тут не так много людей. Но даже несмотря на это омега, и без того смущающийся весь вечер и тихий, совсем молчит, когда окидывает взглядом огромные работы в галерее и думает о том, сколько сил и таланта тратят на это художники, сколько чувств вкладывают в каждую работу, что стоит за тем или иным мазком, какие истории скрываются за буйством красок, какие душевные муки испытывал тот, чья работа переполнена серыми, мрачными оттенками. Также омегу смущает находиться с Чонгуком так близко, и когда он неделю назад дал ему согласие на встречу, не думал, что будет настолько смущён близостью альфы и его аромата, не думал, что будет смущён сплетением их рук — мужчина взял в свою сильную большую ладонь его сразу же, как он зашли в первый зал, и до сих пор не отпускал. Тэхён, пусть и подозревал, но не думал, что их встреча будет обозначена свиданием, но, судя по поведению Чона, судя по букету, который он подарил омеге, судя по его взглядам, так оно и есть, и это ужасно смущает, но в то же время нравится Тэхёну, сердце которого бьётся так быстро весь вечер, что ему кажется, что даже на выступлениях подобного ещё не было. Он взволнован, а ещё вечно улыбается, пока его внутренности сгорают и кажется, что что-то внутри трепещет — те самые бабочки в животе, о которых юноша так много слышал, но которые ещё ни разу не ощущал. Также Тэхён не думал, что они пойдут в подобное место, и поэтому немного смущён своим внешним видом, поскольку ему кажется, что цветочная блузка и брюки, которые он надел сегодня, совсем не подходят, выглядят слишком вычурными для подобного места, даже если Чонгук, впервые увидев в этом Тэхёна за ужином в кафе, взяв омегу за талию и, притянув ближе к себе, сказал, что он выглядит бесподобно. К слову, этим он безумно Тэхёна, ни разу не получавшего столь откровенные комплименты, смутил. Стоит ли говорить, что это первый раз, когда Тэхён проводит время наедине с альфой и очень волнуется? Но само по себе нахождение Чонгука, альфы, в которого Тэхён влюблён, безумно смущает, заставляет омежье чувствительное и падкое на нежность сердце трепетать, пусть он и повторяет себе каждую секундочку, что ему никак нельзя надеяться на что-то большее. Он безумно волновался ещё дома, когда собирался и думал, стоит ли ему немного подкраситься для такого случая, думал, что надеть, и не знал, как себя вести, о чём говорить. Хотя, как оказалось, всё легче, чем он думал. Чонгук сам находил темы для разговоров, смешил Тэхёна, а омега, что получалось само собой, подключался к разговору, благодаря чему мужчина узнавал о нём всё больше и больше. В итоге, что не может не радовать, даже вопреки некоторой скованности Тэхёна, Чонгук ощущает, что омега стал более открытым. Особенно хорошо он это замечает, когда юноша, возбуждённый замеченной вдалеке картиной, впервые позволяет себе сплести свои пальцы с чужими и подвести альфу к полотну на стене, восторженно выдыхая и глядя на него со звёздами в глазах. Он, увлечённый изучением каждого мазка, даже не замечает, что альфа смотрит только на него, не замечает, как тот встаёт позади него и обнимает за талию, а когда находит себя в чужих объятиях, ощущает, как щёки загораются. Даже если они и находились в таком положении на репетиции, сейчас — совсем другое дело. Чонгук кладёт голову на омежье худое плечо и прижимает к себе крепче, когда омега ощущает внутри тепло и горячее дыхание на ухе, к которому губы альфы почти прикасаются. Тэхён, смущённый, оглядывается по сторонам в поисках людей, которые могут их заметить, но мужчина шепчет ему о том, что всё в порядке, что он может не волноваться, и омега, как ни странно, повинуется, тут же успокаиваясь в объятиях чужих сильных рук. А Чонгук, на уровне инстинктов осознающий своё влияние на омегу, который даже не замечает этого, еле ощутимо тычется носом в чужую тонкую шею, позволяя себе вдохнуть цветочный аромат глубже.***
Тэхён прячет подмёрзший на холоде нос в шарфе, когда они с альфой после выставки прогуливаются по берегу реки Хан. Вокруг них множество деревьев, спрятанных под сверкающими в свету фонарей снегом, который, не переставая, шёл весь день, укрывая собой Сеул и заметая улицы серого города, превращая его в белоснежно-белый. Тэхён незаметно для самого себя заглядывается то на снежинки, бесшумно опускающиеся на асфальт, то на Чонгука, в руке которого спрятана рука юноши, которую он не пожелал отпускать, когда омега попытался вырваться из крепкой хватки — слишком смущающе и неловко идти с ним вот так, за руку. Тем более, омега волнуется, что их могут не так понять, если вдруг увидят, и тогда пойдут ненужные слухи о Чонгуке, а допустить этого альфе наверняка не хочется. Но если сам мужчина позволяет себе подобные вольности, зная, чем это может закончиться и что может за собой понести, не значит ли это, что он поступает осознанно, а значит, переживать не о чем? Юноша в неуверенности посматривает на альфу, но спросить не решается, потому что слишком смущён, прекрасно понимая, что Чон проявляет к нему внимание не только потому что Тэхён — его партнёр. Здесь кроется что-то более серьёзное, и омега догадывается уже давно, но признавать ужасно стесняется, потому что всё происходящее впервые для него, и он не знает, будет ли правильным начать этот разговор. Хотя он не может не признать, что всё это ему безумно нравится — ему нравится слушать Чонгука, нравится ощущать тепло его руки, замечать его переполненный лаской взгляд в свою сторону, нравится его запах, и последнее, чего Тэ хочет — расставаться с альфой этим вечером. С Чонгуком комфортно, как ни с кем другим, а тэхёново сердце отбивает бешеный ритм весь вечер, и ему кажется, что ещё немного, и он взлетит от счастья — настолько окрылённым он себя ощущает. Омега тихо смеётся, когда мужчина, до этого рассказывающий о своей первой олимпиаде, фыркает из-за мешающихся и попадающих в глаза хлопьев снега, а потом вдруг встаёт прямо перед альфой и не задумываясь тянет к нему руки, ладонями стряхивая снежинки с его широких плеч и тёмных густых волос, после внезапно встречаясь с альфой взглядами и опуская свой, в смущении кусая губы и ощущая, как мужчина обнимает его за талию, спрятанную под пуховиком. Тэхён, не зная, куда убрать руки, спускается ими с плеч альфы до предплечий и сжимает от волнения, мечась взглядом между альфьим, прожигающе тёмным, и его пальто, пока Чонгук разглядывает вблизи омежье лицо и в который раз поражается необычной тэхёновой красоте. Черты его лица стали намного мягче в вечернем свете, и от того ещё более притягивающими, а его глаза словно светятся изнутри — Чонгук тонет в их глубине. Он осмеливается поднять одну из рук и накрывает ей тэхёнову щёку, ласково оглаживая и наблюдая за тем, как омега неосознанно ластится к его прикосновению. Ещё он замечает, что щёки юноши горят вопреки холоду, и это порождает в нём что-то новое, безразмерно тёплое на душе, где-то глубоко внутри, от чего хочется сжать Тэхёна в своих объятиях и никогда и никому не отдавать, одаривая горящие щёки и алые губы поцелуями. Тэхён хрупкий, чувствительный, милый и невероятно светлый омега, и Чонгуку даже не верится, что его истинный так похож на лучик солнышка, что ему правда становится теплее, когда он рядом. Лучик, которого альфе в последнее время так не хватало — он так же, как омега, в чём тот признался сегодня, смешно сморщившись, не любит зиму. Такие похожие и такие разные. Юноша поднимает свой взгляд и встречается с альфьим, укладывая ладони на его грудь и не зная, чего ожидать дальше, зная лишь одно — он необъяснимо тянется к Чонгуку и хочет быть ещё ближе, настолько ближе, насколько это возможно. У Тэхёна в голове фейерверки, в груди полный хаос, а в голове ни единой мысли о чём-то кроме альфы, и только когда мужчина слегка подаётся вперёд, намекая на большее, чем простые объятия, когда глаза Тэхёна на подсознательном уровне закрываются, а руки на плечах альфы сжимаются, разум просыпается — ладони омеги, до сих пор сжимавшие ткань пальто, слегка надавливают, когда он пытается отодвинуться от Чонгука, а его медовые, блистающие в свете вечерних огней глаза распахиваются от осознания происходящего, а сердце грозит выскочить из груди. — Мистер Чон, я не уверен, что это хорошая идея, — он кусает губы, лишь дразня, и вновь упирается взглядом в грудь альфы, ощущая, как хватка мужчины становится крепче былого — он прижимает к себе омегу сильнее, вопреки словам юноши склоняясь к нему и выдыхая на щёку, еле касаясь губами, нуждаясь хотя бы в каком-то контакте. — Вы… Нас могут заметить, и вы наверняка этого не хотите… — Тэхён снова в смущении пытается отодвинуться, но Чонгук внезапно прижимает его к одному из деревьев в парке, не давая и шанса ускользнуть — не в этот раз. Клокочущее глубоко внутри него уже давно желание признаться в своих чувствах, в том, что он без ума от Тэхёна, растёт с каждой секундой, и кажется, что если он не признается сейчас, то чувства сожгут его. — Пойдут слухи, — выдыхает омега в чужие губы, и от опасной близости у него начинает кружиться голова. Здравый смысл шепчет, что он сдаётся слишком быстро, что это легкомысленно, но и сопротивляться сил нет. — Ты правда думаешь, что я бы позволил этому зайти так далеко, если бы не хотел этого? Если так, то ошибаешься. Я совершенно серьёзно настроен сделать тебя своим, — омега ощущает стаю мурашек от тона альфы. — Ты невероятен, и я схожу с ума от твоего аромата, — жарко шепчет Чонгук, еле касаясь уголков губ Тэхёна и сгорая от желания попробовать их на вкус как можно скорее. Альфа слышал, что, встречаясь, истинные с великим трудом могут сдержать себя от влечения друг к другу, и он никогда этого не понимал, но теперь, встретив Тэхёна, встретив своего омегу, осознаёт, насколько сильна истинность. Она порождает в альфе что-то, что до сих пор находилось в глубоком сне - желание защитить, обнять, одарить лаской и никогда не отпускать. Она порождает чувства, которые волной накрывают и не дают вдохнуть. — Нет, Тэхён-и, я безумно этого хочу. Хочу, чтобы ты был моим, — альфа ощущает омежье сбитое дыхание и тэхёновы длинные пальцы, забирающиеся в его волосы и робко играющие с ними. — Но я ведь… — омега кусает губы, снова, и Чонгук склоняется ещё ближе, пока юноша сгорает от смущения и одновременно о желания быть ещё ближе. Он чувствует, как сердце внутри бешено колотится прежде, чем сказать, — Уже ваш. Альфа, не имея больше сил сдерживаться, касается губами чужих и тут же ощущает, как омежьи пальцы зарываются в его волосы глубже, оттягивая — юноша волнуется и замирает всем телом, когда Чонгук медленно и ласково целует его губы, не позволяя себе зайти слишком далеко — он знает, что они ещё успеют сделать всё, что он захочет, позже, знает, что с Тэхёном нельзя торопиться, поэтому не позволяет себе, не хочет спугнуть его излишней напористостью. Тэхён хрупок, и Чонгук относится к нему соответственно - осторожно, нежно, медленно ласкает чужие пухлые сладкие губы, обнимая и глупо улыбаясь в поцелуе. Мужчина прикусывает, едва сдерживаясь от более глубокого поцелуя, посасывает чужие сладкие мягкие губы и тонет в податливости своего омеги. Поцелуй невинный, ласковый, но Тэхён сгорает в нежности, с которой Чонгук касается его губ, а когда он ненадолго отрывается, омега находит себя задыхающимся в потоке эмоций, которые обрушиваются на него в одну секунду — он тает под взглядом альфы и глупо, но счастливо улыбается, смущённо, робко, но улыбается, а после тянется за ещё одним поцелуем. Чонгуку большего для счастья и не нужно. А всё остальное они обсудят чуть позже. Чонгук решает, что всё подождёт, когда Тэхён шепчет, что влюблён в него, когда он сам признается наконец-то в своих чувствах, когда они захлёстывают с такой силой, что альфа, не в силах позволить себе отпустить омегу, целует его до опухших губ, пока Тэхён цепляется то за его волосы, то за крепкие широкие плечи. И завтра их губы наверняка будут обветренными, но Тэхён безумно счастлив ощущать себя в руках Чонгука, безумно счастлив доверить себя истинному, тому, кому можно доверить всего себя, не задумываясь, тому, в ком находишь любовь, искреннюю и тёплую несмотря на падающий вокруг снег и мороз.