Аутопсия

Когда мы приехали на остров, у нас, как и сказал Юджин, было немного времени, чтоб перевести дух. Вот только никто из команды Пиратов Сердца не спешил высаживаться на Архипелаге. Прошло больше полутора часа с момента, как мы причалили к берегу, но ни один член команды так и не покинул субмарины. Во всяком случае, мне так казалось до тех пор, пока мне срочно не понадобился Юджин, который, как на зло, будто сквозь землю провалился. Когда я спросила у очередного робота в обличии полярного медведя о местоположении своего друга, он, отводя взгляд, ответил, что они с капитаном покинули судно, еще до того, как мы успели остановиться у самого острова. Сказать, что это возмутило меня — не сказать ничего. Я приняла решение не покидать субмарины и следить за ней, так что поспешила оповестить членов команды о том, что я остаюсь. Они не были против, да и к тому же, это им было только на руку. Я села на палубу и достала ту самую книжку о Дьявольских Фруктах. В тот вечер я позорно отключилась прямо на плече своего друга, а когда проснулась, то его рядом уже не было. После того, как я, сидя на палубе, открыла книгу, то увидела, что Юджин заботливо подписал мне транскрипции практически под каждым иероглифом той главы, которую вчера прочёл. Между первыми страницами был вложен маленький листочек, где аккуратными буквами было написано небольшое сообщение на английском: "I wrote down the meaning of some kanji you might not know. Hope you'll be able to understand them. P.S. Captain and I are in the bar. We have to discuss some important issues. See ya soon... —28—"

("Я подписал транскрипции некоторых иероглифов, значение которых ты можешь не знать. Надеюсь, теперь ты сможешь их понять. P.S. Капитан и я в баре. Нужно обсудить серьезные вопросы. До скорого... —28—")

Я даже поднялась на ноги. Сказать, что я была в шоке — не сказать ничего. Во-первых, меня волновала причина, по которой он так внезапно оставил меня. И нет, вы не подумайте, конечно, я была безмерно благодарна ему за то, что он подписал мне значение иероглифов, так что я могла спокойно изучить хотя бы первую главу сборника. Но всё это выглядело действительно странно. Во-вторых, моему возмущению не было предела. Он пошёл пить, но меня не позвал?! Это еще что такое? С другой стороны, наслаждаться виски в компании сáмого, на моей памяти, жуткого человека, которого мне только доводилось встречать, как по мне, плохая идея. В любом случае, предъявлять что-либо Юджину я не собиралась. Если он не посчитал нужным меня позвать, значит там действительно что-то важное, касающееся только капитана и самого, непосредственно, Юджина. Поэтому после того, как вся команда разошлась по "рощам", я села на землю (с ну очень уж подозрительно зеленой травой; у нас в три тысячи сотых годах такой роскоши нет), положила справочник себе на колени и принялась читать. Оказалось, что все Дьявольские Фрукты делятся на три типа: парамеция, зоан и логия. Первый тип наиболее распространенный. Под данный тип попадают Капитан Соломенная Шляпа и, никогда не догадаетесь, Трафальгар Д. Ватер Ло. Пример пользователя Фрукта типа зоан — это тот самый маленький олень, ошибочно принятый мной за робота при наше первой встрече. Именно благодаря Фрукту врач в лице животного может изменять свой облик (хотя я так и не стала свидетелем этого процесса). Последний тип, если верить энциклопедии, является самым редким, но его сила действительно поражает. Логия позволяет пользователям превращаться в элемент неживой природы. Верите или нет, но для меня это была самая шокирующая новость за весь день. Даже уход Юджина с капитаном был не таким уж большим шоком, в сравнении с тем, что описывалось в сборнике. Если честно, то книга была настолько интересной, что я начала предпринимать попытки зайти дальше того, что было подписано Юджином. Я смотрела на подписанные транскрипции и старалась найти похожие иероглифы, чтоб понять, что они значат. Но справедливости ради, хочу сказать, что я быстро сдалась, изучая неподписанную Двадцать Восьмым часть энциклопедии. Слишком сложно для меня. А пока возилась с этими треклятыми иероглифами даже не заметила, как начало темнеть, поэтому, уже когда для того, чтоб прочесть, приходилось напрягать глаза, я отложила книгу в сторону и прикрыла глаза, предоставляя им их законный отдых. И только когда я наконец смогла глубоко вобрать в легкие воздух, внезапно осознала в каком все же дерьме мы с Юджином оказались. Ну и много мне времени потребовалось, конечно. Но в своё оправдание могу сказать, что, когда человек чем-то потрясен, мозг не сразу готов к тому, чтоб воспринять это, смириться и привыкнуть. Так было и в случае со смертью Двадцать Восьмого. Осознание того, что я его потеряла наступило далеко не в ту же секунду, когда его светодиод погас, и даже не на следующий день. Осознание наступило тогда, когда я, стоя в курилке (через приблизительно неделю), резко поймала себя на мысли, что теперь мне не с кем будет покурить в перерывы между подготовкой; что теперь я не смогу обнять человека, которым так дорожила; что я оказалась в такой ситуации по своей собственной вине, и что я стала причиной, а возможно и катализатором, смерти своего друга... И только тогда, стоя в курилке, я внезапно почувствовала, как ноги подкашываются, как руки начинают дрожать, и как я на самом деле перестаю контролировать собственные эмоции. Это была истерика, которая длилась без малого около получаса. Никого не было рядом и никто, о чудо, не видел и не слышал меня. Одному из лучших курсантов не подобает представать перед остальными в том виде, в котором была я. Единственный, кто знал о сложной ситуации, — Директор. Он, как я уже упоминала, вошёл в положение, за что я была ему безмерно благодарна (несмотря на то, что многие в организации (я в том числе) его недолюбливали за чрезмерную и неоправданную жестокость). Сидя на зеленой траве, я осознала, что теперь ничего не будет как прежде. Вот только мой мозг из-за противоречивых чувств не мог понять, нужно ликовать или грустить. В состоянии вопиющей прострации я пробыла где-то в районе часа. И только когда вспомнила о том, что у меня в кармане лежит сигарета, которую я "стрельнула" (уж не знаю, используете ли вы это слово в своём лексиконе на момент прочтения моих никчемных записок) у кока еще несколько дней назад, когда находилась на корабле Соломенной Шляпы, мои мысли меня отпустили. "Наконец-то могу отвлечься..." — пронеслось в голове у меня. Верите или нет, но я нахожу сигареты очень хорошим способом хотя б на несколько минут отвлечься от гнетущих мыслей. Иначе можно сойти с ума, а у меня подобного пока нет в планах. Я сидела и никому не мешала, "медитировала", как говорит Юджин, когда речь заходит о курении, как вдруг меня окликнули.       — Девушка, — донеслось откуда-то слева. Я повернула голову в сторону источника звука, — у вас не будет сигаретки? Я уставилась на целую ораву здоровых мужиков (и я сейчас даже не преувеличиваю. Их было человек семь).       — Нет, последняя, — спокойно ответила я. Со стороны собеседника послышался наигранно обреченный вздох.       — Что же делать..? — риторически спросил он у своего друга. — Я становлюсь очень раздражённым, когда не могу покурить, — пояснил он, обращаясь, очевидно, ко мне, — и мои парни тоже, — на его губах промелькнула еле заметная улыбка, — вы не хотите мне помочь?       — Простите, у меня правда последняя, — ответила я с наигранным страхом и заиканием.       — Нет, я думаю, вы не поняли, — он начал потирать руки и странно ухмыляться, — нам правда очень нужна именно ваша помощь. — Мужчина схватил меня за руку и потянул на себя. — Это очень важное дело, которое мы можем доверить только такой девушке, как вы, — он положил мне руку на плечо. Я зажала сигарету между зубами, прохрустела шеей и через долю секунд бросилась в атаку. Разбиралась я с ними немного дольше, чем я ожидала. Пятнадцать минут, вместо предполагаемых мной семи. Теряю форму, ничего не скажешь... Наконец, когда я закончила и со спокойной душой планировала сесть на своё место и продолжить размышления, мой интерфейс внезапно уловил еле слышное дыхание и шепот, которые доносились с приблизительного десятиметрового расстояния от меня.       — Эй, вы, двое, за деревом на одиннадцать часов от меня, — крикнула я, — выходите, я вас заметила! После моих слов, поначалу, не последовало ничего, и только после того, как я громко цокнула и уже собралась вытаскивать за шкирятник "партизанов", послышались шорохи.       — Ладно-ладно, — знакомый голос и интонация. — Тринадцатая, ты и правда удивительная. Из-за дерева вышел Юджин, а следом за ним, стараясь не пересекаться со мной взглядами, вышел капитан Пиратов Сердца.       — Двадцать Восьмой? — с удивлением вопросила я. — Ты что просто стоял в стороне, пока я раздавала пиздов? И чуть их сама не получила! — я прикрикнула, но не от того, что была зла, а от того, что меня забавляла ситуация. — Вот ты сука, Двадцать Восьмой... Парень засмеялся и, приобняв меня за плечо, притянул к себе.       — Мы с капитаном подошли буквально только что и решили не вмешиваться, — пояснил он, — а вообще долго ты с ними провозилась, — упрекнул меня Юджин, — будь мы сейчас "там", тебя бы "прибил" Большой Брат, — Юджин называл так Директора. Да, Двадцать Восьмой очень сильно не любил нашего нового босса, поэтому постоянно "ссал ему в тапки" (совсем недавно вспомнила это исконно русское выражение, и мне показалось оно уморительным), поэтому моему другу частенько делали выговоры, а один раз, когда он явно переборщил со своими "шуточками", даже заперли в "карцере" (так мы называем изолированную от внешнего мира комнату, куда помещают провинившихся кадетов в воспитательных мерах. Буду с вами честна, я там тоже бывала) на двое суток.       — Ладно, ты умничка, — добавил он, а я несильно ударила его в под дых.       — А ты бесишь, — сказала я, потягиваясь.       — Я тоже очень тебя люблю, — Юджин полез обниматься. Да, мелкий очень любвеобилен, как вы могли заметить. Я обняла его в ответ, а он, пользуясь моим секундным замешательством, поднял меня на руки, посадил к себе на плечи и направился в сторону субмарины. Капитан Ло, почему-то показался мне задумчивым в тот вечер. Он смотрел на меня, потом отводил взгляд и, прикладывая три пальца к подбородку, очень тщательно пытался что-то обдумать или проанализировать. Такое поведение пугало меня даже больше, чем его обычная невозмутимость. Но долго рассуждать об этом не пришлось, потому что мой сокурсник быстро отвлек меня.       — Мы купили тебе виски, — сказал он, потрепав меня за волосы, — а еще подарок лично от меня, барабанная дробь, — он сделал паузу, — две пачки сигарет, — он вручил мне презент и заулыбался, точно маленькая девочка, которая после того, как вручает родителям свой корявый и неаккуратный рисунок, ожидает реакции. И моя была незамедлительной.       — Юджин, ты лучший! — проорала я, повиснув у него на шее. — даже не знаю, как тебя отблагодарить, мелкий! — он сдавленно посмеялся, а я еще крепче обняла его. — На стенку их повешу, — засмеялась я. Да, не поспоришь, человеку, у которого такая судьба, как у меня, должно быть тяжело смеяться или шутить. Но тогда я почувствовала себя такой счастливой. Обнимая Юджина и уже предвкушая, как мы с ним вместе разделим бутылку крепкого алкогольного напитка, я вдруг поняла, что совершенно точно не хочу обратно в ту серую реальность, откуда я родом. Мне нравится этот мир: пираты, волшебные Фрукты и интересные люди. Все это даже звучит лучше, чем рутинное выполнение миссий, вечные пьянки (хот это, пожалуй, может быть весело) и постоянный страх быть ликвидированным за один неверный шаг. В тот же вечер мы сели с Юджином на палубе субмарины и начали распивать подаренный мне виски. Оставалось больше половины бутылки, когда мелкий-таки "улетел на Марс" от того, что решил дважды за день залить в себя что-то крепкое. Двадцать Восьмой не умел пить никогда. Вернее, умел, но не так, как я. Помнится один раз, когда мы только начинали ладить (нам было по шестнадцать), он разозлился на какое-то моё высказывание и бросил мне вызов, заявляя, что перепьёт меня. Как вы думаете, каков был итог? Мне пришлось тащить его до койки, под неразборчивое бормотание о том, что он хочет умереть, чтобы не доставлять никому неудобств. Тогда я еще несколько недель передразнивала его, а он обижался.       — Юджин, ты на связи? — похлопав его по плечу, спросила я. Однако Двадцать Восьмой лишь что-то промычал, а потом тихонько засопел. Прямо в положении сидя... Я аккуратно уложила его, сходила в общую каюту за пледом, чтоб мелкий не околел за ночь, укрыла его, встала около бортика и, облокотившись о него, подожгла сигарету, которую достала из подаренной пачки. Мне хотелось еще немного подумать в тишине (вернее под сопение сокурсника) и составить хотя бы приблизительный план дальнейших действий. Но, к сожалению, мне вновь помешали...