«Симплициссимус»
***
День тянулся невыносимо долго. Впрочем, и в длине, и в невыносимости он вряд ли мог бы посоперничать с очередью из девиц, чьим пределом мечтаний было становление чародейкой. В конце концов, не все же время преподавателям Аретузы носиться по Северу в поисках очередной кметской дочурки, обладающей потребным сей стезе потенциалом? Вот и те юницы, за коими подозревалось умение обращаться с Хаосом, пытали свое счастье в надежде обрести красоту, влияние и богатство через становление адептами магического ремесла. И все бы ничего, но приемные дни в Локсии, дворце на нижних уровнях Танедда, были всего два раза в году: в дни Ламмаса и Имбаэлка. Да, прием не останавливался пока не заканчивались желающие, что позволяло не беспокоиться об ограничении по времени для тех кого не успели принять в первые сутки, однако от бесконечно отвратительных человеческому нутру очередей, это все равно не спасало. Коннор стоял, прислонившись к одной из колонн большой дворцовой палаты, мысленно радуясь что он, в отличии от примитивных, по его мнению, органиков, способен отключать слух по желанию: гвалт и гомон от всей этой женской кавалькады стоял просто несусветный. В начале он даже пытался прислушиваться к их беседам, в надежде что хоть одна из этих вздорных девиц могла бы случайно выдать ему хоть какую-то полезную информацию по характерам экзаменаторов или способах их умаслить, однако ж все было тщетно: абитуриенточек интересовали только мечтания о будущих куртуазных похождениях в высшем свете и фасонах платьев, в которые они будут обряжаться когда их наконец, по выслуге лет, допустят к ежегодным Танеддским сборам, славящимся своей поразительной роскошью, безупречным лоском, беспробудным безрассудством и скандальным распутством. В прочем, маялся скукой один лишь Коннор: Койона, казалось, интересовала только игра в ладушки с девочкой, на вид, лет двенадцати. У нее были черные как смоль волосы и стройная, хотя, пожалуй даже, скорее тощая фигура. Откликаться девочка предпочитала на имя Райла. Распрощавшись, после событий в Спалле, с Грибком, андроид и ведьмак направлялись на север, в надежде достичь Понтара до исхода Феаинна. В одну из ночей, Коннору с товарищем довелось остановиться в одной маленькой Лирийской деревушке. В ней то, изнывавший от безделья и скуки, Койон и порвался выполнить контракт на истребление беспокоившей деревню кладбищенской бабы с местного погоста. Денег у крестьян не водилось отродясь, и оттого расплачиваться им пришлось, как подобает, Правом Неожиданности. Неожиданностью этой и оказалась девчушка, оставшаяся без родителей после очередного пожара, унесшего жизни членов ее семьи. Насколько сумел разобраться Коннор, их дом подпалили очередные ксенофобы, решившие таким образом избавиться от жившей по соседству полуэльфки, ее мужа и дочери. Неприятности маленькой Райлы после подобного не только не закончились. Над девочкой из-за ее квартеронства постоянно издевался весь местный люд, от мала до велика. Возможно, что у кметов просто не поднялась рука добить выжившую и «бедственное их положение» было всего лишь поводом спихнуть неугодную на руки кому угодно, лишь бы тот убрал ее с глаз долой. Когда Койон и Коннор обнаружили девочку, малышка была близка к тяжелому психическому расстройству и забившись в угол все полубезумно бормотала «нелюди зло». Страшно подумать, что могло было бы с ней стать, не окажись их поблизости. В прочем, подумалось Коннору, теперь девочка ехала с ними, и, кажется, постепенно начала оттаивать. Хотя Коннор и проигрывал в навыке убеждения Маркусу, но все же, определенной долей харизмы обладал, а язык его был хорошо подвешен. После пары бесед с андроидом, она понемногу начала понимать, что отнюдь не эльфы с краснолюдами были повинны во всех ее прошлых бедах. И хотя, со временем, состояние девочки и улучшилось, однако еще долго укладываясь спать она тихо бормотала себе под нос имена обидчиков: деревенских жителей что сочли ее родство с эльфами причиной, достаточной для того чтобы принести в ее жизнь страдания. Как-то вечером, сидя у костра, хмурый Койон, в очередной раз слыша тихое бормотание Райлы, поведал Коннору, что ежели та когда-либо решится на месть, то он не раздумывая поможет девочке отплатить гнусным кметам сполна. Впрочем, и малышка Райла, и ведьмак, пребывали в блаженном неведении о том, что пожары нынче распространяются похлеще иной чумы, а погосты разрастаются быстрее сорных трав. Койон со временем очень привязался к своему Ребенку Предназначения и планировал понемногу начать ее обучение ведьмачьему ремеслу. Возможно, он раздумывал о наследнике дела своей жизни, а может, просто хотел наделить ту силой как защитить себя, так и воздать обидчикам. Он всю дорогу до Понтара рассказывал Райле бесчисленные истории своих похождений на Севере, а, когда они перебрались на баржу, идущую вниз по течению до самого устья, даже раздобыл где-то пару тренировочных деревянных мечей и стал, помаленьку, обучать девочку фехтованию. Райла, несмотря на излишнюю худобу от недоедания, была достаточно высока и сильна для своих лет, и даже пережитый ужас не смог особенно сказаться на ее физическом состоянии. К большой радости ведьмака, на уроках Райла была необычайно сосредоточена и старательна. В итоге, поразмыслив, Койон решил что ехать с девочкой в Каэр Морхен ему будет не с руки и согласился на приглашение Коннора зазимовать в Горс Велене. Темерский город южнее, и зима в нем оттого мягче. А полтора уцелевших ведьмака Школы Волка вряд ли смогут заменить девочке общение со сверстниками. Впрочем, Койону не привыкать: он уже несколько раз раздумывал зазимовать в Каэр Морхене, но каждый раз останавливался на более южных вариантах, так ни разу и не побывав в крепости на востоке Каэдвена, хотя его добрые знакомые, Эскель и Весемир не раз зазывали его на зимовку. И вот, теперь, ведьмак и его подопечная, попавшие в Локсию на правах сопровождающих соискателя, были заняты друг другом, не обращая внимания на стоящий в зале гомон. Простенькой игрой в ладушки Койон пытался натренировать девочке реакцию. По его словам, подобную методу он перенял от своих наставников, еще в бытность свою учеником Школы Кота. Коннор даже начал слегка завидовать своему другу-ведьмаку. Ему даже начало казаться что неплохо было бы и ему найти себе ученика, столь увлекательно выглядел процесс. Но очередной выход в зал церемониймейстера, провозгласившего готовность комиссии проверить потенциал нового соискателя, заставил его отвлечься. Он даже достал из кармана маленькую деревянную табличку с резным номерком, обозначающим его место в очереди, хотя и так знал что на ней стоит триста тринадцатый номер. А к проверке приглашен еще только двести пятидесятый…***
Спустя еще несколько часов, очередь наконец дошла до андроида. На улице уже смеркалось, и даже стойкий ведьмак устало сидел на мраморном полу, привалившись спиной к колонне. Положив голову на его колени, тихо посапывала Райла. Девицы, которых еще не успели принять, развалились кто-где по полу, все вместе, невзирая на род и происхождение. Единственным что отличало дворянок, были подушки и накидки, заботливо оставленные для них слугами. К этому часу, церемониймейстеру, и самому порядком уставшему, приходилось будить девиц как до тех доходил черед, отчего те проходили в залу с преподавателями растрепанными и рассеяными. Впрочем, на Конноре долгое ожидание почти никак не сказалось, и, едва номер его был объявлен, он поспешил покинуть зал ожидания. — Что-то не больно то ты на девицу смахиваешь, — задумчиво протянул церемониймейстер, протирая слипающиеся от усталости глаза, когда Коннор прошествовал мимо него. — Мужественная очень, — бросил андроид, раздумывая не подкрепить ли ему слова Аксием. Впрочем, к нему и так быстро потеряли интерес, и он поспешил пройти в зал испытаний. За длинным тяжелым столом из резного черного дерева стояли пять величественных кресел из мореного дуба с чрезвычайно высокой резной спинкой. Весь их вид как-бы говорил: восседающих на мне следует принимать всерьез. Впрочем, заспанный вид экзаменаторов несколько портил впечатление. Заняты были только три кресла. Усталый вид восседавших чародеек, что постепенно сползали под стол уже на вид несколько часов не оставлял сомнений — они бессменно принимают посетителей с раннего утра. А по безжизненному взгляду можно было судить о том что подменить их смогут только наутро. Вялым кивком поприветствовав вошедшего, одна из чародеек предложила Коннору сдать тот же экзамен, которому подвергались все, кто утверждал что управление хаосом может быть им подвластно. На столе лежал комок чего-то, отдаленно напоминавшего серую глину. Каждый желающий осваивать магическую науку должен был взять комок «глины», положить его на раскрытую ладонь и силой мысли заставлять его принимать различные формы, по желанию экзаменаторов. Изучая личную библиотеку Арториуса Виго, Коннор встречал упоминания подобной серой субстанции. Книги утверждали что еще во времена Вранов подобное вещество использовалось чтобы определять чей-либо магический потенциал. Секрет «глины» состоял в том, что в ее состав входили частицы Optima Mater и двимеритовая стружка. В состоянии покоя элементы двимерита и Optima Mater находились равноудаленно друг от друга, будучи равномерно распределены по всему объему субстанции. Opima Mater легко реагировала на магическое воздействие, позволяя даже при минимальных магических усилиях деформировать «глину» по желанию мага. С подобной задачей мог бы справиться любой новичок, не важно насколько посредственным был его талант. Но не все было так уж и просто. Механические деформации приводили к тому, что частицы Optima Mater смещались в толще субстанции, сближаясь с двимеритовой стружкой. Антимагическое воздействия двимерита перекрывало собой способности Optima Mater к проведению магии, отчего чем дольше «глина» меняла форму, тем больших усилий требовали дальнейшие манипуляции. Однако, лишь стоило прекратить воздействие магией на субстанцию, как в считанные минуты ее форма и положение частиц обоих видов в ней приходило к изначальному состоянию, что позволяло использовать данный инструмент неограниченное количество раз. Благодаря столь удобной вещице выявление магических способностей не требовало присутствия кого-либо из сильных чародеев. Чем дольше соискатель мог менять форму «глины», тем большей магической силой обладал. А чем более точным и сложным получался результат, тем большие способности к контролю были у юного мага. В своем путешествии, Коннор уже тренировался использовать магию для деформации объектов, правда, пока ему доводилось работать лишь с обычной глиной, да некоторыми иными материалами, не один из которых не давал полного представления о том как он покажет себя с тестовой субстанцией. Что больше всего удивляло Коннора, так это связь магических манипуляций и шести полученных им в поместье сфер. В теории, он вообще не должен был бы уметь управлять магией, и уж тем более видеть что требуемая для ее функционирования энергия дискретна. При использовании им магии сферы «потухали», не давая ему воспользоваться ими вновь, до истечения почти шести секунд, когда сферы «загорались» вновь. Некоторая магия требовала использование сфер определенного цвета: так, на знак Игни требовалась красная сфера, на Квен белая, для пользования Аксием требовалось расходовать синюю. Более примитивные воздействия, вроде деформации глины не требовали траты сфер конкретного оттенка, но все равно нуждались в подпитке. Как не пытался Коннор, но использовать сферу по частям он все равно не мог, и оттого как малые, так и масштабные воздействия потребляли одинаковый ресурс. Это несколько противоречило той магической логике что приводилась в книгах Виго, чему Коннор был совсем не рад: подобные «особые условия» подкрепляли его уверенность в том что весь окружавший его мир мог быть всего лишь симуляцией. Так оно или нет, но чтобы приблизиться к истине требовалось принять правила игры и продолжать идти вперед. По знаку одной из экзаменаторов Коннор поднял субстанцию и приступил к выполнению задания. Преследующие андроида странности не заставили себя долго ждать. Поначалу Коннора удивило то, что по сложности воздействия вещество не отличалось от обычной глины, хотя на первых порах придание формы должно быть куда как более простым. Вскоре выяснилась причина: «серая глина» никак не применяла своих уникальных свойств при воздействии на нее. Если со временем задача и должна была становиться труднее, андроиду этого заметить не удалось. Возможно, с «глиной» было что-то не так? Могла она испортиться при длительном воздействии? Коннор немедленно прекратил работу с субстанцией имитируя внезапно возникшие трудности с преданием формы, едва лишь стоило на лице следящей за ним чародейке промелькнуть выражению глубокого удивления. Она попросила Коннора положить глину на стол, после чего растолкала заспанных коллег и, выждав необходимое время, решила проверить все ли в порядке с субстанцией сама. Она сумела продержаться втрое меньшее время. После этого перешептывания между чародейками лишь усилились и звучали куда как более обеспокоенно. Спустя несколько минут одна из них сорвалась с места и скрылось за одной из боковых дверей. В зале повисла неловкая тишина. Чародейки не решались заговорить с андроидом, а Коннор не спешил выяснять у них что-либо до возвращения третьей. Некоторое время спустя, она вернулась в залу, приведя с собой пару чародеек явно рангом повыше. Первая из них была, казалось воплощением педантичности: гладко зачесанные назад темные волосы, цепкий взгляд, идеально чистое, без единой пылинки богато украшенное одеяние. Весь ее вид был приведен к идеальной симметрии, сделавшей бы честь матерому перфекционисту. Впрочем, педантичность по характеру скорее напоминала расстройство: едва войдя в комнату она щелчком пальцев заставила разметанные по всему столу бумаги с описаниями соискателей выстроиться в идеально ровные стопки, которое чародейка начала без конца поправлять никак не находя идеала. Хотя лицо первой из чародеек и было скованно маской ледяного спокойствия и отстраненности, вторая явно не скрывала недовольства от того что ее посмели потревожить в столь поздний час. Она была моложе, более высока, светловолоса и носила зеленое платье с чрезвычайно глубоким декольте. Не потрудившись представиться, они сказали Коннору продемонстрировать способности еще раз. Коннор повторил работу с «глиной». Как и в прошлый раз, ничего особенного он в ней не почувствовал, а потому решил лишь повторить прошлый результат: кто знает что могли бы они подумать если бы узнали что он умышленно показывает разные способности в зависимости от смотрящего? Результат заставил чародеек оживиться. Они захотели сами удостовериться в том что «глина» работает как надо и не дает сбоев. Поочередно они попробовали свои силы в том же тесте, и если «светловолосая» едва смогла продержаться тоже время что и андроид, то «педантичной» удалось контролировать «глину» на пять секунд дольше. Чародейки переглянулись. Казалось они пришли к какому-то общему решению и знаком указали андроиду следовать за собой, после чего вышли в одну из дверей. Коннор проследовал за ними. За дверью оказалась длинная винтовая лестница.***
— Итак, как ты понимаешь, у нас есть к тебе ряд вопросов. — Обратилась к Коннору «педантичная». Лестница вывела их к внушительному лабиринту коридоров, за которым оказался роскошно обставленный кабинет, в центре которого массивный эбеновый стол, место за которым сразу же заняла «педантичная». Светловолосая чародейка встала за ее спиной, а Коннору выделили довольно скромный стульчик для посетителей, восседая на котором он и оглядывал чародеек. — Начнем с твоего имени. Изволь представиться. — Коннор аэп Дейта. Происхожу из Виковаро. Принадлежу к цехам ведьмаков и законников. — Ведьмак говоришь? На вид не больно походишь. Из новых? Что травами испытаны не были? — Верно. Я не проходил мутаций, однако все равно могу пользоваться знаками. — С этими словами Коннор сложил рукой знак Ирден и продемонстрировал его работу. — Что и навело меня на мысль о наличии у меня таланта к магическому искусству. Ведьмаки же обычно знаки могут использовать только в результате мутаций… — Это нам известно и так. — Перебила его «педантичная». — Скажи лучше зачем ты явился в Аретузу? — Чтобы пройти обучение. Я слыхал, здесь преподают наиболее талантливые и сведущие адепты магии. Бан Ард Аретузе не чета, а Риссбергу настал конец после кончины Ортолана. — Спасибо за любезную оценку, однако мужчин, а ты именно мужчина, нас в этом не проведешь, здесь не берут на обучение. Тебе все-же следовало бы направляться в Бан Ард, пусть учат там и хуже… — Боюсь вы меня неправильно поняли. Я не планирую становиться студентом Аретузы. Меня куда как больше интересует вопрос частных уроков и личного ученичества. — Личное ученичество? А ты не из робких, раз смеешь просить подобного. Это можно устроить, вот только… Догадываешься сколько за такое берут? Коннор догадывался. Стандартная плата что взималась с учениц Аретузы составляла тысяча двести новиградских крон, что примерно соответствовало четыремстам нильфгаардским флоренам или почти пяти тысячам темерских оренов. Однако учениц учили от силы два-три часа в день, а все прочее время обучения они занимались самообразованием, если им не везло попасть под патронаж к одной из учительниц, которых тем или иным способом удавалось убедить поделиться чуть большими крохами знаний нежели было положено программой. Личное ученичество могло стоить на порядок дороже, учитывая то что при нем чародеям приходилось тратить куда как больше времени на воспитанников. А учитывая что в персональные учителя он желает найти куда как более важных и способных магов… — Разумеется. Возможно, по виду не скажешь, однако я чрезвычайно богат. Вам достаточно назвать цену за ваши услуги. — Улыбнулся Коннор. Он знал что так они скорее всего назначат куда большую цену чем следует, однако так он лишит их пространства для маневра при возможном торге. Как и путей к отступлению. — Сколько часов ты желаешь взять? — Елейным голосом проговорила светловолосая, уже приготовившись стрясти с незадачливого посетителя куш посолиднее. — Две тысячи четыреста сорок. — Усмехнулся Коннор, увидев вытянувшиеся лица чародеек. — По двадцать часов в день. Без выходных. Обучение должно завершиться к Йуле, и я хотел бы чтобы вы рекомендовали мне лучших из лучших. Я слыхал, в Аретузу частенько заглядывают многие из прославленных чародеев прочитать лекцию-другую. По возможности, желал бы также брать уроки и у них, в случае их согласия. — Это обойдется тебе не менее сорока крон в час… — Задумчиво протянула светловолосая. — А если учесть что тебя придется обучать в нерабочие часы… Коннор вынул из-за пазухи золоченный гербовый лист и положил его на стол перед чародейками. — Это чек на пятьдесят тысяч флоренов, выданный банком Чианфанелли. Отделение банка Джианкарди, что я видел в Горс Велене по пути сюда, может подтвердить его подлинность. Все что я могу предложить. Принимайте или отказывайтесь. Почти все что ему удалось заполучить после работы на Броссардов. Кобелиный род основательно исхудал на его услугах, но хотя-бы остался цел. Должно быть теперь Гастон с братом как могут пытаются изыскать способ не промотаться в конец. Чародейки окинули его долгим пристальным взглядом, как если бы пытались прочитать что было у андроида на уме. Впрочем, судя по всему, безуспешно. — Не будь ты Истоком… — Недовольно пробормотала «педантичная». — Ладно. Можешь считать что принят. Мое имя Тиссая де Врие, я одна из членов капитула. А это моя бывшая ученица и нынешний ректор Аретузы, Маргарита Ло-Антиль. Запомни наши имена хорошенько, ибо тебе предстоит немало часов провести под нашим руководством…***
Лес за стенами Горс Велена уже окрасился в золото и багрянец, а за стеной завывали ветра. Даже летом окна в Аретузе почти никогда не открывались, что уж говорить про осень и зиму. В крупнейшей аудитории Аретузы было на удивление тихо: все как одна студентки Аретузы старались лишний раз не дышать, дабы не пропустить ни единого слова выступавшей чародейки. Многие из приглашенных на проведение лекций чародеев и чародеек удостаивались куда как большего внимания публики. Но члены капитула удостаивали юных магичек свои вниманием не часто. Лекцию об одном из прославленных магов прошлого, Джамбаттисте, читала блистательная Энид ан Глеанна, более известная как Францеска Финдабаир. И хотя Коннор, подобно воспитанницам Аретузы, и испытывал интерес к ее персоне, но про Джамбаттисту он уже изучил все что имелось в академии, да и вечером его ожидала еще одна встреча с Энид, и он позволил себе отвлечься на воспоминания. От чародеек Коннор вышел в приподнятом настроении и добром расположении духа. Вернувшись в зал ожидания, он сообщил радостные вести о принятии на обучение Койону, после чего выделил тому деньги на покупку дома в одном из близких к Танедду районов Горс Велена. Самому же Коннору предстояло до самого Йуле безвылазно находиться в стенах академии. В один из дней ему повезло понять почему «глина» так странно реагировала на его манипуляции. Из одного из школьных хранилищ ему удалось добыть двимеритовые кандалы, явно предназначавшиеся для особо провинившихся нарушителей спокойствия. Ряд экспериментов помог установить, что по какой-то причине его магия не подавлялась двимеритом. Еще одно посещение кладовой позволило понять что и Optima Mater никак на нее не реагировала. Это вызывало лишь еще большее число вопросов, ответы на которые Коннору еще только предстояло найти. Учеба не доставляла Коннору особых трудностей, хотя и шла по двадцать часов в сутки. Это было вынужденным условием, поскольку круглосуточно функционирующий ученик вызывал бы куда больше вопросов чем недосыпающий, так что Коннор всеми силами делал вид что чрезвычайно устает, а в четыре часа «сна» старался особо не отсвечивать. Хотя, не сказать что Тиссая и Маргарита были особенно рады такой продуктивности: они должно быть ждали что его хватит едва на часов двенадцать в день, но так им пришлось привлекать все больше заезжих учителей к обучению андроида, и даже отправлять его на те же лекции что и основной поток, лишь бы заполнить требуемые по договору двадцать часов. Одной из тех кто соглашался давать Коннору пару уроков время от времени и была Энид ан Глеанна, Маргаритка из Долин.***
— Тиссая была права, ты очень способный ученик, — Францеска действительно была приятно удивлена: не каждый день встречаешь обучающегося магика, способного с первой попытки правильно исполнить формулу артефактной компрессии. — Сперва, когда Тиссая сообщила мне что нашла еще одного Истока, что не только талантлив в магии, но и чрезвычайно быстро проходит обучение, я слегка усомнилась. Но вижу, что она даже приуменьшала твои навыки. — Энид, мягко улыбаясь, присела на край стола. — Не ожидала что скажу это, но мне понравилось тебя учить, Коннор. — Благодарю за оказанную любезность, — слегка улыбнулся в ответ Коннор. — Если позволите, то пока вы не покинули Аретузу, у меня есть еще один вопрос который я хотел бы с Вами обсудить. Коннор старался собирать всю доступную информацию о могущественных чародеях. Особенно о членах капитула. Чем они увлекались, к чему питали слабость, какие цели преследовали… Об Энид он знал не мало, и, кажется, понял как он сможет заручиться ее поддержкой. Он много размышлял над тем следует ли ему вообще поднимать подобную тему и идти на, казалось бы, неоправданный риск ради непонятного исхода, однако он все же решил попробовать. — Только если быстро, — усмехаясь ответила Франциска, открывая дверь аудитории, — мне нужно покинуть сии стены через десять минуть. Коннор слегка отогнул мочку уха демонстрируя тонкий заросший «шрам», что он потрудился нанести себе заранее. Выражение лица Францески сразу посерьезнело. — Впрочем, это может подождать, — резким движением Энид заперла дверь. Они проговорили до позднего вечера, после чего Францеска покинула его, обещая через месяц свести Коннору знакомство с несколькими «заинтересованными»…