Секст Эмпирик
***
— Нет, Коннор, это решительно невозможно! Как ты вообще способен нести подобный бред даже не краснея от стыда! Видите ли, рука у ентого аспида воспламенилась сама собой, а ты значитца не при делах! Совесть то поимей, дабы старым людям экие небылицы не рассказывать. — Грибок настолько вознегодовал от рассказа Коннора что перебил андроида гневной тирадой. Престарелого менестреля вполне можно было понять: откуда же вообще взяться на суде самовозгарающейся книге? Не сам же Коннор ее туда протащил? А если это все же его рук дело? — Похвально, — с улыбкой заметил Коннор, — отрадно видеть что ты задаешь вопросы заместо того чтобы бездумно уверовать в то, как эти события были изложены мной. Однако, смею заверить тебя, мой друг, что именно так дело и обстояло. Но, думаю, я все же должен тебе парочку разъяснений, дабы во всех прекрасах поведать тебе суть произошедшего. «Тем более что в нашей ложе лишь мы трое, а до ближайших к нам зрителей достаточно далеко, и даже при всем желании им не услышать и отрывка нашей беседы, а значит могу раскрыть тебе всю подноготную. Дальше вас с Койоном история не уйдет, ведь уже вашего участия в ней достаточно чтобы в случае ее распространения последствия вас не обошли.» — мысленно добавил Коннор, и продолжил: — Можешь спрашивать, если тебе в происходящем что-либо было непонятно, а я постараюсь дать тебе все те разъяснения и подробности которых ты так жаждешь. — Ну вот и славненько. Тогда начни с того зачем ты вчера покинул нас посредь вечера, оставив одних иметь дело со всей той ватагой свидетелей? Это вроде твоя задача была, как защитника. — Так и есть. Но подробности, поведанные мне графом Одо в тот вечер, внесли некоторые коррективы в мой план. Есть у тебя мысли на счет того какие вещи я счел важными? Койон, я вижу, ты вовсю греешь уши, так что можешь и ты попытать силы в разрешении сей загадки. Вижу и у тебя имеется пара-другая соображений этот счет. — Согласен со стариком. Многое в твоей истории тянет на вымысел, так что будь так добр последовательно разъяснить то, как же ситуация дошла до подобного исхода. — Что желаешь услышать первым? — Пожалуй, ответь сперва на вопрос старика. Мне и самому интересно узнать куда же ты так ретиво удрал. — Ну, в таком случае… — Но только изволь дело нам в том порядке поведать, в коем события приключались. — Предупредил Койон. — А то ишь, завел обыкновение речи вести путанные, да разумению непотребные. — Как скажешь, друг мой, как скажешь. Будет тебе история простая и незамысловатая…***
— Ну вот мы и на месте, Отец Прохаська. Извольте приступать. В помещение, где завтра должен был состояться суд, вошли двое мужчин в алых сутанах жрецов Культа Вечного Огня. Им нынче предстояло провести церемониальное освещение и благословление зала перед предстоящей тяжбой. Обычно подобных процедур не проводилось, но королевский чародей, испытывавший страстную любовь для человека его стези к церковным таинствам, настоял. Они, занавесив окна, дабы дневной свет не нарушил ритуала, по очереди начали подносить лампады со священным пламенем к свечам, что ранее соизволила расставить по всей зале прислуга ратуши. Пока старший священник, был занят, его куда как более юный и бодрый товарищ, коего и поименовали Отцом Прохаськой, внимательно оглядывал помещение, стараясь запомнить как можно больше деталей. Вскоре, его взор пал на величественную старинную книгу, возлежавшую на постаменте под стеклянной витриной. Ее переплет из кожи ослизга украшали 5 крупных самоцветов, преломлявших тусклый свет свечей, заставляя его преображать стены залы почти до состояния витражей. Синие, красные, фиолетовые, оранжевые и зеленые блики играли на стенах складываясь в причудливые формы. — Скажите, Отец Пафнутий, произнес Коннор под личиной молодого жреца. — А не требует ли таинство возможности лицезреть священное писание взором прямым, от всякого укрывательства избавленным. Успеть избавиться от настоящего Отца Прохаськи, почти не стоило Коннору ни малейшего труда: порядком набравшийся Прохаська, имевший доступ к залу заседания, по долгу службы, был редкостным расистом и фанатиком, отчего андроид не испытывал уколов совести когда извел постылого жреца. Благо преставившийся церковник был одного с ним роста, а лицо не имело ярко выраженных деформаций, так что Коннор успешно сумел приняв личину Прохаськи попасть в зал заседаний до начала суда. — Потребно сие, отчего ж нет. — Горестно протянул Пафнутий, потрясая индюшачьим подбородком с жиденькой порослью. — Да, токмо, не велено сие. Дабы книгу никто не мог до суда повредить, тем самым святость ее разрушив. Коли книга урон какой претерпела, клятвы на ней силы иметь не будут. — А если повреждена, то как тогда быть, отче? — Знамо, новую водрузить. Вы, Отец Прохаська, не местный, знать не могете, так у меня в клире еще несколько подобных хоронятся. Хоть и не старинных, как эта, но с тем же мастерством исполненных… Раз уж о сием речь зашла, не могли бы вы уважить просьбу собрата во полыме? — Конечно, отче, отчего нет? — Славно, славненько. Я тут одну из книг господину иерарху передать желаю, а вы вхож к нему, знамо… — Ни слова более, любезный Пафнутий, будет исполнено в лучшем виде.***
— Ну, вот так я и получил доступ к копии книги Вечного Огня. — Сказал Коннор, продемонстрировав ведьмаку и менестрелю свою добычу. — Так тебе как-то удалось снова проникнуть в зал и подменить ее? — поинтересовался Грибок. — Вовсе нет, это все была бы пустая затея. Книгу слишком хорошо охраняли. Однако осмотрев ее, мне удалось найти иную методу. Взгляните сами. — с этими словами он протянул книгу своим товарищам. Те, повращав ее немного в руках и оглядев со всех ракурсов не нашли в ней ничего примечательного. — Похоже придется и тут все объяснять. — Слегка разочарованно, но с какой-то искрой затаенного веселья усмехнулся Коннор. — Обратите внимание на переплет. Ведьмак со стариком послушно начали уделять тому куда как более пристальное внимание. Грибок вскоре сдался, однако Койону удалось обратить внимание на одну, по его мнению, странность. — Переплет лишь из цельной кожи. — Начал он. — Обычно, печатники при инкрустации вставляют в обложку металлические пластины, дабы та держала камни… — И то верно, — обрадовался Грибок и стал проявлять к книге много больший интерес. — Но самоцветы слишком велики размером, пластины способные держать их намного увеличили бы вес самой книги, вот от них и отказались. Хотя странно это, печатники так не… — Тут он раскрыл книгу на середине. — А, нет, все в порядке. Это рукопись. Понятно отчего такой переплет. Но это не объясняет того что данный факт нам дает. — В таком случае, слушай дальше…***
Таверна «Четыре Элефанта» была, пожалуй, одним из наиболее эпатажных мест во всей Ривии, и уж точно самой необычной таверной Спаллы. Ее содержали трое братьев низушек, что некогда прислуживали одному сильвану, но сумели не только сбежать от оного, но и умыкнуть все его, скопленные непосильным трудом плута и прохвоста, богатства. Употребив оные по назначению, братья смогли не только осесть в Спалле, но и даже обрести призвание корчмарей. Иными словами, братья славились, как говаривали среди низушек «уменьем сливки снимать до удоев». Дело у братьев спорилось, и все шло к тому что у каждого в скорости будет личная корчма во владении, что весьма упрочит их влияние в городе. Троих братьев не омрачал даже тот факт, ранее их было четверо. Третий по старшинству среди них много волочился, мало интересовался семейным делом, а потом и вовсе ушел жить к какой-то чародейке, что питала нездоровую страсть к белым одеяниям. У нее он и устроился «товароедом» — помогал в дегустации чародейке, что удумала потрясти мир кондитеров невиданной сластью: свефовым желе под фисштеховой пудрой. Родители братьев особой фантазией не блистали и дали тем схожие имена с отличием в одной гласной, которые уже никто, включая самих братьев-низушек, и не помнил. С годами, весьма хлебными для них, надо признать, те разъелись чуть ли не до состояния говорящих бобов, отчего к ним намертво прилипли прозвища Пузо, Грузо и Бутузо, хотя братья, вроде даже и не были сильно против сего. К одному из столиков в таверне братьев и привел престарелого офирца Коннор. Хотя с момента происшествия на складе капустного магната и прошло немало времени, старика все еще трясло от ярости на посмевших покуситься на целостность его ненаглядного товара. Коннор заказал у одного из братьев различной снеди, дабы у окружающих не возникало ненужных вопросов о странной парочке пройдох, зашедших в таверну чтобы поговорить, а не, как все нормальные люди, напиться вздызг. — Отчего вам мог сызнова я потребоваться, господин ведьмак? — Обратился к андроиду Цонкапа. — Показания свои я уже дал вам. Али в суд меня пригласить желаете? Так я пойду. С радостию превеликой. Лишь бы ентим супостатам житие испортить, но все равно пойду. — Верно, — кивнул Коннор, — вы приглашены. Но также, хотелось бы мне с вами еще одно дельце обсудить, как раз с судом связанное. — Эт я могу, излагайте-с сударь. — Скажите, уважаемый, насколько хорошо вы умеете разделывать капусту? — Судию разделывать не стану. — Да не о том речь, никого разделывать не нужно. Требуется всего-то немного ловкости рук и никакого мошенничества. — Тогда извольте объясниться чего вы мне предлагать пытаетесь. И чтоб без экивоков. А то знаю я вашу породу. Коннор достал из заплечной сумки полученную от жреца книгу и положил ее перед офирцем. Внимательно оглядел зал. Столик, за которым они с офирцем и примостились, был в самом углу зала. И все же, Коннор сел так чтобы спиной загородить происходящее на столе от зала, дабы избежать ненужного внимания. Вскоре, один из братьев, кажется, Грузо, принес ко столу наших героев заказанные яства. Цонкапу больше заинтересовала не еда, а один из принесенных низушком затупленных ножей, кои были лучшими (и единственными) столовыми приборами, какими только можно было разжиться в подобном заведении. Офирец поднял свой нож ко свету и задумчиво произнес… — Эх, помнится, в бытность мою мальцом несмышленым, по сердцу мне было с подобным за вороными гоняться. Должно быть, язык Северных Королевств все еще давался старику не так легко. — Табун, — с важным видом поправил Цонкапу Грузо, прежде чем уйти восвояси. — Вороные табуном пасутся. Впрочем… в своих затруднениях он явно не был одинок. Когда низушек достаточно отошел, Коннор начал объяснять Цонкапе свой план: — То что мне требуется от вас, весьма просто. Видите эти кристаллы в обложке? — Андроид указал на пять крупных самоцветов. Не самых ценных, но достаточных чтобы придать книге солидный вид. — Их крепят очень слабо и оттого их легко вытащить при должной сноровке. Смотрите. — Коннор поднес нож к одному из каменьев и легко поддев выступающий край, вытащил синий камень из паза. — Более того, это можно сделать почти незаметно. Если сделать так. — С этими словами, Коннор, взяв нож, частично спрятал его в рукав, так что торчало одно лишь лезвие. Повертев рукой, он показал что нож различим только если ладонь обращена к зрителю. После чего, андроид положил руку на поверхность книги, как если бы делал это, свидетельствуя в суде. Подержав ее так пару секунд, он снова поднял ее ладонью к Цонкапе. Тот увидел что между ладонью андроида и лезвием ножа остался прижатым еще один самоцвет. — Видите, все просто. О такой услуге я и хотел вас попросить. — Чтобы затем обвинить тех супостатов в поклепе, раз те книгу повредили прежде чем показания давать. — Именно так. Вы в деле? — Еще бы, дайте мне только приноровиться как следует…***
— Да, господин постельничий, жизнь и свобода уважаемого Броссарда будет зависеть от того, насколько хорошо вы справитесь не только с дачей показаний. Предшествующий вам свидетель, офирец, вынет фиолетовый кристалл из обложки книги Вечного Огня. Вам предстоит установить на его место поддельный. Обычно, книгу проверяют в начале и конце заседания, но защитник и обвинитель могут потребовать внеплановой проверки. Нарушение целостности книги засвидетельствует ложность даваемых ими показаний, а значит, и даст возможность уличить их во лжи. Не стану скрывать, дела у вашего господина на редкость плохи, а такой ход позволит нам если не достичь помилования, так хоть сохранить его голову на плечах. Вы согласны помочь мне? — Инструктировал несчастного постельничего Броссардов Коннор. — Согласен, ваша милость, куда уж иначе… — Горестно проговорил постельничий. — И вот еще что, вам ведь, как постельничему, позволено выступать в парадном одеянии, при белых перчатках Ангриенского кроя? — Все так. — Превосходно, я дам вам подходящие перед заседанием. После того как все разрешится уничтожьте их: на них может остаться крошка что вас выдаст. А теперь, давайте повторим ваши показания…***
— И ты хочешь сказать что столько усилий убил на то чтобы в книгу вставили поддельный кристалл? Ради того чтобы обвинить Цернадупу во лжи? — от скепсиса у Грибка аж его уникальная манера мысли излагать пропала. — А мне сдается, здесь и кроется ответ о том, как же книга вспыхнула. — ухмыльнулся Койон. — Ты заминировал кристалл что поставил в книгу постельничий, это как пить дать. Но мне непонятно то как подмену не заметили. — Тут все просто. — Пояснил Коннор. — Обложка книги видна в течении очень короткого времени: на ней почти все заседание лежит чья-нибудь рука. Да и издалека поддельный самоцвет от настоящего почти не отличим. Единственным препятствием был краткий миг между действиями офирца и постельничего, когда один из камней отсутствует. Но именно в него я и устроил то позорное падение со стула, понемногу подпиливая ножку в течении заседания. Для дворян подобное страшный конфуз и никто из них в здравом уме не станет так себя подставлять. Потому это и не вызвало ни у кого вопросов, а пока все взгляды были прикованы ко мне, постельничий успел установить кристалл в книгу. — Хммм, становится яснее. — Задумчиво протянул Койон. И все же, даже если кристалл не будет замечен, как вообще можно точно предугадать время срабатывания? Ведь если бы тот сработал во время выступления кого-либо иного, или вообще вхолостую, то последствия были бы для тебя плачевными, Коннор. — Верно, но тут можно было не опасаться, ведь никто кроме самого Цернадупы не смог бы активировать кристалл. Есть идеи? — Некоторые бомбы подрываются при касании или сжатии, — задумался Грибок. — Но это не все то, ведь тогда взрыв был бы вызван или еще постельничим, или сразу при наложении руки, и Демьян не успел бы дать показаний. — Правильные рассуждения. Дело не в нажатии. Еще версии? — Можно было бы активировать магией, но на тебе были браслеты из двемерита. — Задумался Койон. — А значит эту версию мы можем исключить. Тогда какой-то алхимический реагент, так? — Верно. Коннор достал и протянул ведьмаку кристалл, похожий на тот что использовался для суда. Андроид много экспериментировал с тем чтобы создать направленный заряд, который заденет одного лишь чародея. Тот «самоцвет» что он отдал Койону был один из бракованных экземпляров. — Вижу, кажется даже узнаю. Не раз встречался с такой субстанцией когда от ранений отходил. Уж больно дрянь фиолетовую обожают медики всех мастей. Но как он мог сработать только в руках исключительно того чародея? Нет, даже не так, как это вообще смогло сработать?! Эта субстанция же вообще не взрывается. — А она и не взрывалась. Посмотри внимательнее. Койон поднял кристалл к свету и заметил что тот неоднороден. Внутри него была причудливой формы полость, заполненная каким-то непрозрачным материалом. — Надо же, так заморочиться с формой заряда… Значит оболочка нужна была только в роли взрывателя. Но это не объясняет того, почему один только Цернадупа мог активировать заряд. Вместо ответа Коннор показал товарищам небольшой брусок кремового цвета. — Мыло? — Удивился Койон. — Как тебе вообще могло помочь мыло? — Оно вступает в реакцию с оболочкой заряда. Точнее не оно, а раствор глицерина, который и входит в состав мыла… — А Цернадупа без конца руки намывал! Точно! — Пришло осознание к Грибку. Но Койона это все равно не убедило. — Даже так ты не смог бы получить искру, необходимую для воспламенения. Ведь… — Ведь при контакте бы только выделялось тепло. Я учел это. Заряд срабатывает при резком перепаде температур. — И все же, в обычном мыле недостаточно глицерина для протекания реакции. Только наиболее высококачественные мыла содержат достаточную дозу, а как бы ты вообще мог этот фактор обеспечить? — Ну, положим, я узнал что чародей настолько чистоплюй, что считает мыла и благовония, простоявшие после первого использования при мытье хотя бы день уже несусветно заразны. А значит, каждое утро его слуги идут на мыловарню за свежим продуктом. Что насчет качества мыла…***
— Вот, значится, ваш заказ, любезнейший. Мыло грубое, постирочное… Мыло крепленое, для рук омовения… Мыло ароматическое, миндальное, для бороды и лица… Мыло душистое для мудей… Мыло земляничное, еданию потребное… Сталбыть, все на месте, принимайте заказ, милсдарь ведьмак! Осмдесят пять фунтов мыла всех категорий, окромя высшей. — Провозгласил щуплый на вид краснолюд с куцей бороденкой, водрузив рядом с прилавком тяжелый мешок с заказом. — Премного благодарю за вашу расторопность, господин Убендеб, — держал ответ Коннор. Хозяин единственной на всю Спаллу мыловарни и в самом деле управился со сбором заказа менее чем за полчаса, даже несмотря на то, что андроид смел подчистую почти весь имевшийся в наличии товар. — И все же я никак в толк не возьму пошто вам столько мыла? Чай, не снабженцем в наше доблестное войско нанялись? — Нет, что вы, куда мне. Однако, один мой знакомый алхимик задумал тут опыты с сим товаром провести, вот и стребовал с меня мыло в уплату за нужные мне реагенты. Ни в какую золото брать не пожелал, можете представить. Представить подобное краснолюду было отнюдь не просто. Для разумного, чей род почитал высшей формой любви любовь к благородным металлам, сама мысль отказа от золота была кощунственной. Впрочем, покумекав слегка, мыловар понял что подобная жертва была более чем оправдана: ведь алхимик таким образом сохранит при себе больше золота, нежели просто приняв оплату — ибо так ему не придется платить за доставку тяжелого груза. Из раздумий господина краснолюда вывел оклик покупателя: — Господин Урист, не расскажете историю сей вещи? — Произнес андроид указывая рукой на стенд, на котором красовалась огромная треснувшая ложка, зачем-то окованная неизвестным Коннору металлом. — О, енто трофей моего доброго дядюшки Ликота. Он сей ложкой от супостатов отбивался, да как из странствий своих вернулся, не смог с ложкой сей расставание претерпеть. Теперь она при мне обретается. Иногда ею чан с заготовками помешиваю. Каждый раз после оного мыльце справное выходит! Коннор хотел было расспросить мыловара побольше про его дядюшку, однако вспомнил что времени осталось немного и поспешил по своим делам. Дверь лавки мыловара Уриста Убендеба хлопнула на ветру, а сам краснолюд повздыхав вернулся к каждодневной рутине мыльных дел мастера. Отойдя на порядочное расстояние от лавки, Коннор поднялся на мост через Яругу. Оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии слежки, он подкинул в мешок пару камней, завязал поплотнее и сбросил в реку.***
— Так ты хочешь сказать что выкупил все это мыло только чтобы избавиться от него? — Недоумевающе протянул Грибок. — Именно так, — с улыбкой ответил Коннор. — Смысл был в том, чтобы исключить возможность провала из-за досадной случайности. Казалось бы, с технической составляющей вопрос был решен, и можно было бы успокоиться, но на языке Койона продолжал вертеться вопрос: — И все же, зачем ты вообще устраивал этот взрыв?!***
Пламя затухло так же быстро как и вскинулось. Запах паленой плоти наполнил помещение. Все в зале застыли от шока, не веря в происходящее, забыв как дышать. Гробовое молчание нарушалось только истошными воплями несчастного Демьяна Цернадупы. Пламя поглотило в себе добрую часть книги, оставив сколь-нибудь целым только корешок переплета. Температура горения была так высока, что все прочие кристаллы сгинули в пламени вслед за подложным, и даже мраморная кафедра, гордость ратуши Спаллы несколько оплавилась. Вместе с книгой существование прекратила и добрая половина кисти чародея, оставив у него лишь большой палец, что Цернадупа непрестанно смоктал, надеясь унять тем боль от ужасных ожогов. Мгновение спустя, все резко переменилось. — Вечный Огонь отвергает его! — Возопил один из присутствовавших на заседании церковников. — Он посмел лгать на священном писании и был наказан свыше! Это подняло неконтролируемую волну воплей и пересуд от шокированных произошедшим людей. Ранее все сомневались в том что клятва на книге работает, но теперь они бросились внимать первому же всплывшему в голове объяснению: Вечный Огонь покарал лжеца. Почти сразу после сего, мальчонка, бывший частью прислуги Броссардов, что должен был выступать первым свидетелем обвинения, упал в ноги Регинальду умоляя того о защите. Перспектива ощутить на собственной руке гнев Вечного Огня пугала его сейчас куда больше мести чародея, а потому он не нашел для себя иного выхода, помимо того как заложить бывшего работодателя с потрохами, рассказывая как Демьян убеждал его поклеп на Броссардов возвести. Следом за мальчишкой и остальные свидетели обвинения начали давать показания против чародея, вынуждавшего их лгать под следствием: внезапно лишиться руки не хотелось никому из них. Казалось, что Регинальду чего-то не хватает для того чтобы дело могло закончиться в пользу защиты. Коннор понимал чего. Король думает что Демьян мог лгать, поскольку настолько страстно был уверен в вине Броссарда, что не хотел оставлять тому ни шанса на спасение. Даже всех принятых андроидом мер было недостаточно. И все же, Регинальд изволил вызвать старика Броссарда для дачи показаний. Казалось бы, увидев ненавистную ему кобелиную рожу он снова взъярится и сможет додавить дело в пользу обвинения сам, даже без участия чародея. Андроид сидел с каменным лицом, но мысленно скалился в ухмылке: у него еще осталась пара козырей в рукаве…***
Утро в день суда выдалось солнечным, но не испепеляюще жарким, как за пару дней до сего знаменательного события. Местный люд радовался погожему деньку, который было так славно провести за кружечкой Ривского хереса на берегу Яруги, предаваясь праздности и безделью. Не радовалась только парочка стражников-неудачников, которым доверили сторожить темницу. Это были уже не элитные гвардейцы королевы, а обычные работники дубинки, алебарды и игральных костей на службе короля Регинальда, что томились от эдакой несправедливости: всех в их части отправили в увольнение, а им в подвале куковать предстоит весь день. А хуже всего то, что им за это даже не заплатят! Казалось бы, что раньше вечера можно никого не ждать, но уже утром к ним спустился один из капитанов. Стражники, обретаясь в звании рядовых не могли знать его в лицо, но по гербам Ривии и, как не странно, Аэдирна на его ваффенроке догадались что имеют дело с одним из капитанов в прямом подчинении у королевского чародея: доверие Регинальда к Цернадупе простиралось достаточно далеко, чтобы маг мог иметь отчитывающуюся ему лично стражу. — Дорогу, — потребовал вошедший. — У меня приказ. Побеседовать с заключенным. — Не положено, уважаемый, — проблеял один из стражничков. — Его величество не велели… — У меня приказ господина Чародея. — Отрезал капитан. — А ему приказал отдал сам король. Посмеете препятствия мне чинить, познаете на себе монарший гнев. Пропустите немедленно. Повздыхав, стражники расступились, запустив капитана в глубь подземелий. О чем тот будет беседовать с подсудимым они не знали и знать не могли. Им было запрещено покидать пост. Спустя пятнадцать минут капитан вернулся и, не сказав ни слова, удалился. Все снова стало спокойно. Но через пару часов к ним вновь повадились гости. На этот раз, стража из зала заседаний, чтобы привести старика в зал суда для дачи показаний…***
Не успел суд оправиться от потрясений, вызванных сгоревшей книгой, как новая весть привела в ступор всех собравшихся. Старик Броссард убит утром в собственной камере одним из капитанов стражи на службе придворного чародея! Коннор, а это, естественно, было его рук дело, перебирал в голове свои решения связанные с этим событием. Его порядком беспокоило что в суде Броссард мог легко испортить столь тщательно подготовленную линию защиты. А ведь все было просто. Броссард и в самом деле был виновен в том что ему вменяли. В организации бунта и попытке переворота. Однако Коннор все равно взялся за дело, ведь, даже не смотря на солидную оплату, в случае выигрыша, андроида в нем настораживало немало моментов. И его натура, требовавшая ответов на все вопросы не давала ему покоя. Если Броссард виновен, то зачем обвинению выдумывать доказательства вины? Почему они требуют столь сурового наказания как истребление рода? Почему вообще в этом оказался замешан придворный чародей? Найти капитана-негодяя на службе у Цернадупы оказалось легко. Еще легче было избавиться от компрометирующей улики, в виде тела капитана-негодяя. Благо невдалеке было хозяйство с голодными свиньями, с легкой руки андроида ставшее хозяйством с сытыми свиньями. Убийцу Броссарда будут искать долго, но найдут лишь его броню. И то, лишь если кому-то придет в голову проверять на наличие улик одну из выгребных ям на окраине города. «Прости, старик», думал Коннор, «но я обещал спасти твою семью, а не твою шкуру. А если попадешь ты на суд живым, то им конец». Графу Одо стоило немалых усилий успокоить присутствовавших на заседании. Коннор тем временем воспользовался суматохой, дабы попросить у судебной прислуги принести ему Нильфгаардской лимонной, «для успокоения нервов». Его просьба была в скором времени выполнена, а его примеру последовали многие из здесь присутствовавших, что и помогло Одо навести в зале какой-никакой порядок. Король и Цернадупе предложил выпить чарочку для ослабления боли, правда, больше не из заботы, а из вежливости. Но чародей все кашлял и кряхтел не в состоянии членораздельно говорить. Еще один план пришел в исполнение. Коннор неспроста лично выдал перчатки постельничему: как он и ожидал, при возложении рук на писание, большой палец оказывался на корешке переплета. Так было с постельничим, так было и с чародеем. Небольшая доза яда, попавшая на корешок с перчаток Ангренского кроя, пережила воспламенение книги и с единственным уцелевшим пальцем попала к чародею в рот. В такой малой дозе этот яд не представлял угрозу даже не сильно здоровому организму чародея. Однако он помешает тому активно участвовать в процессе. Коннор, в конце концов, хотел ответы. А дать их мог только живой Цернадупа.***
— Так, стоять. — Перебил Коннора Грибок. — Ужели будешь нас убеждать в том что даже история с пальцем не вымысел?! Да кто вообще в здравом уме… Пока менестрель ярился, андроид незаметно поднес палец к его руке и на секунду зажег на его кончике маленький огонек пламени. Старик прервался, взвизгнул, и тотчас же сунул обожженный палец в рот. — Что и требовалось доказать. — Развеселился Коннор глядя на обиженную физиономию деда. — Ну так что, могу продолжать, или нужны еще доказательства? Дополнительных доказательств не потребовалось…***
При недееспособности основного обвинителя король сам стал руководить процессом. Он потребовал внести в зал вещественные доказательства стороны обвинения, главным среди которых было ответное письмо младшей ветви, в котором те, якобы выказывали свою поддержку восстанию. Когда письмо попало в зал, Коннор попросил его для углубленного изучения. Письмо передали. Демьян, будь он в состоянии хоть что-то произнести, воспротивился бы, но удача явно оставила его в этот день. Андроид около минуты вертел письмо в руках, стараясь осмотреть его со всех углов и сторон. Наконец у короля не выдержало терпение и он потребовал андроида объясниться. — Я полагаю, государь, — начал объяснять Коннор, — что письмо может содержать скрытую информацию. Я вижу следы использования невидимых чернил. В зале снова начались пересуды и перешептывания. — Тогда, ты, должно быть, можешь заодно и показать как их обнаружить? — Полюбопытствовал Регинальд. Вера его в безоговорочную вину Броссардов была основательно подорвана, и потому он был готов внимать тому что решит ему поведать андроид. — Возможно. Я знаком лишь с несколькими видами, но попробовать стоит. — Он осторожно поднес письмо к пламени свечи, любезно поднесенной и подожженой одним из слуг. Подержав его так пару секунд, он передал его в руки секретаря суда. — Господин Ярре, — обратился Коннор к секретарю, — вы верой и правдой служили его величеству более десятка лет и в вашей чести и честности не может быть сомнений. Секретарь обернулся к королю, но тот кивком подтвердил что доверяет его словам. — Так вот, будьте так добры, господин секретарь, зачитать текст тайного послания, так чтобы мы все могли его услышать. — Проговорил андроид. — Здесь написано «ВЯСК2Э». — Внимательно прочитал секретарь. Цернадупа попробовал что-то возмущенно промычать со своего места, но никто не обратил на него и малейшего внимания. На некоторое время зал погрузился в молчание. Все пытались понять смысл, скрытый за этими символами. Наконец, Коннор решил нарушить тишину. — У меня есть версия. — Произнес он. — Я полагаю, что это может быть целеуказанием для курьера, что должен был подбросить письмо, дабы оно было было найдено при обыске. Господин секретарь, вы еще не огласили место обнаружение сей улики? — Так и есть, — признал тот, — письмо нашли… — Ни слова больше, — резко прервал его Коннор. — Сперва я оглашу свою догадку, а затем мы проверим ее с помощью вас. Я думаю, что послание составлено так, чтобы исполнитель мог легко разгадать шифр. Например, если использованы первые буквы объектов для ориентирования. Я полагаю, что письмо было найдено в верхнем ящике стола кабинета самого Броссарда на втором этаже! В единственном месте, где Броссард вообще хранил свои бумаги, так что это было более чем очевидно. — А теперь, господин секретарь, скажите суду, где было найдено письмо. — В верхнем ящике стола, в кабинете на втором этаже… — Растерянно промямлил секретарь. Зал в очередной раз взорвался криками присутствовавших.***
— Это ведь ты сделал, так? — Грибок скорее утверждал чем спрашивал. — Даже и не пытайся отвертеться. Все мы про тебя знаем. — Я, — признал Коннор. — Хочешь знать как? — Скорее уж тебе не терпится похвастать. — И то верно. — Рассмеялся андроид. — Нильфгаардская лимонная и немного ловкости рук. — Про лимонную я понял, — сказал Койон, — сок цитрусовых порой используют для создания незаметных чернил, но когда и как ты все это успел накорябать? На это Коннор продемонстрировал раскрытую ладонь. Ведьмаку стоило немалых усилий разглядеть на ней тончайшую иголку из стекла. — Как и говорил, дело тут в ловкости рук. Главное было продумать как бы так вращать письмо, дабы удалось все это успешно нацарапать. Но слушайте дальше: самое примечательное только начинается…***
В единый момент взоры всего зала обратились в сторону королевского чародея. Тот все еще силился произнести хоть что-то, но внезапно затих. Он весь как-то сжался, как будто уже смирился с неминуемым поражением. И тут, он повернулся к Коннору и встретился с ним взглядами. В глазах чародея не было ненависти, как ни странно. Только отчаяние и решимость. Он сорвал уцелевшей рукой с шеи какой-то амулет и подбросил в воздух немного левее себя. В этот момент Коннор осознал что он не успеет остановить чародея, что бы тот не замыслил. Андроид резко потянул руку к ополовиненной бутылке «чернил» на своем столе. Но Цернадупа времени зря не терял. Пока брошенный им амулет начал формировать портал, он резко развернулся в сторону судейской ложи и вскинул уцелевшую левую руку, направляя ее на застывшую в смятении Мэву. Прогремел выстрел самострела скрытого ношения, что был спрятан в широких рукавах чародейского одеяния. А затем, Цернадупа сделал шаг назад в сторону открывавшегося портала, и выстрелил еще раз. В этот раз — в короля. Уже при отступлении его настигла брошенная Коннором разбитая бутылка, что впилась в мягкое подбрюшье чародея, отчего тот буквально упал в портал, прежде чем тот успел закрыться. Мэве повезло. Ее прикрыл бросившийся наперерез выстрелу Одо, получивший короткий болт в плечо. Регинальда же, защитить было некому. Все как-то смешалось. Все бросились к государю, что истекая кровью говорил Мэве что та всегда сможет положиться на его верного и, как оказалось, единственного друга, Рейнарда Одо, если той будет нужна помощь в любом деле. Мэва стояла белее полотна, обхватив бледными пальцами ослабевающую руку мужа. В отчаянии лил слезы граф Одо, которому уже начали оказывать помощь. Никто не пытался спасти Регинальда, ибо знали, что при подобных ранах он не жилец. Все толпились вокруг короля, и только один Коннор застыл на месте. Да, он сумел безупречно разыграть партию, но все равно, он чувствовал, что, под конец, проиграл. Проиграл даже не Цернадупе или неизвестному кукловоду, что рукой чародея попытался обезглавить два королевства разом. Проиграл вселенной, ведь неучтенная случайность сдула столь тщательно выстраиваемый им замок из песка. Хуже этого чувства ничего не было…***
— Так вот оно, значит, как обернулось. А я то все гадал отчего же короля в ложе нет. — Задумчиво протянул Грибок. — Да, — согласился Коннор, — Мэве удалось сохранить все в тайне пока. Все присутствовавшие вынуждены оставаться до совершения коронации, подготовка к которой идет полным ходом. Ее проведут на следующий день после погребения, что назначено через два дня. А завтра уже объявят что король скончался. По официальной версии, он нынче отправился на охоту, которую ему суждено проиграть кабану. Этим и объясняют то, отчего его нет в королевской ложе. — Койон и Грибок обратили взоры туда, куда указал рукой Коннор. В наиболее роскошной ложе сидели весело смеющаяся над представлением королева Мэва, что легонько приобнимала растерянного, печального, но постепенно оттаивающего графа Одо. Что могло послужить их внезапному сближению? Последнее напутствие нелюбимого мужа? Или же это самоотверженность графа? Просто благодарность за спасение? — Так что меня отпустят только через два дня. Ладно хоть представление с вами посмотреть дали. Но меня беспокоит даже не смерть короля, сколько то, что намечается опасная тенденция. Регинальд, король Ривии, убит на суде. На Мэву совершено покушение. Совсем недавно убит Раймунд, герцог Туссента. Два месяца назад, при невыясненных обстоятельствах скончался Акерспаарк, король Мехта. Полгода назад преставился король Каингорна Аудоен. Год назад тонут наследная принцесса Цинтры и ее муж, а бывший император Нильфгаарда свергнут, убит и вычеркнут из истории. Согласитесь, а ведь такой активной гонки на лафетах еще ни разу не бывало! — И то верно, Короли мрут нынче как мухи. Ты думаешь что неспроста? — Думаю так. Меня беспокоит что что-то затевается, а мы рискуем быть затянутыми в водоворот событий. Или попасть под жернова истории. Час от часу не легче. И хуже всего то, что во всех смертях намечается система. У всех убитых либо не было наследника, либо тот был неспособен к немедленному правлению по малолетству. Только Акерспаарк мог похвастать взрослыми сыновьями и дочерями, да и тем все равно не дали наследовать. — Полагаешь, кто-то пытается развязать династические кризисы на Севере? Другие короли тоже могут быть в опасности? — Именно. У кого из них еще трудности с наличием потомков. — У Хенсельта Каэдвенского нет детей, — начал перечислять Грибок. — У Весемира Реданского и Демавенда Аэдирнского малолетние сыновья, как и у оставшейся в живых Мэвы и у Эрвилла из Цидариса. У Фольтеста слабоумная дочь от сестры, тоже слишком юная. У Калантэ только малая внучка… Все замолчали, осознавая, что следующий удар может прийти с любой стороны: ни у кого из правителей Севера не было надежного варианта наследования трона. — Я считаю, что надобно бы нам приглядеть за ними по возможности. Кто из вас готов поспособствовать? — У меня есть знакомые при дворах Редании и Темерии, — произнес Грибок. — Могу узнать через них. — А я обычно останавливаюсь на зимовку в Каэр-Морхене, — признал Койон. — Постараюсь приглядеть за Хенсельтом. — Я, как вы знаете, держу путь в Аретузу, — проговорил Коннор. — После нее отправлюсь к одному из дворов, и постараюсь держать вас в курсе. Как я смогу связаться с вами в случае нужды? — Меня знают многие менестрели, как-нибудь так меня и сыщешь. — Я в основном знаком с ведьмаками школы Волка. Можно связаться через них. Все замолчали предчувствуя скорое расставание. Они понимали, что если они и дальше продолжат свое совместное путешествие, то потеряют инициативу, а этого они хотели бы избежать. Коннор сидел в своем кресле и думал. Зачем кому-то понадобилось отряжать чародея на убийство и так лояльного ему короля? В убийство из мести и отчаяния Коннор не верил. Ему предстоял долгий путь, в конце которого его могут ждать как ответы, так и новые вопросы. Но сперва ему нужно добраться до Аретузы. Там он сумеет наконец развязать себе руки и начать действовать. Но пока, можно спокойно насладиться постановкой. Как раз назревало что-то необычное. Как оказалось, сила Стойкой Аэдирнской Девы проистекала не от того, сорван ли был ее цветок, а от того, сколько цветов сорвала она. И вот так, наивный юный темерец пал жертвой коварной Девы Аэдирна, что хитростью воспользовалась им дабы укрепить свою мощь перед решающим сражением. Жаль что эта пьеса кончится и им придется разойтись. Впервые после Хэнка у Коннора появились друзья, и ему было грустно расставаться с ними. Даже если на время, а не навсегда. Как жаль что вечно что-то кончается. Что-то кончается, что-то начинается…