Пуля судьбы

Часам к пяти дня, Реджина всё же пришла в себя и первое, что она сделала, это спустилась в подвал. — Эй! Ты спишь? — Миллс зашла и увидела лежащую ко входу спиной блондинку. Но Свон никак не прореагировала. Боль во всем теле продолжала преследовать Эмму. Она уже несколько раз плакала и выла из-за этого. Но гордость не позволила попросить у Вербена, хотя бы, обезболивающую таблетку. Единственное, в чем она была благодарна, так это в том, что вот уже два дня к ней приходил Гровер, а не эта ненавистная ей брюнетка. Поэтому сейчас, услышав голос Миллс, Эмма стиснула зубы от злости. Она не хотела с ней ни общаться, ни, тем более, видеть её. — Я пришла… это… ну… короче… — Реджина не знала как продолжить, — Эмма, мы обе виноваты в том, что случилось. И… это… повернись, пожалуйста. Свон не собиралась слушаться Миллс. Вместо этого она накрылась с головой покрывалом, четко давая понять Миллс, что разговора не состоится. — Эмма, — Реджина подошла ближе, но на таком расстоянии, чтобы не вышло как днем ранее, — давай поговорим? Не нужно прятаться. Из-под одеяла не исходило ни звука. Полнейшее молчание угнетало, и без того давящую на девушек, атмосферу. Миллс не могла просто стоять и молчать, она хотела все выяснить. — Эмма… — брюнетка все же подошла ближе, — выгляни оттуда. Выскажи как ненавидишь меня. — Пошла ты! — единственное, что услышала Реджина из-под покрывала. — Ну, это уже начало, — Реджина поджала губы, — слушай, я сорвалась, но я не привыкла к оскорблениям и тем более, чтобы меня били ногами. — Мне срать к чему ты привыкла, а к чему нет! — Эмма стянула с себя одеяло. Её голос не был ни грубым, ни вызывающим. Скорее, кричащий «отвали от меня, я так устала». — Эмма, — Реджина выдохнула и села на кровать к Свон. Миллс была уверена, что у девушки вряд-ли будут силы на неё напасть, — прости за то, что произошло. Я не хотела этого делать. Просто… просто ты вывела меня из равновесия. Я похитила тебя, оборудовала комнату, мне нужна лишь информация. — От меня ты ничего не получишь! — Эмма продолжала говорить тем безразличным тоном, который выбешивал больше, чем грубость. — Я уверена, что ты о нём ничего не знаешь. Кто эта тварь знает только лишь твой отец, — Реджина вздохнула, — я всего лишь хочу убить Барбиери. — Что? — Эмма повернулась. Правда медленно и стиснув зубы. Она во все глаза смотрела на Миллс. Невооруженным взглядом было понятно, что полученная информация заинтересовала Свон. — О, Господи, — Реджина тоже во все глаза смотрела на Эмму, но не из-за того, что Свон заинтересовалась данной ей информацией, а из-за того, что она увидела. Лицо Эммы было все ссадинах и гематомах. Рассеченная бровь с немного запекшейся кровью. Благодаря Моли и Гроверу не все так страшно, но все же. — Что ты сказала про Барбиери? — будь у Эммы побольше сил, она бы встала с кровати, чтобы приблизиться к Миллс и получше расслышать её слова, или выбить их своим наглым напором. — Я хочу его убить! Он заказал убийство моего отца. Из-за него все мои проблемы, — брюнетка наконец-то с интересом посмотрела на Эмму. — Он убил мою мать! — Свон прошипела. Злость в момент охватила её, отражаясь в глазах. — Я знаю. Это случилось за год до убийства отца. Мне тогда было очень жаль, — Реджина помнила как несколько раз хотела подойти и поддержать девушку. — Этот урод не достоин жизни! Я сама хочу убить его. Я очень хочу его убить! — Эмма буквально на глазах раскрывалась с совсем другой стороны, нежели раньше. — Ты хочешь его убить? Так почему твой отец с ним работает, а ещё лучше — сам его не убьет? — у Реджины было очень много вопросов. — Мой отец не работает на это чудовище! Не неси пурги! — вот сейчас Эмма попыталась сесть, но от резких движений тихо зашипела, корча лицо. — Давай помогу, — Реджина хотела помочь Эмме, чтобы они могли нормально пообщаться, тем более, у них начался хоть какой-то диалог. — Не трогай меня! — истерично закричала Эмма и дернулась от Миллс. И вместе с этим издала болезненный вскрик, падая обратно на подушки. — Да не трогаю я тебя, не трогаю, — Реджина подняла руки, показывая, что больше не пытается помочь, — успокойся, все хорошо. Эмма слегка завыла. Она не хотела показывать Миллс, как ей плохо, но боль была сильнее. Болели и руки, и ребра, и грудь, и лицо. Одним словом всё. — Давай, я принесу тебе обезболивающее? — спросила брюнетка, — выпьешь таблетку? — Лучше принеси мне виски! — Эмма снова выпускала колючки. — Здесь ты пить не будешь. Или таблетка, или мучайся, — сказала брюнетка. Она смотрела на блондинку и ждала ответа. — Сука! — прошипела Эмма сквозь зубы, отворачивая лицо в сторону от Миллс. — Ну, это твой выбор, — Миллс улыбнулась и пожала плечами, — а твой папочка еще как работает с Барбиери. Это я точно знаю. — Врешь! Ты, тварь, врешь! — Эмма не верила в то, что говорит Миллс. Её отец не мог работать на человека, который убил его жену и мать его дочери. Реджина вскинула брови, — от того, что ты продолжишь меня оскорблять, твой папочка лучше не станет. Я сначала тоже думала, что это фуфло и такого быть не может, но нет, они отлично сотрудничают. — Я. Тебе. Не. Верю! — Эмма выплевывала буквально по слогам. Она не собиралась верить словам человека, который её похитил и держит так долго в замкнутом пространстве. — У меня есть доказательства, — спокойно сказала Реджина, садясь поудобнее, чтобы смотреть на Свон, — ты же знаешь, что есть такой Тадеуш? Он — правая рука Барбиери. Так вот, с ним твой папочка встречается чуть ли не по несколько раз в неделю. — Я этого не видела! И почему вообще должна доверять твоим словам? — Эмма никак не могла довериться Миллс. — У меня есть фото, которые это доказывают. Эмма, твой отец не ангел, — Реджина решила, что нужно открыть Эмме глаза, — помоги мне, а я помогу тебе. — Без доказательств я даже разговаривать с тобой не буду! — может, это и по-ребячески, но Эмма закрылась от Реджины, укрывшись с головой покрывалом. — Сейчас принесу фотографии, — Реджина встала и пошла к выходу, — тебе что-нибудь принести? Например, таблетку? Или просто еще чего? Говори, я добрая. Эмма промолчала, но тихо завыла. Она хотела таблетку и еще лучше укол. Но просить об этом человека, который причастен к этой боли не позволяли внутренние принципы. Реджина сходила наверх. Дома никого не было, поэтому она взяла не только фотографии, но и своровала несколько пирожков, и захватила таблетку, которую так и не попросила блондинка. — Я вернулась. Ты рада?! — брюнетка улыбалась. — Ты принесла доказательства? — Эмма лежала и размышляла над словами Реджины про отца. Сомнения в голове зародились и теперь никак не могут её покинуть. — Да, и пирожков тебе принесла, будешь? — Реджина прошла к кровати, — а ещё, я, все же, принесла тебе таблетку. В какой последовательности будешь принимать? — Показывай фото! — настаивала Свон, не думая соглашаться на всё остальное. Есть она не хотела, Гровер уже приносил обед или ужин, здесь Эмма потерялась во времени. А таблетку принимать от Реджины она не могла. — Держи, — Реджина кинула на кровать конверт, в котором хранились фотографии, — я таблетку положу, а ты там смотри, захочешь — выпьешь, — брюнетка положила таблетку на стол. Свон открыла конверт. Пока Миллс ходила, Свон присела в полулежачее состояние. Так было удобней рассматривать принесенные доказательства. — И что? Ты утверждаешь, что это и есть Тадеуш? — Это и есть Тадеуш, — Реджина взяла один из пирожков, — это еще одна мразь, кому бы я пустила пулю в лоб. — Почему ты действуешь через моего отца, а не через него? Он же права рука этого ублюдка! — Эмма много раз видела отца с этим седовласым мужчиной. Но она не знала его имени, но при этом слышала фамилию Тадеуш и его причастность к Барбиери. — Потому что у Тадеуша нет слабых мест, а у твоего отца, как ты понимаешь, есть, — Реджина жевала вкуснейшую выпечку, — хоть и детей у него двое, слабой зоной являешься только ты. — Не называй выродка этой шлюхи ребенком моего отца! — выплюнула грубо Свон, при этом продолжая рассматривать фото. Миллс с трудом сдержалась, что бы вновь не ударить Свон. — Ребёнок здесь не при чём. Он не виноват, что у него отец ублюдок. — Прекрати его так называть! Эта шлюха специально пригрелась у него на груди, как змея. Я вообще не верю, что этот её звереныш от моего отца. Она хрен знает от кого могла его нагулять. — Заткнись! И не смей о них так говорить, — Реджина с яростью посмотрела на Эмму, — единственное дерьмо, которое рядом с ними, это твой отец. И если он не отдаст мне Барбиери, я его грохну. Тем самым освобожу Мари и Фрэнка из-под его гнёта. — Ты знаешь эту шлюху, да? Стоп! — Эмма воскликнула. Она не сразу сопоставила факты, но сейчас поняла, — ой, да, точно же. Она же жена твоего брата, ведь так? — Ты наконец-то меня вспомнила? — уточнила Реджина, — а то я думала, что так и останусь неизвестной. И да, ты права, она жена моего брата. — Так она и должна была остаться ему верна, а не лезть под удобное крыло. Хорошо устроилась. Так еще и выродка своего хотела пристроить. Шлюха! — Эмма ненавидела Марису. А когда та родила Фрэнка, Эмма как с цепи сорвалась. Она начала в открытую демонстрировать свою неприязнь, пока Клейтон не увёз ребенка подальше от их дома. — Как у тебя все здорово получается. Только есть одно, но, если бы твой папаша её под дулом пистолета не заставил. Не сказал, что если она откажется, то её мать лишиться работы, а сестра пойдет по рукам, — Реджина говорила сквозь шипение, — как бы ты поступила на её месте? Да и Фрэнка она нагулять физически не могла, давно бы уже пулю схлопотала. — Да мало ли чего она там с охранниками делает целыми днями! — Эмму было не переубедить. Она не верила в то, что её отец может быть таким плохим, каким его рисует Миллс. — Ты как баобаб, по тебе стучишь, а там глухой звук, — фыркнула брюнетка, — единственное, что скажу, он далеко не идеален. — Ты здесь святая! — фыркнула Эмма и кинула в Миллс стопкой фотографий, — он зарабатывает деньги, чтобы наша семья могла жить безбедно. Его нельзя в этом упрекнуть. — Ой, я далеко не святая. Но и исповедоваться я перед тобой не буду. Так что, раз ты не хочешь помочь себе, я пошла, а то с тобой скучно, — Реджина встала со стула. — Что ты от меня добиваешься? Зачем начала покрывать моего отца дерьмом, доказывать мне это? Я не верю! Даже твои дурацкие фотки не убеждают меня в том, что он работает на этого ублюдка Барбиери! — Реджина смогла зацепить интерес Эммы. Свон хотела знать ответы на свои вопросы. — Я этого не начинала, ты спросила, я ответила. Мне врать незачем. Какая разница будешь ты знать с кем работает твой отец или нет. У меня в планах убивать твоего отца нет. Есть главная цель, как только я в неё попаду, тебя я отпущу. — Ты не ответила на мой вопрос. Что ты от меня добиваешься? Ты сказала, что тебе нужна моя помощь. Какая? Что тебе нужно? — Мне нужна информация с кем ещё работает твой отец. Какие фамилии ты слышала? — сказала брюнетка, — но раз ты не хочешь сотрудничать, твое дело. — Мой отец не работает на Барбиери! Ты зря тянешь за эту нитку, — Эмма хотела сесть поудобней, но боль в животе не давала этого сделать. Она зарычала, когда на глаза выступили слёзы, — хоть забей меня до смерти! Это не поможет твоему плану. Сука! — Слушай, ты сама виновата. Я давно хотела тебе накостылять, просто не так сильно, — Реджина хотела бы помочь Свон, — но ты меня вывела. — Уйди. Вали отсюда! А то еще сильнее выведу! — Эмма невмоготу было общаться с врагом, как она окрестила Миллс, когда самой так больно и плохо, что аж слезы текут. — Ну, я тебя уверяю, что так больше у тебя не получится. Поэтому хватит тут из себя гордую строить, выпей таблетку, — Реджина сказала это настаивающим голосом. — И что? Это уменьшит боль всего на час. Я знаю это точно. Ты же не укол припёрла. Даже виски достать не можешь! — Укол я тебе достану, а вот об алкоголе ты можешь забыть. Я тебе сказала ещё в первый день, ты бросаешь пить, — Реджина пошла из подвала. — Кто ты такая, чтобы указывать мне? — не унималась Эмма. Она очень хотела выпить. Даже сильнее, чем укола обезболивающего. — Твоя совесть, — сказала гордо Миллс. — Сука ты, а не совесть! — напоследок рыкнула Эмма, стукнув рукой по кровати. Реджина была довольна и собой, и разговором. Ведь сейчас Эмма, несмотря на свою грубость, хотя бы, общалась.