Пуля судьбы

— Куда же ты спешишь, деточка? — Эмму остановила женщина в возрасте. Она была одета в манашескую одежду, поэтому можно было сразу понять, что она живёт в этом монастыре. — Ох, твою мать! Вас учили, что пугать людей — это грех? — Эмма дернулась. Она находилась глубоко в своих мыслях, чтобы заметить человека мимо которого она практически пронеслась. — А вас, наверное, не учили учтиво относиться к старшим?! — женщинам вздохнула смотря на Эмму. — Прошу прощения, — из Свон не лился сарказм, как могло показаться. Она вздохнула, давая понять женщине, что сожалеет, — серьёзно. Вы меня очень сильно напугали. — Ничего страшного, дочка, — женщина улыбнулась, — ты чего такая задумчивая? Случилось чего? — Есть немного, — Эмма оглянулась себе за спину. Она не видела Реджину даже вдали, а это означало, что её слова правдивы. Свон действительно свободна и может делать всё, что ей захочется. Но вот испытывает ли она от этого радость? — Ты находишься в спокойном месте, где можешь рассказать о своих переживаниях, а можешь просто подумать. Люди сюда приходят, чтобы найти ответы. Кто-то от горя, кто-то от счастья, а кто-то, как ты, с вопросами, — женщина потихоньку пошла, призывая и Свон идти рядом. — Вы хотите, чтобы я исповедовалась вам? Думаете, от этого моя жизнь наладится, а характер изменится? — Эмма шла за женщиной. — Я могу тебя просто выслушать, а для исповеди тебе нужно пройти в храм, — женщины давно жила в монастыре, поэтому знала все правила. — Я не верю, что разговор с вами поможет утихомирить меня. Знаете, за глаза меня называют демоном, дьяволом. Болтовня не поможет, — Эмма скептически отнеслась к предложению женщины. — Это плохое сравнение для такой девушки как ты. Ты молодая, красивая, а душу можно очистить. Главное, верить, что Всевышний тебе в этом поможет, — женщина завела Эмму на территорию храма. — Боюсь, что мне никто и ничто уже не поможет. Вон даже любимый человек махнул на меня рукой, — Эмма говорила про Реджину. Свон не хотела никакой свободы. Она ушла на зло Миллс. Хотя Реджине просто нужно было настоять на своём, а не позволять Эмме делать, что ей вздумается. — Любящий человек никогда не махнёт, он будет бороться. Просто и ему нужно время подумать и разобраться в себе. — Время — понятие растяжимое. Иногда его завались, а бывает проносится со скоростью света, — Эмма тяжело вздохнула. Она шла, смотря себе под ноги. Ей не был интересен храм и территория вокруг, все мысли были только о насущном. — Сейчас ты здесь, а, значит, у тебя достаточно времени, чтобы разобраться в себе, — женщины хотела помочь девушке, ведь видела в ней хорошие намерения. — Я не могу здесь долго находиться. Именно здесь, — Эмма наконец осмотрелась. Она не посещала церковь и давно не молилась. Поэтому сейчас чувствовала себя не в своей тарелке, — человеку, которого я люблю, это разобьёт сердце. — Просто подумай, найди нужные слова, вдохни полной грудью и обрети спокойствие. Ты не обретёшь всё это сразу, но ты сможешь понять, в каком направлении двигаться, — женщина улыбнулась и достала из корзины яблоко, она всё это время несла фрукты, — возьми. Яблоко очень противоречиво по приданию, как и твоя жизнь. Эмма хотела бы возмутиться и сказать, что женщина не знает её в должной мере, чтобы так характеризовать. Но что-то остановило блондинку и она задумалась, при этом беря яблоко из рук доброй женщины. — Спасибо… — Не за что, — женщина кивнула и, развернувшись, пошла дальше, оставляя Эмму наедине со своими мыслями. Свон смотрела вслед женщине, оставаясь стоять на месте. Глаза водили по территории монастыря медленно, изучая его. Нет, Эмма не думала оставаться здесь надолго, хотя именно тут она почувствовала некоторую легкость. Ей не было страшно думать о своей жизни, о тех проблемах, которые на неё навалились с появлением Миллс. Эмма не винила её ни в чём, нет. Наоборот, благодарность исходила от Свон за то, что Реджина на многое ей открыла глаза. Розовый мир остался где-то позади, а реальность оказалась болезненной, но настоящей. Думая о смысле своего бытия, о прошлом и настоящем, Эмма медленно брела, крутя в руках подаренное яблоко. Пройдя ближе к храму, вдалеке Эмма увидела знакомую фигуру Фрэнка и рядом сидевшую на лавочке женщину, как Свон поняла — миссис Миллс. Это заставило Свон остановиться и просто наблюдать. — Мамочка, это действительно я. Я живой. Живой, — Фрэнк присел на корточки и взял мать за руки. Они еще не успели обнять друг друга как следует. Фрэнк только её нашёл, обойдя большую часть храма. — О, Господи! Фрэнк, — Вивьен не верила, что перед ней её сын. Она давно его похоронила, но так и не смогла пережить эту потерю. Когда пришла весть о том, что он погиб, от неё оторвали часть души. — Фрэнки, — женщины дотронулась до щеки сына. — Это я. Произошла ошибка. Я не умирал. Но я не мог вернуться раньше, — Фрэнк очень хотел крепко обнять свою любимую мамочку. Он заметил изменения в ней, как только взглянул. Десять лет не пощадили никого. Это касалось и внешности, и поведения. — Ты как изменился, — Вивьен продолжала поглаживать сына по щеке, — похудел, повзрослел. Тебе было очень тяжело, я вижу это. — Нам всем было сложно, мам, — Фрэнк перехватил руку Вивьен и поцеловал, — я не узнаю тебя. Как ты? — Я… я все это время искупала грехи, и Бог вернул мне тебя, — Вивьен улыбнулась. Она начала осознавать, что Фрэнк действительно жив. — Он не забирал меня, мам, — Фрэнк поднялся сам и поднял за собой мать, крепко обнимая её, — я так люблю тебя. Так рад, что ты жива и, надеюсь, здорова. Миллс как маленький мальчик вцепился в мать, наконец ощущая, что он действительно дома. — Сыночек, — женщина обняла сына и погладила его по голове, — на все воля Божья, и спустя столько лет, ты вновь здесь. — Мам, мне столько тебе нужно рассказать. И мне, и Реджи. Мам, мы все изменились. Но нам так тебя всё это время не хватало. — Реджи? Как она? Моя маленькая девочка, — Вивьен очень любила дочь, но окунувшись в свои предрассудки, она выбрала путь служения Богу. Женщина посчитала, что так ей и Реджине будет легче. — Она выросла, мам. Перестала быть маленькой девочкой. Стала очень красивой девушкой. Она самостоятельна и сильнее нас с тобой. Она выжила тогда, когда все её покинули. И это закалило её характер, — Фрэнк отстранился от матери, чтобы заглянуть ей в глаза, — ей очень не хватало матери… — Я знаю, но в тот момент я не могла ей ничем помочь. Ты погиб… Точнее, сказали, что ты погиб. Мариса съехала от нас, она забыла тебя, начала жить своей жизнью. Отец и Реджи её поддержали и меня призывали делать тоже самое, но я не могла. Как я могла, когда тебя нет. Потом убили отца. Единственное, что я могла, это молиться за ваши души, я так хотела, чтобы вам там было хорошо, — Вивьен не замечала, как в своих словах вновь забывает про дочь. — Ты молилась за меня, за него, а за Реджи? Ты молилась о ней? — Фрэнк не знал, как подобрать слова, кроме как спросить напрямую. — Но у неё же всё хорошо, — Вивьен наивно предполагала, что жизнь дочери сложилась как нельзя лучше и ей даже не стоило об этом волноваться. — Нет, мам, у неё не всё гладко, как ты думаешь. Ей пришлось выживать в одиночку. В буквальном смысле этого слова, — Фрэнку стало обидно за сестру. Сейчас он не узнавал мать, которая стоит перед ним. Он покачал головой, — я не понимаю, как ты могла её бросить. — Я не бросала её. У неё всё было. И квартира, и деньги, она училась в университете, она могла строить свою жизнь как захочет, — рассуждала женщина. — Мам, ты не права. Ты не знаешь, через что ей пришлось пройти. Она же осталась одна. Совсем одна. Брата нет, отец убит на её глазах. Мама, ты должна была быть с ней в такой тяжелый момент! А ты? Ты ушла в монастырь. Ты решила бросить бороться, бросить её. Ты ушла за Богом, и в этом тебя я не буду винить. Но она? Мам, она нуждалась в тебе, как ни в ком другом, — Фрэнк не мог не защитить сестру. Ему было больно от того, как мать противоречит здравому смыслу, уверяя и его, и саму себя, что сделала всё правильно в прошлом. — Фрэнки… — женщина закрыла лицо руками, — я не могла там находиться. Мне всё напоминало о вас. Мое сердце разрывалось от боли, — Миллс хотела себя оправдать. — Я понимаю, мам, — Фрэнк вновь приблизился, чтобы обнять мать. Он прижал её голову к своей груди и гладил по волосам, — но жить в том доме и отдалиться от единственного родного человечка — это разные вещи. Вы должны были держаться друг друга. Вы же мать и дочь. Никого и никогда ближе у вас не будет. — Ты прав, сыночек, прав, — Вивьен прижалась к Фрэнку. В это время Реджина вышла из леса и вернулась к машине. Она не знала, что происходит у Фрэнка и мамы, она не знала, где Эмма. Девушка переживала, что всё так складывается. Брат вернулся — это очень хорошо, и сейчас она очень рада этому, и злость прошла, ведь он действительно не виноват в своём отсутствии. Но с его возвращением поднялись старые проблемы, и от этого очень тяжело. Да и с Эммой она совершенно не понимала, как наладить отношения, так, чтобы она каждый раз не прибегала к истерикам. Свон стояла недалеко от Фрэнка и Вивьен во время их разговора. От их глаз её скрывала раскидистая зелёная ель. Эмма знала, что подслушивать очень плохо, но ничего не могла с собой поделать. Она восхитилась тем, как быстро Фрэнк смог достучаться до сердца матери. Если бы не его слова, Вивьен никогда даже не задумалась бы о той боли, которую она причинила собственной дочери. — Ты знаешь, что курить вредно? — разговор Фрэнка с матерью подтолкнул Эмму принять решение вернуться к Реджине. По сути они обе находились в одной шкуре. Они обе одиноки, их многие не понимают, их настоящих практически никто не знает. Свон не могла позволить им отрезать ту тоненькую нить, которую они смогли завязать между собой. Пусть будут истерики, пусть будет ругань, битьё посуды или же рукоприкладство. Эмма вернулась к Реджине с одним условием. Она знала, что подписывается на серьёзное приключение. Но без Миллс она не хочет жить. Любовь сильнее предрассудков. — Знаю, но меня это успокаивает, — не поворачиваясь к Эмме, сказала брюнетка. Она сидела на капоте своего автомобиля. Девушка обрадовалась, что Свон вернулась, а не воспользовалась шансом быть свободной. — Дай мне тоже. Мне нужна некая смелость, чтобы сказать тебе то, о чём я думала последние полчаса, — Эмма не обходила Реджину, хотя подошла практически вплотную к машине. Свон ждала, когда Миллс первой посмотрит ей в глаза. Реджина же наоборот хотела, чтобы это сделала Эмма, поэтому не поворачиваясь, протянула открытую пачку сигарет. Ей очень хотелось узнать, до чего дошла Свон в своих мыслях. Свон вытащила сигарету и усмехнулась, покрутив её между пальцев. — Я слышала разговор твоей матери и Фрэнка, — сказала она, смотря на сигарету. Эмма поняла, чтобы получить огня, придётся первой взглянуть в глаза Реджине. Хотя это было сделать проще простого, ведь Свон итак смотрит на неё. На её напряженную спину, крепкие плечи, сильные руки. Она явно любуется и ей нравится то, что она видит. — Ты слышала или подслушивала? — уточнила брюнетка, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. — Подслушивала, — в голосе звучала хитринка, за которую Эмме совсем не стыдно. — И этот разговор привёл тебя к каким-то выводам, так? — В общем, такое возможно, — Эмма не выдержала первой. Она обошла капот и встала прямо перед Миллс. Улыбка не украшала её лицо для предстоящего серьезного разговора. Миллс выдохнула. Она была рада тому, что Эмма первой сделала шаг на встречу, а, значит, в их отношениях не всё потеряно. Брюнетка достала зажигалку и подожгла её, давая Эмме прикурить. — Мне стоит тебе кое-что сказать. И если я скажу, назад пути у нас не будет. И ты должна пообещать, если что, ты заблокируешь этот путь всеми возможными способами, — Эмма говорила взволнованно, и это отражалось и в голосе, и в мимике. — Я тебя немного не понимаю, — Реджина действительно с вопросительным взглядом смотрела на Эмму, — что я должна заблокировать?! — Ты должна заблокировать все наши возможные пути отступления. Если кто-то из нас захочет уйти, ты должна его остановить или убить, если откажется, — Эмма выглядела очень серьезной. Миллс усмехнулась, надеясь, что она правильно понимает то, что говорит ей Эмма. — Если ты о наших отношениях, то я не собираюсь уходить. Я люблю тебя. — Но сегодня ты так просто отпустила меня. Меня это не устраивает! — Свон продолжала говорить то, о чем решила совсем недавно. — Я хотела, чтобы ты сама поняла, что я тебе нужна, и была со мной не потому что я держу тебя взаперти, — Реджина понимала, что это серьёзный разговор, видя эмоции Свон. — Нет. Со мной так не стоит, — Эмма вскинула руками, отходя от Миллс. В ней играли эмоции и её злило, что Реджина не понимает её с полуслова, — разве так трудно это понять?! — А я не люблю истерики и когда человек, которого я люблю, ставит себя выше меня. В отношениях люди на равных, они слушают друг друга, и тогда к ним проходит взаимное понимание, — Миллс очень хотела донести до Эммы то, к чему она стремится в отношениях. — Знаешь, как трудно держаться без спиртного? Это, — Эмма подняла руку, в которой до сих пор тлела сигарета, — ни хрена не успокаивает, — она кинула её на землю, затушила ботинком и отвернула взгляд в сторону, — в моей жизни слишком много дерьма, Реджина, как и во мне самой. Мне сложно так, — опущенные плечи Эммы дали понять Реджине, что переживания, о которых она говорит, серьёзней, чем что-либо ещё, — и мне нужен сильный человек рядом. Тот, который заткнёт меня и скажет, как правильно. Потому что я, чёрт возьми, сама не умею принимать правильные решения! Реджина спрыгнула с капота и, подойдя к Эмме, приобняла её за плечи, всё же ведя себя прилично, хотя при других обстоятельствах она бы уже целовала Эмму, — я очень рада, что ты сейчас мне всё это сказала. Теперь я больше понимаю тебя и знаю, что тебя беспокоит. Мне хочется тебе помочь, и я всё сделаю, чтобы мы справились. — Ты нужна мне, как никто… — Реджина почувствовала, как Эмма буквально вжималась в неё, находя в той ту поддержку, которой так раньше не хватало, — я люблю тебя, Реджина. Реджина улыбнулась. От этих слов в её душе стало тепло. — Пойдём в машину, — Реджина не хотела, чтобы их кто-то видел, — жаль, что мы не можем уехать. — Ты будешь говорить с матерью? — уже в машине спросила Эмма. Они с Реджиной сели на заднее сидение, чтобы их объятия никто случайно не увидел. — Не знаю, мне не о чем с ней говорить. Жаловаться на свою жизнь я не буду, а слушать, как она здесь жила эти годы, я не собираюсь. Она сама сюда пришла, поэтому и сама могла уйти, а если осталась, значит у неё всё было хорошо, — Реджина обнимала Эмму, целуя в макушку. — А если она сама к тебе придёт? Что ты будешь тогда делать? — Свон почему-то хотела, чтобы Реджина перестала быть такой категоричной в сторону собственной матери. — Эмма, я уже просила, давай закроем эту тему. Если придёт, я поговорю, но сама я к ней бегать за поддержкой не собираюсь, — Миллс вообще не хотела сейчас говорить о маме, потому что не знала, что будет, если она действительно захочет поговорить. — Хорошо. Если ты не хочешь, я закончу, — Свон чуть съехала вниз, чтобы было удобнее лежать на Реджине, — просто мне обидно за ваши отношения. Я знаю, как это жить без мамы. Но у нас с тобой есть в этом разница. Ты ещё можешь что-то наладить, исправить, а у меня эту возможность жестоко отняли. — У нас зеркальная ситуация с отцами, ты ещё можешь получить ответы на свои вопросы, а я нет, — Реджина решила, что сейчас самое время поговорить с Эммой на эту тему. Ведь время шло, а Свон так и не собралась написать письмо. — Мне нужен личный разговор с ним, — Эмма почувствовала то же, что и Реджина. Она поддалась её решению обсудить этот вопрос именно сейчас. — Эмма, ты как себе это представляешь? — уточнила брюнетка. Она не хотела, чтобы Эмма разговаривала с Клейтоном лично, ведь она считала это опасным. — Я не знаю, — Свон взяла руку Реджины в свою, переплетая пальцы, а после преподнесла тыльную сторону к своим губам и поцеловала, шепча, — мне нужно с ним поговорить. Ты должна что-нибудь придумать. Реджина покачала головой, — ты загадываешь мне очень сложную загадку. Над этим нужно подумать, — Миллс не стала сразу говорить, что этого не будет, и Эмма не должна этого делать, прекрасно понимая, что если она не устроит эту встречу, Свон сама пойдёт к отцу. — Я верю, что ты найдёшь решение, — Эмма прижала руку Реджины к своей щеке и прикрыла глаза. Свон не стала ставить ультиматумы, как сделала бы раньше. Эмма хотела дать Реджине понять, что услышала её. «Истерики прочь» — новый девиз для Свон. — Я очень постараюсь это сделать, — Реджина конечно же не обещала, но очень хотела, чтобы у неё получилось, ведь личный разговор всегда лучше. — Может я просто приду домой, а потом сбегу? Он не причинит мне вред. Я точно знаю, — Эмма хотела помочь Реджине с решением этой проблемы. — Нет, такого я допустить не могу, — Реджина не хотела рисковать. Могло случиться все что угодно. — Тогда может позвонить ему и сказать, что я встречусь с ним на нейтральной территории, и чтобы он пришёл один? — ещё один вариант предложила Эмма. — Малыш, ты попросила придумать, поэтому, пожалуйста, оставь это мне. Я рассмотрю все варианты. — Как скоро ты сможешь это сделать? Наверное сначала нужно выкрасть мелкого и Марису? Ты хотела, чтобы я помогла тебе с этим. — Да. Марису я смогу вытащить и сама, а с Фрэнки нужно аккуратно. Не хочу, чтобы твоя тётя пострадала, — в этот момент у брюнетки появилась хорошая идея, — мы сделаем всё в один день… Я знаю, что нужно делать, чтобы и ты поговорила с отцом, и чтобы он не сразу начал искать Марису и Фрэнки. — Что? — Эмма даже села ровно, чтобы послушать план Реджины. — Скаэрс его арестует! — Реджина широко улыбнулась. Она знала, что если план сработает, всё сложится как нельзя лучше. — Чего? — Свон засмеялась, — кто такой Скаэрс, чтобы арестовать моего отца? — Вот именно, кто? Шериф. Возможно он не сможет ничего ему предъявить, но зато он может его задержать и продержать несколько часов. До этого ты заберёшь Фрэнка, а чтобы твоя тётя не связалась с отцом, мы перебьём провод. А потом, пока он будет в участке, ты с ним поговоришь. Во-первых, ты будешь в безопасности, а, во-вторых, он не сможет мне помешать забрать Марису, — Реджина говорила быстро, она была уверена, что всё сложится отлично. — Ты хочешь, чтобы его охрана попереубивала всех полицейских в участке? — Эмма скептически отнеслась к идеи Реджины. Она не верила, что возможен положительный исход этого плана, — да и вообще, твоему Скаэрсу даже приблизиться к нему не удастся. Убьют и его и подкрепление. Мой отец никого не боится. — Ты не понимаешь, — Реджина закачала головой и села поудобнее, чтобы иметь возможность прямо смотреть на Эмму. В такие моменты, у Миллс усиливалась жестикуляция, она как бы хотела показать. — Твой отец кроме гангстера ещё и коммерсант, он дорожит своей репутацией. Не один глава клана не будет ссориться с полицией в открытую, тем более, если знает, что у них на него ничего нет. А твой отец — Барбиери, и никто кроме меня об этом не знает, а, значит, у полиции действительно ничего на него нет. Он захочет утереть им нос, показать, кто здесь главный, поэтому я на сто процентов уверена, что он поедет с копами. Эмма, ты видела этот мир за цветной призмой, а я в этом мире жила и живу уже несколько лет. — Ты действительно надеешься перехитрить моего отца? — протянула недоверчиво Эмма. После слов Реджины, она перестала быть такой категоричной к её плану. — Я не надеюсь, я знаю, — Миллс улыбнулась, — нужно всё подготовить, чтобы ничего не сорвалось. — А Скаэрс согласится? — уточнила Эмма. Несмотря на последнюю стычку, она всегда раньше была уверена, что Шериф боится её отца и сделает для него многое, если не всё. — Согласится, — Реджина была уверена в Грэе. Теперь она ему доверяла. — Я желаю, чтобы твой план осуществился. Знаешь, с недавнего времени я хочу, чтобы всё, что ты задумала, было именно так, как ты хочешь, — на Эмму вновь накатил приступ нежности. Она поддалась вперёд и поцеловала Реджину в губы. — Ум… — Реджина улыбнулась сквозь поцелуй, — ну, где он там? — девушка быстрее хотела, чтобы пришёл брат и они с Эммой поехали гулять, где и смогли побыть наедине. — А мы не можем бросить его здесь и уехать в тот страшный лес? — Эмма показала рукой в сторону чащи, — тут же недалеко от твоих прородителей, сам найдёт дорогу. — Да, но я обещала подождать, — Миллс криво улыбнулась, — а что это мы там говорили про лес? — Что он страшный, — протянула Эмма, будто опасаясь реакции Реджины на её слова. — И ты хочешь туда поехать? — уточнила брюнетка, хитро смотря на Эмму. — Нет, — Свон ответила быстро, качнув отрицательно головой. — Зачем тогда ты зовёшь меня в лес? — Реджина продолжала игру. — Эм… — Свон стала озираться по сторонам, будто ища помощи извне. — Я жду ответа, — Миллс закусила нижнюю губу, продолжая испепелять Свон взглядом. Эмма чуть отодвинулась от Реджины, всё еще ища взглядом в стороне помощь. Но не находя, хриплым голосом ответила, — всё равно Фрэнка же ждём. — Только поэтому?! — с намёком уточнила Реджина, — или есть ещё какой-то повод? Например… — Ты знаешь, что ты невыносима? — Свон резко выдула воздух из носа и также стремительно навалилась на Миллс. В эту секунду Эмма перестала играть в стеснительную девственницу, высвобождая наружу свою страстную натуру. Реджина поддалась порыву Свон и отклонилась, давая девушке себя повалить. Заднее сиденье автомобиля было просторным и мягким, но сейчас ни одна из девушке не собирались идти дальше дозволенного, они просто целовались, забывая о всех проблемах. Пока им в окно не постучал Фрэнк, — нужно было реально уехать в лес, — пробубнила Миллс. — Ты сама начала выпендриваться, — облизывая губы, сказала Эмма. Но вставать с Реджины не спешила. Свон никогда не славилась скромняжкой, поэтому её не напрягал стук в окно. — Я обязательно увезу тебя в лес, а лучше на Гавайи в Перл-Харбор, — Миллс улыбнулась, — там мы просто отдохнём от всего. — Может и жить там останемся? Никто там не будет о нас знать, о нашем прошлом. Мы придумаем новую историю и забудем всё, что было раньше. Давай? — Свон села на сидение. В лобовое окно она видела Фрэнка, который смиренно ждал, когда девушки уже выйдут из машины. — Я очень этого хочу, но сначала мы разберёмся со всеми проблемами, — Миллс была очень рада предложению и, наверное, сейчас она больше всего на свете хотела этого. Она рядом с Эммой была готова отодвинуть месть на второй план, но знала, что оставив она все как есть, её близкие люди пострадают. — Твоей матери нет рядом, — заметила Эмма, молчаливо соглашаясь с доводами Реджины. — Хорошо, — Реджине на это нечего было сказать, и она вышла из машины. — Ну, что, поговорили? — спросила она у Фрэнка. — Поговорили, Редж, — Фрэнк подошёл ближе к сестре, — но я уверен, ты не хочешь знать подробности. — Ты прав, — Миллс хмыкнула и пошла за руль, — за то время, пока тебя не было, мы придумали план, как забрать Марису, — так что садись, обсудим. Фрэнк быстро обошёл автомобиль. Он удивился, заметив свободным переднее сидение. Эмма решила остаться сидеть сзади, чтобы дать возможность сестре и брату нормально поговорить. — Что за план? — Фрэнку хотелось знать подробности. И как можно более детальные. Речь пойдёт о его семье, а это для Миллсов самое важное в жизни. — Поехали, — Реджина направила машину в сторону фермы бабушка и дедушки. По дороге она более подробно пересказала свой план, ведь за то время, пока они были с Эммой, «шестерёнки» в голове продолжали работать. — Если всё сделать грамотно, я уверена, у нас получится. — Я готов к любому плану, лишь бы сработало. Невыносимо знать, что твоя любимая в большой беде. Да и ещё так долго, — Фрэнк посмотрел на Эмму, но не дождался от неё каких-либо реплик, — когда ты хочешь это провернуть? — Нужно посмотреть по обстоятельствам. Переговорить с Грэем, может он лучше подскажет, как быть. — Тогда я не останусь у наших. Сейчас пообщаемся, побудем немного, и я вернусь с вами в город. Реджина, моя помощь может понадобиться, — Фрэнк говорил голосом нетерпящим возражений. — Фрэнк, давай если твоя помощь понадобится, я за тобой приеду. Находиться в городе для тебя сейчас опасно, — Реджина не хотела подвергать брата опасности, — тем более скорее всего ты понадобишься здесь. Я привезу сюда Марису и Фрэнки. — Ладно, Реджи. Я не буду включать барана. Ты права, тебе не стоит отвлекаться на меня и думать о моей безопасности. Приложи все силы на помощь Марисе и малышу. С заднего сидения они услышали прыск ехидства. Свон не сказала ни слова, но глаза закатила. — Эмма, — рыкнула брюнетка, взглянув в зеркало заднего вида. Реджина хотела, чтобы Эмма уважала её брата и его семью. — Я рада, что ты меня услышал, — обратилась она к брату. Фрэнк лишь кивнул. Он не хотел вновь ссориться и спорить с Эммой. Свон зло взглянула на Миллс, но решила промолчать, накапливая свою злость внутри. Знакомство и воссоединение с прародителями прошло замечательно. Бабушка и дедушка пришли в шок, увидев Фрэнка. Это была нормальная реакция для людей, которые знали, что их близкий десять лет считался мёртвым. Им понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что их любимый внук жив и здоров. И уже тогда они смогли всецело порадоваться этому чуду. Эмму также не обошли вниманием. Конечно, Реджина не представила Свон, как свою любимую. Эта новость точно добила бы родных. Возраст и моральные устои не позволили бы бабушке и дедушке понять внучку. В целом, этот день понравился всем. Родные наконец общались с обоими внуками, Реджина почувствовала ту самую семейную атмосферу, которая когда-то царила вокруг неё и брата, а Эмма увидела, какой на самом деле может быть семья. Доброй, любящей, искренней.