Потерянные в чувствах

Над Парижем сгустились темные и тяжёлые тучи. Фелис скучающе подметала пол на сцене. Как всегда, она, немного уйдя в себя, могла отвлечься и начать исполнять танцевальные па, которые они проходили сегодня же. Она всегда наивно думала, что её "уборку" никто не видит, и спокойно продолжала танцевать в своё удовольствие. Вот только она не знала, что Рудольф любил наблюдать за ней не только на занятиях. Если говорить правду, парень и сам не знал, что нашёл в этой рыжеволосой катастрофе. Что-то манило в этой непростой девчонке, и он никак не мог понять что. Ранковский как всегда, стоя за кулисами наблюдал за балериной. Её движения были точны, как гранёный алмаз и изящны, как порхание крыла бабочки. За своим восторженным наблюдением, за балериной, он не заметил как опёрся об рычаг, выключающий свет на сцене. Момент, и принц одним неловким движением выключил свет. В зале повисла ещё большая тишина, чем прежде. Руди не знал, что ему сказать. Зато, он точно знал, что скажет ему Фелис, когда поймёт, что он подсматривал за ней. Но к сожалению, хоть он и был блестящим танцором с молниеносной реакцией, в этой ситуации она его подвела, и он не успел опомниться, как девушка в два шага оказалась рядом с ним, с уже кстати включенным светом. –Ну, и что ты тут делал? Девушка сложила руки крест-накрест и выжидающе смотрела на юношу. –Душенька, это совершенно не то, о чём ты сейчас могла подумать. Я просто проходил мимо зала и увидел, как ты танцуешь. –И поэтому, ты решил совершенно непринуждённо спрятаться за кулисами и наблюдать за мной, да? –Что ты, конечно нет, цветочек. Я просто подумал, что отсюда вид будет лучше, да и вообще, почему я не могу понаблюдать за своей возлю... Парень прервал себя на полуслове и смущённо закашлял, поправляя свой жилет. –Я имел ввиду за своей подругой. Да, именно, подругой. Почему я не мог наблюдать за тем, как танцует моя подруга? По лицу парня прошлась кривая улыбка, он не был доволен словом "подруга" в отношении Фелис. В отношении той, кто будоражит и заставляет биться чаще его сердце. В отношении его любимой девушки. В этот момент, Рудольф наконец-то понял, почему это девчушка так заинтересовала его. Почему, когда она касается его, по телу проходит табун мурашек. –Ох, нет, конечно ты можешь смотреть как я танцую. Просто.. странно, когда ты это делаешь в тайне. Эй, а что с твоим лицом? Всё в порядке? –(..нет, всё далеко не в порядке...) Да, всё абсолютно хорошо. Парень нацепил на лицо поддельную улыбку, чтобы дать понять девушке, что у него всё хорошо и даже лучше. –Ох, ну тогда.. Может быть сходим куда-нибудь сегодня? Одетта всё равно ушла и сказала, что будет только завтра, к утру. А я слышала, на набережной открыли небольшой ресторанчик. Фелис не знала, с чего она внезапно решила провести время, с этим заносчивым блондином. Заносчивым, но безумно красивым блондином. –Душенька, ты только что пригласила меня на свидание, я правильно понимаю? Сердце Ранковского забилось с бешеной скоростью. Он никак не ожидал такого поворота событий и был полностью обескуражен, такой смелостью и напористостью со стороны его возлюбленной, которая в обычное время, отмахивается от его предложений скоротать час до занятий, например в каком-нибудь милом кафе. –Ч что, н ну... А даже если итак, то тебе то, какая разница? Будто в первый раз от девушки такое слышишь... –Лучик, такое, от девушки я слышу первый раз. Обычно, эти приставучие фифы, зовут меня только в подсобку.. Но кхм, неважно. Услышанное в последнем предложении, больно резануло балерине по ушам. Она знала, что вокруг принца такой ажиотаж среди представительниц прекрасного пола, но даже и подумать не могла, что они опускаются до такого.. –Что ж, это.. неважно. Вы так и не дали мне ответ, ваше высочество. –Ох, к чему эти формальности, душенька. Зови меня просто - смысл твоего существования и любимый. И да, я согласен. –Тогда пойдём, я знаю короткий путь. –Он нам не понадобится, я хочу побыть с тобой подольше. Если ты конечно не против. –Н не п против, пошли.. И из балетной школы, они двинулись вниз по улице. Пройдя небольшой переулок, они свернули на тротуар, ведущий прямиком к набережной. Всё это время, Ле-Бра что-то оживленно рассказывала Рудольфу, на что тот в свою очередь отвечал либо короткими смешками, либо удивлёнными возгласами. Спустя некоторое время они дошли до того самого ресторанчика. Зайдя внутрь, Ранковский сразу наметил самое лучшее место и буквально потащил свою спутницу к нему. Когда они уселись, официант подошёл к столику и предложил паре меню. Фелис решила заказать что-то недорогое, но вкусное и изысканное. Она остановила свой выбор на грудки индейки в сливочном соусе. Принц решил взять блюдо, достойное подачи у самого короля. И им было - салат цезарь с королевскими креветками. Заказав, они решили снова поболтать ни о чём. –Слушай, Руди, а.. ты, ну.. любишь собак? Девушка не придумала ничего лучше, чем произнести столь банальное предложение, произносимое практически любым человеком, на первом свидании. –Вообще, я больше предпочитаю котов, собакам. Они более спокойны, горды и свободолюбивы. Наверное, они мне нравятся, потому что чем-то напоминают меня. Свобода, спокойствие и гордость - всем этим, я могу описать себя. –Оу, вот как.. За столом повисла тишина. Юная леди, немного задумалась над ранее сказанными словами парня. Если он любит свободу, то точно не захочет связывать себя узами отношений. Или не захочет влюбляться, чтобы опять же не принадлежать кому-то. Это снова больно кольнуло её, в области сердца. Скоро, ожиданию пришёл конец, и официант наконец-то принёс заказ молодых людей. За самой трапезой, разговор особо не клеился, но это было и не нужно, каждый был увлечён поглощением столь вкусной пищи, и пара изредка перебрасывалась парочкой слов, о невероятном вкусе индейки или креветок. Закончив ужин, юноша расплатился за себя и за спутницу, и они поспешно покинули ресторан. –Что ж, предлагаю, всё таки сходить на набережную. В сумерках, будет великолепный вид на сверкающий огнями Париж. Что скажешь? –Свет мой, я только за. Они двинулись вниз по дорожке, ведущей к выходу на набережную и вскоре пришли к какой-то лавочке, с витиеватыми железными прутьями в виде какого-то цветка. Типичная лавочка, для готического стиля Парижа. Тут нечему удивляться. Девушка опустилась на лавочку, а Ранковский в свою очередь продолжал стоять вглядываясь в сумеречный город. –Эй, ты чего застыл? –Ты была права, тут очень красивый вид. Парень опустился на лавочку и сел поближе к Ле-Бра, та же, определенно заметила этот вроде бы невинный, но в то же время очень многозначительный жест. –Слушай, Фелис, я давно хотел тебе сказать... Руди неуверенно начал говорить о том, что давно гложило его на протяжении всего того времени, как эта девчушка появилась в его жизни. Казалось бы, такой уверенный в себе парень, с кучей поклонниц, с постоянным вниманием, обращённым в его сторону, но сейчас, его ладони вспотели, а язык не может связать и двух слов, куда уж там признание в любви. –В общем я... –М, я тебя слушаю?.. Сердце Фелис забилось с неистовой силой. Она сама, толком не понимала почему. Ведь причины поведению парня, могут быть абсолютно разными. От того, что он просто хочет ей сказать, что больше не собирается с ней общаться, до того, что он случайно порвал её любимые балетки. В один момент, парень решил, что сказать о его чувствах к девушке, не хватит ни слов, ни диалектов, ни языков ничего, что можно выразить только лишь словами. Действовать - вот что решил, этот голубоглазый блондин. Юноша приблизился к Ле-Бра и положил свою правую руку ей на талию. –Эй, Руди, что ты.. Не дав ей закончить, он резко притянул её к себе, и их губы слились в поцелуе. Сначала, парень нежно, немного изучая сминал её губы. Далее, он перешёл к более настойчивым движениям, и уже буквально впивался с нескрываемым желанием в губы возлюбленной. Та, в свою очередь, по началу остолбенела и не знала, что ей делать. Ведь этот нахал, сорвал у девушки её первый поцелуй, и следовательно, она была неопытна в таких вещах. Но вскоре, девушка расслабилась и влилась в процесс сия действа. Она хоть и не умело, но отвечала на настойчивые действия парня, запустив одну руку в блондинистые волосы юноши. И вот так, они сидели под луной, огнями, уже ночного Парижа и тенью, отбрасываемой плакучей ивой, находившейся за той скамейкой, и просто целовались, наслаждаясь друг другом.