Потерянные в чувствах

Неохотно отпрянув от Фелис, парень наконец-то открыл глаза и увидел очень смущенное, но счастливое лицо девушки. –Фелис я... Извини за это. Я совершенно не контролировал себя, этого не должно было произойти, поэтому.. –Руди, не надо, в всё хорошо, я.. м мне даже понравилось.. Лицо балерины приобрело багряный оттенок, и она поспешила отвести взгляд на Сену. –С серьёзно? Ну тогда.. Я рад, что это не вызвало слишком большого недоумения, смешанного с отвращением с твоей стороны. Парень попытался выдавить из себя что-то на подобии улыбки, но получилась какая-то измученная гримаса, которую он поспешил ликвидировать со своего красивого лица. –Кстати, ты так и не договорил. Ты же хотел сказать мне что-то, помнишь? –Ах, об этом.. это уже не важно, забудь, душенька. (придёт время, и я осмелюсь признаться тебе.. но не сейчас. Слишком рано.) –Что ж, тогда пойдём ко мне? Танцовщица, поняв, какую двусмысленную фразу она произнесла, снова побагровела и попыталась исправится. Принц, в свою очередь, издав короткий смешок, создал на лице ухмылку. –Ле-Бра, не знал, что Вы настоолько, испорченная. Такую невинную фразу, превратили в звенящую пошлость. Как не стыдно. Но я, пожалуй не откажусь, от столь занимательного предложения с Вашей стороны. После сказанных слов, они оба прыснули со смеху. –Ладно, тогда пошли. Встав со скамейки, пара не спеша направилась обратно к балетной школе. Проходя по мосту, Фелис решила остановиться, чтобы лицезреть всю красоту ночного Парижа. –Рудольф, посмотри, какая красотища! –Да, ты права, довольно неплохой вид. Но я знаю ещё более красивую вещь на свете. –И что же это? –Твоё личико, цветочек мой. Девушка снова залилась краской и поспешила быстро перевести свой смущённый взгляд на красоты Парижа. –Т ты мне льстишь.. Вовсе я уж и не такая красивая. В твоём окружении, есть девушки намного красивее меня. –Но они все, словно тряпичные куклы. Они ничем не приковывают к себе. На них не хочется бесконечно смотреть, наслаждаясь их эмоциями или движениями. В тебе, Фелис, словно природой заложено, делать каждое движение, каждый жест, каждое произносимое тобой слово – красиво. Ты, можно сказать априори красота воплоти. Девушка залилась краской пуще прежнего. Не каждый мальчик в её окружении может похвастаться таким богатым словарным запасом во-первых, а во-вторых, не каждый, сможет так красиво выразить свои чувства всего лишь словами. Не каждый сможет окаймить своё слово, отдельной рамочкой смысла, закладывая в каждое произносимое словечко что-то определенное. Речь Ранковского была очень красива, с этим спорить было невозможно. Каждую свою эмоцию, настроение, он пытался донести с помощью своего богатого словарного запаса. Многие считали юношу заносчивым, несносным эгоистом, который любит лишь играться с чужими чувствами, но не более. Но разве кто-то, хоть когда-нибудь пытался понять его чувства? Никто, до Фелис Ле-Бра. Именно эта девочка, своим необыкновенным, и в то же время самым обычным талантом эмпатировать другим людям и уметь их "чувствовать", смогла влюбить в себя этого холодного принца, который ранее, считался самым недосягаемым парнем в школе. –Я.. д даже не знаю, ч что и сказать тебе.. –Не надо слов, просто иди сюда. Рудольф приблизился к девушке, наклонил голову и снова втянул балерину в поцелуй. На этот раз, он получился очень чувственным, долгим и лёгким. Без всякой неуверенности или стеснения. Парень немного оттягивал и прикусывал нижнюю губу девушки, та в свою очередь, старалась не отставать от него и отвечала на его действия. На этот раз, из поцелуй прервала нехватка воздуха и они были вынуждены прерваться. Чтобы предотвратить очередную неловкость, которая может возникнуть между ними, парень погрузил девушку в свои объятия, положа свои руки ей на талию. –Прости, я опять не сумел сдержать свои эмоции. –В всё хорошо, тебе не следует извиняться, Руди. Когда парень отстранился от девушки, он сразу же взял её маленькую ладонь в свою и в безмолвие, они направились в сторону школы балета. Бесшумно пройдя по нижнему этажу, Фелис быстро потащила парня наверх, чтобы его не дай Бог не заметили. Оказавшись на чердаке, девушка проверила комнаты на наличие Одетты и убедившись, что всё чисто повела Ранковского в свою небольшую комнатку. –Прости, за такие условия. Я знаю, что у тебя дома всё намного величественнее. –Душенька, ты когда-нибудь слышала поговорку - "С милым, и в шалаше рай"? Девушка, в уже не помня, какой по счёту раз залилась краской от головы до пят. –Е если тебя устраивает, то я только рада. Девушка заперла дверь, на случай если наставница, или уже даже можно сказать мать, так как за такое долгое время, Одетта сумела стать для танцовщицы нечто большим, чем просто учителем - вернётся слишком рано. Пройдя к кровати девушка расстелила её и сразу же плюхнулась на неё вниз лицом, протяжно застонав от резко накатившей усталости за день. Оно было и понятно, не каждый день можно испытать столько событий на себе, так ещё и сразу. –Дорогуша, я мог бы сделать тебе расслабляющий массаж, если ты конечно не против. –Ох, если тебе не трудно, то давай. Только.. мне сначало нужно переодеться, не мог бы ты, кхм, отвернуться ненадолго? –Ах, да, сейчас. Парень поспешно отвернулся, скрывая подступающий к щекам, красный оттенок. Удивительно, но в свои почти шестнадцать лет, он ни разу не занимался, да даже и не думал о всяких непристойностях. Его сверстники, уже во всю хвастались своими любовными похождениями, а он, именитый сердцеед, красавчик школы номер один, да и просто харизматичный парень, не мог похвастаться ничем подобным. Хоть он и возможно был похож на того, кто имеет такой опыт, но все свои действия и комментарии он делал на чисто подсознательном уровне, и никогда никому не говорил, что на самом-то деле, он самый отсталый в этой сфере. Решив, что за пять минут своих размышлений можно было переодеть не только себя, но и целый кардабалет в их школе, Ранковский поспешил привести своё румяное лицо в порядок и стремительно повернулся назад, не спрашивая абсолютно ничего у девушки. Он очень скоро пожалел об этом, потому как его возлюбленная была в самом разгаре процесса переодевания. Она уже сняла свои колготки и юбку, оставшись в одних, к слову очень милых белых трусиках и уже приступила к снятию кофточки, как заметила наиабсолютнейшее красное лицо парня, и жадно созерцающие (явно не пол), голубые глаза, уставленные ни на что иное, как на довольно интимную часть тела девушки. Перехватив её недоуменно-смущенный взгляд, принц, принося тысячу извинений резко отвернулся, тараторя что-то про то, что он подумал, что она закончила, да и он сам, между прочим, переодевается в разы быстрее. Сделав несколько глубоких вдохов, парень привёл в норму сердцебиение, и краснота практически спала с его лица. Закончив своё переодевания, девушка неловко окликнула друга. –Руди, я всё. Она предстала в довольно милом и домашнем виде. На ней была добротная хлопковая рубашка, которую Одетта подарила ей после её первого публичного выступления, и что-то на подобии "бриджей". Это, танцовщица уже сама соорудила из того, что нашла на чердаке. –Миленько. Это короткую фразу, Ранковский сказал с видимым спокойствием. Потому как на самом деле, внутри него бушевало что-то неописуемое. Смесь из смущения и восхищения от увиденного, в первую очередь. Он успел отметить для себя, что за эти 2 года его Фелис успела вырасти, во всех смыслах. Её тело больше не было нескладным, а фигура прямоугольной. Она наконец-то начала приобретать красивые формы, и в некоторых местах уже появились окружности. Юноша и сам не понял, когда успел заметить все это, за завесой смущения. –С спасибо. Может тебе тоже стоит переодеться? У меня где-то были штаны побольше. Да и рубашка большая тоже имеется. –Оу, ну, это было бы крайне кстати. Девушка прошла к небольшому шкафчику и достала из него вещи, которые были явно на несколько размеров больше её. Отряхнув их от небольшого количества скопившейся пыли, она поспешила отдать их другу. –Благодарю. Парень многозначительно посмотрел на застывшую в какой-то неестественной позе, Ле-Бра и та сразу же отвернулась, тихо извиняясь. Переодевшись парень позвал её. Фелис уселась на кровать, поджав под себя ноги. Чтобы не создавать ещё большей неловкости, парень решил сесть на стул недалеко от кровати. –Руди, чем бы ты хотел заняться? Девушка, подумав, что после такой сцены массаж будет крайне не уместен, предприняла попытку перевести их времяпровождение в другое русло. Усердно думая, парень состроил серьезное выражение лица и показательно приставил палец к подбородку, немного приподнимая голову. –Что ж, мы бы могли получше друг друга узнать. Знаешь... Эдакая игра, где люди загадывают друг другу действия, а те их выполняют. Как тебе идейка? –Э, ну, мне очень нравится. Хорошая задумка. Раз ты предложил, тогда ты и начинай, по рукам? –Да, вполне. Итак, Фелис, что у тебя с твоим.. этим.. ну, в общем "другом" в ширпотребном состоянии? –Эй, во-первых, не называй такими обидными словами Виктора! Он мой друг детства, мы с ним вместе сбежали с приюта.. Он мне всегда, очень помогал и до сих пор помогает. Так что не знаю, что ты там себе напридумывал, но мы всего лишь друзья. Парень неодобрительно хмыкнул, паралельно кривя губы в усмешке. –Просто друзья, говоришь? Только мне кажется, этот оборванышь, так не считает.. –Ч что ж, это не важно, я ответила на твой вопрос. Теперь моя очередь. С каким числом девушек, за всю свою жизнь, ты крутил романы? Фелис заметно напряглась, задавая этот вопрос. Её губы сжались в одну тонкую полоску, по лбу прошлось несколько морщинок, а на щеки выступил розовый румянец от волнения. –Неужели, тебя так интересует моё прошлое, душенька? Парень всем видом пытался показать, что ему крайне неприятна эта тема, но он сам начал эту игру, а не ответить на вопрос – для него было равносильно проигрышу. –Рудольф, отвечай. Фелис была настроена весьма решительно и не отставала от юноши, по серьёзности эмоций на лице. –Ну, раз ты сама это хочешь знать, то ладно. Со всеми девушками в нашей школе, я так или иначе крутил кратковременный роман. И когда я был, непосредственно в России, тоже имел пару романов. Но, все они были настолько короткими, что я даже не помню, что что-то вообще существовало. –Ладно, твой ответ меня вполне устраивает. Девушка надела на своё лицо маску невозмутимости, хотя было понятно, что такой ответ её ни капли не устраивает. Она испытывала, ранее никогда не случавшееся чувство и не знала, как себя вести. –Руди, подожди меня немного. Я схожу на кухню за молоком с печеньем. Балерина попыталась отвлечься от грустных мыслей и решила немного прогуляться по школе. –Хорошо, я буду тебя ждать. (Вот чёрт, ну и угораздило же её задать такой провокационный вопрос. Наверняка, она и сама знала на него ответ, зачем было ещё больше втаптывать себя в грязь, накручивая себя?..) За этими раздумьями, парень не заметил, как переместился на кровать Ле-Бра и немного погодя заснул. Прийдя, молодую даму удивила предоставленная ей картина. На её кровати мирно посапывает парень, который (не без её же помощи) вывел танцовщицу из себя, и под предлогом "сходить за едой", она просто остывала от всего случившегося. И былая злость на парня, не заставила себя долго ждать. Фелис, с каждой секундой, буквально закипала от всех произошедших событий. Но она была слишком добра и имела такое же хорошее отношение к танцору, чтобы разбудить его. Ей ничего не оставалось делать, как пристроиться рядышком и молиться, чтобы Одетта с утра пораньше, не пыталась заглянуть, в предусмотрительно запертую комнату. Ведь у неё, было очень предвзятое мнение, об отношениях в столь юном возрасте, когда (со слов Одетты) - "В голове лишь ветер и гормоны, а когда вся эта "каша" эйфории проходит, то одному из людей, становится либо очень больно, либо они успевают натворить несусветное колличество глупостей, которые выливаются в постыдные последствия, в виде ранней беременности и одинокому материнству." Балерина, всегда с юмором смотрела на такие "морали жизни, от тётушки Одетты", потому как лично ей, к счастью, не приходилось сталкиваться со всеми этими ранними чувствами и отношениями. Конечно, в какой-то момент, девушке показалось, что Виктор ей немного симпатичен, но это чувство выветрилось из неё, условно говоря – за три дня. Она никогда не понимала, как девушки её возраста, так легко заводят и соглашаются на отношения, а позже и на вещи повзрослее. Её главными заботами, были танцы и помощь наставнице. До "сердечных дел", Ле-Бра пока не успела дойти. С такими мыслями, барышня и заснула, не обращая внимания, на руку Ранковского, которая покорно устроилась на её талии.