Задержка

      Вы вряд ли найдёте лучший и одновременно худший город для того, чтобы потеряться, кроме Санкт-Петербурга. Незнакомцу это переплетение каналов, улиц, мостов, небольших переулков и огромных площадей покажется настоящим кошмаром, в котором не так просто разобраться. В иных масштабах, здесь так сложно заблудиться, ведь все прямые находят идеально перпендикулярные углы, круги замыкаются, а дворы не строят длинных цепочек сот, оставаясь всего лишь несколькими последовательными нанизанных одна за одной камер, где часто вход является и единственным выходом.       Но Лисицын прекрасно знал этот взгляд и сопровождающие его ни на что больше не похожие искры. Он часто видел его, когда они начинали расследование, и Юля, будто истинная ищейка, брала след, находя улики там, где он бы и не додумался, и замечая взаимосвязь там, где её в принципе невозможно было обнаружить. Как говорится, «видит цель — не видит препятствий», и сейчас эта немая решимость прослеживалась в каждом её движении, в каждом шаге, и даже в чуть вздёрнутом горделивом подбородке. Косте лишь осталось запастись терпением и следовать за ней, чтобы она ничего не натворила и действительно не заблудилась среди каменных плит большого города.       Он ещё раз приложился к бутылке, поспевая за женщиной, которая бросила на него недовольный взгляд, и резко свернула в переулок. Алкоголь приятно разогревал нутро, при этом не принося особенного опьянения, так что беспокоиться Соколовой было не о чем. Разве только о том, что за руль они теперь оба не смогут сесть, но этого и не требовалось.       Майор решительно не понимал, чего именно Юля сейчас искала, но шла она так уверенно, что у него даже закрадывалась мысль, что она могла его обмануть про незнание города. Соколова вырывается вперёд и, прежде чем её светлая макушка скрылась в темной арке, она бросила на мужчину быстрый взгляд, который прошиб его подобно электрическому разряду и одарила бессердечно очаровательной улыбкой. Что ж, своей цели она почти добилась: увлечённый ей оперативник совсем не обращал внимание на название и расположение улиц, которые они проходили, так что попроси его кто пройти обратным маршрутом — он бы точно не смог, ведь всё, что вставало перед его глазами — только изящная женская фигурка в жёлтом платье.       Лисицын догоняет её почти на середине перехода, предупреждающе вытянув руку, перегородив дальнейшую дорогу, и Юлии ничего другого не оставалось, как повернуться к нему лицом, слегка облокотившись о штукатуренную стену. Они прекрасно умели разговаривать одними только взглядами, так что их немая перепалка и вовсе могла остаться без звукового сообщения, если бы тяжёлая ладонь Кости не опустилась на талию Соколовой. — Вот как, — наконец выдохнула оперативница, резюмируя сложившуюся ситуацию. Взгляд её, озорной и чуть насмешливый, явно демонстрировал всю независимость, или же это была просто хорошая актёрская игра. Однако вырываться или скидывать руку она даже не пыталась. — А ты думала, — в тон ей отвечал он, — разгуливать по всяким закоулкам весьма опасно, — произнёс Константин, добавив максимальное количество коварства в голос. Он чуть подался вперёд, надеясь вновь поцеловать пойманную жертву, но та отклонилась ещё дальше, не позволяя ему это сделать. Играла с ним, как настоящая лисица. — Опасно для кого? — ехидно уточнила Юля, слегка ухмыльнувшись, и заметив наигранное удивление на лице напарника, добавила, — Я могу о себе позаботиться, товарищ майор, — переключив всё своё внимание на плечо мужчины, она стряхнула оттуда невидимую пылинку. Медленно, один за одним, она убрала его пальцы со своей талии, а после попыталась ускользнуть, поднырнув под преграду в виде мускулистой руки, но Лис среагировал молниеносно, опуская конечность вниз, так что ей вновь пришлось развернуть корпус к нему. Конечно, прояви Юлька больше напористости, она бы без труда выбралась из расставленной им ловушки, но на самом деле, она не хотела этого делать.       И вновь борьба взглядов, каждый из которого пытался безмолвно притянуть другого к себе как можно ближе. Глаза майора манили её, и та уже собиралась прильнуть к нему с поцелуем, как по бетонным стенам прокатился гул эха: — Эй! — оба ФЭСовца резко повернули головы, привлечённые столь явным вмешательством. Молодой человек, на вид которому было не больше двадцати пяти, взирал на них с подозрением, удерживая в руках поводок прекрасной немецкой овчарки, которая уже принюхивалась к запахам незнакомцев, отчего нос её смешно шевелился. — У вас тут всё в порядке? — поспешил добавить парень, сделав как можно более грозный вид. Лисицын и Соколова непонимающе переглянулись. — Да, — произнёс Костя, вновь поворачиваясь к незваному собеседнику. — Я вообще-то у девушки спрашивал. — резко отозвался защитник и спустя секунду слегка опешил от синхронного смеха полицейских. Он неловко переступил с ноги на ногу, отчего овчарка нетерпеливо последовала примеру хозяина. — Всё хорошо, правда, — успокоившись, сказала Соколова, мило улыбнувшись пареньку, и, легко толкнув знакомого «преступника» в грудь, заставила Лисицына опустить руку, дабы наглядно продемонстрировать невинность ситуации юноше. Тот слегка смутился, но всё ещё смотрел на них с нескрываем подозрением — ещё бы, чего это два взрослых человека в такую непогоду обжимаются в тёмной арке. Ловким взмахом фокусника майор вытащил «корочку» из внутреннего кармана, привычным движением раскрывая её перед смельчаком. — Спасибо вам за сознательность, … — Никита, — представился парень, уже заметно расслабившись и отпустив натянутый поводок. Собака же дружелюбно ткнулась мокрым носом Юле в ногу, и девушка легко потрепала пса между ушами. — Спасибо вам за сознательность, Никита, — вновь повторил Лисицын с улыбкой, убирая удостоверение, и, подхватив улыбающуюся Соколову под руку, поспешил продолжить дорогу. — Нет, он молодец на самом деле, Кость, — тихо произнесла Юля, когда они отошли уже на какое-то расстояние от несостоявшегося спасителя, — ты вон какой… мощный, а он не побоялся вмешаться, — Лисицын лишь сомнительно хмыкнул: — А вдруг я полицейский-маньяк, а он тебя так просто со мной отпустил, — резонно заметил он, бросая на женщину многозначительный взгляд и, молниеносно обхватив её личико ладонями, всё-таки быстро поцеловал. — Ну всё, Костя, значит будем твою бандитскую физиономию подозреваемым вместо Котова демонстрировать, — совсем по-девичьи хихикнула Юля, нежно обвивая руками шею майора, и его наигранное недовольство тут же стёрлось, как только их губы соприкоснулись. Поцелуй был долгим и нежным, но при этом игривым, и как только Соколова отстранилась, Лис тут же притянул её обратно, ещё ближе, жадно впиваясь в её губы, повышая градус настроения, и с каждой секундой поцелуй становился всё горячее и горячее. Собрав остатки благоразумия, Юля едва нашла в себе силы, чтобы разорвать этот порочный контакт. — Хватит, а то все точно решат, что ты маньяк, — она ловко увильнула от новой попытки, предпринятой мужчиной, и переключила своё внимание на небеса, которые всё-также оставались серыми и тяжёлыми. Правда, к их удачи, дождь уже не лил сплошной стеной, а оседал на них жемчужинами мелкой мороси. Девушка выпуталась из объятий расстроенного оперативника и обвела по кругу взглядом двор, в котором он стояли. — Это и есть один из тех самых знаменитых дворов-колодцев? — уточнила она, с радостной улыбкой вновь обращаясь к своему коллеге, и тот ответил ей тем же. — Я бесконечно влюблён в то, как ты восхищаешься Питером, — сказал Лисицын, умилённо смотря на предмет своего обожания. Юлька слегка смутилась от услышанного, но виду не подала, вновь отведя взгляд на участок неба, видневшегося выше крыш домов. Она сделала небольшой круг, центром которого, конечно, был её сопровождающий, и внезапно её внимание привлёк звук сработавшего кодового замка. Из распахнувшегося входа выскочила девчонка и, спрыгнув со ступеньки, раскрыла над головой зонт и нырнула в арку. В голове Юлии Александровны будто вспыхнули лампочки, а на принятия решения ей не потребовалась и секунды. Она опрометью кинулась к закрывающимся дверям, действуя на уровне инстинктов. — Юля! — раздался удивлённо-возмущённый окрик за её спиной, но она даже не обратила внимание. В несколько шагов преодолев расстояние, она поймала почти захлопнувшуюся дверь и только тогда обернулась с удовлетворённой улыбкой на устах. — Посмотрим парадное, — кратко объяснила она причину своего поступка и так обезоруживающе улыбнулась, что Косте не осталось ничего другого, как скользнуть в след за ней в дверной проём.       С тихим щелчком двери отрезали влажный воздух улицы от на удивление тёплого и сухого воздуха подъезда. Представители ФЭС поднялись на несколько ступеней, пронырнув в ещё один проход, на этот раз дверей деревянных, и оба не удержались от тихого возгласа восхищения. Перед ними действительно открывалось парадное, хотя с непривычки хотелось назвать это подъездом, но язык не поворачивался. Изящная лестница, полная плавных линий вкруговую уходила вверх, а массивная люстра под довольно-таки высоким потолком испускала переливающийся на стеклянных гранях неясный свет. Пол был покрыт узорчатой плиткой, и изысканное обрамление кованных перил тоже производило благородное впечатление. Странно, но при всём этом сохранившемся выдержанном великолепии, их не встретила никакая охрана, даже в лице захудалой консьержки. Эксперты довольно переглянулись и не нарушая звенящей тишины помещения, двинулись вверх по лестнице.       Первоначальное впечатление несколько пошатнулось, когда они поднялись выше. Изначально брошенная пыль в глаза растворилась в лестницах типичного жилого дома, старого, но всё ещё неподдельно хорохорившегося. Только сложная разбивка окон, напоминающие витражные, говорила о когда-то богатом убранстве, да сохранившаяся кое-где лепнина, среди типичных бежево-розовых стен и чёрно-белого плиточного пола.       Их шаги отдавались в гулкой тишине, хотя то тут, то там доносились звуки жизни из-за деревянных створчатых дверей, что тоже приводило в некоторое замешательство. А как же железные двери, с множеством замков и слепыми точками глазков? Сама атмосфера парадного была необычной и неоднозначной.       Они остановились в пролёте между четвёртым и пятым этажом, и казалось, даже не пытались произнести и звука, чтобы не спугнуть это невесомое прикосновение старой архитектуры к собственным душам. Юля осторожно подошла к окну, смотря, как сероватые тучи прочерчиваются ярко-алыми всполохами уходящего за горизонт солнца, словно пробивающаяся сквозь трещины кровь. Ассоциации, конечно, не самые лучшие, но это издержки их профессии, и девушка зябко поёжилась, обняв себя руками. Но сегодня поддерживать себя саму собственными объятиями не было необходимости, и уже через несколько мгновений, она ощутила как чужие руки мягко прикоснулись к её плечам. Губы девушки изогнулись в искренней улыбке, которую всё равно никто не увидит, в предвкушении сильных объятий, в которые хотелось упасть, как на пушистую перину, и девушка опустила руки. Но уха её коснулся бархатистый голос. — Снимай… — Что? — Юлька недоумённо моргнула и слегка встряхнула головой, а Костины пальцы уже тянули рукава с её плеч. — Куртку, конечно, — голос спокойный, но в нём слышится улыбка и насмешка, активизирующие в оперативнице механизм сопротивления. — Зачем? — произносит она, как-то резко и глухо, и уже слышит откровенный смех. — А зачем тебе в ней мокрой мёрзнуть? — вопросом на вопрос отвечает Лисицын, и пока Юля замешкалась с ответом, быстро освобождает её от верхней одежды. Своим прагматическим умом он уже давно приметил батарею и скинул свою ветровку и рюкзак, хотя и сомневался, что сейчас есть отопление. Но прикоснувшись к ощутимо тёплому радиатору, удивлённо пробормотал. — Чудно! И чудно… Они ещё тёплые, представляешь? — опустив одежду на батарею, Костя искоса глянул на майора и неловко замер. Как громом поражённый — кажется так говорят? Он будто снова влюбился в неё, как тогда, с одного единственного взгляда столкнувшись с этим странным взором голубых глаз. Нет, Юля совсем не выглядела жалко или как-то испуганно. Наоборот, она была настолько прекрасна, что перехватывало дыхание, и мужчина усилием воли заставил себя сглотнуть и сделать вдох. Он медленно выпрямился, не отводя глаза, да он бы и не смог, даже если бы захотел. — Иди ко мне… — почти беззвучно прошептал он, слегка разводя руки, и сердце его едва не ухнуло, когда Соколова сделала шаг к нему. Медленно, ещё балансируя на грани сознательности, будет ли это правильно, но уже через секунду она шагнула ещё раз. И ещё, даже когда крупные ладони опустились ей на талию. И ещё один, сокращающий дистанцию до минимума, соприкасаясь всей поверхностью тела с его. Что ж, она совсем не зря боялась своих желаний, и сейчас они брали над ней верх, пока потемневшие глаза мужчины манили её как глупого мотылька манит огонь, а вот сопротивляться им уже не было ни сил, ни воли, ни смысла. Он так нужен был ей сейчас. Как доза наркоману, как круг утопающему, как кислород задыхающемуся. Рваный выдох, сорвавшийся с её губ стал спусковым крючком, и они рьяно впились в губы друг друга, углубляя поцелуй, сплетаясь языками, лаская друг друга, разжигая внутри настоящее пламя и самые первобытные желания.       Её холодные ладони скользят по его плечам, смыкаются на шее, тонкие пальцы путаются в мягких кудряшках на затылке. Она ноготками слегка царапает кожу, ощущая, как его мышцы напрягаются, словно от электрического разряда, а ладони сжимают её ещё сильнее, так, что дышать становится почти больно. Довольно ухмыляется сквозь поцелуй, отрывается лишь на миг, не в силах сдержать улыбку, но тут же снова оказывается во власти его губ и рук, которые скользят по спине, невольно заставляя выгибаться под прикосновениями, как ласкающуюся кошку, касаются острых лопаток, пробегает по напряжённой струне позвоночника, путаются в тяжёлых прядях волос. Она буквально тает, растворяется в нём, лишаясь всякого рассудка и благоразумия, лишь неясные обрывки мыслей в её голове и огонь, нет, настоящий пожар, мечущийся внутри её тела, девушка легко приподнимается на носочки, хотя, кажется, колени вот-вот подогнуться, и всё, что сейчас держит её в вертикальном положении — только кольцо его рук. Юля знает, он сейчас испытывает то же самое, но Костя, как более хладнокровный, сохраняет остатки самообладания. Она чувствует это по сдерживаемых из последних сил движениях рук, по тяжёлому дыханию, по силе, бушующий в его венах, и это одновременно её и злит, и сводит с ума от нарастающего возбуждения.       Но Лисицын выныривает из этого омута, резко и даже как-то грубо, создавая между ними небольшой разрыв. Соколова не может сдержать тихого предательского стона разочарования, сорвавшегося с губ, и взгляд её, полный по-детски наивной обиды и одновременно плотских желаний, вызывают улыбку на его губах. Да, это определённо стоило того, чтобы наконец прочесть в её глазах то, чего он так долго ждал, бросая томные взгляды каждый раз на свою Снежную Королеву, внутри которой на самом деле настоящий вулкан. Она сносила ему крышу ничуть не хуже, да даже один её аромат заставлял внутри всё трепетать от страсти, любви, похоти и чёрт знает чего ещё. Он не мучает её долго, пока она не отошла от шока, притягивает её вновь к себе. Целует отчаянно и жадно, вновь ощущая, как она отвечает ему, выдыхает с облегчением, только для того, что бы вновь ощутить желание на кончиках пальцев и мурашки, табунами разбегающиеся по коже в разных направлениях.       О, им уже совсем не холодно, ведь греться теплом друг друга гораздо эффективней. Он покрывает быстрыми поцелуями её лоб, щеки, прикрытые глаза, прячущие под ресницами затуманенный взгляд, кончик носа, уголки губ, на которых отражается блуждающая улыбка, она выписывает изящными пальчиками узоры на его плечах и груди, цепляя пуговицы рубашки, освобождая петлю за петлёй. Она давно сдалась, а он пытается сдерживаться, на задворках сознания удерживая мысль, что они так-то стоят на лестничной площадке абсолютно незнакомого им дома в чужом им городе, но соблазн, из которого, кажется, и состоит его любимая женщина, слишком велик, и он скользит руками по её телу, очерчивая все формы, а она льнёт к нему, плавится, как масло, под жаром его рук, который обжигает нежную кожу даже сквозь тонкую ткань платья, то вообще забывая как дышать, то хватая ртом воздух быстро и часто. Он бросает на неё быстрый взгляд и, словно получив неслышное согласие, с тихим рыком приникает к шее, и его поцелуи разбегаются электрическими искрами по её телу, заставляя кусать губы, чтобы удержать рвущиеся из груди стоны. Он рискует, пуская в ход зубы, ощутимо прикусывает нежную кожу её шеи, оставляет следы, которые расцветают алыми бутонами, не встречая сопротивление, спускается ниже, не только с поцелуями, но и руками, минуя ткань подола, скользя по шелковистой коже вверх, сжимая округлые бёдра в своих ладонях. Она не остаётся в долгу, расправившись с рубашкой, ловко проникает под влажную футболку, нетерпеливо прикасаясь холодными пальцами к мышцам пресса, опоясывает торс своими ладонями, обжигая горячим дыханием его плечи. Ей хочется откинуться назад, ощутить за спиной опору, схватиться за что-то устойчивое, потому что её голова идёт кругом, но ничего нет, она лишь сосредотачивается на его губах, теле, руках, чтобы удержаться в реальности. Он обхватывает губами выдающиеся ключицы, меняет дислокацию рук, ловя очередной резкий выдох жадной ухмылкой, расстегивает верхние пуговицы платья, открывая больше пространства для прикосновений и поцелуев, ощущая, как её пальцы с силой впиваются ему в плечи, будоража ещё сильнее, слышит едва сдавленные, но такие громкие для его острого слуха, стоны, убивающие последние остатки самообладания, покрывает открытое пространство груди быстрыми уколами губ, она чувствует сладостную истому внутри, беспокойно прикасается своими ногами к его коленям, чуть откидывает корпус, наслаждаясь происходящим и забывая обо всё на свете, не замечая ничего вокруг..

А стоило бы…