Задержка

      Контора ФЭС стремительно пустела с наступлением конца рабочего дня. Приборы выключались, гасился свет над столами в морге, проводилась уборка на кухне и в общих помещениях, постепенно разбредались работники, чтобы покинуть стены офиса на пару выходных дней. Только несколько дежурных, несущих неустанную службу оставались в боевой готовности, готовые сорваться на место происшествия по первому же вызову. Но сегодня день выдался на удивление спокойным, что, впрочем, могло быть только затишьем перед бурей.       Двери лифта распахнулись, пропуская внутрь святая-святых ФЭС своего сотрудника. Костя неспешно прошёл к стойке, приветственно пожав руку Круглову, который ещё был на месте. — Костя, ты ж выходной, — заметил майор, — или даже в свободное время на работу тянет? Уж не рыжеволосая ли причина, сидящая в переговорной? — Николай Петрович по доброму ухмыльнулся, глядя на руку Лисицына, которой тот сжимал небольшой букет цветов. — Обещал Юльку забрать, — также естественно произносит Костя, будто нет в этом ничего особенного, тем более, Петрович никогда не высказывал что-то против их неслужебных отношений, может, потому что сам состоял в подобных, — Не знаешь, она уже закончила? — Когда заходил попрощаться — уже на финише была, — добродушно ответил Круглов, ставя подпись в подотчётном журнале, и придвигая его к сослуживцу, — Хотя если ты ненадолго, только Соколову забрать, можешь и не отмечаться. — Вот спасибо, — улыбнулся оперативник, радуясь что не придётся снова заполнять форму, ведь он действительно только заберёт свою красавицу да уйдёт, — Хороших выходных, Петрович, — мужчина легко хлопнул товарища по плечу и уже собирался покинуть майора, когда тот снова его окликнул. — Кстати, Костя, тут посылка пришла на адрес ФЭС, странная какая-то… — Круглов подал знак дежурному, и тот достал небольшой сверток из-под стойки. — Странная? Вскрыли уже? — Нет пока. Вроде и адрес верный, г. Москва, ФЭС, вот только подписано уж очень странно. «Майору Юлии..» Вот только не Соколовой, а «Лисицыной», — мужчина внимательно следил за реакцией на лице товарища, но Константин не выдавал никаких особенных чувств, кроме лёгкого удивления, — Из Санкт-Петербурга. А вы же туда ездили не так давно? Вы там не поженились тайно ли часом, а, Константин Львович? — Ох, поверь, если б поженились, вы бы первые об этом и узнали. — А чего ждём? — как бы между прочим бросает майор, — Так просто ошибка? Думаешь, нашей Юле всё-таки? — взгляд начальника всё ещё был подозрительно-хитрым. — Уверен, — твёрдо кивнул Костя, беря в руки посылку, — Я передам ей, — и чуть медля добавил, — И про свадьбу тоже. Если это приказ, конечно, — он легко рассмеялся, — Всё, давай, а то меня только выговор за опоздание будет ждать.

***

      Юля задумчиво постукивала маркером по стеклянному столу в переговорной, невидяще глядя в экран, где уже была сохранена последняя версия документа. Вроде бы ничем энергозатратным не занималась за весь рабочий день, а устала как будто отпахала неделю без выходных. Хотя, на самом деле так и было, и теперь её ждал свой законный отдых, который, по роду их деятельности, могли легко нарушить ночным вызовом. Но надеяться всегда хотелось на лучшее. Так на что же она надеялась?       Её пальцы быстро бегали по клавиатуре весь день, закрывая отчёт за отчётом, хотя изредка она ловила себя на том, что пишет вовсе не стандартизированные фразы о потерпевшем и произведённом следствии, а то, что крутится у неё в голове. Соколова и сама не знала, но ей как-то удалось обуздать свои сомнения, хотя бы до конца рабочего дня. Не хватало ещё, чтобы её кто-то поймал за личными делами, как сегодня Костя, пока она пыталась отыскать свободное окошко в записях к своему гинекологу. Она вроде бы выкрутилась, но осадочек остался. А вдруг ему всё-таки взбредёт в голову, что она играет на два фронта? Тогда новость о беременности он может воспринять не так радужно, и, конечно, всё прояснится с простым тестом ДНК, но простит ли она это унижение? Нет, они доверяют друг другу, полностью и безоговорочно, они оба без колебаний готовы доверить своему партнёру собственную жизнь, так что ей не стоит даже допускать подобной мысли. Он точно будет рад, она же его знает. Юлия невольно расплылась в нежной улыбке, вспоминая о своём мужчине, но тут же одёрнула себя в том, что это может быть только ложной тревогой. Поэтому сначала нужно точно убедиться во всём, чтобы давать знать об этом Лисицыну. Жаль, записаться на приём можно только после выходных, а там уже и так всё может проясниться. Возможности добежать до аптеки у неё сегодня тоже не выдалось, потому что отлучаться из офиса без причины запрещено, а посылать кого-то — лишь посвящать лишних людей в свою личную жизнь. Оставался последний способ выяснить всё сегодня — сдать анализ на ХГЧ, но как назло сегодня работал Селиванов. Не то чтобы она не доверяла Боре как специалисту, но с Валей было бы попроще, она всё-таки женщина и сама мать, да не единожды. И она бы точно не стала выдавать её в любом случае, а вот мужчины — они, на самом деле, даже большие сплетники, чем слабый пол. Так что оставаться ей в таком подвешенном состоянии ещё как минимум в течении этого дня… — Привет лучшим работникам уголовного сыска, — раздаётся рядом с её ухом тихий шёпот, но Соколова пугается только на малую долю секунды, потому что сразу узнаёт его, как и губы, которые целомудренно оставляют след на её щеке. Она ещё не успевает ничего ответить, лишь неловко улыбается, как перед её взором появляется небольшой, но пышный букетик из васильков и ромашек, а Костя плюхается в соседнее кресло, разворачивая Юлю к себе лицом, читая радостное восхищение в её глазах. — Какая красота! Где ты их нашёл? — спрашивает она, не отводя взгляда от сине-белого букета. Это вам не напыщенные белые розы и элегантные пионы, которые можно найти в любом цветочном, но Юле и нравились именно такие цветы, хоть отдалённо напоминающие полевые. Искренние они были, что ли, пусть и на первый взгляд не такие впечатляющие. — Своих секретов не выдаём, а вот благодарность с удовольствием примем, — отвечает Лисицын, подмигивая возлюбленной, и после некоторого колебания, Юля легко целует его в губы. — Спасибо! — выдыхает она, вновь оставляя невесомый поцелуй, однако Костя успевает притянуть её к себе, похитив ещё пару драгоценных секунд нежности. — Ну хватит, мы тут так-то не одни, — Соколова обратно возвращается к себе в кресло, откинувшись на спинку и вертя перед собой подаренный букет. Как же это всё-таки приятно — цветы без повода, просто чтобы поднять ей настроение в конце рабочего дня. Юля ещё раз переводит полный любви взгляд, довольно отмечая, что майор тоже смотрит на неё не отводя глаз, любуясь. — У меня ещё подарок, — наконец произносит он, опуская на стол между ними почтовый пакет, правда, не совсем современный, а перетянутый элегантным шнуром свёрток из тёмно-коричневой крафтовой бумаги, — Но не от меня. Это тебе из города на Неве, — Юля удивлённо отрывает взгляд, отложив букет и взяв в руки посылку. На месте отправителя элегантным почерком выведено: «В. Л. Леонова», а адресат… — Еле урвал из рук начальства, мне, кстати, пригрозили, что не отдадут, пока фамилия не будет соответствовать заявленной. Но я договорился, — Костя самодовольно ухмыляется, намекая, что за это стоит накинуть несколько поцелуев в награду, но Соколова лишь закатывает глаза, ловко развязывая многочисленные узлы. Только один человек из Петербурга мог послать ей презент, и ей не терпелось узнать, что там. Наконец, развернув бумагу, она увидела жёлтую ткань. — Она отправила мне моё платье, — сообщает девушка очевидный факт, радостно рассмеявшись, — Она даже пуговицы пришила… — почему-то шёпотом добавляет она, и немного отворачивается, пряча наполненные слезами глаза. — Юлён, ты чего? — слегка смутившись от резкой перемены настроения, спрашивает наблюдавший за ней мужчина, осторожно беря её за руку. — Это так трогательно. — сдавленно шепчет Соколова, с трудом сделав несколько вдохов-выдохов, чтобы успокоиться, — Мы же совсем чужие, незнакомые люди, а она не поленилась подправить платье, да ещё и вернуть мне… Костя, мы обязательно должны её поблагодарить, — собравшись, уже трезво добавляет она, встречаясь глазами с мужчиной. — Абсолютно согласен. Виталина Леопольдовна же дала мне номер, нужно будет найти и позвонить. Ты закончила с делами? Готова идти? — Да-да, — Юля суетливо упаковывает платье обратно и спихивает в руки Лисицыну вместе с букетом, закрывая программу и выключая компьютер. — Идём, — женщина легко подскакивает, вместе выходя из кабинета.       Уладив все формальности, пара майоров спускается на парковку, где Константин галантно усаживает даму на пассажирское сиденье и сам садится за руль. — Всё, совсем скоро будем дома, а там уже.. — начинает мужчина, заводя мотор, но не успевает закончить, потому что Соколова перебивает его. — Нет, — тихо и твёрдо произносит она. — Не понял? — ему, наверное, показалось, но девушка молчит, — Юль, мы же договорились. — Мы не договаривались. Ты решил, а я просто не стала спорить, — говорит она спокойным голосом, но потом в него добавляются умоляющие нотки, — Костя, пожалуйста, просто отвези меня домой сегодня, а завтра мы можем встретиться в любое время и провести вместе хоть весь день, но сейчас… — Господи, Соколова, да что не так? — его голубые глаза полыхают праведным гневом, а собственная фамилия из его уст режет слух и больно ударяет кнутом по сжавшимся внутренностям, но он продолжает, — Что с тобой происходит, Юля? Ты в последнее время сама не своя, я тебя такой… нестабильной ни разу в жизни не видел. В работе рассеяна, и даже не спорь, о безопасности забываешь, отвечаешь невпопад, при этом видно, что думаешь постоянно, отстранённая, огрызаешься в пять раз чаще обычного, настроение скачет похлеще, чем температура в пустыне, решения меняешь пять раз на дню, чуть в голодные обмороки не падаешь… Нет, я всё понимаю, бывает такое время, но…— мужчина осекается, и подозрение в его глазах едва ли не обретает физическую форму. Юля буквально видит, как озарение вспыхивает в его взгляде, — Ты что… — Нет. — отрезает она, пока осознание не заполнило его разум полностью, и переходит в наступление, — Я просто устала, я бесконечно вымоталась за эту неделю, я выжата и морально, и физически. Я опустошена. Мне просто нужно побыть одной! Ты думал, что всё будет просто, потому что тебе понравилась та беззаботная Юля в Питере, но вот она я — настоящая, и ты знал, на что шёл… — Да уж, знал, — зло бросает он, и она осекается. — Знаешь что, Лисицын, — презрительно выдыхает Соколова, — если тебе что-то не нравится, то… — Да, мне не нравится! Не нравится, что ты всё переворачиваешь с ног на голову, что ты закрываешься и при любой попытке достучаться до тебя устраиваешь скандал! Я просто пытаюсь понять, что я сделал не так, что потерял твоё доверие, но ты не говоришь со мной, ты не даёшь мне никаких подсказок… — Тебя просто стало слишком много! — яростно кидает Юля, и только потом до неё доходит смысл сказанных слов, когда она видит как обеспокоенное лицо мужчины превращает в бесцветную маску. Он молча отворачивается, и машина начинает движение. — Прости, — виновато произносит она, — Костя, я не это хотела сказать. — Но сказала именно это. И именно так. — Ты же понимаешь… — Нет, я уже ничего не понимаю…— голос его такой пустой, такой бестелесный, и это так пугает Соколову, что она хочет схватить его, заставить посмотреть на себя, но они уже выезжают на дорогу, и это может привести к аварии. — Кость, пожалуйста… — в её голосе уже неподдельные слёзы, но он остаётся также холоден. — Я просто отвезу тебя домой, как ты и просила. — Не надо. — убито произносит Юля, всё ещё пытаясь перехватить его взгляд. Она уже готова на что угодно, лишь бы он не оставлял её сейчас одну. Что же она наделала? Женщина предпринимает ещё одну попытку, осторожно прикасаясь к его руке, когда они замирают на светофоре, но майор мягко убирает её кисть со своей. — Я люблю тебя, — шепчет она проникновенно, и маленькая надежда вспыхивает искрами, когда он переводит на неё усталый взгляд. — Ты же знаешь, Юль, иногда одной любви — недостаточно. — он мимолётно и горько усмехается, но тут же возвращает внимание к дороге, а Соколова как-то вся сжавшись откидывается на спинку. Горячие слёзы прочерчивают дорожку по щекам, и девушка закрывает глаза, и ей кажется, что она падает куда-то в тёмную и бесконечную бездну.