***
В прокуренной, тёмной квартире в доме на узкой зелёной улочке Иззи Стредлин, более известный как местный торговец Белой Леди и травой счастья, сидел у окна и нервно дергал струны гитары. Из усилителя выходили неловкие обрывки мелодии, что теперь слегка выводило из себя всегда спокойного, как пульс покойника, брюнета со смешным ожерельем из дерева на белой, почти аристократичной шее. Он докурил сигарету и затушил её в старой консервной банке, заменяющей пепельницу. Истерзанное губами парня тело некогда стройной белой сигареты теперь сиротливо сжималось на дне жестянки, изредка вспыхивая ещё не успевшими застыть искорками угасшего огня. Дёрнув пару раз струны так, что чёрная красавица в его руках истерично завизжала, Иззи расстроился и с досадой вырубил усилитель из розетки. Парень торопливо отпил из полупустой банки остатки пива, кинув опустевший сосуд в гору таких же рядом с кроватью своего соседа по квартире. На той самой кровати, замотавшись в грязную простыню практически по самый нос, сопел, разбросав рыжие пряди по подушке, Уильям Эксл Роуз. Сейчас лицо молодого человека было безмятежно, даже умилительно: светлые брови были чуть сдвинуты, ресницы подрагивали, губы были надуты, как у обиженного ребенка, которому не досталось мороженого. Сладкие грёзы спящего прервал звук ударяющейся о тела таких же пустых, как и прилетевшая в кучу мусора, банки из под пива, брошенной Иззи. Рыжий раскрыл глаза, устремляя взгляд в потолок. Потерев глаза и зевнув так, что челюсть свело даже у Стредлина, Роуз поднялся на локтях, сонно взирая на открывающего новую банку напитка Иззи. — Что, он больше не играл? — вместо приветствия поинтересовался Эксл, вставая с постели и натягивая на себя футболку. — И тебе доброе утро. Нет, — буркнул Изз, сделав большой глоток освежающего напитка. Холод побежал по гортани, приятно обжигая, потом разлился по пищеводу, стремясь к желудку, распространяя приятную прохладу. Эксл невозмутимо подошёл к своему другу, бесцеремонно вынул из тонких пальцев бутылку и, отпив чуть больше половины, двинулся в сторону ванной, оставляя в лёгком шоке говорящую подставку под пиво. — Ты уже совсем охренел, Эксл. Это было мое пиво, — подставка кинула эти слова в спину улыбающемуся по-кошачьи Экслу, медленно скрывшемуся за дверью ванной комнаты.***
Через четверть часа из ванной вместе с клубами пара выплыл отполированный, как столешница в новомодном баре, Эксл с полотенцем на голове, завязанным на манер чалмы. Иззи, прислонившись ухом к стене, жестом подозвал Роуза к себе. Из-за тонкой стены слышались красивые раскатистые риффы Jimmy Hendrix Experience. На немое восхищение Роуза, отразившееся в поднятых до предела бровях и сумасшедшей улыбке, Иззи только кивнул, продолжая слушать игру таинственного музыканта, которого ребята слышали уже несколько месяцев, но так вживую и не видели, а наведаться в гости не могли: не знали, куда приходить. Когда был сыгран последний, самый сочный аккорд, Иззи настойчиво постучал в стену. За ней послышалось тихое копошение и приглушённые маты, которым сопутствовали звуки отключения гитары от усилка. — Эй, поиграй ещё, а? — Иззи прислонился к тонкой стене настолько, что, казалось, стал её частью. Тишина. — Ну ты круто играешь, правда, чувак, — Иззи умоляюще проскулил комплимент куда-то в стену. Послышались быстрые шаги, и невидимый гитарист, казалось, тоже прильнул к стенке. — Что, честно? — почти детский высокий голос, из-за чего пол этого виртуоза было не угадать. — Абсолютно. Ты знаешь «Hear My Train A Comin»? — Какой дурак её не знает? — грубо отозвался незнакомец. — Давай я начну, — Иззи взял свою гитару, приставив усилок к стенке и начав брать первый аккорд. Неизвестный встал, снова подключил гитару и подхватил рифф; вместе у них вышла великолепная мелодия, похожая на лепестки японской вишни на теплом ветру — невесомые и изящные, осторожно опускающиеся на чуть влажную молодую траву. Они сыгрались даже через тонкую стенку. — Послушай, — начал Изз, — давай встретимся? — парень сел рядом со стеной, смотря на Эксла, который согласно кивал его мыслям, будто читая их прямо в черепной коробке брюнета. — Для чего? — недоверчивый тон. — Ну ты круто играешь, а мы тут с другом группу собираем, вот. Было бы здорово, если ты пришёл бы к нам, — Роуз улыбнулся заключившему свою мысль Иззи. — Хорошо, — тихо ответили за стеной. — Какая квартира? — 20. — Завтра в семь, — бросил новый знакомый, после чего послышались отдаляющиеся от стены шаги. — Замётано. Роуз удовлетворённо улыбнулся, закуривая самокрутку с косяком. — Ну что, Акси, — Стредлин вынул из губ Эксла косяк, глубоко затягиваясь, — у нас есть соло-гитарист. — Не называй меня Акси, — грозно взглянул на Изза Роуз. — Да ладно тебе, - отмахнулся парень, присаживаясь на усилок и открывая еще одну банку пенного.***
Иззи, лёжа на диване и наигрывая что-то из головы, услышал стук в дверь. Быстрый взгляд коньячного цвета глаз скользнул по настенным часам: было ровно семь. Отмечая про себя пунктуальность талантливого гитариста и крикнув "открыто", брюнет поднял взгляд на вошедшего в коридор. Перед ним стоял парень, больше смахивающий на девушку, с черными волосами и тонкими чертами лица. Глаза вошедшего отличались от всех тех глаз, что успел повидать за свою жизнь Иззи: он видел потускневшие, пустые глаза друга детства, когда того одели в железные кандалы и увезли в участок; он видел обезумевшие стеклянные глаза наркоманов, готовых отдаться ему за одну лишь дозу; он видел горящие глаза Эксла, когда тот лихо уворачивался от ударов громил, что подстерегли из после школы на заднем дворе, обещаясь "хорошенько проучить маленьких ублюдков". Иззи увидел в глазах нового знакомого что-то неестественное для этого места, для этой заваленной хламом и мусором квартиры. Этого хрупкого человечка хотелось укутать в большой мягкий плед, дать кружку молока и имбирное печенье, чтобы он улыбался своими слегка грустными, по-философски меланхоличными и отрешенными глазами. Он был худ, и ноги его казались бесконечными в черных расклешенных брюках. На нём был надет свитер с причудливыми рисунками и надписями, среди которых четко выделялась одна: ZOSO. Иззи подумалось, что это какой-то таинственный символ, значение которого он знать пока не хотел. Длинные пальцы вошедшего сжимали ручку кейса с гитарой. — Ну привет, что ли, — парень протянул руку в знак приветствия тут же вскочившему на ноги и подошедшему к нему брюнету. — Привет. Как тебя зовут, о великий укротитель гитарных струн? — прищурив глаза и улыбнувшись, хитро вопросил Изз. Парень (а парень ли?) улыбнулся Стредлину в ответ, смущённо, совсем по-девичьи, отвечая: — Джеймс. Можно просто Джимми. — Просто Джимми... — задумчиво протянул Иззи, растягивая гласные и обходя гостя за спиной. — Ну проходи, просто Джимми. Пиво будешь?***
Изз привел гостя в комнату, которая была больше похожа на конуру старого пса. На полу валялись бутылки, пустые и с остатками каких-то непонятных субстанций, везде валялись пустые пакетики, презервативы, окурки. Да, вся эта комната напоминала собачью конуру, и пахло там соответствующе. — Присаживайся — радушно ляпнул Иззи, обрушиваясь на едва живой диван, отвечающий на малейшее прикосновение тихим старческим всхлипом. — Спасибо, — Джимми осторожно сел на на ладан дышащий диван, но тот даже не прогнулся под его весом. Иззи кивнул на две банки пива в своих руках, смотря при этом на гостя. Последний отрицательно мотнул головой, отказываясь от чудесного напитка, больше напоминающего дурно пахнущий сидр, чем нормальное пиво. Брюнет равнодушно пожал острыми плечами и сделал глоток из одной банки, счастливо жмурясь. Иззи ещё раз окинул взглядом сидящего рядом парня, который скользил глазами по интерьеру квартиры, и, без капли стеснения, спросил: — Слушай, а ты вообще ешь? — Что, прости? — не понял парень, слегка напуганно глядя на брюнета с банкой пива в руках. — Ну ты такой худой, — он ещё раз окинул взором тщедушного гитариста, — и под тобой диван почти не прогнулся. Джимми слегка смутился от такой прямоты своего новоиспечённого товарища, но все же ответил, слегка помедлив: — Я всегда был таким. С детства мои ровесники не хотели играть со мной, потому что думали, что я ещё мал, а те, кто был понаглее, указывали на мою болезненную худобу, смеясь. Вскоре я просто перестал пытаться предпринять что-то, чтобы познакомиться с кем-то, и засел за книги, а позже за гитару, которую подарили родители, — Джеймс грустно улыбнулся. — В общем-то, из-за своей худобы я стал изгоем. Все, кому не лень, укалывали меня этим на протяжении моей жизни в родном городе. А потом я перебрался сюда из родной Англии в поисках себя, наверное, — парень сдавленно хохотнул. — Ну и друзей у меня, как видишь, нет. Ты первый, с кем я говорю за эти два года не в деловом стиле, если можно так выразиться. Не по работе. Иззи сделал большой глоток из банки, вновь кидая пустую тару в кучу таких же. — Да, чувак, тебе не позавидуешь. Но теперь мы вроде как дружим? — Иззи неловко почесал затылок, улыбаясь. — Вроде как да, — вздохнул Джимми, улыбаясь в ответ. — Ну что, может, начнем? — парень глянул на гитару, покоящуюся в кейсе. — Давай, — согласился Изз, хватая в руки свою.***
В десять явился Эксл. Он вопросительно изогнул бровь, осматривая нового знакомого. — Это Джимми, а это Эксл, — Иззи познакомил их. — Эксл, ты бы знал, как он крут, — поставил гитару около усилителя и повернулся к ребятам вполоборота Иззи. Юноша смущённо улыбнулся, смотря на зажатый в своих руках кейс. — Да, я слышал. Покажете что-то? — Роуз глянул на Иззи, но тот покачал головой. — Джеймсу пора. Завтра ещё встретимся, да? — Конечно. Завтра так же? — размноженный подъездным эхом ответил голов Джимми. — Ага, — Иззи пожал руку парню и закрыл за ним дверь. — Похож на бабу, — констатировал Роуз, смотря на закрывшуюся за гостем дверь. — Но играет как бог, — заключил Изз.