***
Это было плохо. Ужасная жестокая игра. Плакат, который она с таким усердием поднимала вверх, был напрочь забыт от клокочущего беспокойства, а радостные возгласы превратились в истошные вскрики. Она почти не слышала, что говорил комментатор, пытаясь разглядеть хотя бы что-то. Болельщики бушевали, команды забили почти равное количество очков, снитч пролетал с бешеной скоростью, так и не попадая в руки ловцов. Но все внимание фанатов было приковано к Малфою, который почти с остервенением нападал на вратаря Гриффиндора. Ни для кого не было секретом, как сильно он ненавидел Рона, но это переходило все границы. Метла Уизли не была столь маневренна и не могла помочь увернуться от очередного жесткого тарана Малфоя. Великий Годрик, что он творил? Да он как прикованный кружил у ворот команды Гриффиндора — один раз он успел перехватить пас и забить гол, но он напрочь забыл о своей главной роли. Гермиона уверена, что не ошиблась, и у Рона действительно было пару явных ушибов, она не представляла, куда вообще смотрели судьи и почему позволяли Малфою творить подобное. Взбудораженная толпа только подначивала слизеринца, Грейнджер даже могла различить его смех, когда он пролетал мимо нее. Из ее уст вырвался испуганный крик, когда Уизли перевернулся на собственной метле, пытаясь удержаться от жесткого падения. Сердце было готово вырваться и пробить решетку собственных ребер, она не понимала, отчего все начали так сильно кричать, толкая ее из стороны в сторону. Только тогда, когда она увидела опускающихся игроков, она осознала, что произошло. Болельщики скандировали имя ловца Слизерина, принесшего заветную и долгожданную победу. Снитч был в руках Драко. Гермиона успела разглядеть Рона, который ошарашенно уходил с поля вместе с Гарри, немного прихрамывая на правую ногу. Гриффиндорцы были разгневаны поражением, негодуя на каждый пропущенный пас и сонных игроков. И она разделяла их чувства, но ее гнев был направлен на Драко. Он не должен так издеваться над ее друзьями. Он мог хоть сколько ревновать, но это не давало ему право быть таким жестоким, несмотря на всю суровость этой игры. Возможно, ей стоило подумать немного дольше, прежде чем бежать в сторону раздевалок. Но голос разума растворялся в озлобленном порыве высказать Малфою все негодование. Чего он добивался? Что хотел этим показать? Да он мог запросто покалечить Рона! — Гермиона! Кто-то звал ее, но она отказывалась уйти с намеченной цели. Ей нужно увидеть Драко. Девушка с ощутимым усилием пробиралась сквозь толпу; щеки пылали гневным румянцем, несмотря на пробирающий холод, шапка накренилась, когда она столкнулась с торопящейся когтевранкой, злосчастный плакат был утерян на пути к раздевалкам Слизерина. — Сумасшедшая, — Гермиона невольно ахнула, когда чужая рука потянула ее под лестницы опустевших трибун. — Пришла поздравить меня с победой? От нахального тона Малфоя она как никогда прежде хотела стереть его ухмылку своим кулаком. — Идиот! — слишком громко выкрикивает Гермиона, стирая всю веселость слизеринца. — Ты на первых минутах чуть не откинул Рона к ближайшему столбу! Почему ты просто не мог оставить его в покое? Не понравилось то, что ты увидел? Он мой друг! Неожиданно Драко отбрасывает ее к неровной стене, и она успевает разглядеть несколько глубоких ссадин на его лице. — Твой друг ошибся, когда вздумал встать между мной и вашими воротами, — рычит Драко. — Решил стать охотником? — Если Уизел будет продолжать дрожать, как чертов пергамент, то почему бы и нет, — обдавая девушку теплым дыханием, отвечает Малфой. — Драко, зачем? — устало произносит девушка, непонимающе качая головой. — Почему ты просто не оставил его в покое? — Чтобы он знал, что квиддич не место для томных взглядов в твою сторону, — слизеринец шипит, когда Гермиона осторожно проводит рукой по его раненной щеке. — Рон просто дурачился, перед игрой он… — Мне плевать, что я видел. Но ты моя! И меня бесит, что ты кричала его имя, поддерживала его, а мне приходилось летать и видеть, как моя девушка верещит от каждого ленивого пролета ее безмозглого друга! Гермиона, должно быть, выглядела глупо, открывая и закрывая рот в попытке вымолвить хоть одно слово. Но теплая жгучая волна обдала ее яростным ликованием. Его девушка. Она чувствовала себя ошеломленной, но, несомненно, счастливой. — Девушка? — недоверчиво шепчет Грейнджер. — А ты не слышала? Оказывается, есть какая-то ненормальная, — улыбаясь краешками губ, фыркает Малфой. — Но мы же… — Мы что? — пожав плечами, интересуется Драко. — Хочешь сказать, что ты просто развлекаешься со мной, пока никто этого не видит? Вместо ответа Гермиона крепче прижалась к жесткому каркасу слизеринской формы, надетой на Малфоя. Она уже и позабыла, что где-то ее несомненно ждали друзья, раздосадованные поражением, что минутами раньше она злилась на Драко, что где-то был мир, в котором будет осуждение, которое теперь она была готова принять. Она не одна. — Ты уверен? — кусая нижнюю губу, спрашивает Гермиона. — Мы ссоримся из-за всякой ерунды, потому что не можем быть вместе в открытую. Я устал. Перед глазами Гермионы проносятся их последние бурные… обсуждения. После Крама они не раз сталкивались во мнениях: их проблема заключалась в том, что они не могли найти время друг для друга. Прежние отговорки не помогали, тайные места переставали быть таковыми, вопросы друзей оставались без ответа. — На следующий матч я приду в слизеринском галстуке и буду кричать твое имя, — заговорщически произносит Гермиона, вызывая широкую улыбку Малфоя. — Оставь свои крики до вечера, я еще не получил свою награду, — их губы, поддразнивая, почти соприкасались друг с другом. — Ты избил моего друга. — Его метла прошлась по моей щеке. — Ты неисправим, — почти целуя, шепчет гриффиндорка. — И тебе это нравится, — ей уже хотелось, чтобы он перестал болтать, а лучше скорее наступил их вечер. — Малфой! — пара вздрагивает, когда отчетливый, но далекий голос Блейза прерывает их уединение. — Беги, не думаю, что пришло именно то время, — оставив короткий поцелуй на ее губах, торопливо говорит Драко. — Мой парень удивительно умен, — с улыбкой говорит девушка. Она аккуратно пробирается под нависшей трибуной, при этом отчетливо услышав удивленные слова Забини. — Малфой, так она гриффиндорка? Опустив взгляд, Грейнджер видит свой шарф, который, похоже, успел разглядеть слизеринец. Но теперь это неважно. Скоро все будут знать, кем была таинственная девушка Драко Малфоя.Парень и девушка
11 августа 2020 г. в 17:08
У Драко Малфоя появилась девушка!
По крайней мере, об этом судачил весь Хогвартс, благодаря нескольким студентам, которые умудрились увидеть благородного слизеринца в компании таинственной девушки, облаченной в черную мантию, скрывавшей почти всю ее фигуру. Кто-то разглядел сплетенные руки новоявленной пары и счастливую улыбку Малфоя.
Гермиона не знала, как реагировать на это. Несколько дней она находилась в замешательстве, прокручивая в голове каждый момент неосторожной прогулки. Ее лицо точно осталось незамеченным? Волосы были спрятаны под капюшоном, и сейчас она была за это бесконечно благодарна. Все-таки, кудри стали ее отличительной чертой.
Она не понимала, в какой момент они стали так беспечны. Казалось, что самого Малфоя подобный расклад совершенно не беспокоил: он все так же безразлично относился к бесконечным сплетням, отваживал от себя томно вздыхающих расстроенных девиц и тайком проводил время с Гермионой. Они почти не обсуждали эту появившуюся проблему. Грейнджер надеялась, что скоро все позабудут об этом и найдут более интересную тему для обсуждений, но Паркинсон просто не давала проходу ни одной слизеринке, пытаясь вычислить спутницу Драко и разжигая пламя затухающих пересудов.
Пэнси даже не думала, что ею может быть девушка из Гриффиндора.
Гермиона Грейнджер с нечистой маггловской кровью.
Это было даже забавно. Забавно, как все мог изменить один единственный тайный поход в Хогсмид. Девушка думала, что их отношениям с Драко скрытность давала некое чувство адреналина и кипящего азарта, от которого они дарили друг другу понимающие улыбки, целуясь в темных углах, пока ничего не подозревающие студенты проходили мимо.
Но теперь, когда многие догадывались, что Малфой не свободен, гриффиндорка ощущала внутреннее чувство триумфа. Это реально. Их отношения были настоящими. Она давно понимала, что была слепо и безумно влюблена в своего бывшего врага. Девушка лишь надеялась, что ее чувства были взаимны.
— Гермиона, ты принесла плакат? — почти прыгая на месте, энергично спрашивает Рон.
— Я уже раз двадцать сказала: да, — устало отвечает Грейнджер, смотря на друга, одетого в командную экипировку Гриффиндора для игры в квиддич. — Не волнуйся, я буду кричать громче всех.
Уизли ярко улыбается, гордо осматривая себя в небольшое зеркало, которое он держал в руке. Он давно ждал этого момента — быть полноправным игроком, а не просто фанатом, сидящим за трибунами. Гермиона была рада за друга. Он заслужил быть членом команды, но она не знала, как сможет поддерживать Рона и не думать о его сопернике.
Сегодня в его первую игру Гриффиндор будет играть против Слизерина.
Последние пару дней Гермиона проводила почти в полном одиночестве: Гарри и Рон пропадали на тренировках так же, как и Драко. Ей уже порядком надоело, что им с Малфоем приходилось украдкой находить редкие часы для встреч друг с другом. И эти разлуки становились слишком частыми. Нет, она не разлюбила ту романтичную темноту, в которой они находили беззаботную тишину, но иногда ей хотелось просто подойти к нему. Сквозь толпу. Среди бела дня. Показать, кем была та девушка в темной мантии.
— Меня уже зовут, — спешно говорит Уизли, резко наклоняясь и легонько целуя Грейнджер в щеку. — На удачу.
Она успевает увидеть счастливую улыбку друга, прежде чем он развернулся и убежал к зовущему его капитану команды. Но вместе с этим Гермиона заметила ожесточенные взгляды игроков команды Слизерина, проходивших мимо. Там был и ее Драко. И он снова был зол.
Это было смешно. Гермиона еще могла принять его ревность по отношению к Краму, но это был Рон. Ее лучший друг. Это было ничего не значащее касание. Губами. И почему она так волновалась? Хотя вспоминая прошлый всплеск собственничества Малфоя, она была не против повторения того вечера.
Но Гермиона все же понимала эти чувства. Если бы она могла, то хватала бы Паркинсон за волосы каждый раз, когда она думала подойти к Драко. То, как она пыталась прижаться к нему, вызывало у Грейнджер ощущение ничем не прикрытой злости и раздражения. Она не раз видела, как чужие губы пытаются задеть бледную кожу слизеринца, но он всегда успевал увернуться. Это был еще один повод для триумфа.
Приподняв увесистый плакат, девушка с тяжелым вздохом направляется к своему месту за трибунами болельщиков, где ей предстоит провести пару часов. Хотя ярой фанаткой ее было назвать довольно сложно. Гермиона не понимала, как можно видеть красоту в этом беспорядочном хаосе. Она не любила полеты, с метлой ее дружба была крепка только в уборке, а юркий снитч ей снился только в кошмарах. Но она обещала. Рон и Гарри ждали ее поддержки.
Сегодня ее сердце будет болеть за обе команды. За трех игроков, которые ей безмерно дороги.