***
— Хен! Где ты пропадал? Я так волновался! Тэхен, ни на секунду не задержавшись у порога, бросился к кровати, чтобы поскорее заключить в объятия своего младшего брата, хрупкое тело которого неистово тряслось, пока крупные слезы катились из его глаз. Маленькие пальчики Чимина изнеможенно вцеплялись в рубашку Тэхена. Живого и невредимого. — Ох, Чимин-и, я здесь, все в порядке. Тише, — приговаривал Тэхен, поглаживая дрожащую спину Чимина, который тихо всхлипывал ему в плечо. — П-прости, я не хотел вести себя, как избалованная девчонка. Я просто очень сильно беспокоился… — Эй, теперь все нормально. Я в порядке. Поэтому тебе стоит перестать плакать, иначе ты заставишь плакать и меня тоже, — Тэхен все же отступил на шаг назад и принялся оттирать рукавом рубашки слезы с лица Чимина, а затем ласково потрепал его по волосам. Он изо всех сил прикусывал язык, отвлекая себя болью, лишь бы только не думать о том, как, должно быть, страшно все это время было Чимину. — Если хочешь, можешь остаться здесь на ночь, — подал голос Чонгук, который наблюдал за происходящим, стоя у двери, скрестив руки на груди. — Правда? — спросил Тэхен, обернувшись к нему, на что Чонгук кивнул и сделал несколько шагов вперед, чтобы получше рассмотреть расцветающую в глазах Тэхена благодарность. — Тебе ведь это понравится, правда, Чимин-и? — Чонгук улыбнулся Чимину, который продолжал судорожно хвататься за Тэхена, словно боялся, что тот мог исчезнуть в любой момент. Заметив наконец Чонгука, Чимин вдруг вскочил с кровати со скоростью, которой от него никто не ожидал, и, немного пошатываясь, подошел к Чонгуку. Он все еще икал, когда обвил своими тонкими руками талию потрясенного Чонгука и принялся безостановочно шептать тихое спасибо снова и снова, и снова. — С-спасибо, что вернул хена… Чонгук бросил неуверенный взгляд на Тэхена, не зная, что делать, но тот только нежно улыбнулся ему в ответ. И потому, набравшись смелости, Чонгук нерешительно погладил Чимина по голове и обнял его, чувствуя, как по его груди начало расползаться неведомое ему прежде чувство. Только что он стал свидетелем чего-то столь чистого и искреннего, что ему казалось, что теперь он понимал, почему Тэхен так сильно заботился о своем брате. Теперь он знал, каково это было, переживать и волноваться о ком-то так, чтобы быть готовым пойти ради этого человека на все. — Я лишь сделал то, что должен был. Когда Чимин наконец немного успокоился, Тэхен забрался к нему на кровать, и они в обнимку посмотрели пару фильмов, после чего оба провалились в безмятежный сон. Все это время Чонгук тихо сидел рядом с ними в кресле, лишь изредка позволяя себе что-то сказать. Ему не хотелось рушить установившуюся между братьями идиллию, и он был только рад тому, что мог спокойно наблюдать за тем, как счастливая улыбка растекалась по лицу Тэхена. Порой ему становилось немного неловко, будто он слишком навязывался, в то время как эти двое, столь уязвимые и хрупкие, так тесно жались друг к другу, пытаясь защититься от жестокого мира, но он не мог ничего с собой поделать. После всего, что было, он не мог оставить Тэхена. И если бы это не был Чимин, он бы давным-давно сгреб Тэхена в охапку, чтобы утащить его к себе домой и никогда не отпускать. Чонгук продолжал неподвижно сидеть на своем месте, только играясь с выбившимися прядями волос Тэхена, но в какой-то момент все же осознал, что должен был оставить этих двоих наедине. И несмотря на то, что ему чертовски сильно не хотелось никуда уходить, легкая улыбка все еще играла на его губах, потому что эта зимняя ночь была куда теплее всех, что ему пришлось пережить до сих пор.***
Тэхен совершенно точно не понимал, как должен был вести себя, когда человек, к которому он испытывал самые сильные и глубокие чувства за всю свою жизнь, вдруг начал относиться к нему не менее нежно и со всей искренностью, на которую был способен. Разумеется, Чонгук и прежде хорошо с ним обращался. Но теперь все было иначе. Все эти трепетные, едва ощутимые касания, долгие взгляды и мягкий шепот… Это не могло не ударить по пока еще слишком хрупкому сердцу Тэхена. Но кого он обманывал? Любой был бы сбит с толку такими переменами. С тех пор, как они вернулись от Чимина, прошло уже несколько дней, и все это время Тэхен продолжал оставаться рядом с Чонгуком. Он несколько раз слышал, как Чонгук обсуждал по телефону эту сумасшедшую сучку Миру с Намджуном, и даже боялся представить, видя, как глаза Чонгука неизменно наливались неприкрытой ненавистью, что стало с ней и ее головорезами. И это однозначно входило в перечень того, что Тэхен вкладывал в понятие нежность, когда теперь говорил о Чонгуке. Чонгук будто боялся, что Тэхен мог треснуть, как хрустальная ваза, если на нее подуть слишком сильно, и старался сделать все, чтобы этого не произошло. И на самом деле Тэхен абсолютно не был против такого отношения к себе. Но, к собственному огорчению, Тэхен не смог не заметить и некоторые другие, гораздо менее воодушевляющие изменения в поведении Чонгука. С тех пор как они вновь начали жить вместе, объятия являлись самым близким контактом, который был негласно позволен между ними. Тэхен старался не зацикливаться на этом, но все равно не мог отвлечь себя от переживаний по поводу того, что теперь в постели Чонгук намеренно избегал любых, даже самых крошечных, намеков на секс. Он только поглаживал Тэхена по спине, дожидаясь, пока тот уснет у него на руках, но не предпринимал никаких попыток перейти к чему-то более интимному. Это заставляло Тэхена нервничать и подсознательно искать подвох во всех действиях Чонгука в принципе. Словно теперь их отношения представляли собой замок, к которому Тэхен никак не мог подобрать ключ.***
— Ты все время хмуришься и вздыхаешь. Что-то случилось? — не выдержав, все же спросил Джин, продолжая сосредоточенно осматривать значительно затянувшийся порез на бедре Тэхена. — А? О, нет. Н-ничего особенного. Просто задумался, — Тэхен поджал губы, а Джин кивнул, все еще оставаясь не до конца убежденным. — Что ж, похоже, рана затягивается без каких-либо осложнений. Скорее всего останется шрам, но других серьезных последствий не должно быть. К тому же парочка лишних шрамов явно не сделает твое тело менее привлекательным для Чонгука, верно? — Джин поддразнил его, приподняв брови, с удовольствием отметив, как тут же заалели щеки Тэхена. — Ну да… Надеюсь, что так и будет?.. — Почему ты говоришь это так неуверенно? Между вами что-то произошло? — Джин моментально стал серьезным. Тэхен в неопределенности закусил губу, будучи не в состоянии так быстро решить, стоило ли ему настолько довериться своему лечащему врачу. Однако Джин попал прямо яблочко. Так что Тэхен параллельно сокрушался о том, что, похоже, для всех он являлся открытой книгой. Это немного удручало. Но в конце концов он отринул все сомнения, приходя к выводу, что раз Джин оказался хорошим доктором, то, возможно, он мог бы быть столь же неплохим слушателем. — Если честно, ничего такого. Просто… Чонгук слишком мил со мной… — наконец признался Тэхен, ловя на себе растерянный взгляд Джина. — То есть… — Тэхен выставил руки вперед в защитном жесте. — В смысле он очень хороший, и так и должно быть. Я счастлив! Правда. Он так сильно заботится обо мне. Но… В последнее время он не делает со мной… Он не… — голос Тэхена постепенно затих, когда он начал нетерпеливо теребить края рубашки. Его и без того уже красные щеки приобрели теперь почти бордовый оттенок, непрозрачно намекая Джину на то, что он хотел сказать. — Как неожиданно с его стороны, — Джин хихикнул, находя забавным то, как Тэхен совершенно не умел скрывать собственные мысли. — Ну, кажется, теперь он наконец-то понял, как нужно вести себя с тем, кто для тебя что-то значит, — он тихо рассмеялся и, закончив собирать в ящик оборудование, поднялся на ноги, оставляя Тэхена в смятении. — Мой совет будет до безобразия прост. Тэ, Чонгук — всего лишь человек. И я уверен, ты давно понял, что он довольно быстро соблазняется тем, к чему имеет интерес. Так что просто подтолкни его немного, — ухмыльнулся Джин, замечая, какая богатая гамма чувств пробежала по лицу Тэхена, когда он, очевидно, немедленно начал представлять себе всевозможные способы соблазнения Чонгука. Джин планировал еще немного полюбоваться очаровательной картиной, но в этот момент у него зазвонил телефон, так что ему пришлось ответить, после того как он закатил глаза. — Ну что опять, Намджун? Что?! Зачем я должен прийти? Ты всего лишь порезал палец о лист бумаги. Поверь мне, от такого не умирают. Наклей пластырь. С таким ты должен справиться самостоятельно. О боже… Ладно! Понял я, скоро буду. Доволен? Все еще смущенный Тэхен беззаботно рассмеялся, увидев, как Джин совершенно беззлобно продолжил закатывать глаза и бормотать себе какие-то проклятия под нос. Это было именно то, в чем он нуждался, перед тем как вернуться к Чонгуку, в отношении которого ему нужно было составить план действий.***
Тэхен обнаружил себя неотрывно взирающим на Чонгука где-то посреди ночи, пока тот мирно спал, ни о чем не подозревая. Широкая грудь Чонгука ритмично поднималась и опускалась, и это вроде как должно было убаюкать Тэхена, но на самом деле у него сна не было ни в одном глазу. Он едва ли моргал, восхищенно рассматривая расслабленного Чонгука, а затем неожиданно для самого себя приложил палец к его слегка приоткрытым губам, сокрушенно выдыхая. Тэхен действительно принял к сведению слова Джина и даже попытался последовать совету, что тем не менее не возымело никакого эффекта. Он надевал футболки Чонгука, бывшие ему великоватыми, в комплекте с короткими, плотно облегающими боксерами; лез к Чонгуку обниматься, едва выходил из ванной, еще распаренный и разнеженный; якобы случайно наклонялся, почти доставая кончиком носа до пола, всякий раз, как Чонгук проходил мимо. Все было без толку. Чонгук даже бровью не повел. И в какой-то момент это начало злить Тэхена. Он ведь всего лишь хотел вновь ощутить на своем теле эти большие руки, которые всегда касались его так требовательно и жадно, проникали туда, куда больше никому не было позволено. Тэхен хотел снова чувствовать себя принадлежащим исключительно Чонгуку. Сейчас он был уверен, что прекрасно понимал, каково было проходить наркоманам через ломку, потому как его самого как только не выкручивало от невозможности испытать блаженство возвращения дел на круги своя. А потом скопившихся в нем желаний стало слишком много, чтобы он мог продолжать держать их взаперти, и Тэхен наконец осмелился проникнуть холодными от свежего ночного воздуха пальцами под тонкую пижамную рубашку Чонгука. Ему пришлось прикусить губу, чтобы удовлетворенный вздох не вышел слишком громким. Но он едва мог держать себя в руках, вновь ощущая немного позабытое тепло чужого тела, которое так настойчиво подталкивало его к более откровенным действиям. Извернувшись, Тэхен подполз немного ближе к Чонгуку, чтобы уткнуться носом в изгиб его шеи и втянуть поглубже сладкий аромат, исходящий от него. И одного только короткого вздоха было достаточно, чтобы он почувствовал себя опьяненным и возбужденным. Пробирающий до костей жар стремительно разносился по всему его телу, отнимая последние надежды на здравомыслие. Все, что он мог делать сейчас, только беспрестанно с силой прикусывать губы, заглушая постыдные звуки, неконтролируемым потоком рвущиеся из его глотки. Он отчетливо слышал, как громко, словно отбойный молоток, стучало сердце в его груди, пока его потребность в Чонгуке становилась с каждой секундой все неудержимее. А потом Тэхен просто плюнул на все. Чонгук может наказать его позже за то, что он вел себя, как непослушный мальчик. Но хотя бы раз в жизни он позволит собственной жадности овладеть им и сделает все, чтобы получить то, в чем так сильно нуждался. К тому же он и так уже перепробовал все, на что только хватило его фантазии. Поэтому теперь пришла пора перейти к последнему варианту, на который он возлагал все свои надежды. Немного дрожа от волнения и перевозбуждения, Тэхен полностью забрался на Чонгука и оседлал его, тонко проскулив, почувствовав его пока еще мягкую выпуклость прямо между своими ягодицами. Облизнувшись и уперевшись руками в матрас поудобнее, Тэхен медленно проехался по члену Чонгука, с опаской замечая, как старший поморщился и дернулся во сне. Но это было слишком давно. Так давно, что отступить теперь стало бы самым кощунственным преступлением за всю историю человечества, поэтому, собравшись с духом, Тэхен принялся нетерпеливо елозить по постепенно пробуждающемуся возбуждению Чонгука. Сдерживать тихие всхлипы было все труднее, когда он так отчетливо ощущал своей задницей, как напряженному члену Чонгука становилось все теснее в туго обтягивающих боксерах, и, не выдержав, Тэхен повалился Чонгуку на грудь. — Папочка… — устало простонал Тэхен, съехав немного ниже, чтобы столкнуть их члены, после чего принялся бесстыдно потираться о Чонгука. И он чувствовал себя ничтожной, ни на что негодной сучкой, но никак не мог повлиять на то, что обильно тек от ощущения крепкого члена Чонгука под собой. Возможно, он, как минимум, смутился бы своего такого положения, но он слишком нуждался во внимании Чонгука сейчас, чтобы заботиться о таких вещах. Нуждался так сильно, что постепенно становилось больно физически. — Детка, что ты делаешь? Тэхен мгновенно замер и, испуганно стрельнув глазами вверх, увидел, что Чонгук больше не спал и смотрел на него в упор, слегка нахмурившись в недоумении. Хриплый ото сна голос Чонгука звучал слишком соблазнительно низко, отчего кровь с удвоенной скоростью начала приливать к члену Тэхена, делая его еще более мучительно твердым. — Я… — Тэхен не сдержал стона, когда Чонгук требовательно впился пальцами в его бедра. — Прости… Я не хотел тебя разбудить… — принялся неразборчиво бормотать Тэхен, покусывая щеку, оттого что Чонгуку вдруг вздумалось начать поглаживать его ноги большими пальцами. — Решил напасть на меня во сне? Папочка разочарован, — Чонгук крепче сжал пальцы, вырывая из Тэхена очередной непристойный стон. — Нет! Э-это все из-за тебя, папочка! — Тэхен надулся и отвел взгляд. Чонгук на это ничего не ответил, только тихо вздохнув. В ту секунду, когда хватка Чонгука на его бедрах ослабла, сердце Тэхена с громким свистом ухнуло куда-то ему в желудок. — Слезай, Тэ, — Чонгук похлопал его по спине. — Уже поздно. Тебе надо немного поспать. От накативших разочарования и гнева сердце Тэхена медленно поползло к его пяткам, когда Чонгук так просто отмахнулся от него и начал смотреть по сторонам. Какого черта?! Неужели теперь Чонгук и видеть его не хотел? Тэхен не знал ответа на этот вопрос и потому не собирался отступать. Он зашел так далеко, поэтому теперь был просто обязан довести дело до конца. — Ч-что ты делаешь? — зрачки Чонгука расширились, когда Тэхен, ослушавшись, стянул с себя футболку и откинул ее в сторону, демонстрируя свое стройное тело. Коленями Тэхен крепко сжал талию Чонгука, не давая тому вырваться, а затем он наклонился и, пробравшись языком под расстегнутую рубашку, лизнул его сосок. Чонгук неотрывно смотрел на него в оцепенении, только яростнее разжигая в Тэхене желание. — Тэ, я же сказал тебе слезть! — зубы Чонгука угрожающе заскрипели, но Тэхен только покачал головой и призывно улыбнулся. — Но почему, папочка? Ты больше не хочешь меня? Ты совсем по мне не скучаешь? — поддразнивая, Тэхен подцепил резинку своих боксеров большими пальцами и щелкнул ей, а затем с ленцой, неспешно стянул с себя нижнее белье. — Думаешь, я не заметил? С того самого дня ты… Ты больше не трогаешь меня так, как раньше! И я… Я чувствую себя таким одиноким, — Тэхен почти хныкал, поворачиваясь к Чонгуку боком и разводя мягкие ягодицы в стороны, демонстрируя тугое колечко мышц, которым пренебрегали слишком долго. — Я так сильно скучаю по папочке, — Тэхен прикрыл глаза, кружа пальцами у чувствительного входа и вспоминая, как же ему было хорошо, когда язык и твердый член Чонгука так восхитительно наполняли его. — Блять, Тэ, ты… — Чонгук, собрав всю оставшуюся при нем волю в кулак, схватил Тэхена за талию и попытался стащить его с себя, но вновь столкнулся с упрямым сопротивлением. — Нет, папочка! Пожалуйста! Ты ведь хочешь меня. Я знаю это. Я знаю, что ты скучаешь по тому, как сладко трахал мою тугую дырочку. Скучаешь по моим стонам, которые я издаю, только находясь под тобой, — сбивчиво шептал Тэхен, повиливая попкой, наслаждаясь тем, каким хищным становилось выражение лица Чонгука. — Тэ, серьезно, тебе лучше… — Если папочка не даст мне то, чего я хочу, я найду кого-нибудь другого. Как насчет Намджуна?.. Тэхен едва успел договорить, когда Чонгук, перевернувшись, повалил его навзничь на кровать. Теперь Тэхен был грубо прижат лицом к матрасу, и он едва не захрипел от удовольствия. — Еще раз произнесешь чье-нибудь имя, я тебя уничтожу, Ким Тэхен, — свирепо рыкнул Чонгук, удерживая Тэхена на месте за шею. Не настолько сильно, чтобы его мальчик начал задыхаться, но достаточно для того, чтобы тот почувствовал себя слабым и подчиненным. Тэхен задрожал в предвкушении и начал хихикать, словно безумный. — Если не Намджун, то наверняка я смогу найти кого-нибудь еще. Папочка ведь знает много красивых мужчин, верно? Одного я, кажется, даже припоминаю. Как там его? Ким Минг… — Тэхен вполне отдавал себе отчет в том, что сейчас играл с огнем, но был готов пойти на это, раз это был единственный способ сломать его папочку. Глаза Чонгука налились красным, когда он перевернул Тэхена на спину и принялся алчно водить губами по его груди, собственнически сжимая его талию. — А я и не знал, что ты такая ненасытная блядь. Тебе только и нужно, чтобы кто-то удовлетворял тебя? — прошипел Чонгук и провел зубами по затвердевшему соску Тэхена, вырывая из него одобрительное мычание. Тэхен несильно прогнулся и зарылся пальцами в спутанные после сна волосы Чонгука. — Ты сделал меня таким. Это был ты, папочка, — прошептал Тэхен, задыхаясь оттого, как безжалостно Чонгук терзал его чувствительный сосок. Чонгук ему не ответил, но Тэхен почувствовал на своей коже расползающуюся по его лицу лукавую ухмылку. Конечно, Чонгук прекрасно понимал, что Тэхен всего лишь дразнил его, но даже в такие моменты собственническое начало требовало от него покорить в очередной раз того, кто принадлежал только ему. — Соси, — приказал Чонгук, скользнув двумя пальцами в приоткрытый рот Тэхена. Тэхен беспрекословно подчинился команде и, обхватив пальцы покрасневшими от постоянного покусывания губами, застонал от долгожданного ощущения чего-то твердого на своем языке. Пока еще не совсем то, о чем он столько мечтал в последнее время, но уже лучше, чем ничего. Он тщательно вылизывал пальцы Чонгука, обводя шершавым языком каждую фалангу, обильно смачивая их вязкой слюной. — Папочка, я так сильно хочу попробовать тебя на вкус… Хочу твой толстый член у себя во рту, — бессовестно выдохнул Тэхен, заставляя Чонгука несдержанно застонать от вида своего нуждающегося и распутного мальчика. — Блять, — только выдохнул Чонгук, поспешно снимая с себя рубашку и боксеры, неотрывно наблюдая за тем, как Тэхен становился перед ним на четвереньки. Тэхен сглотнул и слегка пошатнулся, наконец увидев вблизи внушительный ствол Чонгука, а затем смущенно облизнулся и нерешительно протянул руку вперед, чтобы обхватить его своими изящными пальцами. Тэхен сильнее стиснул ладонь, ощущая сводящую с ума пульсацию. — Так ты собираешься отсосать папочке или так и будешь пялиться всю ночь? — хмыкнул Чонгук, а Тэхен, хихикнув, несколько раз хлопнул влажной головкой по своим губам. — И кому теперь не терпится? — усмехнулся Тэхен, замечая, как Чонгук сурово свел брови вместе, а затем мягко заскользил губами по члену. Насладившись немного позабытым вкусом, Тэхен выпустил ствол изо рта и несколько раз прошелся кончиком языка по текущей головке, слизывая с нее обильно выступающий предэякулят, заставляя Чонгука захрипеть. — Ты такой вкусный, папочка, — нараспев протянул Тэхен, не переставая играться с набухшей головкой язычком, а затем оставил на ней целомудренный поцелуй. — Детка… — выдохнул Чонгук, напрягая все мышцы от нетерпения и игриво проводя пальцами по волосам Тэхена. — Ты такой очаровательный, когда стоишь передо мной на коленях, — грязная похвала сорвалась с губ Чонгука, и Тэхен тут же заскулил, а затем открыл пошире рот и вобрал горячий член до упора. Непрекращающиеся хриплые стоны Чонгука служили для Тэхена самым главным мотиватором, поэтому, несмотря на удушащую заполненность, он продолжал насаживаться до конца, накачивая себя осознанием того, что Чонгук принадлежал только ему одному. Он чувствовал, как скользкая головка утыкалась ему в заднюю стенку горла, но отчаянно игнорировал рвотный рефлекс и самозабвенно сглатывал, купаясь в удовлетворенных стонах своего папочки. — Блять, — прохрипел Чонгук, жестче хватаясь за волосы Тэхена и порывисто толкаясь бедрами в податливый жар. Он изо всех сил пытался быть остороженее, но это было совершенно невозможно, когда Тэхен так бесстыдно вилял задницей, воодушевленно заглатывал его член и при этом сам истекал смазкой так, что на простыне под ним образовалось довольно внушительное мокрое пятно. — Ты хочешь этого, да? Такой распутный мальчик, — Чонгук выдохнул, откинув голову назад, и принялся насаживать узкую глотку Тэхена на свой разгоряченный ствол. — Тебе ведь нравится, правда? Нравится, когда я трахаю твой прелестный ротик? — голос Чонгука сорвался, когда Тэхен случайно задел зубами нежную кожу головки. Удобнее перехватив его за волосы, Чонгук с силой сжал его голову, удерживая ее на одном месте, продолжая ритмичные движения. Ничего не соображающий Тэхен только крепче впивался пальцами в бедра Чонгука, стараясь не упасть на кровать. Он прикрыл глаза, всецело отдаваясь моменту, позволяя Чонгуку использовать его, как тому бы ни захотелось. А потом Чонгук толкнулся в него особенно глубоко и замер на мгновение, прежде чем отстранился, тяжело задышав, давая и Тэхену наконец возможность немного прийти в себя и пополнить запасы кислорода в легких. — Я почти кончил в твой милый ротик, но ты ведь хочешь, чтобы я сделал это внутрь, да? — хмыкнул Чонгук, стирая с подбородка Тэхена пошлую ниточку слюны. — Ммм, — Тэхен едва ли что-то соображал. Он чувствовал цепкие пальцы Чонгука в своих волосах, его терпкий запах вокруг себя и едва ли мог отвлекаться на что-то еще, когда был слишком занят тем, чтобы прочно впитать в себя эти ощущения. — Да, папочка, выеби меня. Пожалуйста… Все вокруг окончательно поплыло для Тэхена, когда Чонгук наконец полностью овладел им. Тэхен сходил с ума оттого, как все действия Чонгука одновременно казались ему и такими знакомыми, и столь непривычными, будто они занимались этим впервые. Именно это делало для него Чонгука таким особенным. Не только во время секса. Но вообще всегда. То, что он каждый раз умудрялся открывать для себя что-то новое в Чонгуке, даже когда дело доходило до самых обыденных вещей. — Папочка… Так хорошо! Еще, пожалуйста… — Тэхен почти выл оттого, как ненасытно Чонгук вколачивался в него, выбивая из него всякое сомнение в том, что ему стоило волноваться из-за их отношений. Тэхен получил буквально пару секунду на то, чтобы вздохнуть, пока Чонгук покрепче обхватывал руками его лодыжки. А потом длинные ноги Тэхена широко раздвинули в стороны, и Чонгук снова толкнулся внутрь, облегченно замычав, когда его поджавшиеся яички хлопнулись о покрасневшие ягодицы. Чонгук входил в него снова и снова, заполняя комнату похотливой мелодией из восторженных стонов и изможденных всхлипов, и зачаровано следил за тем, как затравленно Тэхен извивался по всей постели, когда в его набухшую простату из раза в раз врезалась крупная головка. — Т-там… О боже… Папочка! Еще, еще… — словно в бреду шептал Тэхен, из которого Чонгук давным-давно вытрахал весь мозг и какую-либо способность мыслить. Осталось только чистое, всепоглощающее блаженство. Когда его брали жестко и немного грубо, показывая, кому он на самом деле принадлежал. — Папочка, мне так хорошо, — захныкал Тэхен, когда Чонгук немного наклонился, чтобы позволить тонким рукам ухватиться за его шею, продолжая активно массировать его чувствительную железу. Обладавший недюжинной выдержкой Чонгук чувствовал, как постепенно терял контроль над собственным телом. Зарываясь носом в нежную шею, он наполнялся до краев исходящим от Тэхена цветочным ароматом и был вынужден впиваться пальцами в его бедра до синяков, чтобы не потерять связь с реальностью. Он и сам уже был на грани, когда возбуждение кружило голову так, что не было сил на то, чтобы стараться продлить это удовольствие. Поэтому он усердно вдалбливал Тэхена в матрас, превращая его в стонущее безобразие, стараясь не задохнуться от переизбытка ощущений. Потому что его мальчик был слишком невероятным. Слишком горячим, делающим потребность в нем все более острой. — А-ах! Папочка! Я… Сейчас кончу… Это слишком… — Тэхен засипел в последнем отчаянном приступе, и Чонгук немного привстал, удерживая себя на локтях, чтобы оценить открывающийся под ним вид. Чонгук продолжал без устали натягивать Тэхена на себя, проезжаясь пульсирующим членом по чувствительным стеночкам, и тогда Тэхена наконец затрясло, глаза его закатились, а из напряженного покрасневшего ствола брызнула сперма, пачкая собой его торс и даже шею. Тэхен кончил без рук, и Чонгуку пришлось с силой прикусить язык, чтобы не застонать слишком громко. Потому что зрелище перед ним было слишком незаконно. Рваными толчками Чонгук продолжал выкачивать сперму из своего мальчика, голос которого окончательно сел, так что теперь Тэхен только мог совершенно по-блядски улыбаться. — Блять, Тэ, какая же ты шлюшка! Тебе нравится? Нравится, когда папочка дерет тебя так сильно? — хрипел Чонгук сквозь плотно стиснутые зубы, пока Тэхен продолжал блажено скалиться от гиперстимуляции. Чонгуку пришлось толкнуться внутрь еще пару раз, прежде чем все его тело налилось свинцом и его буквально намертво припечатало к Тэхену, который все еще бился в слабых конвульсиях под ним. Запрокинув голову, Чонгук наконец кончил с протяжным стоном, обильно заполняя Тэхена спермой так, что она потекла по его бедрам, даже несмотря на то, что он еще не успел выйти. Чонгук уперся лбом Тэхену в плечо, пытаясь отойти от ошеломляющего наваждения, прерывисто дыша и постоянно сглатывая. Прошло несколько минут, прежде чем он смог слегка приподняться, чтобы посмотреть на Тэхена немного проясневшим взглядом, заставая того врасплох тем, сколько смятения и нежности было в его глазах. — Куки? — Черт, я же не хотел делать этого, — обреченно выдохнул Чонгук, все еще глядя Тэхену прямо в глаза и замечая в них промелькнувшую тень разочарования. — Ты не хочешь меня? — Что? Конечно, нет, глупый! В смысле… — Чонгук помотал головой, стараясь подобрать правильные слова, боясь, как бы Тэхен не надумал себе чего-нибудь лишнего, который, судя по его помрачневшему взгляду, именно этим как раз и занимался. — Дело не в том, что я не хотел тебя. Вовсе нет. Как это вообще возможно, если я только и думаю о том, что хочу, чтобы ты всегда принадлежал только мне, стоит тебе оказаться рядом? Да и когда тебя рядом нет в общем-то тоже, — вздохнул Чонгук и убрал со лба Тэхена влажные пряди волос, мешавшие ему любоваться бездонной глубиной его глаз. — Но я хочу, чтобы ты был со мной не только из-за секса. И я хотел доказать тебе это своими действиями. Я как-то совсем не подумал, что это могло привести нас к еще одному недопониманию, — Чонгук все же прервал их зрительный контакт и нервно усмехнулся. Никогда прежде ему не приходилось говорить так открыто о своих чувствах. Но Тэхен, неотрывно глядящий на него и впитывающий каждое слово, слетавшее с его губ, менял все до неузнаваемости. — Я не хотел, чтобы ты думал, что сейчас между нами все будет так же, как прежде. Ты не игрушка для меня и не очередной партнер для секса. Я хотел, чтобы ты знал, что я ценю тебя как человека. Просто за то, что ты есть. Потому что ты мой человек. Чонгук никогда раньше не предположил бы такого, но это признание на самом деле так легко сорвалось с его языка, забирая с собой все его тревоги и сомнения, позволяя ему наконец дышать полной грудью. И он мог только удивляться тому, почему не понял этого раньше. Наверное, он продолжил бы терзаться этим вопросом, если бы не Тэхен, который спустя несколько секунд пронзительного молчания, притянул его обратно вплотную к себе, так что Чонгук не сдержал тихого вздоха. Ему наконец было так спокойно. — Тэ… — Куки… Я люблю тебя… Люблю, люблю, люблю, — шептал Тэхен, с силой вжимая Чонгука в себя. Он понятия не имел, как можно было выразить словами всю ту бурю эмоций, которая одолевала его, но отчего-то был уверен, что этих трех слов должно было быть достаточно. И да, Чонгук уже однажды слышал это. Первым его порывом было неуверенно отступить. Прямо как тогда. Но когда Тэхен не замолчал после первого раза, а продолжил беззастенчиво повторять это снова и снова, Чонгук только почувствовал, как его щеки, наверное, впервые в жизни запылали. Поэтому он решил поскорее заставить Тэхена замолчать и торопливо прижался к его губам, затягивая его в ласковый поцелуй. — Хватит, Тэ, — пристыженно выдохнул Чонгук, но Тэ только улыбнулся, стараясь скрыть выступившие слезы. — Я люблю тебя, — произнес Тэхен. На этот раз более звучно и твердо. Чтобы не осталось никаких сомнений. — Я знаю, Тэ, — Чонгук кивнул и мягко погладил его по щеке. — Я знаю. Чонгук больше ничего не сказал, но для Тэхена этого оказалось достаточно, чтобы все колебания, которые тревожили его на протяжении всех месяцев их знакомства, бесследно растворились. Потому что, Тэхен не сомневался в этом, сейчас Чонгук сделал первый шаг в верном направлении, но однажды он обязательно поймет все окончательно. И Тэхен был готов ждать столько, сколько потребуется, прежде чем Чонгук наберется смелости и сможет открыто рассказать о своих чувствах. Но теперь они были друг у друга, и пока это было всем, что имело значение. Разумеется, это не то место, где люди влюбляются. Они оба привыкли думать, что в этом бездушном, наполненном одной болью мире невозможно было почувствовать что-то настолько искреннее и светлое. Их судьбы, такие разные, буквально противоположные, никогда не должны были пересечься. А они сами должны были страдать до конца своих дней. Но именно в этом месте, под дорогими одеялами, скрывавшими синяки на телах и шрамы на сердцах, Тэхен и Чонгук нашли утешение в объятиях друг друга. Именно в этом месте они обрели свою любовь.