— Я закончил старшую школу и думал о выборе профессии, понимая, что со своей любовью к шитью я не смогу пройти мимо мира моды. Мне нравилось создавать что-то яркое и радовать тем самым людей, независимо от их возраста, телосложения и пола. В какой-то степени и я чувствовал себя настоящим героем… — усмехнувшись, его сын потер ноющую шею:
— Ага, как же, герой… — повернувшись к нему, Масару щелкнул грубияна по лбу, с укором произнеся:
— Сам же в курсе, что не всем дано кидаться под кулаки и ломать свои и чужие кости. Я понимаю различие между нами, сынок, но и ты не принижай мои чувства. Нести что-то светлое в темные времена — задача не из легких, это-то ты понимаешь? — уставившись в темноту паркета, студент вздохнул, вспоминая совсем недавние события. Кризис Всемогущего, а точнее его отсутствие. Лига Злодеев, терроризирующая простых граждан и мечтавшая уничтожить всех и вся. Какого было тем, кто не парил в воздухе и не сражался на передовой? Прятался под обломками бывших домов и мог лишь молиться, видя вспышки на горизонте. Он сам был этой вспышкой, этой искрой, сносящей зло своей волной. Но… Что делать сейчас?
Отпивая саднящий горло напиток, Бакуго-младший подошел к открытому окну, слыша проезжающие неподалеку автомобили. В мирное время герои всего лишь символ. Спокойствия, стабильности и правды. Тот гарант, из-за которого люди ходят по улицам и не боятся быть убитыми или ограбленными. Но что делать самому герою? Он может быть обычным человеком со своими потребностями и ошибками? Как поступить?
— Продолжай, — прислонившись лбом к прохладному стеклу, прохрипел Катсуки. Его отец, благодарно улыбнувшись, послушался:
— Я видел много разных людей. Некоторые относились к одежде как к предмету потребления, нося что придется. Я не говорю о тех, у кого нет вкуса. О тех, кого не заботит, что именно они берут. Не видят в этом никакой задумки, не чувствуют все силы модельера и дизайнера, не спящего по ночам, лишь бы придумать отменный покрой. Но также я встречал настоящих ценителей, обожающих определенные виды ткани и проникающиеся в дизайн всем сердцем, но по какой-то причине не способные создавать что-то самостоятельно…
— Я начинаю терять суть, старик. Как это может помочь мне решить проблемы? Болтовня про шмотки и «любителей», «ценителей» и прочее. Что это? Что это?! — помотав седеющей головой, Масару проглотил новую порцию:
— Дослушай до конца, мальчик мой. Учись слушать, а не только слышать, — цыкнув языком, будущий герой махнул на подоконник, желая ощущать каждое дуновение ветра на своих волосах:
— Дай догадаюсь, там ты встретил мать, верно? Банальщина, — засмеявшись, глава семейства указал на него пальцем:
— Почти-почти! Но все оказалось чуть сложнее, сам понимаешь… Твоя мама…
— Настоящий монстр, в курсе, — они оба усмехнулись, но подошедший Бакуго-старший все равно ударил сына по лбу:
— Следи за словами, молодой человек. — закатив глаза, ученик Юэй притих. — Одним из таких ценителей оказалась Мицуки, ты прав. Она мгновенно нашла свой фасон, внимательно осмотрела его и надела это платье на себя, будто сливаясь всей кожей с бархатной тканью. Признаюсь, тогда моя голова была занята совсем иными вещами, женщины отошли на второй план, заменившись работой, но… Не заметить эту взрывную особу было невозможно. Я подошел к ней и спросил, хочет ли она что-нибудь еще, а твоя мама ответила что-то грубое и неразборчивое, покраснев при этом. Из-за моей твердолобости и робости я не смог сразу понять, что тоже понравился ей. И только когда юная девушка пришла к нам в агентство, мои коллеги сразу все смекнули. Как она смотрела на меня за работой, как старалась стать ближе — все проходило мимо меня. Не знаю, чем именно я приглянулся ей, буду честен, но кое-что меня поразило…
Отставив пустую бутылку от себя подальше, незадачливый парень спросил:
— И что же? — громко засмеявшись, Масару чуть его испугал, приводя натренированные инстинкты до предела:
— Вообще, ты прав! Она меня треснула, но явно из-за большой любви и чтобы привлечь внимание! Но это не совсем то… Видишь ли… На тот момент я занимал одну из лидирующих должностей хоть и маленькой, но очень гордой фирмы. Все шептались за ее спиной, твердя лишь об интрижке и карьерном повышении через мою… Персону. Но твоя мама могла похрустеть кулаками и все завистники прятались в своих норах. И ей было абсолютно плевать, что о ней думали другие, ее интересовало исключительно собственное счастье, которое вскоре переросло в счастье общее. Теперь ты понимаешь, о чем я говорю, мальчик мой? — стучась затылком о оконную раму, недогадливый и прямолинейный Катсуки развел руками:
— Что мне прикажешь понимать? Как твоя история поможет конкретно мне?! Тут даже и морали никакой нет, мама просто побила тебя и вы стали встречаться, чтоб вас! Будь проще, старик! — вздохнув, тот прихватил две опустевшие емкости с собой, выходя из комнаты. Когда дверь почти скрыла его силуэт, он прошептал:
— Однажды ты найдешь такого же человека, что не будет смотреть на тебя, как на героя, сынок. Увидит в тебе не просто ткань с причудливым рисунком, а то, что за ним стоит — труд, пот, слезы и гордость. Ты можешь стать отличным героем, Кач-чан, но не забывай, как быть хорошим человеком. Вот что самое сложное. Ты не обязан корить себя за свои же чувства и уж точно не позволишь другим обвинять тебя в них. Потому что ты — Бакуго, понимаешь? В этой семье так не принято. Спокойной ночи.
Вновь оставшись в одиночестве, будущий герой задумчиво прислонился виском к стеклу. Не часто они вот так говорили с отцом, а уж тем более на такие темы. Неужели это и есть то самое взросление, про которое постоянно твердил Айзава? Что-то про ответственность за свои действия и прочую ересь…
Нервно стуча себя по коленке кулаком, ученик Юэй старательно размышлял о собственных ошибках, что он успел совершить за жизнь. Сколько повидал, сколько жизней он спас и сколько НЕ спас. О том, как грубил всем подряд и каким несносным казался со стороны. Все для поддержания имиджа? Для того, чтобы ненавистные ему люди не приближались и не заводили близкого контакта? Тогда почему Деку, Киришима и Круглолицая все еще крутились возле него? Сколько еще ему нужно наорать, грозить избить или вовсе унизить их при всех? Что от этого изменится? Что же?!
— Идиот, ты просто ебанный идиот… — шмыгнув носом, студент смахнул что-то у глаз и отворил окно, спрыгивая в ночную темноту. Благо, мобильный был в кармане домашних штанов, болтаясь почти мертвым грузом. До поры, до времени…
***
— Тебе нужно… Что? — спросил сонливый голос с другого конца трубки, пока будто обезумевший Бакуго мчался по опустошенным улочкам небольшого городка. В такое позднее время лишь иногда встречались уставшие офисные клерки, разогретые изрядным количеством выпивки, да заплутавшие бродяги, искавшие сносный ночлег. Глупо было нестись куда-то до звонка, но напор будущего героя был неостановим:
— Давай, шевели мозгами, Очкарик несчастный! Давай, я знаю, что у тебя есть адреса всех учащихся нашего ебучего класса! Просто дай мне адрес Урараки, вот и все! Шевелись! — шуршание и недовольный шепот застилал связь, отчего бегущий в неизвестность еще быстрее терял терпение. После недолгого скрежета Иида все же вернулся, интенсивно перелистывая личные дела каждого:
— Так… Она вроде не в общежитии сегодня, так что считай, тебе повезло. Я скину адрес сообщением, ладно? Но знай одно — пребывать на улице в столь позднее время суток крайне вредно для общего состояния организма, который, насколько я помню, у тебя ослабел от болезни и…
— Бывай! — получив то, что хотел, Катсуки усмехнулся, остановившись. Другой конец города, да? Взглянув на время, парень размял шею, пытаясь вспомнить все ближайшие агентства и уровни патруля в нужном месте. Если попадется, то… Лучше не попадаться!
Хрустнув пальцами, будущий герой взбежал по крыше чужого автомобиля и, взмахнув ладонями, взмыл ввысь, оставляя за собой только небольшую звуковую волну. Кто-то сегодня точно не уснет…
***
Едва не упав с кровати от резкого шума, появившегося под окнами ее скромного жилища, Очако скинула одеяло на пол, учащенно протирая сонливые глаза. Уж больно знаком был ей этот звук и расстилающийся по воздуху запах глицерина…
Свесившись с открытого окна, девушка сразу увидела стоявшего под фонарным светом Бакуго, смахивающего куски опаленной ткани с рукавов. Судя по его одежде, он летел прямиком из дома, забыв снять даже глупые тапочки, расшитые его инициалами:
— В курсе, что нам не разрешено использовать Причуды вне Академии? Хочешь, чтобы тебя задержали про-герои или полицейские? — протянула она, стараясь привести в порядок творческий хаос у себя на голове. Запыхавшийся студент, пряча трясущиеся от боли руки за спиной, вдохнул поглубже, крича во всю глотку:
— Да мне плевать! Не знаю, спит ли у тебя кто-нибудь в доме, но пускай просыпаются, так как я продолжу орать! — поднимая брови, одноклассница чуть отпрянула, отвечая:
— Я могу просто уйти спать и все, не вижу проблемы. Иди домой, отдыхай и лечись… — буквально зарычав от гнева, Катсуки выпустил ару небольших взрывов между пальцев, говоря:
— Да не болею я ничем, понятно?! Я это сделал, чтобы побыть дома и все обдумать, вот и все! Не считай меня каким-то придурком, понятно?! — потерев замерзшие от прохлады плечи, Урарака сказала:
— Поздно! Я уже так считаю, — обхватывая свои волосы, незваный гость ходил взад-вперед, не замечая неудобной обуви:
— А чего ты от меня хочешь, Круглолицая?! Хочешь, чтобы я извинился за свои слова? Чтобы я на колени встал, а?! Ты сама знаешь, что я не сделаю этого, потому что я не такой, черт дери! Я — Бакуго, блядь, Катсуки, студент Юэй и самый хуевый человек, которого ты знаешь! Но это не делает мне чести, так что забудь! Я летел сюда через весь, ебать его, город не для того, чтобы петь серенады под окном. Я нихуя не романтик, ясно?! Поэтому попрошу лишь одну вещь! — завязав на голове тугой хвост, Уравити пожала плечами:
— С чего я должна что-то делать для тебя после всех твоих слов на том занятии? Считаешь, что это очень честно? — взревев, Кач-чан забрался на каменный забор и без оглядки подпрыгнул к ней, зацепляясь грязными руками за край балкона. Подтягиваясь под возмущенные крики одноклассницы, будущий герой ответил спокойно:
— Всего одну вещь. Приходи завтра в Юэй, лады? Там все и решится! — та, пытаясь схватить его за ладонь, закашлялась в дыме, пока гость неудачно приземлился о край мусорного контейнера. Ковыляя прочь, Бакуго слышал многочисленные оскорбления из соседних домов, но, ухмыляясь, лишь показывал средний палец.
Следившая за ним до самого поворота Урарака, запирая окно, пластом упала на кровать, зарываясь с лицом в подушку. Почему же сердце колотится, а щеки так горят? Неужели она и правда заболела? Хотя, была уверена, что от этого вируса лекарство еще не придумали.
