***
Обычно во втором часу ночи Аарон Бёрр чувствовал себя сонным. Или спал. Во всяком случае, не в его привычках было тихонько прокрадываться к выходу из факультетской гостиной, обуваться, затаив дыхание, и ступать за порог, каменея от напряжения: а вдруг окликнут именно сейчас? Но ни звука не раздалось ему вслед. Голова казалась тяжёлой, не то от усталости, не то от избытка мыслей. Происходящее выглядело сценой из дешёвого фильма или сна. Староста Когтеврана встретил старосту Гриффиндора на четвёртом этаже. Они поздоровались по-дружески, как будто случайно увиделись в коридоре, торопясь на занятия. Аарон заметил, что Чарльза, старавшегося держаться раскованно и бесстрашно, с головой выдаёт бледность. Гриффиндорец нервничал, и Бёрр не собирался его за это судить. Выходить ночью навстречу, по сути, четырём противникам, пусть даже трое из них были твоими товарищами по факультету, было тревожно, несмотря ни на какие условия. Словами очень удобно играть, любые правила могут трактоваться сотнями различных способов. Аарон и Чарльз двигались почти в полной темноте, ориентируясь по серым провалам окон. Затея, в которой они принимали участие, не должна была стать известна ни призракам, ни живым портретам. Бёрр, по правде, хотел бы, чтобы и ему она известна не была. Он крайне удивился, когда Ли обратился к нему за помощью. Они общались совсем немного, только-только начинали сближаться, как старосты. Чарльз, уже год занимающий этот пост, время от времени с радостью помогал Аарону освоиться с его обязанностями. И всё же, когда гриффиндорец обратился к нему с просьбой быть секундантом на магической дуэли, первым порывом Бёрра был твёрдый отказ. Вторым — угроза обратиться к декану, но он так и не решился, к которому: профессору Флитвику или профессору Вашингтону. А после короткой паузы, взятой для размышления, Аарон сделал вывод, что если сам пойдёт с Ли, то сможет контролировать происходящее, сможет уладить ситуацию и вразумить участников. Поэтому-то он и согласился. Поэтому вместо сна этой ночью проводил Чарльза Ли по тёмным коридорам, отыскивая среди своенравных лестниц те, которые приведут их на восьмой этаж. Казалось, луна не просто светит сквозь окна, а навязчиво заглядывает в коридор, интересуясь, для чего же студенты собираются так поздно. Аарон Бёрр шёл чуть впереди Чарльза, но они одновременно увидели тех, кто ожидал их. Гамильтон и Лоуренс отделились от Геркулеса и Жильбера, дабы продемонстрировать, что готовы выступить на равных. Дверь в Выручай-комнату открыл Лафайетт, трижды пройдя перед ней. Друг за другом студенты переступили через порог. В воздухе повисло ощутимое напряжение: каждый ждал какого-то подвоха. Аарон мысленно перебирал всевозможные слова, подыскивая, что мог бы сказать, чтобы поединок завершился, не успев начаться. Геркулес Маллиган зашёл последним, надёжно скрывая дверью всех шестерых от любопытного взгляда луны. Оказалось, что превратиться в дуэльный зал для Выручай-комнаты так же просто, как изобразить кабинет. Посередине возвышалась сцена, предназначенная для тех, кому предстояло сразиться между собой. Широкая площадка, по краям размеченная делениями, чтобы удобно рассчитывать шаги. И места для зрителей было достаточно, и освещение — неяркое, равномерно разливающееся сверху, чтобы обеспечить равные условия обоим бойцам. — Пусть встретятся секунданты, — объявил Геркулес. Аарон шагнул навстречу Александру. Гамильтон выглядел оживлённым, хотя и очень старался изображать серьёзность. — Аарон Бёрр, — кивком головы поприветствовал он старосту. — Я и подумать не мог, что его секундантом будешь ты. — Александр, — Бёрр вежливо улыбнулся. — А я рад, что мы встретились именно с тобой. Ты ведь согласен, что дуэли — это прошлый век? Опасная и глупая затея, которая принесёт одни проблемы тем, кого поймают с поличным. — Конечно! — Гамильтон согласился так скоро, так порывисто, что у Аарона появилась надежда на мирное решение, но Александр продолжил: — Мы разойдёмся, как только Ли ответит за свои слова. — Ответит своим здоровьем? Своей жизнью? Нашей репутацией? Баллами наших факультетов? — Бёрру нравилось, какие доводы он привёл; было видно, что они заставили Гамильтона крепко задуматься. — Или он может просто взять свои слова обратно, — нет, Александр был не намерен отступать. Бёрр вздохнул: — Хорошо. Дуэль так дуэль. Аарон хотел было обратиться к Джону, чтобы попробовать образумить дуэлянта напрямую, но Геркулес Маллиган отстранил его, сказав, что секундантам уже было дано слово. Теперь дело за волшебными палочками. Джон Лоуренс и Чарльз Ли сошлись в центре зала. Они отсалютовали друг другу волшебными палочками и церемонно поклонились. Лоуренс смотрел на противника с вызовом и усмехался, излучая знаменитую гриффиндорскую самоуверенность. Староста отвечал ему взглядом широко распахнутых глаз, он был по-прежнему нездорово бледен. — Раз, два, три, — начал отсчёт Александр. — Четыре, пять, шесть, — подхватили его друзья. — Семь, восемь, девять, — это были самые долгие секунды в жизни Аарона. С каждым счётом противники удалялись друг от друга. Бёрр не мог поверить, что это происходит. Лоуренс и Ли учились на одном факультете. Они наверняка время от времени помогали друг другу с уроками, Лафайетт играл с Чарльзом в одной команде, они полагались друг на друга! И что Джон и Ли собирались сделать друг с другом сейчас? Развернуться и, соревнуясь в ловкости и магических способностях, нанести как можно более сильный, неотразимый удар. Взметнулись полы школьных мантий — таких похожих, гриффиндорских. — Десять! — Аарон и не заметил, что прокричал это одновременно с остальными. — Огонь! Казалось, что сначала палочка Джона испустила сноп сияющих лучей, и лишь потом он выкрикнул: — Экспульсо! — хотя, разумеется, сначала было произнесено заклятие, а затем палочка исполнила его. Чарльз опоздал на какую-то долю секунды. Он тоже послал в своего противника опасное атакующее заклинание, выбрав нападение, а не защиту. Но молниеносные чары Джона сбили его с ног, мощная волна отбросила далеко назад, палочка вылетела из руки, и ответное заклятие сверкнуло где-то высоко под потолком. С глухим звуком староста Гриффиндора ударился о твёрдую поверхность дуэльной арены. — Ли! Ты сдаёшься? — спросил Гамильтон, когда вокруг воцарилась тишина. Аарон Бёрр оказался около Чарльза в несколько прыжков. Наклонившись к парню, староста осторожно и внимательно осмотрел его: — Он без сознания, — торопливо констатировал Бёрр, выхватывая собственную волшебную палочку и стараясь припомнить хоть какие-то медицинские чары. — Он сдаётся, — раздражённо уточнил Аарон, заметив, что Джон не собирается опускать палочку, пока не получит этого ответа. Пока Бёрр колдовал над Чарльзом, ему на помощь пришёл Лафайетт. Видно было, что и Лоуренс хочет как-то сгладить эффект своего заклинания — боевой задор испарился моментально, но Джон был растерян и не знал, что мог бы сделать. К лицу Ли уже начали возвращаться краски, когда Геркулес вдруг сказал: — Сюда кто-то идёт, — его слова были сродни раскату грома, все замерли, как по команде оборачиваясь к двери. — Это невозможно, — помотал головой Гамильтон. — В комнату нельзя попасть, если внутри кто-то есть… Как будто нарочно, именно после этих слов, дверь открылась. Широкими шагами к студентам, склонившимся над Чарльзом, подлетел декан Гриффиндора — профессор Вашингтон. За ним в Выручай-комнату скользнул высокий юноша, триумфатор недавнего матча по квиддичу — слизеринец Томас Джефферсон. Том остановился у входа. — Мне уже доложили, что здесь происходит! — профессор был разъярён тем, что появился слишком поздно. — Не заставляйте нас жалеть, что волшебные палочки выдают на первом году обучения, а не на последнем! — Сэр, я в порядке, — Ли ещё не поднялся с пола, но усилиями Бёрра и Лафайетта был приведён в чувства. — Это… Это… — Это глупость, безответственность, риск и безумие, — выдохнул декан. — Ваши родители получат подробные письма о событиях этой ночи, — убедившись, что никто из собравшихся серьёзно не травмирован, профессор Вашингтон перешёл к наложению санкций, которые должны были удержать студентов от повторения подобных сцен. Бёрр и Гамильтон переглянулись. — Если бы Томас не сообщил мне о том, какой разговор услышал сегодня между мистером Ли и мистером Бёрром… — продолжал декан. — Мы бы не потеряли факультетские баллы, — шепнул Лоуренс Гамильтону. Они тщетно постарались сдержать смех. Обстановка не располагала к шуткам, но напряжение дуэли отступило, а облегчение развеселило молодых людей. — Вы все, все шестеро, — твёрдо произнес декан Гриффиндора и повёл в воздухе пальцем, указывая на каждого участника, чтобы сомнений не осталось. — будете наказаны. В этом году вам запрещено посещать Хогсмид. По поводу мистера Бёрра и мистера Гамильтона я поговорю с профессором Флитвиком, но склонен полагать, что он поддержит моё предложение. Когтевран и Гриффиндор теряют по пятьдесят очков, — этот момент Вашингтон откладывал до последнего, как будто надеялся, что кто-то из его подопечных найдёт оправдание, позволяющее не снимать баллы с собственного факультета. — Но нас всего двое, — не выдержал Аарон Бёрр. — Это нечестно, что Когтевран теряет столько же баллов, сколько Гриффиндор, хотя студентов с этого факультета было четверо. — В дуэли участие принимало равное количество студентов с обоих факультетов, — голос декана ясно говорил о том, что спора он не потерпит. — Пусть кто-то из вас убедится, что мистер Ли добрался до больничного крыла. Все остальные должны немедленно вернуться в гостиные факультетов. И не думайте, что на этом разговор закончен. Уходя, Вашингтон поблагодарил Джефферсона за неравнодушие. Томас кивнул ему, после чего подошёл к остальным студентам. Они смотрели на него враждебно, но не стали спорить, когда Джефферсон предложил помочь Чарльзу. С ним задержался Лафайетт, пообещав друзьям скоро их догнать. Если Геркулес и Джон долго и оживлённо говорили по пути до гостиной, то Аарон и Александр двигались по ночному замку в ледяном молчании. Лафайетт и Джефферсон шли по обе стороны от Чарльза, готовые в любое мгновение поддержать его. Ли, должно быть, сильно ударился головой, и ноги держали его нетвёрдо, но на любое предложение подать ему руку он огрызался так яростно, что вскоре они перестали поступать. Жильбер и Томас так старательно игнорировали друг друга, что, казалось, готовы разбежаться немедленно, едва доставят Чарльза в лазарет. Однако, стоило им убедиться, что теперь староста Гриффиндора находится в надёжных руках и закрыть за собой двери больничного крыла, как парни переглянулись с облегчением и бесконечным пониманием. — Прости, что задержался, — покачал головой Томас. — Я спешил как мог, но даже не думал, что поединок начнётся так быстро… и так быстро закончится. — Что ты, — отмахнулся Лафайетт. — Я уверен, стоило только Ли прийти в себя, как дуэль бы продолжилась. Никто не захотел бы удариться лицом в грязь до тех пор, пока не случилось бы… что-то карато… катрасто… что-то ужасное. Хорошо, что профессор Вашингтон пришёл с тобой. Спасибо. — Можешь считать, мы квиты за снитч, — пожал плечами Томас. — Надеюсь, у тебя из-за этого не будет слишком больших проблем. — Справлюсь, — отмахнулся Жильбер. — Спокойной ночи, Том, — они попрощались у коридора, ведущего к спуску в подземелья.***
— Александр, — уже в гостиной обратился к Гамильтону Аарон. — Тебе нельзя рисковать местом в школе. Тебе просто некуда больше идти. Меня беспокоит твоё положение с тех пор, как ты связался с этими ребятами… Гамильтон жестом прервал Бёрра. Юноша покачал головой, показывая, что не станет прислушиваться к его словам. Он объяснил, в чём причина: — Никогда прежде у меня не было таких друзей.