Поцелуи Чародея

Рита изогнула спину, подставив лицо под душ. Ее грудь оказалась как раз перед ним. Данилов простонал. В конце концов, он всего лишь мужчина и не смог бы ждать так долго ни одну женщину. — Ты такая красивая,. — Ты совершенство. Его ласки становились все смелее и требовательнее. Он волновал ее, заводил, доводил до исступления… — Стееп! — Его имя срывалось с губ в мольбе, чтобы он взял ее, сделал, наконец, своей. Ее тело истосковалось по нему, она хотела снова ощутить в себе его силу и мощь. — Прошу… — шептала она. — Возьми меня… Вдруг ее рука оказалась на самом чувствительном его месте. — Ты играешь. с огнем, — прохрипел Данилов. Он приподнял ее и поцеловал в губы, их языки сплелись в танце обжигающей страсти. Он опустился ниже и ласкал ее ниже живота… Он вошел в нее так, словно молния прорезала небо. Что-то как будто взорвалось внутри. Ему хотелось достать для нее луну с неба; хотелось кричать о своих чувствах со всех гор всего мира. Но он только вдохнул аромат ее волос и прижал к себе. Она создана для него. Вне всяких сомнений. И он никогда не отпустит ее. Он видел, как она прогнулась, испытав экстаз. Ее тело сотрясалось от удовольствия. О боже! Эти стоны, это прерывистое дыхание, этот взгляд… О боже! Данилов улыбнулся ей. — Ты красавица. — Он столь нежно поцеловал ее, что на глазах выступили невольные слезы. А потом снова улыбнулся так, будто она была самой лучшей женщиной на свете. Нежность. Рита никогда не ожидала такого от него. Каждый раз он удивлял ее. И с каждым разом выстроенные ею преграды становились все слабее. Он не должен быть нежным. У него не должно быть сердца. А она не должна хотеть заниматься с ним любовью. Данилов отстранился и выдавил немного геля для душа на ладони. — Что ты делаешь? — спросила Рита изумленно. Она думала, что теперь, после секса, они вытрутся и пойдут каждый по своим делам. — А что обычно делают в душе? Я хочу помыть тебя. Его руки колесили по ее телу, стройному стану. Он пальцами колесил по ее изгибам, каждую потаенное местечко. Он вымыл ее волосы, мягко массируя голову, и собирался уже выключать воду, когда она остановила мужа, накрыв его руку своей ладонью. — Я еще не закончила. Теперь моя очередь. Ее руки путешествовали по его великолепному загорелому торсу. Она читала его, как слепой тактильно. Плечи, грудь, ноги… она хотела испить его до дна. Это была чудесная экскурсия по мужскому телу, такому новому, неизведанному, манящему. Увлекательная экскурсия, которая закончилась в увлекательном месте. Она опустилась перед ним на колени. Она взяла в руки его мужское достоинство и начала нежно поглаживать его, ласкать языком. — Ты великолепна… — шепнул он. — Моя женщина… Она задрожала в его руках. Почему у нее такое ощущение, что он не говорил таких слов ни одной своей любовнице? Его женщина. Так и было. Так и есть. Ведь сегодня она осознала, каково это — быть его женщиной. Сегодня она точно поняла, что, став его женщиной, она сделала её своим мужчиной. Ополоснувшись свою разгоряченную кожу, они завернули свои тела в нереально большое полотенце и Данилов на руках ее отнес в спальню. Никогда в жизни она не была смущена. — Как себя чувствуешь? Великолепной. Единственной. Любимой. Любимой? Она смотрела на мужа и лихорадочно соображала. О, нет! Только не это! Я просто в шоке, твердила себе. В шоке. Тогда это странное чувство внутри вполне объяснимо. — Тебе не холодно? (Господи, нет же. Наоборот.) — Нам не пора обедать? — Луиза принесла кое-что, пока мы были в душе — Есть суп и сэндвичи. Ты голодна? — Не совсем, — призналась она, размышляя, откуда взялось это странное чувство внутри. Уж точно не из-за голода. Он сел на постель рядом с ней и поцеловал ее руку. — Ты должна поесть. Нужно поддерживать силы. — И тебе понадобятся силы не только для тебя. — Он погладил ее по животу. — Возможно, в тебе уже растет мой ребенок. ОГгосподи! Она виновато отвернулась. Она не могла смотреть на Данилова. Проклятье! Это совершенно невозможно. Она все еще тайно пила противозачаточные таблетки. Но она ни за что в этом не признается. Будь он проклят с его нежностью и чуткостью! Зачем он все усложняет? Он заслуживает обмана. Но почему так тяжело на сердце? Да и не хочется портить настроение. — Это… не всегда случается с первого раза. Иногда на то, чтобы зачать ребенка, требуется много времени. Месяцы, а бывает и больше. Ты же не можешь ожидать… Он взял ее за подбородок и развернул к себе. — Не переживай, — произнес он нежно, очевидно, приняв ее страх за боязнь того, что она не может быстро забеременеть, как ему хотелось бы. — У нас впереди целая жизнь. — А если все не так просто? — Все просто. Ты же видишь, что мы идеально подходим друг другу, тебе не о чем волноваться. И ты станешь потрясающей мамой. У нас родятся красивые детишки. И не удивительно — с твоей красотой. — Он нежно поцеловал ее в лоб, чтобы утешить. — Боже! Я думал, что голоден, но это тобой я не могу насытиться. Я слишком долго ждал тебя. Степан поцеловал ее губы, шею, спускаясь все ниже и ниже. Они занимались любовью до тех пор, пока у жена совсем не выбилась из сил.