Воспитание диких королей

      На улицы снова опустился туман. Плотная белая завеса укрывала дома и деревья, мелькающие за окном, в которое я вперила невидящий взгляд. Сэм снова был за рулём моей машины, но на этот раз я была ему за это благодарна – всё равно не смогла бы сосредоточиться на дороге. Перед глазами стояло лицо Алекса и застывший на нём лишь на долю секунды шок, стоило Макото достать наручники. Когда помощник детектива молча защёлкнул их, наши взгляды встретились. В холодных голубых глазах не было страха. Только какая-то решимость и… принятие? И это было хуже всего. Я потёрла лицо ладонями, повернулась к парню. С самого нашего отъезда он не произнёс ни слова, внимательно следя за дорогой. Наверное, до сих пор не отошёл от шока, когда я накинулась на него, – пожевав губу, подумала я, вспоминая сцену, которую устроила в гостиной. По правде говоря, я и сама не ожидала, что способна так истошно вопить из-за мужика. А уж что бы на эту эскападу сказала Аннет, даже представить страшно. Я так громко и неизящно интересовалась, какого хрена происходит, что в комнату сбежалась вся прислуга. Даже Данте досталось – в попытке спасти Сэма от моего праведного гнева он подскочил сзади, схватив меня за руки, и я лягнула его в пах. В чувства меня приводил Гудман, не без труда усадив в кресло и медленно, будто маленькой, объясняя, что произошло. А произошло следующее – пока я усиленно пыталась расстаться с жизнью в катакомбах при помощи отъехавшей Ребекки, в больнице Патели-Бридж очнулась Марта. Детектива тут же вызвали в город, и пока Сэм с подоспевшими на помощь копами обследовали подземелье, тот допросил служанку. А она вдруг неожиданно вспомнила, что видела Нильсена у комнаты Аннет незадолго до того, как обнаружила там меня. – Мне нужно поговорить с Мартой, – отчеканила я. – Это невозможно, – ответил Гудман. – Мне нужно поговорить с Мартой, – через десять минут сообщила я Сэму, когда детектив увёл Алекса на повторный допрос. Тот, разумеется, долго сопротивлялся, но я была непреклонна, и в конце концов он сдался, сказав, что лично отвезёт меня в больницу. Не знаю, сообщил ли он об этом плане начальнику, но судя по скорости, с которой мы покидали поместье – навряд ли. По-хорошему, надо бы извиниться, – мелькнуло в голове, пока я вглядывалась в его напряжённое лицо, но накатившая апатия и перевыполненный план по количеству сказанного за день просто не давали мне раскрыть рот. Больница встретила нас пустыми стерильными коридорами, пропахшими медикаментами. Было около семи часов утра, когда я вошла в палату (Сэму пришлось добрых десять минут уговаривать врача пустить нас), и я вновь ощутила безграничную благодарность и, совсем немного, вину за то, что в наглую пользуюсь отзывчивостью помощника детектива. Только ли отзывчивостью, Агата? – Марта? – севшим голосом спросила я, приблизившись к койке. Зрелище открывалось чудовищное. Единственным незабинтованным участком на теле женщины оставалось, разве что, лицо. Её веки затрепетали и через секунду в затуманенном лекарствами взгляде мелькнуло узнавание: – Мисс Харрис, – слабо шевельнув губами, прошелестела служанка. Я взяла стул у окна и присела у изголовья кровати: – Прости за ранний визит. Мне очень нужно, чтобы ты рассказала мне ещё раз то же самое, что детективу. Пожалуйста, – я так часто мысленно повторяла эту фразу по дороге сюда, что сказать её не составило трудностей, хотя думала я совершенно о другом. В основном о том, что произошло в гроте, и останется ли это только там и в моей голове. Он не мог этого сделать. Он не мог этого сделать. Он не мог… Я видела, какие страдания причиняет Марте каждый вдох, но отступать было поздно. Губы женщины дрогнули: – Это был Александр. Я видела его… в том коридоре… минут за двадцать перед тем, как нашла вас в спальне миссис Харрис, – она тяжело задышала, будто эти два предложения отняли у неё остатки сил. Меня будто окатили ледяной водой. Не знаю, на какой ответ я рассчитывала. Что она признается, что солгала? Пошутила? Гудман неправильно её понял? – Кто столкнул тебя с лестницы? – бесцветно спросила, стараясь не поддаваться панике. Глаза Марты наполнились слезами. Она смотрела в потолок, пытаясь их сморгнуть: – Не знаю. Я не видела. Наверняка это тоже был он, заметил меня тогда… и решил убрать свидетеля. Я сдвинула брови. Что-то во всём этом не давало мне покоя. Помимо очевидного. – Почему ты сразу не сказала детективу, что видела Алекса? В её взгляде проскочил страх и что-то ещё. Вина? Несколько раз Марта открыла и закрыла рот. Наконец, еле слышно прошептала: – Я была уверена, что это вы. Простите, – женщина шевельнулась, будто в попытке лечь поудобнее, но мгновенно замерла и зажмурилась, – а потом на вас тоже напали и эта ваша речь на поминках… Я вспомнила, как она пулей выскочила из столовой, прикрывая заплаканное лицо ладонями. – Тогда-то он и понял, что я догадалась, – слёзы текли беспрерывно, скатываясь из уголков её глаз. Какой-то прибор сбоку издал жалобный писк. – Марта, это не мог быть он. Пожалуйста, подумай, может… ты видела кого-то ещё? Она слабо, но уверенно покачала головой, уже не пытаясь открывать глаза. Её лицо некрасиво сморщилось. – Ты что-нибудь знаешь о луковице под своей кроватью? – вдруг изрекла я, удивляясь собственному вопросу. Служанка резко выдохнула, уставившись на меня: – Вы… нашли? Так-так. И что бы это значило? Склонила голову набок: – Да. И что с ней? – Это всё меняет, – она с трудом сглотнула, – вы здесь одна? – попыталась повернуть голову в сторону двери, но воротник на шее не позволил этого сделать. Глаза рыжей забегали. – Я с Сэмом. Он ждёт за дверью. Марта, да в чём дело? Она пошевелила рукой – из-под гипса виднелись только кончики пальцев. Я неуверенно потянулась к ним, и служанка неожиданно сильно вцепилась в мою ладонь: – Пожалуйста, помогите, – в её глазах плескалось отчаяние. Прибор начал пищать ещё пронзительнее и громче. Дверь в палату распахнулась, являя Сэма и лечащего врача. – Что вы ей сказали? Уходите немедленно! – беспрекословным тоном заявил последний. – Тебе кто-то угрожал? Кто это был? – я вся обратилась в слух. Марта, задыхаясь, сжала мои пальцы: – Пожалуйста… – слабым шёпотом проговорила женщина. Резко встала, когда в комнату влетели две медсестры и подскочили к рыжей, принявшись проверять показания приборов и капельницу. – Я его найду, – пообещала, когда Макото потянул меня за дверь. Глаза Марты, до этого неотрывно следившие за моими, закрылись. *** – Одно с другим не вяжется, Сэм. Значит, у неё были причины сказать Гудману про Алекса, но я уверена… нет, я больше, чем просто уверена, что он не убивал Аннет. Сам подумай, ну зачем ему это? – я зло выдохнула, – учитывая, что технически он и так получил бы мои деньги. Макото скривился, руки крепче сжали руль: – Точно. Фиктивный брак. Мне жутко не понравилось это словосочетание, но оспаривать его было бы глупо: – Именно. Может, она действительно заметила Нильсена – да мало ли, что он там делал! А может, узрела кого-то другого, кого боится до дрожи в коленях. И можно ли её в этом винить, ты вообще видел, в каком она состоянии? Помощник детектива медленно выдохнул, бросив взгляд на приборную панель: – Ладно. Я согласен, что-то здесь нечисто. Но что конкретно ты собираешься делать? Марта толком ничего не сказала… Думаешь, она специально оставила эту луковицу, чтобы мы нашли связь с первой, о которой вы, кстати, умолчали? – он раздосадовано сдвинул брови, – я понимаю, почему ты не стала говорить Гудману, но мне-то могла сообщить. Смущённо перевела взгляд на исчезающую под капотом машины трассу: – Прости. Обещаю больше ничего не утаивать, я и подумать не могла, что это серьёзная улика. С этими луковицами и серёжками вообще какая-то чертовщина, – замолчала, обдумывая ответ на первый вопрос, – для начала, нужно снять подозрения с Алекса. Надеюсь, он и сам уже справился с этим, но если нет… Сэм нехотя кивнул: – Я беру на себя Гудмана, а ты говоришь с Нильсеном. *** Я вошла в кабинет Аннет, ощущая, как скручиваются внутренности при виде наручников на его запястьях. Парень сидел спиной к двери, и я поспешила обойти стол, кажется, впервые в жизни усаживаясь в кресло тётушки. По рукам немедленно побежали мурашки, волосы на затылке зашевелились. – Какого чёрта ты всё ещё под арестом? – прошипела я, пытаясь поймать взгляд Алекса. Он ухмыльнулся, глядя куда-то в сторону: – Может быть, мне нравятся наручники? Поджала губы, ожидая, когда он наконец посмотрит на меня. Льдистые глаза хитро сверкнули: – Хотя обычно я предпочитаю, чтобы они были не на мне. Я уронила голову на стол и для верности постучала лбом о деревянную поверхность. – Ты как-то неправильно представляешь себе принципы БДСМ, – протянул парень, и я вскинула на него разъярённый взгляд. – Мы обязательно обсудим твои пристрастия, как только ты расскажешь мне, почему не сказал Гудману, что тебя там и в помине не было. Я говорила с Мартой, Алекс, и её показания – полная лажа, о чём тебе прекрасно известно. Так почему, почему, раздери тебя дьявол, ты их до сих пор не опроверг? Нильсен придвинулся ближе, и я чуть не сошла с ума, почувствовав уже такой знакомый (такой… родной?) аромат холодного северного моря. – Что сказала Марта? – Сначала то же, что и детективу. Потом я спросила, не знает ли она что-нибудь про луковицу, и её будто подменили. Она была просто в ужасе, Алекс, – не удержавшись, я дотянулась до его лица, осторожно проведя кончиками пальцев по скуле. Он чуть склонил голову, прижавшись к моей ладони, но тут же отстранился. Я убрала руку, – и под конец практически умоляла «помочь ей». Парень недоверчиво вздёрнул бровь: – Думаешь, Марта подбросила её? То есть, знала про первую и про то, как она связана с убийцей? Я кивнула, откидываясь на спинку кресла. Кажется, ещё немного, и у меня взорвётся мозг. – Если она видела настоящего убийцу, это объясняет, как она оказалась скинутой с лестницы. Но совершенно не объясняет всё остальное. И ты не помогаешь, – я прищурилась, – не уходи от ответа. Почему детектив тебя до сих пор не отпустил? Нильсен закусил нижнюю губу, изучая моё лицо на протяжении бесконечных десяти секунд. Ухмылка слетела с него, будто её там никогда и не было, тон наконец приобрёл серьёзность: – Потому что я действительно там был. Мне понадобилось с полминуты, чтобы переварить услышанное. Всё ещё отказываясь думать о самом плохом развитии событий, включила дурочку: – Ну, был, и что? Ты проходил мимо. Это как-то связывает тебя с её убийством? Алекс тяжко вздохнул, прикрывая глаза: – Агата. Я был в той самой комнате, когда всё уже произошло. Вместе с тобой.