Кукловод

Обдумав все ещё несколько раз Юнги все же решает поехать к семье Пак. Раз до Чи­мина не дозвониться, он поговорит с ним лично. — Здравствуйте миссис Пак. — женщина открыла дверь удивленно смотря на гостя. — Юнги? — Да, эм я… Я хотел бы увидеть Чимина, нам нужно поговорить. — Юнги настроен решительно, он готов к тому сколько неприятных слов на него может просыпаться от Чи­мина, тот стал на редкость впечатлительным. — Чи­мина нет дома. Он сказал, что вы назначили встречу, уже как полчаса ушёл. — встревоженно отвечает миссис Пак. — Что?! Мы не назначили встречу! — Не назначали? Ох Чимин-и, значит опять сбежал. — женщина хватается за сердце и закатывает глаза. Сбежал. Сбежал, сбежал, сбежал! Почему он поступает так опрометчиво? Юнги уже не просто переживает, он злится. Мало того, что заставил его волноваться, так ещё и родных доводит чуть ли не обморока. Он может быть где угодно. За эти недели он показал ему чуть ли не весь город и убежать он мог куда угодно. Юнги хватается за голову. Раньше, когда Чимин сбегал он всегда прибегал к нему. Но сейчас. — Так, не беспокойтесь. Я кажется знаю, где он может быть. — психологический центр. Юнги очень надеется, что не ошибается и Чимин будет там где-то поблизости. — Я найду его и сразу же сообщу вам. — Спасибо, спасибо большое. Пролетая лестничные пролёты Мин садится в машину и тут же выезжает на дорогу. — Вот гаденыш, ещё и родителей обманул! Слинял непонятно куда под вечер, телефон отключил. Хочет чтобы у меня волосы раньше времени поседели?! — шипит Юнги крепко сжимая руль. Фортуна сегодня явно не на его стороне. Вечер, все едут с работы и не попасть в пробку просто нереально. Он уже хочет бросить машину прямо на дороге и добраться до клиники пешком, успеть. Но понимает, что это слишком глупо. Он же не мальчишка, чтобы бегать туд-сюда сломя голову. В это время Чимин шёл уже по знакомой дороге, чтобы в последний раз взглянуть на клинику, ведь туда он больше не вернётся, только не в эту, только не к Мин Юнги. Почему Чимин со временем совершенно забыл кто такой Юнги? Он не его друг во дворе, не сосед и даже не одногрупник, он его лечащий врач, психотерапевт, тот кто промывает мозги лучше всех, кто так ловко способен управлять людьми, что даже не заметишь. Чимин попался на его крючок и теперь ощущает неведомую для него боль. И она совсем не похожа на ту, когда его унижали. Болит сильнее. Он стоит напротив входа в здание роняя бриллиантовые слезы. Он сразу знал, что это мамина идея до добра не доведёт. И снова родители. Они снова послужили причиной слез. Как же он хочет уехать от них, уехать из города, начать все с начала… — Что ты здесь забыл? Справа, как будто эхом раздаётся знакомый голос от которого Чимин вздрагивает прирастая к земле. Слезы замерзают на щеках неприятно стягивая кожу, искусанные губы побаливают и так замёрзли ноги, что нет сил убежать. Юнги появляется перед младшим мгновенно. Чимин не хочет его видеть, но сохраняет безэмоциональное выражение лица. Кажется он растерял весь свой запал и эмоции сошли на нет. — Хорошо, начну разговор не с этого. Когда ты успел превратиться в ребёнка? — голос ранит. Такой тон ему совсем не приятен и Чимин бы закрыл уши, дабы ничего не слышать, но сил нет. — Что за недосказанности, обиды и побеги из дома? Что за, «Я не хочу с тобой больше разговаривать и не нуждаюсь в твоей жалости»! Ничего не хочешь мне объяснить? — Юнги злиться, но младший видит его красные глаза, такие же искусанные губы и то как он потрепано выглядит. Маленькое сердце ко сжимается. Больно. — А разве это не так? — спрашивает Пак размыкая губы. — Я ведь действительно ещё ребёнок, а все это ты делаешь потому что это твоя работа и из жалости возишься со мной целыми днями! — голос срывается. Ему обидно и хочется все это прекратить. — Да кто тебе такое сказал? — Юнги хватает его плечи и слегка встряхивает. — Приведи мне хоть один аргумент, когда я вёл себя подобным образом! — младший молчит, но глаз с Мина не сводит. — Не можешь? Я давно перестал быть твоим психотерапевтом. Я никогда не общался с тобой, как со своим пациентом, пытался, но понял, что это не совсем не то. Мы стали друзьями и я этим дорожил, потом я стал дорожить и тобой. Ты больше не мой пациент и даже не друг, ты мой любимый человек, понимаешь! Я ни разу не проявлял к тебе жалость, потому что люблю тебя, по настоящему, как герои твоих романов, которые ты читаешь. Чимин судорожно выдыхает. У него стучат зубы и дрожат губы, он снова собирается заплакать. Пак чувствует, как подбирается истерика, чувствует, как давит в горле крик. Любимый человек. Он для него любимый человек? — Но… Но ты никогда не говорил мне об этом! — вскрикивает Чимин не зная, как реагировать на такие откровения. — Я часто думал о том, что никогда не найду себе человека, которого буду любить до безумия сильно, как в книгах. Чтобы ревновать до помутнения в глазах и скрежета зубов, с готовностью расшибить колени, только чтобы вернуть своё. Скучать так сильно, чтобы задыхаться, когда любимого нет рядом, даже ничтожную минуту, скучать по голосу, от которого сердце начинает бешено стучать. Чтобы ждать каждой встречи, как последней и отдавать всего себя, посвятить этому человеку себя и глупо улыбаться, зная, что тот чувствует тоже самое. Под конец речи он опускает голову закрывая лицо ладонями. — Но ведь я чувствую, Чимин. Чувствую! Да, я не говорил об этом. Сложно знаешь ли передать все о чем говорит сердце, его шёпот едва уловим и не понимаю, что нужно сказать. — говорит Юнги отодвигая ручки младшего с заплаканных глаз. Такие стеклянные, такие живые, но в них не видно ничего кроме боли, настоящей боли. — Я тоже не понимаю, для меня все это впервые. За меня отвечает только мозг, а я пока не умею разговаривать сердцем. — Поэтому и надумал себе всякого? Мой маленький. — Юнги успокаивается прижимая к себе Чи­мина. Он кажется и не был так сильно зол, скорее напуган. Напуган тем, что может потерять такого человека, как он. Сейчас обнимая его он, как будто заполнил пустоту в сердце, теперь все кусочки пазла на месте. — Что даже не обидишься? — кто бы что не говорил, а для Юнги он действительно маленький, по всем параметрам и Чимину это очень идёт. — Я ведь действительно маленький. Прости меня, Хён, я был растерян и зол. — говорит Чимин всхлипывая. — Отец сказал мне, что все что ты делаешь, это лишь твоя работа и никаких чувств здесь быть не может. — И ты… — Я растерялся ясно! Как мне было понять… — Чимин пытается выпутаться из объятий, фырчит и дерётся, но Мин перехватывает его ладошки подносит к своим губам. — Ну все, тише-тише. Я не злюсь, правда не злюсь. Мне лишь капельку обидно, что ты так просто решил разорвать со мной всё, даже не поговорив, но тебе прощается. — облегчённо выдыхая Юнги улыбается целуя холодные пальчики. Кто-то просто запутался, кто-то ещё действительно маленький и кто-то нуждается в том, кто откроет глаза и не даст уйти с верного пути. — Потому что я чудо и ты не можешь долго на меня обижаться? — спрашивает Пак растирая слезы по щекам. — Да, потому что ты чудо. — Мин целует его в полузакрытые веки и греет ладонями щеки. — И пожалуйста если в твоей голове возникнут подобные мысли, лучше выскажи все, как ты умеешь, красиво, с чувством и с сарказмом, насмешками. Говори со мной, я обожаю твой голос. Любимый голос успокаивает, он шепчет так чарующе и Чимин слушает, и будет слушать только его, потому что Мин Юнги чудесный и Пак ему верит. Верит его признанию, верит его тёплым чувствам и серьёзным намерениям. — Ты не знаешь, что говоришь. Ты пожалеешь об этом. — Никогда. — Мин трется своим носом о его вздыхая с облегчением и смотрит так влюблённо. — И я никогда не пожалею о том, что полюбил тебя. Давай вместе разберёмся с голосом нашего сердца? А сердце бьётся быстро, его удары согревают. Это удушающее чувство, когда не успеваешь дышать, когда лёгкие сжимаются, но то не после длительного бега, от любви, что растекается лавой по венам. — Хорошо. Юнги чувствует холодный кончик носа на своей шее, которые сменяются губами, даря несколько ласковых поцелуев-бабочек. Щекотно, и в животе щекочет также. — Всё, успокоился? — Да. Знаешь за этот день я растерял столько нервных клеток, до весны точно не восстановятся. — с усмешкой отвечает младший приподняв голову, наблюдая, как Юнги удивленно вскидывает брови. — До весны? А знаешь сколько седых волос получил я?! Ты сократил мне жизнь в двое, когда написал, что больше не хочешь меня видеть! Чимин усмехается поглаживая ванильные волосы старшего не замечая никаких седых волос. Но всё же приподнимается на мысочки и целует в лобик пытаясь загладить вину, хотя прекрасно понимает, что этого недостаточно. — Читал где-то, что улыбка продлевает жизнь, за счёт выделения эндорфина и положительных эмоций. Что ж, я постараюсь восполнить тебе утрату. Юнги счастливо улыбается, по настоящему искренне, что глаза наполняются слезами. — Буду рад. Чимин маленькими ладошками стирает слезы и шепчет «Прости», много-много раз, уже сбиваясь со счета. Боится, что если не скажет, задохнется. — Знаешь, у нас для кое чего ещё осталось время. Поедем? — беря за руку Мин игриво подмигивает. И о черт, Чимин смущается. Это уже слишком. — Затащишь меня в лес? — Почему в лес? — Ну мы много где побывали, леса в списке ещё не было, а я как-то ляпнул, что никогда не был в походе… Мин смеется сажая младшего в свою машину. — Ты такой дурачок. Нет, не в лес, но если успеем, тебе тоже должно понравится. Пристегивая себя и Чимина, Мин заводит машину прикидывая, как быстро они смогут доехать. — Если нет, то ты мне должен будешь французский поцелуй. — говорит Чимин после недолгого молчания, чем ошарашивает Юнги и тот резко тормозит, когда уже вроде бы выехал с обочины. — Почему французский? Мин краснеет, но Чи­мина это только забавляет. — Нет, ну у тебя точно альцгеймер. Я же говорил, что хочу попробовать все виды поцелуя. У меня даже список есть. — в доказательство, даже открывает вкладку на смартфоне и на несколько секунд показывает Юнги. Тот конечно ничего толком не увидел, но понял, что список и правда большой. — Этот на очереди. — Посмотрим. — сглотнув ком в горле, он взял себя в руки и нажал на педаль газа выезжая на дорогу. Уже сумерки, до заката всего каких двадцать минут. Перистые облака расплылись по небу тёмным шлейфом пряча последние лучики солнца. Дремавший всю дорогу Чимину потихоньку открывает глаза чувствуя, как его шатает, что свидетельствует о том, что они едут не по ровному шоссе. Неужели правда лес? — Это не то о чем ты подумал. — говорит Мин замечая, как замешкался Чимин потягиваясь в кресле. — Мы приехали. Вылезай. Всё ещё сонно хлопая глазами Чимин натягивает шапку на глаза и открывает дверь. Его встречает сильный прохладный ветер и он уже хочет залезть обратно, в тепло, где пахнет кофе и корицей, но замечает совершенно не знакомую местность и то, как крыши многоэтажек виднеются на против его глаз, а не выше, как обычно. Он ошарашенно подходит к Юнги, что уселся на капот машины и шумно выдыхает хватаясь за шапку, которую сносит ветер. Он не знает куда его завёз Мин, но здесь все кажется таким маленьким, а он таким гигантом, повелителем этого крошечного мира, что расстилается где то далеко под ногами. Многоэтажки окутаны облаками. Розовый, сиреневый, синий, все они перекликаются меж собой создавая пестрые волны. Где-то за ними заходит зимнее солнце. Краски становятся такими приятно холодными, что захватывает дух и тишина способствует звенящей атмосфере. Чимин в эстетическом восхищении. От эмоций он ступает ногой назад тут же попадая в объятья. — Я проиграл. По шкале восхищения, это граничит со звездопадом. — шепчет робко Пак автоматически укладывая ладони на руки старшего, что очень холодные, а его в перчатках. Он сжимает в руках каждый пальчик желая согреть и поворачивает голову, когда Мин пытается спрятать свой нос в его шарфе. А недавно кто-то кого-то упрекал, что так легко одевается. А сам! Но сейчас Пак не хочет спорить, не хочет язвить, ему хочется помолчать наслаждаясь лишь тихим шёпотом Мина куда-то в шею и за ушком. — Но, а я все равно хочу тебя поцеловать. — громче говорит Юнги и поворачивая голову младшего к себе за подбородок накрывает тёплые губы. Юнги ласкает так, как любит только Чимин, медленно, но уверенно, не спеша касается губ языком и стоит младшему приоткрыть рот, как Мин ловко углубляет поцелуй. Чимина немного ведёт от странных ощущений, то как Мин орудует своим языком у него во рту вызывает смешанные чувства, но спустя несколько секунд он входит во вкус повторяя его движения. Заоблачно-волшебное чувство накрывает с головой. Последние лучи солнца прикасаются к их изнеженно счастливым лицам, касаются лёгких улыбок и исчезают за горизонтом. Запечатляя воспоминания для вселенной.