Hungry For You

Маленький щеночек молча доедает свою еду, бегая глазами туда-сюда от одного пришедшего вампира к другому, будто те — какие-то странные необычные существа, которых он никогда раньше не видел. Хосок рад, что его щенок наконец осознал, что вампиров нужно бояться и остерегаться. Но омега не может притворяться, что не видит быстрых застенчивых взглядов Чонгука в сторону Тэхёна и как сам мужчина отвечает ему маленькой ухмылкой. Это почему-то заставляет его сердце биться быстрее. Два высоких вампира, пришедшие последними, первыми встают из-за стола и прощаются. Сокджин бросает на волков быстрый взгляд и хитро им улыбается, будто бы что-то заметил, и маленький щеночек между Чимином и Хосоком поспешно поворачивается к своей маме и тихо испуганно скулит. Хосок свирепо смотрит на Сокджина, Чимин присоединяется, и оба вампира, хитро ухмыляясь, покидают комнату. Чимин смотрит на Чонгука и, успокаивая, нежно поглаживает его по голове, но щеночек больше сосредоточен на тепле Хосока. У альфы в горле застревает рычание: он уже готов снова огрызаться с Юнги (Хосок заметил, что по какой-то причине его брат, кажется, отчаянно хочет перегрызть вампиру глотку, даже несмотря на то, что мужчина в большей степени молчит), но когда он почти начинает это делать, Чонгук застенчиво и тихо возвращается к еде, так что Чимин обращает всё своё внимание на щенка. Однако Чонгук довольно быстро заканчивает, потому что большую часть скушал раньше. — З-закончил… — тихонько бормочет Чонгук. Хосок улыбается и кивает ему в ответ, чувствуя, как сияет Чимин, смотря на ребёнка, и как два других вампира тоже не сводят с них глаз: его маленький щеночек крадёт сердца, даже почти ничего не говоря. И, как будто в подтверждение, только Чонгук заканчивает кушать — Юнги вдруг встаёт и переводит взгляд с щенка на Чимина: — Я иду в свой кабинет. Не создавай лишний шум. Чимин хмурится, в следующую же секунду показывая зубы: — Заткнись, мне плевать куда ты там идёшь. Вампир даже не вздрагивает, не вздыхает и не начинает спорить: лишь приказывает дворецкому убрать со стола и разворачивается ко всем спиной. Чимин машинально стонет, закатывает глаза и переводит взгляд обратно на Чонгука рядом с собой. Хосок смотрит на него с приподнятой бровью, а Тэхён посмеивается с другой стороны стола. Его брат действительно переворачивает любое действие Юнги, что Хосок, на самом деле, может понять, учитывая обстоятельства, в которых они здесь находятся, но, честно говоря, Юнги выглядит серьёзным человеком — он наверняка Глава этого дома. Если бы у вампира были какие-то двойные намерения насчёт Чимина или даже Хосока с Чонгуком, то он бы не ходил вокруг да около: он действительно кажется человеком действия. Чимин, судя по всему, не обратил на это никакого внимания. Несколько минут спустя Чимин заканчивает со своим ужином и наблюдает, как Хосок доедает свой. И вдруг дверь распахивается и в комнату врываются два здоровенных вампира и хватают блондина, а Хосок и Чонгук ахают от неожиданности и испуга. Маленький щеночек настолько пугается, что скулит и обнимает Хосока за талию так, будто тот может защитить его от любого зла в мире. Это происходит быстро и ужасающе; омега едва слышит, как один из вампиров проходит мимо, понюхав их. Чимин рычит, сжимая зубы, и пытается поцарапать существ острыми когтями. Мужчины невероятно сильные и пугают в такой же степени, в какой Чимин кажется маленьким рядом с ними. То есть очень. — Отпустите меня, блять, кровососы! В чём нахуй ваша проблема?! — Кажется, хён хочет, чтобы ты был рядом... как романтично, — с безопасного расстояния хихикает Тэхён. Чимин тут же переводит взгляд на Тэхёна, пока его тащат на выход, и в его глазах мгновенно вспыхивает пламя. — Я тебя нахуй живьём сожру, сука! Клянусь! Ёбаный… Хосок изо всех сил вновь прикрывает ушки Чонгука, мысленно проклиная брата за ругательства, но больше он ничего сделать не может. В данный момент всё, на что он способен — это просто смотреть. Естественно, будь он один, то попытался бы подбежать и помочь Чимину, может, даже сразиться с вампирами вместе с ним. Но сейчас его приоритетом является обнимание скулящего и дрожащего Чонгука. Хосок — мать, у него есть роль, которую он должен выполнять, есть тот, кого нужно кормить и о ком нужно заботиться. Он надеется, что Чимин достаточно сильный, чтобы сражаться с любым, кто идёт против него, надеется, что Чонгук — хорошая причина, чтобы сражаться. Хотя, зная Чимина, Хосок уверен, что брат убьёт любого, прежде чем этот любой хоть пальцем тронет его или Чонгука. Хотя… он не способен на многое, пока не находится рядом, так ведь? Хосок нежно гладит Чонгука по голове, тихонько целует и шепчет успокаивающее «шшш», пока дрожь щенка не сходит на нет. Вампир с другой стороны стола улыбается, медленно вставая, и возле него тут же появляется дворецкий, чтобы прибрать со стола. Тэхён ничего не говорит, лишь смотрит знающим взглядом и подходит к Хосоку. Омега хмурится ему, пока взгляд Тэхёна не падает на маленького щенка и его улыбка не становится более нежной, почти… На этот раз Хосок не вздрагивает: эта улыбка выглядит действительно искренней. — Пойдём купаться, щеночек? Чонгук высвобождает голову из хосоковых объятий, наконец признавая Тэхёна, и медленно кивает. Щеночек теперь заметно более расслабленный и успокоившийся, но его глаза всё ещё красные и опухшие от беззвучного плача. Те два вампира по-настоящему его испугали. Хосок озадачен, видя, что его сын относится к Тэхёну менее настароженно. Почему Чонгуку так комфортно в присутствии этого мужчины? Омега всё ещё взволнован, держа Чонгука рядом с собой и посматривая на вампира тяжёлым взглядом. Среди вервульфов есть предание: если щенок верит кому-то только из-за запаха, то это значит, что этому человеку действительно можно доверять. Будто нос щенков лучше улавливает угрозу, потому что всё ещё развивается и лишь учится распознавать запахи. Хосок не уверен, стоит ли ему верить в сказки своего вида. Тэхён идёт на выход из столовой, демонстративно оглядывается и ждёт, когда они подойдут. Как по команде, Хосок встаёт и подхватывает Чонгука на руки. Ребёнок подчиняется, хотя Хосок и чувствует исходящую от него энергию и движение всех его конечностей, буквально кричащее о плаксивом поведении. Его щеночек уже выспался чуть раньше, теперь вот набил животик и находится рядом с человеком, с которым чувствует себя наиболее защищённым, так что омега уже предвидит, как тяжело будет укладывать его спать после предстоящей ванны. Хосок же, с другой стороны, чувствует, что никакой сон не сможет избавить его от усталости: ему действительно нужна ванна, чтобы его мышцы расслабились. Омега стесняется это признавать, но ему на самом деле все эти годы не хватало тёплой воды. Они с Чимином разжигали костёр, чтобы подогреть еду, но у них заняло бы очень много времени, чтобы нагреть хотя бы половину воды от ёмкости ванны. Они подходят к Тэхёну, и вампир тут же двигается с места, бросая на них взгляды и ожидая, когда они последуют за ним. Они идут по жуткому коридору, настолько жуткому, насколько это вообще возможно. Это замок вампиров, холодный и ветреный, тихий и пустой… совершенно не дружелюбный к детям. Омега задаётся вопросами: как он может развлечь своего щенка, если здесь нет буквально ничего? Как Чонгук будет счастлив в подобном месте? Тэхён запрёт их в комнате? Без игрушек, еды и доступа к ванной комнате? Вздыхая, он следует за Тэхёном, пока тот не останавливается прямо напротив двери ванной, где они уже были чуть ранее. Вампир, судя по всему, и понятия не имеет о мыслях, проносящихся в голове Хосока прямо сейчас: он открывает дверь, и волк заглядывает в комнату, прежде чем войти, и быстро смотрит на нахмуренного Тэхёна, будто тот задаётся вопросом, что Хосок делает и что вообще происходит. — У меня нет детских вещей… — тихо говорит он, удивляя Хосока, пока берёт полотенца для волков и кладёт их на раковину. Тэхён включает воду, и он уверен, что вода обжигающе горячая. Он не чувствует её, наблюдая за испаряющимся в воздухе паром, и даже не вздрагивает, когда пальцы касаются жидкости. Его ледяные пальцы чувствуют лишь тепло чужого тела, — Тэхён знает это исключительно потому, что погладил кошку, когда был маленьким, — так что эта вода для него ничего не значит. Хосок аккуратно опускает Чонгука на пол, но щеночек хватается за его штанину и остаётся рядом. Он не сводит вдвойне любопытного взгляда со спины Тэхёна, будто там написаны ответы на всё на свете, и Хосок инстинктивно смотрит на вампира встревоженным взглядом. Как бы омега ни хотел ненавидеть своего похитителя, его материнские инстинкты сильны, и от вида того, как мужчина почти сжигает себя, у него внутри всё сжимается от боли. Вампир чувствует чужие взгляды и оборачивается. — Измерь температуру, — смотрит он на Хосока. — Я её не чувствую. Омега выглядит растерянным, смотря на чуть ли не кипящую воду, а бледная рука вампира, коснувшись её, даже не пострадала. Вампиры — это действительно что-то с чем-то. По крайней мере разум Хосока успокаивается, зная, что это Тэхёну не навредило. Хосок подходит ближе и приседает на один уровень с вампиром. Его рука даже не касается воды, а он уже чувствует насколько она обжигающе горячая. Он вздрагивает, тихо вдыхая, и Тэхён посмеивается: — Осторожнее, щеночек, у нас разная кожа. И Хосок хочет начать спорить, ведь это очевидно, но он не может себя заставить, видя, как почти что невинно хихикает вампир. Тэхён походит на ребёнка, — в маленьком, неуловимом смысле, — в том, как он использует слова и что делает, чтобы показать, насколько он подлый и вредный. И Хосок знает: он на самом деле такой. Но ещё у него есть что-то такое внутри... что-то человеческое; защитные инстинкты, срабатывающие каждый раз, когда рядом есть Чонгук. Хосоку хватило всего нескольких часов, чтобы увидеть это. Глаза Тэхёна говорят больше, чем что бы то ни было, и омега видит, как он смотрит на его ребёнка: будто бы Чонгук — редчайшее сокровище, которое он когда-либо встречал. Хосок согласен. Дети, безусловно, сокровище жизни, особенно Чонгук, чудом рождённый, — причина, по которой Хосок вообще нашёл силы, чтобы остаться в этом мире. Волк чувствует, как горят его щёки, и тут же начинает делать вид, будто проверяет воду: он не может позволить вампиру увидеть его лицо. Его бок снова горит под взглядом Тэхёна, но вампир быстро отвлекается на перемещающегося позади Хосока смущённого Чонгука. — Тебе понравилась еда? — ухмыляясь, спрашивает у него Тэхён. Маленький мальчик молчит несколько секунд, после чего медленно кивает, кусая губу и смотря в пол. — Хорошо… — вампир поднимается с корточек. — Оставайся здесь с мамой, я захвачу кое-что и вернусь. Чонгук внимательно кивает, даже если Тэхён обращался и к Хосоку тоже. Как только вампир покидает комнату, щеночек быстро перемещается к стоящему на коленях Хосоку. Ванна не огромная, но всё ещё достаточно большая, чтобы они оба в ней поместились. Чонгук смотрит на ванну и то, как движется в ней горячая вода, будто это какое-то чудо света. И это ударяет по Хосоку: то, что его сын никогда не видел ванну прежде. Сам омега тоже мало что видел в своей жизни, но в их с Чимином старом логове была одна. Хуже сделанная, но всё же ванна, в которой он мог поместиться и помыться. Любопытный щеночек тянет пальчик к воде, чтобы потрогать её, и Хосок тут же перехватывает его, потому что вода всё ещё дымится. Чонгук испуганно вздрагивает. — П-прости, мамочка. Хосок облегчённо вздыхает и улыбается, нежно поглаживая ребёнка по голове и поднося его пальчик достаточно близко к поверхности воды, чтобы Чонгук понял, что вода не годится для их температуры тела. Щеночек очень заинтересован: — Уа… горячо… Омега хихикает, включает холодную воду и смотрит, как наполняется ванна. Чонгук зачаровано стоит рядом. Когда ванна уже почти полная, они снова слышат скрип двери. Чонгук чуть ли не подпрыгивает, видимо, слишком увлёкшись рассматриванием воды и не почувствовавший запаха приближающегося Тэхёна. У того какая-то одежда в руке, и омега дёргает носом — так сильно от неё несёт вампиром. Оказывается, он принёс вещи и для Хосока, а также что-то вроде старых поношенных тапочек. Хосок не из тех, кто жалуется, да и он привык ходить босиком, так что факт того, что Тэхён помнит такие маленькие детали, — как то, что у него нет обуви, — заставляет его недоумевать. Чонгук тоже замечает, дёргает носиком и хмурится. Хосок немного прикусывает губу, чтобы не рассмеяться из-за реакции ребёнка на запах. Что на самом деле забавно, потому что он не реагирует на самого Тэхёна, но неосознанно делает это по отношению к его вещам. — Фу… мамочка, оно пахнет. Хосок больше не может сдерживаться и смеётся: настолько Чонгук милый и невинный, пытаясь говорить так тихо, как может. Но щеночек склонен забывать, что у вампиров такой же хороший слух, как и у оборотней. Тэхён выглядит удивлённым. — Хочешь сказать, я воняю? Глаза щенка расширяются, а щеки начинают гореть. — Н-нет, дяденька, н-не Вы, одежда… — Но это моя одежда, щеночек. Чонгук яростно краснеет и смотрит вниз на свои ножки, не зная, что ответить. Он мямлит смущённое «извините», но Тэхён только посмеивается в ответ и кладёт вещи на опущенную крышку унитаза. Омега с улыбкой и светящимися глазами смотрит на сына: Чонгук такой очаровательный и почтительный, даже после того, как его поймали с поличным. — Вот. Я принёс кое-что из своих вещей, которые должны тебе подойти, а для щенка я принёс… свои старые вещи, — Тэхён так тихо говорит последнюю часть, что Хосок его еле слышит. Хосок внимательно наблюдает за ним. Вампир кажется потерянным, смотря на одежду потускневшим взглядом, будто бы не видел её уже очень давно. Омега замечает, как быстро меняются эмоции в чужих глазах: Тэхён больше не весёлый и уж точно не счастливый. Он выглядит так, будто хочет сжечь эти вещи. Одежда, что вампир принёс для Чонгука — это старая пижама насыщенно-тёмного цвета. Она не выглядит очень уж тёплой, но у неё по крайней мере длинный рукав, так что Хосок благодарен, что Тэхён принёс вещи, помня про разницу их терморегуляции. — Теперь я оставлю вас… Я приду позже, чтобы проводить вас до комнаты, — и, даже не удостоив Чонгука очередной улыбкой, Тэхён выходит. Омега растерян и, он бы даже сказал, взволнован тем, чтобы надевать на сына эту одежду. Что бы она для вампира ни значила, она не хранит в себе хороших воспоминаний. Хосок родом из Стаи, которая верила в карму и плохую энергетику. Обычно волки окружены природой, а большая её часть вращается как раз-таки вокруг энергии. Для Хосока от этой одежды несёт плохой энергией, и он боится, что это может вызвать у Тэхёна дурные воспоминания, и впоследствии он пойдёт против его ребёнка. Хосоку не нравится эта мысль. Он снова трогает воду и, зная, что сейчас она хорошей температуры, слегка касается Чонгука. Щеночек машинально поднимает руки, ожидая маминых действий. Омега осторожно его раздевает и кладёт одежду на раковину — туда, где он может её видеть. Он нюхает вещи, немного надеясь, что Чонгук не слишком вспотел. Что ж. Волки по своей природе потные и полны запахов, чаще даже не плохих запахов, особенно Чонгук, который в большей степени пахнет как щенок, чем что-то ещё, и всё же в носу Хосока остаётся звонкое ощущение. Подняв энергичного щенка, который уже начал с интересом расплёскивать воду, Хосок опускает его в ванну и даёт первым насладиться теплом. Чонгук счастливо подпрыгивает в воде, теперь полностью мокрый и довольный из-за ощущения тёплой воды на своём теле. Хосок посмеивается, чувствуя, как сжимается его сердце при виде сына. Омега тоже начинает раздеваться, продолжая бросать обеспокоенные взгляды на одежду. У этой пижамы плохая энергетика… Хосоку это не нравится. С одним лишь полотенцем вокруг талии, — что, он признаёт, немного опасно, — Хосок открывает дверь, надеясь никого за ней не увидеть и уже готовясь звать Тэхёна. Но, к его удивлению, дверь охраняет пара вампиров. Вампиры смотрят лишь на его лицо, что успокаивает Хосока. Омега пытается сказать им «позовите Тэхёна», но некоторые слова он не может произнести, не звуча при этом невнятно или бессвязно, так что он разочарованно вздыхает. Вампиры не сводят с его лица холодного взгляда, пока один из них не пихает Хосока обратно в комнату, не говоря ни слова. Омега ахает: холодные руки существа коснулись его без предупреждения, заставив вздрогнуть. Он в замешательстве… они поняли его или просто проигнорировали? Чонгук в ужасе смотрит на него, будто бы на мгновение подумав, что Хосок уйдёт. Так что омега решает раздеться до конца и залезть в ванну прежде, чем Чонгук загрустит или снова испугается. Щеночек тут же устраивается между ног Хосока, позволяя маме позаботиться о его волосах и о нём самом. Выглядя расслабленным с закрытыми глазками, Чонгук чуть ли не пускает слюни каждый раз, когда Хосок почёсывает его за ушками. Омега, чего уж таить, немного завидует. Затем дверь открывается и в комнату со странным выражением лица врывается Тэхён. Он выглядит растерянным. — Что случилось? Хосок задыхается, смущённый своей наготой и ещё больше тем, что Тэхён определённо запечатлел его, принимающего ванну, в своей памяти, и Хосок не совсем понимает, что ему с этой информацией делать. Омега вздыхает, для начала указывая на дверь. Вампир ничего не говорит и молча закрывает её за собой. Затем Хосок со знающим взглядом указывает на детскую одежду. Тэхён изгибает бровь, явно не обрадовавшись, снова увидев пижаму. — Что? Разве ты не хочешь одежду для него? Чонгук застенчиво выглядывает из-за бортика ванны; его любопытный взгляд встречается с нахмуренным Тэхёна, и злость вампира инстинктивно немного уменьшается. Осознавая, что из его рта не выйдет ни одного понятного слова, Хосок касается сына в надежде, что их связь сработает должным образом. Быть может, Чонгук поймёт его беспокойство и скажет об этом Тэхёну. Щенок внимательно смотрит на Хосока, изо всех сил стараясь разобрать, что его мать пытается ему сказать. Всё, что Чонгук действительно может понять — это то, что одежда плохо пахнет. — Од-дежда… плохая… правильно, мамочка? — спрашивает сбитый с толку щеночек, потому что он чувствует настороженность Хосока, но не может осознать в чём её причина: он ещё слишком маленький, чтобы полностью понять связь. Омега вздыхает, нежно поглаживая Чонгука по голове. — Плохая? Хосок смотрит на Тэхёна с таким выражением на лице, будто говоря, что знает все его секреты, знает, что эта одежда — не обычная одежда. Вампир выглядит заинтересованным, прищуриваясь на изучающего его волка. — У оборотней нюх на энергетику, верно? — спрашивает он, и Хосок коротко кивает. Тэхён всё ещё смотрит на него, а потом ухмыляется: — Вау… ты никогда не перестанешь меня удивлять. Хосок на секунду теряется, а потом чувствует, как слегка теплеют его щеки от похвалы, если это вообще можно назвать похвалой. Вампир поворачивается к одежде, эмоции в его глазах сменяются как по щелчку пальцев, и он хватает вещи чуть ли не с болезненным выражением на лице. — Что же он тогда будет носить? Омега задумчиво смотрит на Чонгука. Он не имеет понятия. — Захочет ли щенок носить девчачью одежду? У меня есть розовая пижама, но она осталась после девочки, которая жила здесь раньше. Хосок вопросительно поднимает бровь, беззвучно спрашивая у Чонгука. Ему на самом деле всё равно девчачья одежда или мальчишечья, пока его сын одет и ему не холодно посреди наполненного вампирами замка. — Всё в порядке, дяденька… — пожимает щеночек плечами, не совсем понимая вопроса. — Раньше? Что с ней случилось? Вот, что кажется Чонгуку более интересным. Возможно, потому что он никогда не встречал кого-то своего возраста. Сердце Хосока сжимается: действительно ли он хочет, чтобы его ребёнок дружил с детьми-вампирами? А что, если они нападут на него, и укусят, и… — Она больше не щенок, — отвечает Тэхён с озорной ухмылкой, будто это самое забавное, что только может быть. Хосок смотрит на Чонгука в ожидании удивления, но тот только понимающе кивает. Омега уверен, что щеночек не понял ни слова из того, что сказал собеседник. Они оба всё ещё в воде, так что Хосок машинально начинает вновь потирать спинку Чонгука, будто Тэхёна здесь даже нет. Вампир воспринимает это как знак, чтобы покинуть комнату и отправиться за розовой пижамой. Когда он возвращается, Чонгук, уже без мыла или шампуня на голове, сидит лицом к Хосоку, моющему собственные волосы. Тэхён смотрит на него, и омега задыхается от стыда и смущения: запах шампуня забился в нос и притупил его обоняние, так что он не может точно сказать, когда вошёл Тэхён. Тот усмехается, кладёт вещи и переводит взгляд на маленького щенка, играющего с пеной на поверхности воды. Сердце вампира бьётся быстрее. В моменты как этот он думает, что прилагательные Джина не такие уж бесполезные. Они довольно милые, не так ли? Такие непорочные, невинные и тёплые. Тэхёну не очень близки эти понятия. Однако ему интересно наблюдать за связью волков. После того, как Тэхён снова выходит из комнаты, они быстро смывают остатки мыла и наслаждаются последними секундами тёплой воды перед тем, как та совсем остынет. Хосок вытаскивает Чонгука из ванны, насухо его вытирает и одевает в тёплые вещи. Щеночек немного скулит, и омега уже мысленно готовит себя к очень плаксивой ночи, что его ожидает, но, в конце концов, Чонгук выглядит вполне довольным пижамой. Он рассматривает розовый костюмчик, каждую деталь на нём, с завороженным выражением лица. Его глаза сияют счастьем и радостью. — Так красиво… вау… мне нравится розовый. Хосок хихикает, разворачивается и подсушивает волосы полотенцем, прежде чем схватить пижаму, что Тэхён принёс для него. Одежда воняет им, и каждый раз, когда Хосок немного её сжимает, создаётся впечатление, будто вампир находится в комнате вместе с ними. Хосок чувствует себя чудаковато, странное ощущение накрывает его с головой. Это неловко и слишком интимно, чтобы ему было комфортно. Запахи очень важны для оборотней, особенно когда омега надевает вещи другого мужчины-альфы. И даже если Тэхён вампир, ясно как день, что, будь он вервульфом, — определённо был бы альфой. Тем не менее, Хосок пытается воспринимать одежду Тэхёна так же, как одежду Юнги, что им дали в самом начале. Просто одежда. Омега не может не спорить с самим собой, что Тэхён — не Юнги, и что младший вампир кажется очень увлечённым и заинтересованным в нём: он защитил Хосока и его ребёнка, награждает непонятными взглядами и улыбками, — так что теперь Хосок чувствует, как горит, натягивая на себя его вещи. Нормально ли считать своего похитителя немного привлекательным? Добрым? Их поймали, чтобы питаться ими… но Тэхён также защитил его ребёнка, накормил его и позволил принять ванну. Тэхён настолько ужасный и просто хорош в манипулировании людьми, или Хосок должен считать, что вампир делает всё это из благих побуждений и дать ему свою кровь — это не так уж много по сравнению с тем, что предлагает ему Тэхён? Хосок до конца надевает пижаму, наблюдая, как счастливый Чонгук трогает пушистый розовый материал своей. И тогда омега решает, что никакое количество крови не сможет сравниться со счастьем его ребёнка, и если давать Тэхёну свою кровь означает, что Чонгук будет здесь в тепле и безопасности… может быть, тогда Хосок начнёт думать, что вся эта ситуация не так уж плоха. Но только может быть. Он снова подхватывает Чонгука на руки, положив полотенца в нужное место, — туда, где прислуга сможет забрать их, — и медленно открывает дверь. Два вампира всё ещё стоят прямо здесь, но они не сходят со своих позиций, пока Хосок выходит из ванной. Он начинает идти неохотно, медленно шагая и внимательно осматриваясь, и вампиры двигаются, чтобы последовать за ним. И тогда омега понимает, что Тэхёна здесь нет, хотя он и говорил, что будет, но, по крайней мере, эти два вампира сопроводят Хосока обратно к его комнате. Он так думает. Когда он добирается до комнаты, уже запомнив этот короткий путь «комната-столовая-ванная», охранники располагаются по обеим сторонам двери — так же, как они стояли возле ванной. Хосок не может отрицать, что его удивляет уровень доверия и преданности Тэхёна по отношению к этим мужчинам. Как и их верность ему. Омега заходит в комнату, закрывает за собой дверь и машинально подходит к кровати. Он чертовски устал. Он хочет как можно быстрее лечь спать рядом со своим ребёнком, свернувшись в гнезде. Хосок всё ещё чувствует, что его здесь быть не должно, что не должно быть и этого ощущения комфорта и расслабленности. Прямо сейчас он не может заставить себя верить хоть кому-то. Единственное, в чём он уверен: он наброситься на любого, кто посмеет тронуть Чонгука без его на то согласия. Когда он кладёт щенка на кровать, тот начинает скулить и хныкать. Хосок предвидел это. Омега награждает Чонгука суровым взглядом, получая в ответ очередную порцию нытья: — Н-но, мамочка… я не устал… я хочу играть, пожалуйста… Хосок отрицательно качает головой, мягко подталкивая Чонгука, чтобы тот скрылся под простынями, но щенок только больше скулит: — Пожалуйста, мамочка… я буду хорошим. Хосок совершает огромную ошибку, смотря в чонгуковы щенячьи глазки: его сердце пропускает удар. Как он может сказать «нет»? Омега фыркает, слышится приглушённое «ладно», и он перемещается к своей стороне кровати, чтобы лечь и отдохнуть. Он смотрит на сидящего на кровати щенка: неужели тому не холодно? Маленький волк возится вокруг настолько раздражающе, насколько вообще могут быть щенки, перетаскивая подушки по гнезду и складывая простыни снова и снова. Хосок сочувствует ему: у щенка действительно нет ничего, с чем можно было бы поиграть и развлечься. Неожиданно эта комната ощущается тюрьмой. И даже несмотря на то, что Хосок хотел бы составить компанию своему ребёнку, в глазах начинает жечь: они, наверное, уже совершенно красные и опухшие от того, как старательно он держит их открытыми. Но Чонгук постепенно становится всё более спокойным. Омега расслабляется, надеясь, что его ребёнок тоже устал и теперь с каждой секундой засыпает. А потом, даже не заметив этого, Хосок проваливается в сон, даже не убедившись, что Чонгук тоже спит. Щенок с интересом прикасается к лицу омеги, гладит его как фарфоровую куклу, и любой, кто увидел бы его сейчас, понял бы, насколько сильно он любит свою маму. Насколько сильно этот щенок равняется на него и, кажется, защищает — так же, как Хосок его самого. Чонгук чувствует расслабленность Хосока через связь, так что его автоматически накрывает тёплой волной. Если его мама счастлива — он счастлив. Если он счастлив — его мама становится счастливой. Вот, как это работает, и маленький щеночек гордо фыркает, укладываясь головой на подушку позади себя. Он смотрит на потолок: тот скучный, с тёмными пятнами по всей поверхности. Щенок не знает, что это такое, он знает лишь то, что в его логове были маленькие ящерки и паучки, а когда шёл дождь, вода иногда капала ему на лицо. Было мило, ему это нравилось. Здесь уже скучно. Чонгук не совсем уверен, что вообще произошло. Просто в один день они были в своём логове, а сейчас в замке, полном вампиров. Вампиры хотят их съесть? Чонгук скулит, и Хосок тут же неосознанно тянет к нему руку, почувствовав беспокойство своего ребёнка. Щенок недоумевает, что они здесь делают, но в своём маленьком щенячьем сердце он чувствует себя вполне довольным. Он видел, как мама и Чимми наконец кушают, и Чимми даже улыбался ему. Они выглядели хорошо и счастливо. По крайней мере в щенячьем сердце и разуме. Он всё ещё иногда чувствует волнение мамы, но тогда Чонгук заботиться о том, чтобы вызвать у неё улыбку. Чонгук снова счастливо вздыхает, решив закрыть глаза и надеясь, что к нему придёт мир сновидений. К сожалению, ничего не происходит. Он меняет позы множество раз, прежде чем снова сесть на кровати и задуматься, чем же он может заняться. Именно в этот момент слышится щелчок двери, и Чонгука накрывают его щенячьи инстинкты. Он прячется в руках Хосока, тихонько хныча. Дверь закрывается снова. Любопытство берёт верх, но прежде, чем Чонгук оборачивается, он нюхает воздух. И совсем расслабляется: это Тэхён. Чонгук думает, что он милый и очень симпатичный. Он всё ещё звучит как таинственный злодей, но чутьё щенка говорит, что этому вампиру можно доверять. Тэхён в комнате. Он сразу же смотрит на Чонгука, но ничего ему не говорит, только улыбается. Чонгук замечает что-то похожее на ошейник в его руках. Щенок надеется, что это игрушка. Вампир подходит к хосоковой стороне кровати, кладя принесённое ожерелье и смотря на мирно спящего оборотня. Вообще-то, он мог бы нацепить его прямо сейчас и покончить с этим, но Чонгук смотрел на него словно ястреб: внимательный, любопытный и заинтересованный тем, чем бы ни занимался сейчас Тэхён. Так что вампир думает, что можно сделать это и завтра. Его взгляд снова падает на омегу, и в каком-то смысле он чувствует, как сжимается его сердце от одной лишь мысли, чтобы надеть ожерелье на него силой. Тэхён понимает, что ему нравятся чужие смех и улыбки больше, чем хмурые предупреждающие взгляды. Как хищник, Тэхён не может осознать эти новые появившиеся эмоции, так что просто отмахивается от них. Щенок внимательно следит за ним, не отрывая глаз ни от единого мускула на лице вампира. Тэхён, конечно же, замечает настойчивый взгляд. — Ты голоден? — спрашивает он, больше не в силах игнорировать маленького мальчика. Чонгук выглядит немного обеспокоенным, но всё же застенчиво качает головой. Тэхён улыбается ему, и щеночек с любопытством смотрит на него своими оленьими глазами. Такое чувство, будто улыбка вампира — какое-то восьмое чудо света. — Ты не устал? Чонгук вновь качает головой, смотря вниз на свои ножки так, будто ему неловко. Тэхён замечает, как щенок сжимает руки на груди, словно хочет за что-то ухватиться, но ухватиться не за что и он цепляется за собственные руки. Тэхён находит такое поведение странным: дети-оборотни определённо отличаются от детей-вампиров. Они кажутся теплее, добрее, застенчивее и более понимающими. Любопытные глаза и уши Чонгука внимают всему, что говорит ему мамочка, пусть в данном случае лишь через связь, но он, тем не менее, слушается с самой большой улыбкой на губах, всегда стремясь понять Хосока и быть рядом с ним. Вампиры не совсем такие, скорее даже наоборот. Вампиры холодные с самой первой секунды начала их жизни. Существует лишь один раз, когда их плач терпят — день их рождения. Будто они рождаются с пособием в своих головах, говорящим, что плач — это показатель слабости, и они больше никогда не должны этого делать. С пособием, что заставляет их инстинктивно отдаляться от родителей, ища независимости. У Тэхёна было так же: он был немного растерян тем фактом, что его родители отталкивали его. Но он помнит, как плакал, когда ему было всего около двух лет. Он плакал, потому что незнакомец вошёл в их дом и пытался сжечь его огнём на палке, обзывая всевозможными словами, а малыш чувствовал бессилие, одиночество и испуг. Очевидно, лучшее, что он мог сделать — заплакать и побежать к своей маме, верно? Нет. Заплаканный, он прибежал к матери, но та посмотрела на него самым недовольным взглядом из возможных. После этого она игнорировала его на протяжении месяца, скинув Тэхёна на руки другим старшим вампирам, которые научили его всему: этикету, тренировкам и убийствам, но они не научили его тому, как нужно играть. Позже ему сказали, что вампиры не должны искать убежища и безопасности — независимо от возраста они сами должны быть угрозой. Тэхён всё ещё не понимает. После того случая он, на самом деле, больше никогда не плакал: от страха или чистой ненависти — он не знает. Иначе говоря, это странно, но, честно сказать, Тэхён не помнит, чтобы вообще что-то после тех дней чувствовал. Дни превратились в года, а года — в века. На протяжении всего этого времени было лишь одно знакомое ему чувство — гнев. Гнев и опустошённость. Вот, что он чувствовал большую часть времени. Также он был очень голоден, но это привычная вещь. По крайней мере это то, во что он поверил: его голод ненасытен, а он сам никогда не сможет быть в полной степени удовлетворён. И всё же… с тех пор, как он наконец поймал оборотня, который играет с его чувствами, он ощущает удовлетворение. И вид обнимающего самого себя маленького щенка вызывает в его голове короткое замыкание. Его инстинкты работают быстрее, чем когда-либо мог разум, и Тэхён не уверен почему. Очевидно, его тело не было создано, чтобы вырабатывать тепло или чувствовать тепло другого существа, так почему же этот щенок заставляет его сердце сжиматься? Почему этот волчонок действует на него так, как ни один другой ребёнок вампира? Потому что он теплее? Потому что Чонгук смотрит на него со звёздами в глазах? Или потому что Тэхён окружён пустыми оболочками, а эта маленькая жизнь каким-то образом принесла что-то новое в его серую жизнь? — У тебя… были какие-нибудь игрушки? Чтобы играть? Чонгук заметно оживляется, кивая головой: — Я-я играю с листьями… белками! Очень весело… здесь нет… пусто. Тэхён обводит комнату взглядом. Что ж, щенок прав. Эта комната, в которую он поместил Хосока (а теперь и вместе с Чонгуком), до этого была заброшена, потому что Тэхён рассчитывал, что Хосок останется его добычей. А потом глаза омеги засияли так сильно, как Тэхён ни у кого прежде не видел, и в итоге он утонул в этих чёртовых щенячьих глазах. Он чувствует себя немного не в своей тарелке, зная, что Чимин находится в комнате Юнги, и размышляя, стоит ли ему сделать то же с Хосоком. Что-то в нём хочет это сделать: закрыть там этих двоих и каким-то образом защитить от чего-то, но его комната… интимная. К тому моменту Хосок уже не будет добычей. Тэхён красив, он знает это, потому что вампиры — существа, которые должны играть чужими умами и сердцами как на струнах. Но Хосок тоже красивый, раз уж Тэхён положил на него глаз ещё в лесу, зная, что омега — именно то, что он хотел. Но волк что-то в нём изменил. Тэхён чувствует, как впервые слегка бьётся его холодное сердце. Когда он увидел другого вампира, угрожающего Хосоку и его сыну, что-то внутри просто щёлкнуло. Ему даже не пришлось думать дважды, чтобы понять: он убил бы того мужчину, если бы тот хотя бы посмотрел в их сторону. Потому что Хосок и Чонгук его добыча? Или потому что он увидел в Хосоке что-то другое? Что-то, что может понять лишь его чутьё? Тэхён хотел бы вложить смысл в такие простые действия, как эти, но он не очень хорошо обращается со словами. Все учили его, как нужно драться и правильно держать вилку, но никто не сказал ему, как выразить себя и заботиться о других. Так что у Тэхёна некоторые трудности с осознанием разницы между хорошим и плохим, между добром и злом. — Я могу попробовать поискать что-нибудь для тебя… Что ты хочешь? Маленький щенок упирает ручки в бока, медленно и осторожно подползая к краю кровати. Сердцебиение Тэхёна снова учащается: Чонгук слишком очарователен. — Хммм… что угодно, не знаю… но белки милые. — Боюсь, что у нас нет белок, — хихикает Тэхён. Чонгук выглядит расстроенным, надув губки и задумчиво смотря в пол. И тогда Тэхён вспоминает, что в замке есть несколько оставленных игрушек. Дети вампиров редко прикасаются к ним: в последний раз такое было, наверное, лет тридцать назад. Совершенно новые игрушки лежат в коробке и собирают пыль в закрытой комнате. Вампир немного раздумывает над этим, прежде чем двинуться в сторону двери, решив что-нибудь принести. — Д-дяденька? Когда Тэхён уже закрывает дверь, его глаза натыкаются на обеспокоенное лицо Чонгука. Щенок выглядит растерянным и напуганным, словно сделал что-то, что расстроило Тэхёна. Вампир даже не заметил изменившуюся в воздухе атмосферу. — Я хочу принести кое-что для тебя, оставайся здесь. Чонгук с опаской кивает в ответ, поглядывая на всё ещё спящего Хосока. Вампир замечает, насколько встревоженным выглядит щенок, будто он боится остаться один. Что наталкивает Тэхёна на мысль: не должен ли Чонгук боятся его сильнее? — Я вернусь, — пытается успокоить его Тэхён. Щенок лишь смотрит на него испуганными глазами и молча кивает. Тэхён закрывает дверь, чувствуя, как его сердце странным образом сжимается. Почему этот щенок заставляет его чувствовать такое тепло? И почему вампир инстинктивно почти побежал к коробке игрушек, чтобы вернуться к обоим волкам как можно быстрее? Тэхён идёт по коридору, пока не сталкивается с комнатой лицом к лицу. Он входит в наполненное пылью и на удивление не запертое помещение и передёргивает носом. Что ж, если в его носу зудит, то, очевидно, волкам будет ещё хуже. Вампир быстро протирает игрушки, и, когда он берёт несколько из них, пыль разлетается повсюду. Он встаёт с корточек, на которые даже не помнит чтобы садился, и отряхивает свою одежду. В комнате темно, и лишь немного лунного света падает через окно. Тэхён уже разворачивается, собираясь уходить, когда что-то попадается ему на глаза. Розовый кролик, всё ещё с этикеткой, сидящий прямо в углу. Тело Тэхёна двигается само по себе, выпуская из рук всё, что он держит, и быстро хватает плюшевую игрушку… Он пялится на неё. Издалека может показаться, что он мысленно разговаривает с кроликом, но на деле Тэхён просто растерян. Тэхён не из тех, кто запоминает каждую игрушку здесь, но он абсолютно точно не помнит конкретно эту. Розового кролика запомнил бы любой. Вампир хмурится, но в его голове снова щёлкает, и в ту же секунду он выходит за дверь. Он всё-таки захватил две другие игрушки просто на всякий случай, но что-то подсказывает ему, что Чонгуку полюбится именно этот плюшевый заяц. Как будто… всё это время он сидел там и ждал. Когда Тэхён был маленьким, у него не было времени, чтобы к чему-то привязаться. Ни к игрушкам, ни к рисункам, ни к письмам — ни к чему. Он даже не помнит, чтобы у него были друзья. В мире вампиров у тебя нет друзей, у тебя есть «союзники». Вот, чему его учили. Хотя Юнги кажется кем-то большим, чем просто союзником, даже кем-то более близким, чем просто другом. Тэхён видит в нём лидера, брата и наставника. Он верит в него, он доверяет ему. Юнги многому его научил, например, быть более спокойным, чем Тэхён привык. Юнги также научил его, что значит принадлежать к какому-то месту и, в каком-то смысле, какого это — иметь стаю... По дороге в комнату Тэхён нюхает плюшевую игрушку. К счастью, она не воняет пылью или плесенью, но от неё явно чувствуется старый запах. Чутьё подсказывает немедленно её постирать, но в то же время он хочет показать щенку, что у него есть. Он тихо открывает дверь, надеясь не разбудить Хосока, и, конечно же, Чонгук спокойно сидит на кровати и наблюдает за спящей матерью, ожидая Тэхёна. Его взгляд перемещается сразу же, когда он слышит вампира и чувствует его запах. Щенок выглядит облегчённо, и Тэхён уверен, что, будь у него хвост, он бы им завилял. Взгляд ребёнка падает на розового кролика. — Д-для меня? — он указывает на себя практически в неверии, смотря на игрушку. — Да, щеночек, для тебя, — кивает Тэхён. Вампир подходит к кровати и даёт кролика Чонгуку. Но, как только щеночек сталкивается с ним носом, он морщится и чихает. Тэхён забирает кролика обратно. — Сначала мне нужно его постирать. В нём много пыли… но что думаешь, м? — Мне нравится! — ярко и счастливо улыбается щенок. — Розовый кролик! Мне нравятся кролики, они милые. Вампир улыбается вместе с ним, чувствуя тепло от реакции щенка. Волки должны есть кроликов, а не считать, что они милые. С этой мыслью в голове Тэхён хихикает и показывает Чонгуку другие принесённые игрушки. Глаза щенка с любопытством следят за каждым его движением, внимая каждому слову Тэхёна, пытаясь всё понять. Он не совсем понимает что такое мяч, говоря, что он выглядит как «мягкий камень», а на несколько маленьких машинок говорит «большие муравьи с крутящимися штуками». Тэхён, не уверенный, что на это ответить, только кивает и соглашается. Вампир не чувствует на себе пристального взгляда Хосока, но омега просыпается во время одного из чонгуковых маленьких «вау». Запах щенка становится очень похож на запах корицы, когда он в восторге, так что очевидно, что Хосок проснулся с этим стойким запахом, зудящим в носу. Он наблюдает, как его щеночек играет с вампиром так, будто они лучшие друзья, будто они уже знакомы какое-то время. Также волк замечает, что Тэхён каким-то образом потеплел к нему достаточно сильно для того, чтобы принести его сыну что-то, с чем можно поиграть. Его желудок переворачивается: и в хорошем, и в плохом смыслах. На какой-то момент кажется, что у Чонгука появилась мужская фигура, с которой можно взаимодействовать, другой мужчина-альфа, у которого можно учиться и с кого брать пример помимо Чимина. Но, с другой стороны, Хосок никогда не планировал, чтобы его ребёнок дружил с вампиром, который их похитил. Тем не менее, яркая улыбка Чонгука освещает всю комнату, и Хосок вспоминает старое предание из своего города… Неужели у щенков действительно хорошее чутьё, когда речь заходит о доверии другим?