Граффити

Припарковавшись возле нужной многоэтажки, Эдди заглушает мотор, но из машины не выходит. Срываться из дома в начале десятого было глупо, но стены давили, тишина действовала на нервы, а черная дыра в душе разрасталась с чудовищной скоростью. Вот Эдди и сбежал, то ли от непривычной звенящей тишины в доме, Кристофер как назло остался ночевать у тети, то ли от разъедающего не хуже серной кислоты одиночества. Было бы проще окажись элитная высотка целью незапланированного путешествия по ночному Лос-Анджелесу самого начала, а не конечной остановкой, после того, как Диаз в очередной раз нарушил обещание. Данное не себе любимому, а той в чью сторону Эдди и смотреть не должен. Казалось бы, что может быть проще — заведи мотор, нажми на газ и вали, куда глаза глядят. Город огромный можно всю ночь напролет колесить по залитым неоном улицам слушая полюбившиеся композиции на всю громкость, тихо подпевать, а может, и срывать к чертям голос таким не хитрым образом выпуская пар. А если во время поездки поехать вдоль набережной, то обязательно нужно открыть в машине окна дабы океанский бриз прочистил голову, а заодно и легкие. А еще можно придумать и сделать миллион вещей, но Эдди поддается порыву, хватает с заднего сидения рюкзак и спешит, как можно скорее оказаться на свежем воздухе. Твердым, как никогда уверенным шагом пожарный преодолевает расстояние от парковки до нужного ему входа в здание. В холле пусто, но это не значит, что его визит остался незамеченным постом охраны. Скорее всего, дежурный уже прогнал его помятую физиономию по всевозможным базам данных, и только убедившись, что некий Эдмундо Диаз не числится в списке особо опасных соизволил дать допуск на посещение верхних этажей. Раньше Эдди никогда не задумывался, откуда у молодой девушки деньги на такого рода недвижимость. Он и о самой владелице апартаментов лишний раз не вспоминал. Канна Миллер всегда была для Диаза просто крестницей капитана, не более. Кареглазая брюнетка определенно была частью семьи сто восемнадцатой, но при этом она всегда умело держала дистанцию, как бы говоря всем, что вы можете на меня рассчитывать, я помогу, чем смогу, но при этом не надо лезть в мою жизнь, я не хочу к вам привязываться. И первое время это работало. Но чем больше девушка помогала ребятам из команды Бобби в решение проблем не связанных напрямую с ее профессиональной деятельностью, тем быстрее размывались установленные ею границы. Оказавшись на нужном этаже, Эдди пытается вспомнить в каком именно направлении следует идти дальше. Пожарный был здесь всего один раз, честно проводил девушку до двери и свалил раньше, чем она успела пригласить его зайти на чашечку кофе. Тогда это казалось правильно. Сейчас же Эдди уверен в неправильности своего поступка, но, тем не менее, без особых проблем находит нужную дверь. Он даже оправдание своему позднему визиту к Канне придумал и не важно, что рюкзак с баллончиками аэрозольной краски, который Сет умудрился забыть в комнате Криса можно спокойно вернуть владельцу утром. Зачем откладывать на завтра то, что можно легко сделать сегодня. Три коротких удара костяшками пальцев правой руки по отполированной до блеска входной двери, тяжелый, болезненный вздох и минутное ничего. Эдди просто пялится на дверь, не решаясь вновь постучать, сжимает в левой руке лямки рюкзака пытаясь убедить себя, что теперь это совершенно точно не судьба. Знак свыше, мать его. Нужно забыть дорогу к престижной высотке в центре и довольствоваться тем, что он уже имеет. Диаз почти готов уйти, смириться с неизбежным и, не кривя душой порадоваться за друга, который рано или поздно должен выйти из френдзоны. Вот только входная дверь открывается, и давать заднюю оказывается поздно. — Привет. Сет дома? — Эдди натянуто улыбается, встречается взглядом с невероятно теплыми карими и понимает, что пропал. Ему определенно не нужно было приезжать. — Привет. Нет, он остался у друга корпеть над проектом по истории, — усмехается девушка, отходя от двери в сторону, дабы впустить нежданного гостя в квартиру. — Но если он тебе срочно нужен, то… — Нет, вовсе нет, — Диаз перебивает брюнетку на полуслове, колеблется, но в итоге переступает порог элитной недвижимости. — Не волнуйся, Сет просто забыл у нас рюкзак, вот я и решил завести. — Не знала, что Сет был сегодня у вас, — задумчиво произносит девушка, закрывая за пожарным дверь на ключ. Ловушка захлопнулась. — Да не стой ты в дверях, проходи, чувствуй себя как дома. Я закину рюкзак в комнату Сета, а ты пока располагайся, — кареглазая забирает из рук Эдди рюкзак, случайное, определенно ничего не значащее прикосновение оставляет невидимый глазу ожог на пальцах пожарного, он не произвольно отдергивает руку. Миллер делает вид, что не заметила странной реакции Диаза, спешно направляется к стеклянной лестнице, ведущей на второй этаж, где, судя по всему, располагается не только комната Купера, но и хозяйская спальня. Эдди же разувается и проходит в огромную гостиную совмещенную с кухней. Оглядывается, понимая, что чувствовать себя как дома у него явно не получится. Просто потому что их с Крисом небольшой, но невероятно дорогой сердцу дом, и рядом никогда не стоял с апартаментами со страниц глянцевых журналов. Минимализм в бежевых тонах именно такой заголовок подошел бы к фотогиду для этой невероятно просторной и к удивлению Эдди уютной квартиры. — Квартира принадлежит родителям, к сожалению, на мою зарплату агента ФБР такую жилплощадь не приобрести. А жаль, вид из окон потрясающий. И не парься, у меня бы тоже возник вопрос, откуда у нее на это все деньги. Кстати, а как Сет оказался у вас? — интересуется кареглазая, не спеша спускаясь вниз по лестнице. — Карла застряла в пробке и не смогла вовремя забрать Криса из школы, а Сет не только доставил его домой, но и дождался Карлу. Чем очень меня выручил, — произносит Эдди не сводя глаз с Миллер. Такая домашняя в старой растянутой футболке явно с мужского плеча и коротких шортах, но при этом невероятно соблазнительная. Запретная. — Даже не хочу знать, по какой причине Сет оказался возле школы Криса, — брюнетка поджимает губы и едва заметно качает головой, останавливается на последней ступеньке и, окинув Эдди внимательным взглядом интересуется: — Ты ужинал? — В любом случае он мне очень помог. — И это чистая правда, подопечный кареглазой, конечно не идеален, как и любой подросток, парень своенравен, упрям и бывает, не следит за языком, но при этом на него всегда можно положиться. — Сэндвич ведь считается? — уточняет Диаз, следуя за Канной к кухонному острову. — Сету нравится Кристофер. — Миллер тепло улыбается, заправляет все еще влажные после душа локоны за ухо и смотря Эдди прямо в глаза не спрашивает, а утверждает: — Но ты ведь здесь на из-за забытых баллончиков с краской, ведь так? И не смотри на меня так. Ты же не думаешь, что я не знаю, что в свободное от учебы и тренировок время Сет занимается граффити, — не без усмешки в голосе произносит девушка, доставая из духовки форму для запекания. — Все жду, когда он попадется копам с поличным, и я смогу с чистой совестью впаять ему месяц уборки квартиры за то, что попался. Надеюсь, ты не имеешь ничего против домашней лазаньи? — как бы, между прочим, уточняет брюнетка, демонстрируя не евшему целый день мужчине румяную сырную корочку на лазанье. — Так ты не имеешь ничего против его увлечения? — Диаз устраивается на высоком стуле, подается чуть вперед, чтобы поставить локти на столешницу, но из-за резкой боли в ребрах мгновенно выпрямляется. — Он хорошо учиться, занимается спортом, обходит стороной плохие компании и совершенно точно не употребляет никакой химии, — не без гордости за подопечного перечисляет Канна, внимательно следя за тем как Эдди делает глубокий вдох, дабы показать Миллер, что с ним все в порядке. — Так что да я совершенно не против его способа снимать стресс. Кто-то бегает, кто-то дерется, а кто-то рисует. — А как ты снимаешь стресс? — интересуется Диаз вовсе не для поддержания разговора, а потому что ему действительно интересно. — Готовлю или драю квартиру, так сказать совмещаю приятное с полезным. Пиво или чего покрепче? — брюнетка ставит перед пожарным тарелку с лазаньей, которую готовила себе на ужин, достает из холодильника миску с салатом, бутылку вина для себя и пиво для гостя. — Я так хреново выгляжу? — Честно? — Эдди кивает. — Да. Тяжелая смена? — Тяжелая, это мягко сказано. — И ты пришел ко мне? — девушка протягивает парню бутылку пива, а сама возвращается к холодильнику, дабы отыскать в недрах морозилки пакет со льдом. — Я думала, мы договорились. Ты обещал, что завяжешь с боями. — Это… — Не то о чем я подумала, угадала? К врачу ты ясное дело не обращался… — Канна кидает пакет со льдом на стол, наливает себе в бокал красное полусладкое и, пожелав приятного аппетита, демонстративно выходит на балкон в гостиной. Следующие пятнадцать минут они проводят в тишине. Эдди за обе щеки уплетает приготовленный пускай и не специально для него ужин, а Канна пытается затушить пожар в душе при помощи вина и открывающихся видов на ночной город. Раньше это помогало. Девушка вообще любит высоту, ветер в волосах и ночное небо над головой. Бывало в Нью-Йорке после особо тяжелых дней, она могла просидеть всю ночь на балконе тупо пялясь в звездное небо и после этого ей действительно становилось легче. Черное в белое, конечно, не превращалось, но дышать полной грудью было в разы проще. В Лос-Анджелесе посиделок до утра под звездным небом еще не было, даже не смотря на то, что в ее жизни появился Эван Бакли. Возможно, подпусти девушка Бака к себе ближе чем на расстояние вытянутой руки, то ночей на свежем воздухе в ее жизни заметно прибавилось бы, но Канна девочка умная, она учиться на своих ошибках, она больше не будет впускать в свою жизнь людей, которые могут исчезнуть из нее по щелчку пальцев. По крайней мере, раньше так и было, но с Эдди явно что-то пошло не по плану. Миллер и сама не знает, в какой момент ей стало не все равно, что происходит в его жизни. И если поначалу это можно было списать на простое любопытство, Эдди бывший военный, а у Миллер всегда был пунктик на этот счет. Отец девушки в свое время служил в спецназе и Канна до сих пор помнит каждую нашивку на его военной форме. А сейчас, спустя время и не один совместный визит к Баку в больницу ее вдруг стала задевать беспечность Диаза. Как будто мало того, что он каждую смену рискует жизнью, спасая тех, кто попал в беду. И если к работе пожарного у Канны претензий нет да и быть не может по определению, каждый сам выбирает свой путь, то хождение по краю вне работы, вдруг ни с того ни с сего стало напрягать девушку. Гребаное цунами, которое в реальной жизни прошло мимо Миллер стороной все равно задело ее, перевернув всю ею жизнь с ног на голову. А как вернуть все на привычные места Канна не знает, хотя искренне верит, что просто еще не придумала, как это можно провернуть. Вернувшись на кухню дабы налить себе еще вина, девушка застает Диаза за мытьем посуды. Не мужчина, а мечта. Они встречаются взглядами, когда Эдди выключив воду, тянется за полотенцем. И неожиданно даже для самой себя Миллер переходит запретную черту. — Знаешь, я могу отличить старые гематомы от новых. — Канна оказывается непростительно близко, смотрит с вызовом и не получив совершенно никакого отпора не спрашивая разрешения начинает расстегивать темно синюю рубашку пожарного. И то, что предстает ее глазам, мягко говоря, ее не радует. Бордовых отметин на ребрах мужчины непростительно много. — Так нельзя, Эдди. Все это плохо для тебя кончится, — еле слышно произносит кареглазая, невесомо проводя по кровоподтекам кончиками пальцев. — Знаю. — Эдди шумно втягивает в легкие воздух, смотрит на девушку сверху вниз, думая о том, что если сейчас же не уйдет, то, скорее всего, потеряет лучшего друга раз и навсегда. Предательство простить трудно, практически невозможно. А то что собирается сделать Диаз, определенно можно расценивать, как нож в спину. Но при этом стоит Миллер увеличить дистанцию, чтобы достать очередной пакет со льдом, как Эдди сам сокращает возникшее между ними расстояние до минимума. — Тогда какого черта ты продолжаешь драться вместо того чтобы сходить на прием к психологу. В этом нет ничего постыдного, нам всем время от времени нужна помощь. Физическая боль не затянет раны в душе, поверь, я знаю, о чем говорю. — Я хочу тебя поцеловать. — Видимо тебе не хило прилетело по голове… — Возможно, — согласно кивает Диаз и вдруг накрывает губы Канны нежным, почти невесомым поцелуем. — Эдди… — изумленно выдыхает кареглазая, вцепившись в плечи пожарного, пакет со льдом оказывается на полу. Миллер вглядывается в полыхающие огнем карие, понимая, что все теперь зависит только от нее. Эдди свой ход сделал.