***
Десять лет спустя — Гарри! Эй, Гарри! Проснись, старина! Гарри резко разлепил веки и выпрямился в постели, запутавшись в одеяле. Ничто из того, что он только что видел, не было правдой, он не был во власти Волдеморта, не было никакого зеленого света, это был лишь дурной сон… Он лежал в своей постели, в грифиндорской башне, и, судя по свету, проникавшему в комнату через окна, было уже утро. Еще одно утро в Хогвартсе. — Ты в порядке? — спросил Рон, явно пытаясь скрыть свое беспокойство. — Конечно, я в порядке, — раздраженно ответил Гарри, скорее злясь на собственные дрожащие руки, чем на заботу своего лучшего друга. — Это был всего лишь кошмар. — Уже третий на этой неделе, — заметил Рон, садясь на кровать рядом с ним. Да. И это становилось странным. Но что это могло означать? — Может, тебе стоит поговорить об этом с Сириусом, — предложил Рон, пока Гарри искал очки на тумбочке. — О, нет! — возразил Гарри. — После того, что случилось в прошлом году, можешь быть уверен, он примет это за предлог, чтобы забрать меня домой. — Дамблдор? — Это всего лишь кошмары, Рон. Они всем снятся. — Да, но все же… Если это было… Что-то другое? — Что? — Ну, знаешь… Ты все-таки столкнулся с… Гарри старался справиться со страхом, внезапно сдавившим его горло. Ему не нужно было напоминать об этом: о сражении с Квирреллом и открытии его ужасной тайны, о том, что пробудило старые ужасы, которые Гарри тщательно скрывал глубоко внутри себя. Ему повезло, что он еще выжил. В том, что ему снились кошмары, не было ничего удивительного! — Да, и это было не в первый раз… — мрачно пробормотал он. — Вот именно! — воскликнул Рон. — Это после того раза! — Не надо напоминать мне об этом, — отрезал Гарри. Он жил с этой угрозой над головой столько, сколько себя помнил. Сириус никогда не скрывал от него, что Волдеморт может вернуться, что он не будет в безопасности, пока Орден Феникса не отыщет последний крестраж… Но до прошлого года он всегда чувствовал себя в полной безопасности, уверенный, что крестный отец защитит его, как и всегда. Вот только Волдеморту все-таки удалось пробиться к нему, в самое сердце Хогвартса. — Все и так слишком волнуются, и я не хочу добавлять к этому еще парочку проблем, — заключил он. — И у Дамблдора наверняка есть другие дела, кроме как держать меня за руку во сне. — Но ты должен поставить кого-то в известность, — настаивал Рон. — Тогда скажи Люпину! — Я подумаю об этом, — коротко ответил Гарри. — Мы опаздываем… Оба друга молча закончили собираться. Это был всего лишь кошмар, повторял себе Гарри. Плохое воспоминание, хотя он и не помнил его толком — тогда он был слишком мал… Сириус часто рассказывал ему о событиях десятилетней давности, когда один из крестражей Волдеморта проснулся и попытался убить Гарри еще раз. Сириус был убежден, что его крестник должен точно знать, на что способен этот монстр. И хотя узнавать эту правду было довольно тяжело, облегчением было осознавать, что так много людей объединилось, чтобы он, Гарри, был в безопасности. Он старался стереть последние образы своего сна, которые все еще всплывали в его сознании, не в силах сдержать тоску, сжимавшую его грудь. Потому что это был не просто сон. В нем смешалась изрядная доля его воспоминаний: зеленые молнии, неведомая вселенная, в которой он словно растворился, ужасное чувство потери… И злоба. Но он не хотел тревожить Рона. Возможно, он все же расскажет об этом Ремусу…***
Гермиона ждала их в гостиной, погруженная в свой учебник по Зельям. Эта простая картина напомнила Гарри, что ему придется столкнуться с куда более реальными трудностями: Снейп хоть и не был Волдемортом, но он прекрасно умел портить ему жизнь! — Еще даже нет восьми, а она уже читает эту проклятую книгу! — проворчал Рон. — М-м? И тебе доброе утро, Рон, — ответила девушка, сухо захлопнув учебник. — Гарри, ты ужасно выглядишь. — Ничего страшного, — возразил Гарри. — Невилл сказал мне, что ты плохо спал… — Все в порядке! — отрезал Гарри. — Можно, пожалуйста, не тратить столько времени на обсуждения моих проблем со сном? — Как хочешь, — ответила Гермиона, пожав плечами. — Но ты должен рассказать кому-нибудь об этом… — Именно так я ему и сказал! — отозвался Рон. Гарри развернулся и направился прочь из гостиной. Если бы они только знали, как тяжела была их забота! — Это твои друзья, они просто беспокоятся за тебя… — проговорил он, выходя из тайного прохода. — Ты должен обратить свою злость на Волдеморта, а не на них… К тому времени, как Гарри добрался до Большого Зала к завтраку, он почти успокоился. Он подождал у дверей, пока Рон и Гермиона присоединятся к нему.***
Гарри выбрал место в стороне, в конце стола, не желая лишний раз выслушивать замечания по поводу своей беспокойной ночи. — Надеюсь, вопросы будут по Оборотным зельям! — сказала Гермиона, наливая себе тыквенный сок. — В этой теме я разбираюсь лучше всего. — Лучше всего? Да ладно, Гермиона, ты разбираешься во всем! — воскликнул Рон, закатывая глаза. — Нет, неправда! — возразила девочка. — Ты никогда не проваливала контрольные! — Да, но не все они были таким удачными! — Какая разница, ты все равно получишь хорошую оценку. Гермиона сморщила нос, но не ответила. Она не хотела хорошей оценки, она хотела отличной оценки, подумал Гарри. Это то, что ему не светило до тех пор, пока оценки выставлял Снейп, даже если он и был так же хорош, как и его подруга… Но это было далеко не так, он должен был признать. Он бросил взгляд в сторону преподавательского стола. Снейп ел, одновременно читая какой-то свиток, в то время как Ремус отвлекся от еды и посмотрел в сторону Гарри. Он улыбнулся. Ремус всегда стремился закруглять углы. И Гарри знал, как ценно это качество. Ведь именно благодаря Ремусу он смог снова вернуться в Хогвартс. Именно он, лучше, чем Дамблдор, сумел усмирить черный гнев Сириуса, когда тот узнал, что Волдеморт все-таки напал на его крестника. — Волдеморт мог напасть на Гарри где угодно! — Вот именно! Где угодно! Но только не в Хогвартсе! Не под носом у Дамблдора! Черт возьми, не может идти и речи о том, чтобы он вернулся туда! — Сириус расхаживал по комнате, как лев в клетке. И Гарри, стоявший за дверью, следил за ним и Ремусом, прекрасно понимая, что эта злость может смести все на своем пути. — Но теперь мы предупреждены, — настаивал Ремус. — И охрана школы будет усилена! — Я не хочу, чтобы он туда возвращался! — Сириус… — Нет, Ремус! Квиррелл мог… Сириус был напряжен, Гарри прекрасно это понимал. Только из-за этого он чувствовал обязанность подчиниться его решению, потому что просто не мог смотреть, как Сириус беспокоится за него. Но у него были Рон и Гермиона и его жизнь в Хогвартсе, которую он так любил… Его жизнь. Иногда ему было действительно тяжело жить под одной крышей с Сириусом… Но в этом он никогда бы не признался своему крестному. Сириус не смог бы понять, как трудно было Гарри расти в тени своих умерших родителей, у человека, который был так привязан к его отцу Джеймсу… — И что ты предлагаешь? — спросил Ремус, так чудесно владевший своими эмоциями, в отличие от Сириуса. — Держать его здесь взаперти? А когда ты отправишься на поиски последнего крестража? — Пусть остальные позаботятся об этом, а я останусь рядом с ним. — Его место в Хогвартсе! Он должен учиться, дружить, жить своей жизнью! И если серьезно, Сириус, ты думаешь, что Дамблдор снова даст себя обмануть? Что МакГонагалл не будет приглядывать за ним внимательнее? Даже Снейп… Я уверен, Снейп будет рад ходить за ним по пятам! — Да, чтоб омрачать его жизнь… — Ты же знаешь, что он полезен. — Но я доверяю только нам, Ремус… Тебе и мне. Учтя все, что сказал ему Сириус, Ремус скооперировался уже на следующий день. Он встречался с Дамблдором, и они пришли к согласию: Ремус сразу же после возвращения Гарри в Хогвартс перейдет на должность профессора по Защите от Темных искусств и таким образом будет следить за мальчиком. Сириус был в замешательстве, но он сам сказал, он доверял только Ремусу. Теперь он не мог увести Гарри из Хогвартса, не поговорив с ним. Гарри воспринял новость с особой радостью. Он обожал Ремуса… Прибытие утренней почты вывело его из задумчивости. Он с изумлением посмотрел на пакет, который измученная сова уронила прямо рядом с его тарелкой с беконом: он не ждал никаких особых посылок. К нему прилагалось и письмо. — Что это такое? — спросил Рон. — Не знаю… — ответил Гарри, беря сверток. — О… ты уверен, что в таком случае должен открыть его? — предположила Гермиона. — Пакеты, доставленные сюда, тщательно проверяются, — вздохнул Гарри. — Поверь мне, Сириус следит за этим! Он привычным движением разорвал упаковку. Это была книга: «В доме у оборотня», Рита Скитер. Он улыбнулся и бросил взгляд в сторону преподавательского стола. Ремус держал в руках такую же книгу, видимо, в нерешительности. — Ну что? — спросил Рон. — Это книга… — Я вижу! Кто тебе ее прислал? — Думаю, Рита… — Рита? — спросила Гермиона, вырывая книгу у него из рук. — Рита Скитер, журналистка? — Да… — Та, которая написала статью в прошлом месяце? Как же она называлась… «Сириус Блэк, истинные причины его безбрачия: портрет самого завидного холостяка магического сообщества»? — Ты это читала? — Э-э… Да… Я имею в виду, она же писала о твоем крестном отце… — Тебя интересует желтая пресса? — с гримасой отвращения спросил Рон. — Я думал, ты слишком умна, чтобы читать подобные вещи… — Вот именно, что желтая пресса! И она пишет книгу про проблемы оборотней?! — Не пойми меня неправильно, Гермиона, она очень хорошая журналистка, — вмешался Гарри. — Сомневаюсь, что твой крестный того же мнения!.. После всего, что она наговорила о нем! — Ах, да, Сириус был в ярости! Он даже приехал сюда, в Хогвартс, чтобы плакаться Ремусу! — улыбнулся Гарри. — Но они с Ритой просто поссорились, и она так отомстила. — Отомстила?.. Гарри не стал объяснять. Он сам не очень разбирался в отношениях его крестного с Ритой. Но гнев Сириуса в целом был довольно забавным. Но больше всего Гарри лелеял это воспоминание, потому что статья придала Снейпу… да, хорошее настроение! На следующие два дня. Видимо, Рита была уверена, что он тоже ее прочтет. И это были лучшие два дня Гарри в этом году. Никаких неожиданных наказаний, никаких издевательств! — Значит, ты ее знаешь… — подхватила Гермиона. — Она подруга Сириуса и Ремуса. И… Снейпа тоже, я думаю… Любопытно было, кстати, осознавать, что у его крестного может быть общий друг со Снейпом. Хотя, наверное, нет. Снейп был другом Регулуса и крестным отцом его дочери, Авроры… А Рита ее крестной матерью. Как будто Регулус стремился затянуть весь этот маленький мир вокруг своего ребенка… Гермиона листала книгу, теперь уже с искренним любопытством. — Она давно работала над этим проектом, — объяснил Гарри. — И обещала Ремусу вернуть права оборотням… — Я бы хотела ее прочитать. — Могу одолжить! В предвкушении, девочка наполнила свой стакан тыквенным соком и начала читать. — Тут есть посвящение, — сказала она. — «Р.Дж.Л., вызывающему восхищение своими высокими человеческими качествами и невероятной храбростью». О… и правда… — Как я тебе уже говорил, они друзья… — ответил Гарри. — У тебя тут письмо, — вмешался Рон, подвигая конверт к нему. — Ах, да… Это от Авроры, — сказал Гарри, с первого взгляда узнав детский почерк.***
Несмотря на то, что она была на три года младше, Аврора удивительно хорошо его понимала. Возможно, больше, чем Рон или Гермиона. Только она знала, как тяжело было жить в тени своих родителей. Ее отец умер, когда ей исполнилось пять лет. И ей было трудно, не только потому, что его больше не было рядом, но и потому, что ей приходилось жить с сочуствующими взглядами других людей. Гарри ненавидел это. Он ненавидел снисходительность, которую все проявляли по отношению к нему, потому что его родители были убиты Волдемортом. Он ненавидел то, как живые искали через него память о мертвых, ненавидел, когда Сириус подчеркивал все, что делало его похожим на своего отца. Потому что он в этом не нуждался. Ему не нужно было постоянно напоминать, какой могла бы быть его жизнь, если бы Джеймс и Лили были живы. Ему нужно было двигаться вперед, избавляться от теней прошлого. Что не означало, конечно, совсем забыть о родителях. Просто ему не хотелось, чтобы все крутилось вокруг них, их жертвенности, их отсутствия. Единственная, кто это прекрасно понимала, была Аврора. Смерть Регулуса была таким потрясением, что вся семья резко сконцентрировалась вокруг маленькой девочки. Она была тем, что осталось от него, исчезнувшего, которого все оплакивали. Сириус относился к своей племяннице, как и к своему крестнику — с тем же чувством вины. Как будто смерть Регулуса была возложена на него. Он так злился на себя за то, что не сумел спасти брата… так же, как до сих пор злился за смерть Джеймса и Лили. Тем не менее все говорили, что последние годы Регулуса были благословением. Никто не ожидал, что он проживет так долго, не после того, что он пережил шесть лет назад. Гарри не знал точно, что случилось с Регулусом, чтобы опустошить его до такой степени, а Сириус никогда не проявлял явного интереса к этому вопросу. Все, что видел Гарри, был сломленный человек, который цеплялся за жизнь не столько по собственному желанию, сколько для того, чтобы не разочаровывать людей, которые его любили. Он долго сражался, расходуя последние силы на сохранение своей жизни, пока они полностью не иссякли. И он умер. Все пережили это болезненно. Но, как ни странно, Аврора держалась довольно спокойно. Она была слишком мала, чтобы это понимать, считал Гарри. И он знал, о чем говорил. Он потерял своих родителей в гораздо более юном возрасте и чувствовал все ту же рассеянную боль, когда думал о них, то чувство потери, в котором он упрекал Сириуса. — Ты не грустишь? — спросил он наконец девочку, несколько встревоженно и почти завистливо от того, что она улыбалась после того, как похоронили отца. — Грущу? — Из-за твоего папы… Ты его больше не увидишь… Наверное, ему не следовало так откровенно разговаривать с ней. Взрослые этого не делали и наверняка были бы потрясены, услышав, как он задает этот вопрос. Она подняла на него глаза, очень ясные, пронизывающие серые глаза. — Он умер… Но не ушел, — мягко объяснила она ему. — Не совсем. Он не знал, что ответить, не был уверен, что действительно понял, о чем она ему говорит. Но теперь между ними было попустительство. Он мог рассказывать ей все, и ее ответы были такими успокаивающими… В конце концов, в прошлом году она призналась, что унаследовала способность Регулуса. Рядом с ней стоял ее отец. Она видела его, иногда разговаривала с ним. Она никому не говорила об этом, осознавая, что только усилит печаль матери, если сделает это. И Гарри хранил ее тайну. Он утаил это от Сириуса, хотя неоднократно испытывал искушение сделать это в те моменты, когда его крестный особенно сильно переживал. Аврора часто писала Гарри. Ей не терпелось поступить в Хогвартс, и он знал это, хотя и старался умерить ее нетерпение. Гарри проводил с ней долгие часы, описывая свою жизнь в школе, когда они виделись во время каникул. А девочка слушала его с блеском зависти в глазах. Она тоже мечтала построить свою собственную жизнь вдали от воспоминаний… — С ней все в порядке? — спросил Рон, пока Гарри заканчивал письмо. — Да. Спрашивает, заедем ли мы к ней на рождественские каникулы, — отмахнулся Гарри. Как всегда, он мог положиться на Аврору, чтобы с самого начала и без ложной скромности решать действительно важные вопросы. Она хотела знать, что он чувствует после возвращения Волдеморта. И он написал не тот ответ, который отправил Сириусу, чтобы успокоить его. Она требовала совершенно голой правды. Она также напомнила ему, что он никогда не был один, даже если не видел своих ангелов-хранителей. Гарри гадал, то ли она намекает на Регулуса, то ли говорит о его родителях. Она никогда не была очень откровенна на эту тему. Была ли Лили рядом с ним, присматривала ли за ним после смерти? Ему казалось, что да. Впечатление, прочно укоренившееся еще с раннего детства. И она напомнила, что Орден Феникса нашел почти все крестражи, кроме одного. А значит, победа была совсем рядом. Гарри невесело улыбнулся, представляя, как бы отреагировал Сириус, если бы узнал, что его племянница так осведомлена о действиях Ордена. Он решил, что девочка уже получила свою долю несчастья и что, не имея прямого отношения к делу, лучше ей оставаться в неведении относительно ряда вещей. Чего он не предполагал, так это того, что связи между Авророй и Гарри стали настолько тесными, что они естественным образом стали обсуждать самые острые темы. Гарри все рассказывал Авроре и радовался вместе с ней всякий раз, когда Орден продвигался в своей охоте на крестражи. Он аккуратно сложил письмо и сунул его в карман. С тех пор как Волдеморт вернулся в прошлом году, Орден удвоил свой пыл, чтобы заполучить последний крестраж. Сам Дамблдор занимался этим лично. Еще одна причина, по которой Гарри не очень хотел беспокоить директора рассказами о своих кошмарах! — Мы опоздаем на урок зелий, — сказала Гермиона, закрывая книгу Риты. — Да… — проворчал Рон. — Пошли… Они встали и покинули Большой Зал.***
Гарри поспешил сесть на свое место рядом с Драко, когда Снейп вошел в класс. Он обменялся улыбкой с соседом, которую тот рассеянно ему вернул. Драко был щитом, который Гарри использовал, чтобы противостоять подлым нападкам Снейпа, по крайней мере, за все работы в паре. Поскольку они работали вместе, профессор был гораздо менее склонен очернять работу Гарри: он не мог сделать это, не причинив вреда Драко, а это было то, что Снейп явно не любил делать. Видимо, у ужасного профессора Зелий все-таки был фон человеческих чувств, что бы там ни говорил Сириус… Снейп раздал контрольные вопросы без единого слова. Гарри взял листок, подавив вздох, внезапно вспомнив, что он, конечно, недостаточно хорошо подготовился. Краем глаза он заметил Гермиону, уже занятую писанием, ее перо яростно царапало пергамент. Очевидно. Рядом с ним Драко казался таким же нерешительным, как и он сам. Что было довольно удивительно. Он неплохо разбирался в Зельях, даже если отбросить природную снисходительность Снейпа к нему. — Драко, ты в порядке? — спросил он вполголоса. — Мистер Поттер! — немедленно воскликнул Снейп. — Даже если вам трудно понять, что есть правила, которые нужно соблюдать, я напомню вам, что на экзамене нужно соблюдать тишину! Если вы, как мне кажется, не в состоянии правильно ответить на поставленные перед вами вопросы, имейте честь признать это и позвольте мистеру Малфою спокойно работать! Гарри прикусил губу и обратил свое внимание на листок. Этого ему хватило, он не собирался нарываться дальше.***
— Что-то не так… — прошептал Гарри. После допроса, на который Снейп потратил всего полчаса, все они теперь занялись дневным зельем. То, что кипело в котле, который делили Гарри и Драко, было… любопытным. Во всяком случае, оно не было похоже на зелье Рона и Гермионы. — Драко?.. Тебе не кажется, что оно пахнет странно? — Конечно, оно пахнет странно! — отрезал профессор, внезапно возвысившись над ними своей длинной угловатой фигурой. — Может быть, потому, что вы в очередной раз проявили некомпетентность, мистер Поттер. Мистер Малфой? Хотите сменить партнера? Ваш, кажется, явно погряз в безнадежном невежестве… При словах Снейпа Драко, казалось, внезапно проснулся. Он бросил взгляд на котел, потом на Гарри, прежде чем поднять глаза на профессора. — Хм… Гарри нет, профессор… Это я. Кажется, я ошибся в дозе шалфея… — Правда? — спросил Снейп, нюхая зелье своим длинным крючковатым носом. Но он не стал комментировать, убедившись, что именно Драко допустил ошибку. С ним явно было что-то было не так… Драко никогда не ошибался в дозировках. Он отличался невероятной точностью. Должно быть, его что-то беспокоило, что-то неприятное. Гарри почувствовал беспокойство за него. Он собирался поговорить с ним. Ведь Драко был его другом, также как и Рон…***
Он подошел к нему во время перерыва, когда Драко сел на скамейку в стороне. — Что-то не так? — неожиданно спросил Гарри. Драко бросил на него несколько удивленный взгляд. — Драко, — настаивал Гарри. — Ты словно был в другом месте на Зельях… Есть проблема? Драко немного колебался. Возможно, ему не хотелось об этом говорить. Но было непохоже, что у Драко были другие друзья, которым можно доверять… Драко с большим трудом, чем Гарри, нашел свое место в Хогвартсе. Его статус «сына Пожирателя» не играл на руку большинству школьников. — Мою маму выпустят на следующей неделе, — просто сказал он. О, так вот оно что. После событий, произошедших десять лет назад, родители Драко были отправлены в Азкабан. И если Люциуса приговорили к пожизненному заключению, то Нарциссу это не касалось. Она, конечно, была соучастницей, но воспользовалась смягчающими обстоятельствами: ее адвокат утверждал, что она вряд ли могла поступить иначе, поскольку жизнь ее собственного ребенка стояла на кону. — О… — протянул Гарри, застигнутый врасплох. — И… ты собираешься вернуться и жить с ней? — Нет. Она лишилась права воспитывать меня, когда ее осудили. Внезапно Гарри почувствовал себя неуютно. Драко был лишен родителей из-за него, Гарри. Он уже десять лет не видел отца. Он встречался с матерью только в страшной тюрьме Азкабан. И это, должно быть, тяготило его. Хотя он никогда прямо ни в чем не упрекал его. Разве Драко не злился на него за это? — Но тебя это беспокоит… — осторожно проговорил Гарри. — Я не такой, каким ей бы хотелось меня видеть. Я знаю. — То есть? — спросил Гарри, напрягаясь. — Ну, знаешь… — протянул Драко, пожав плечами. — Мне кажется, это очень хорошо, разве нет? Твои родители сделали бы из тебя Пожирателя! И ты знаешь, что это плохо, да? Гарри предпочел бы не говорить так, но это было сильнее его. Как мог Драко беспокоиться об этом, о том, что он не такой, как его родители?! Его воспитывали в доме, где учили уважать других несмотря на происхождение, без тех чистокровных историй, которые пропитывали жизнь Сириуса, когда тот был молод. Ему, в конце концов, повезло. Во всяком случае, так продолжал повторять Сириус. Драко тоже напрягся, теперь уже защищаясь. — Я не сказал, что сожалею, — заметил он несколько холодно. — Я знаю, что они поступали неправильно, что пытались убить тебя, и что заслужили за это срок. Господи, Гарри!.. Что ты себе представляешь?! Что я ищу для них оправдания?! Гарри смущенно опустил голову. — Извини, это не то, что я хотел сказать, — сказал он. — Просто… я боюсь, что ты злишься на меня. Ведь тебя лишили родителей из-за меня… Взгляд, который бросил на него Драко, был таким пронзительным, что Гарри почувствовал, как его неловкость возрастает. Хотя они и дружили с детства, какая-то часть мальчика оставалась ему совершенно чужой. Драко никогда не был очень открытым, и Гарри поймал себя на мысли, что, возможно, не знает его так хорошо, как он думал… — Ты думаешь, я злюсь на тебя? — спросил Драко. — Ты ведь мог бы? — сказал Гарри. Легкая улыбка расцвела на губах Драко, смягчая его суровое выражение лица. Улыбка почти тотчас исчезла. — Это на них я злюсь, — серьезно признался мальчик. — За то, что они сделали с тобой, за то, что они сделали со мной. Махинации моего отца чуть не убили и меня. И видя это, моей матери даже не хватило духа увести меня от него… Не всем повезло иметь таких выдающихся родителей, как тебе, Гарри. Его горечь была едва заметна. Гарри чувствовал, как ему было больно. Дело было не только в разлуке, Драко был также глубоко разочарован тем, какими были его родители. — Твоя мама не знала, как поступить, она волновалась, очень волновалась! — воскликнул Гарри. — Так говорит профессор Снейп. — Ох… Значит, Снейп старался утешить Драко? Гарри было трудно себе это представить, он всегда видел профессора абсолютно лишенным сострадания существом. — Мой отец тоже беспокоился за меня, по его словам, — продолжал Драко. — Но этого было недостаточно. В его тоне было что-то фаталичное. И Гарри понял, что, возможно, это было и хуже, чем совсем потерять родителей. Иметь сокровенное убеждение в том, что ты не был достаточно любим. Стыд. — Так почему же тебя беспокоит, что ты не соответствуешь их ожиданиям? — тихо спросил Гарри. — Раз ты сам считаешь, что они не были хорошим образцом для подражания? — Потому что они мои родители. Драко в неуверенности скрестил руки. Наверное, ему было трудно довериться ему. И Гарри уже не знал, что ему сказать, чтобы успокоить его. — Ты думаешь, они не гордятся тобой, и это тебя огорчает? — медленно начал он. — Не знаю. Я бы хотел… Чтоб они не были такими дураками! Наступила тишина. Драко, казалось, погрузился в свои мысли. Это было несправедливо, подумал Гарри, что он страдает из-за родителей. Он ничего не сделал и только страдал… И как освободиться от них, когда все в Хогвартсе вернули его в состояние «сына Пожирателя»? — Ты не такой, как твой отец. Ты хороший человек, Драко. Новая улыбка, такая же легкая, как и первая. Такая же грустная. — Это ничего не меняет, Гарри. Я знаю, чего он стоит и все же… Все же… Знаешь, что я подумал на церемонии распределения в прошлом году? В тот момент, когда на мою голову легла шляпа? — Гарри отрицательно покачал головой. — Я думал о нем, о Люциусе, который копошился в своей камере, потому что думал, что статус чистокровного дает ему все права… И почти тотчас подумал, что это не так. Что я могу доказать, что наследственность не имеет значения. И я выбрал Слизерин. Гарри удивленно поднял брови. Такого он, конечно, не ожидал. — И я подумал, что хочу пойти в Слизерин, как и мои родители. — Это не логично.… — Да, это так! — возразил Драко. — Я хотел доказать, что с одними и теми же картами можно играть по-разному! Драко с вызовом посмотрел на Гарри. Он использовал свою злобу как силу, немного по примеру Сириуса… Только, пока Сириус выбирал партию систематической оппозиции, подход Драко был более тонким, более… слизеринским… — Но разве я изменился? — добавил он. — Я в Слизерине, но поступки моих однокурсников мне неприятны. Мне не нравится, что они называют Гермиону грязнокровкой, мне не нравится, как они издеваются над тобой или Роном! — Потому что ты мой друг! — Но все могло быть иначе, Гарри. Мы оба могли ненавидеть друг друга. Конечно… Я хочу гордиться тем, кто я есть. Но когда моя мама выйдет из тюрьмы, и это может быть сложно… Он замолчал. И Гарри снова почувствовал себя неловко. С одной стороны, были его собственные заботы, и рассказы о кошмарах казались вполне безобидными. Возможно, у Драко и не было такой тяжелой судьбы, как у него, но был ли он счастливее? Конечно, нет. — Ты говорил об этом Андромеде? — спросил Гарри. — Она знает, что тебя беспокоит? — Конечно, она знает! — ответил Драко. — Прошло как минимум три месяца с тех пор, как она «готовила» меня к этой встрече! Она уверяет, что все будет хорошо. И я знаю, что могу на нее положиться. Но… Все-таки это трудно! Гарри легонько похлопал его по руке. Что еще он мог сказать? Проблема Драко была не из тех, что решаются взмахом палочки. Недостаточно было уничтожить несчастный крестраж, чтобы освободить мальчика от тяжести его судьбы… — У каждого свои проблемы, а? — улыбнулся Драко, словно проследив за его мысленным ходом. — Тебя хочет убить Сам-Знаешь-Кто, а я просто должен смириться со своими родителями… — Да… Я не уверен, что мое положение хуже твоего… Драко пожал плечами и встал. — Спасибо, Гарри.***
Беседа с Драко, по крайней мере, имела заслугу подтолкнуть Гарри к тому, чтобы он отложил переживания в сторону. Хотя ему было неприятно видеть кошмары, он должен был признать, что это были только кошмары! Не конкретная угроза, просто проявление страха перед Волдемортом. Так зачем беспокоить взрослых обыкновенными страхами? Делая это, Гарри рисковал еще больше застрять в роли обреченного судьбой бедного мальчика, за которого все и так его принимали. Гарри ненавидел это, как ненавидел быть «избранным», как ненавидел взгляды, которые все бросали на его шрам… Если он хотел, чтобы с ним обращались как с нормальным мальчиком, он должен начать вести себя, как нормальный мальчик, не так ли? Он не станет жаловаться. Он не пойдет к Ремусу. Он не станет рассказывать Сириусу о своих кошмарах. Если его ночи станут уж слишком неприятными, ему достаточно будет попросить у мадам Помфри зелье сна без сновидений, и все. Он всегда чувствовал себя гораздо лучше, когда входил в класс Ремуса. — Гарри… — Ремус улыбнулся и остановил его на пороге, когда тот собрался занять свое место у Рона. — Рем… Профессор Люпин? — Я слышал, ты плохо спишь? Черт. Почему Ремус всегда так заботился о других? — Это ничего, просто кошмар, — объяснил он. — Это не проблема! — Зайди ко мне сегодня вечером, хорошо? — Но… — Гарри… пожалуйста. Гарри испустил вздох. Вот почему он никак не мог избавиться от своей громоздкой судьбы. Кто-нибудь да подумал бы, что любой неожиданный пук был «особенным»! — Сириус замучает меня до смерти, если я не поговорю с тобой, — улыбнулся Ремус. — Уверяю тебя, это просто пустяк! — Тогда мы просто выпьем по чашке чая, съев пару пирожных. Гарри прикусил губу. Ремус, как всегда, принимал свою роль защитника очень близко к сердцу, и уйти от него было невозможно. Так что все должно было быть в порядке. И потом, было не похоже, что Гарри действительно не нравилась компания Ремуса… — Ладно. Вечером. — Садись поскорее, чтобы мы могли приступить к занятиям.***
Ремус был прирожденным педагогом. Посещать его занятия было настоящим удовольствием даже для Гарри, который, впрочем, хорошо его знал. Все сходились во мнении, что он — лучший учитель Защиты от Темных искусств за многие годы в Хогвартсе. И Гарри был более чем счастлив. У Ремуса была нелегкая жизнь. Конечно, он мог рассчитывать на Сириуса, но Гарри знал, что он предпочел бы зарабатывать на жизнь сам, а не благодаря доброте своего лучшего друга, как жил благодаря Джеймсу и Лили Поттер до их смерти. Его работа в Хогвартсе была настоящей удачей. Теперь ему не только удавалось самостоятельно обеспечивать себя, но, ко всему прочему, его ценили и уважали студенты и преподаватели. Гарри надеялся, что Ремус еще очень долго останется профессором в Хогвартсе. Может быть, книга Риты будет иметь успех и сметет предрассудки, которые до сих пор мешали оборотням вести нормальную жизнь? Рита, казалось, горела этой темой. Достаточно было посмотреть с каким энтузиазмом она поднимала эту тему, когда приходила вечером к Сириусу… Ремус никогда не отказывал в интервью с ней, возможно, больше для того, чтобы доставить ей удовлетворение, чем потому, что на самом деле верил в то, что она делает. Но результат был весомым: книга, которую пролистал Гарри, прежде чем отдать ее Гермионе, выглядела довольно неплохо… Во всяком случае, Гермиона не оттолкнула ее в сторону сразу после введения, что было хорошим знаком.***
— Думаешь, оборотням станет легче жить, благодаря этой книге? — спросил он Гермиону. — М-м? — спросила девушка, поднимая голову от страниц, в которые она была погружена. — Рита уверена, что да, — продолжил Гарри. — Что благодаря ей Ремус, да и все остальные оборотни смогут жить примерно так же, как обычные люди. — Возможно. Если мир сумеет убедить сам себя, что оборотни такие же, как и все остальные большую часть времени… — Власть прессы… Ты же знаешь, что Рита многое сделала для полной реабилитации Сириуса. Ее статьи произвели большую сенсацию, чем суд! — Я их читала, — сказала Гермиона. — Она действительно пережила все, о чем рассказывала, или преувеличила? Я имею в виду, все эти истории, похищения, Пожиратели и… Она резко остановилась, словно только сейчас осознала, что говорит о прошлом Гарри. — Ты действительно пережил все это?.. — прошептала она. — Когда ты был маленьким… — Я многого не помню, — признался Гарри. — Я был слишком мал. Но Сириус сказал мне, что все это правда. Сириус не очень любил рассказывать ему обо всем этом, и не только потому, что боялся травмировать его. — То, что случилось, когда мне было два года… это убило Регулуса, — сказал он мягче. — Регулус Блэк? Разве он не умер пять лет назад? — удивленно спросила Гермиона. — Если бы… он был… болен… Ну, не совсем болен, это трудно объяснить… Но это произошло в результате всего этого… Гарри всегда было трудно понять, что случилось с Регулусом, тем более что Сириус никогда не был предельно ясен в своих объяснениях. — Я не уверен, что он и сам знает, почему умер его брат… — добавил он. — Это печально… — прошептала Гермиона. Гарри не стал отвечать. Да, это было грустно. — Сириус практически никогда не говорит о том, что произошло за это время. Все, что он говорит о Регулусе, это то, что я обязан ему жизнью… И это глубоко смущало Гарри. Он не знал, что Сириус имел в виду под этим. В конце концов, он был обязан Ремусу тем, что не погиб под клыками Грейбека, но Сириус никогда не представлял Ремуса его спасителем. Как будто то, что сделал Регулус, стояло на ступеньку выше того, что сделал для него Ремус. И Гарри чувствовал, что Сириус еще более привязался к брату за это. Кем бы Регулус ни был в прошлом, даже если он носил клеймо Пожирателей, все было прощено тем событием, той жертвой, которую Регулус сделал для Гарри. — Я не слишком люблю говорить обо всем этом, — заключил он неуверенно. Особенно трудно было говорить о таких вещах, потому что они ускользали от него. Гермиона просто опустила голову в книгу, без лишних комментариев.***
— А, Гарри, проходи! — сказал Ремус, отступая, чтобы дать ему пройти. Он закрыл за ним дверь и очистил свой письменный стол от груды пергаментов и книг, громоздившихся на нем. — Уверяю тебя, это было необязательно, — сказал Гарри, решив не утруждать его своими заботами о сне. — М-м… — промямлил Ремус, выглядя отсутствующим. — Да, нет ничего такого, о чем надо беспокоиться, это всего лишь несколько кошмаров, не более того! Ремус не отреагировал. Он открыл шкаф и достал из него две чашки и уже начатую коробку пирожных. В его жестах было что-то машинальное, и Гарри понял, что он выглядит озабоченным. Его угрюмость казалась неестественной сегодня… — Ремус? — Да? — Ты в порядке? Ремус ласково улыбнулся ему. — Конечно, а что? — Ты выглядишь задумчивым… — А-а… это… — Ремус почесал затылок, вид у него был смущенный, словно он спрашивал себя, разумно ли довериться ребенку. — Это неважно, Гарри. Он повернулся, чтобы взять чайник с буфета позади себя и исчез в небольшом туалете, чтобы наполнить его водой. Гарри в ожидании опустился на стул возле письменного стола. После разговора с Драко последнее, что ему было нужно, это подавленный Ремус. И почему, кстати, он был таким? На занятиях все было в порядке! Получил ли он плохие новости? Заинтригованный, Гарри вытянул шею к столу, ища подсказку. Может быть, Сириус прислал ему какие-то плохие новости из Ордена Феникса? Он заметил конверт, в груде бумаг, которые Ремус не убрал. Он протянул руку, чтобы взять его. — Гарри! — воскликнул Ремус у него за спиной. — То, что ты делаешь, очень грубо! — Ой, прости! — вздохнул Гарри. — Ты чересчур любопытен. — Ты выглядишь озабоченным, я хотел узнать почему! Это из-за того, что написано в этом письме? Ремус поставил чайник на стол и взял у него из рук конверт. — Это тебя не касается, Гарри, — сказал он спокойно, но твердо. — Но это тебя беспокоит… — Да. Да, все верно. Но ты не обязан об этом переживать. — Это письмо от Сириуса? Это последний крестраж? — Нет. Пожалуйста, Гарри… — Ты все еще пытаешься что-то скрыть от меня, ты и Сириус, и остальные члены Ордена. Как будто это облегчит мне задачу — находиться в неведении об угрозах, нависших надо мной! Как ты хочешь, чтобы я не волновался, когда вижу, что ты явно не в себе? Не отвечая, Ремус положил конверт на стол, положил чашки и высыпал кексы на тарелку. Теперь на его лбу пролегла озабоченная складка. — Я же говорил тебе, — наконец сказал он. — Дело не в тебе, не в Сириусе и не в Ордене Феникса. Просто… Он вздохнул. Гарри вытянул шею вперед, весь во внимании. Взмахом палочки Ремус разогрел содержимое чайника, а затем, в свою очередь, уселся в кресло. Он задумчиво погладил конверт пальцем. — Это письмо от Питера. Питера? Гарри потребовалась секунда, чтобы понять, что Ремус говорит о Петтигрю. Питер был совершенно запретной темой в доме. Сириус никогда не соглашался рассказывать о нем Гарри, даже когда тот давил его вопросами о том, почему он предал родителей. Потому что он трус, сдержанно отвечал Сириус. И в глубине его глаз разгорался такой гнев, что Гарри больше никогда не решался затронуть эту тему. — Питер… написал тебе? — удивился Гарри. — Разве он не в Азкабане? — Судя по тому, что он мне сказал, там поощряют раскаившихся заключенных… Ремус помолчал и разлил чай по чашкам. Он старался оставаться спокойным, но Гарри чувствовал, что он встревожен. — И что он говорит? — снова спросил Гарри. — Что сожалеет. — Ах да! — воскликнул Гарри, чувствуя, как в нем поднимается неудержимый гнев. — Он сожалеет о смерти моих родителей?! Он жалеет, что обрек Сириуса на муки в тюрьме? Он сожалеет об убийстве моих дяди и тети? Он сжал кулаки, опуская их на колени. Он мало думал о Питере Петтигрю, предпочитая обращать всю свою злобу на самого Волдеморта, непосредственного виновника смерти его родителей. Что же касается дяди и тети, то Гарри не мог по-настоящему грустить из-за того, что с ними произошло. Сириус говорил, что он был слишком мал, когда Грейбек убил их, но Гарри в глубине души знал, что не из-за этого. Хоть у него и не осталось никаких воспоминаний о том времени, когда он жил у Дурслей, в глубине его душе он чувствовал, что он не был счастлив с ними. — Да, жалеет, — согласился Ремус. — Конечно… Думаю, это можно осознать, когда весь день сидишь взаперти в крошечной камере… Ситуация, которая толкает на угрызения совести, правда? — Без сомнения. Ремус отпил глоток чая, пальцы его сжались на ручке его чашки. Наверное, Гарри не стоило продолжать, Ремусу явно было неуютно… — Что думает Сириус? — спросил Гарри. Ремус со вздохом поставил чашку. — Сириус даже не хочет говорить об этом. — И это понятно! Из-за него он провел год в Азкабане, причем в иных, более суровых условиях! Сириусу пришлось мириться с присутствием дементоров, которых сейчас уже не было. Изабель, мать Авроры, вела очень активную кампанию, чтобы сделать содержание заключенных сектора строгого режима более гуманным. То, что Сириусу было трудно понять, но он все равно никогда не отличался особой сострадательностью. — Я не такой злопамятный, как Сириус… — прошептал Ремус. И, словно сам пожалев об этом признании, снова уткнулся носом в свою чашку. Гарри мгновение смотрел на него, озадаченный. — Хочешь сказать, что прощаешь его?! — воскликнул он наконец. Ремус, морщась, помассировал себе виски. Это был новый приступ мигрени или признак его недомогания? Гарри видел, как его смущает эта тема, и почти жалел, что заставил его все выложить. Но он прекрасно понимал, что не может просто закрыть тему «Петтигрю» и двигаться дальше. — Прости, Гарри, — выдохнул Ремус. — Мне кажется, у меня просто нет сил винить его… Я не такой, как Сириус, мне нужно… оставить гнев в стороне. Он отпил еще глоток чая и аккуратно поставил чашку на стол. Он вымученно улыбнулся. — Сириус не понимает, он категорически отказывается говорить о Питере, я уверен, он даже не осознает, что мы можем когда-нибудь простить его… Но мы с ним разные. Сириуса питает пламя. Это то, что заставляет его двигаться вперед, всегда. Даже когда он был в твоем возрасте… Гнев тлел в глубине его души еще до приезда в Хогвартс. Его встреча с твоим отцом только разожгла его. Именно это подтолкнуло его к его выбору, втянуло в битву с Пожирателями, позволило ему удержаться в Азкабане. Я… — он на мгновение замолчал, словно подыскивая правильные слова. Гарри хранил молчание, сознавая, как трудно было Ремусу ему довериться. — У меня тоже были моменты, когда гнев доминировал. Когда меня… укусили… Это казалось мне таким несправедливым, таким ужасным… Но в конце концов ярость оказалась напрасной. Она никогда не позволяла мне переживать полнолуния, так у меня не получается. Он сделал новый глоток чая. — Все стало намного проще с того момента, когда я просто принял вещи такими, какими они были. — Ты хочешь сказать, что легче сдаться? — спросил Гарри, немного сухо. — Легче? О нет, не легче! Поверь мне, Гарри, нужно набраться мужества, чтобы переступить через себя… Он отодвинул свою чашку, на его лице появилась грустная улыбка. — Сириус никогда не понимал этого… После того, что случилось с его братом, когда стало ясно, что Регулус никогда не будет прежним, и что времени у него осталось немного… Сириус был так зол! И этот гнев он в основном обратил на себя самого. Но какой в этом был смысл? Регулус сделал свой выбор, он смирился со всеми последствиями. Разве Сириус мог что-либо с этим поделать? Не разумнее было бы просто принять то, что уже нельзя изменить, и максимально использовать последние мгновения, чтобы провести их с братом? Поверь мне, Гарри, иногда разумнее просто смириться… Гарри ответил не сразу. Он до сих пор помнил боль Сириуса, когда Регулус покинул его, эту горечь. В чем-то Ремус был прав. Не во власти его крестного было менять что-либо для брата. Регулус был единственным, кто мог себе помочь, и никто, кроме него самого, не смог бы его спасти. И он старался, нельзя было не признавать это. — Ты думаешь, что разумнее будет простить Петтигрю?.. — прошептал Гарри. — Мы не можем забыть то, что он сделал, я это прекрасно знаю… Но думаю, что в глубине души я хотел бы… Он колебался, смущенный своим признанием. — Мне бы хотелось помнить, что он тоже был нашим другом… — признался он вполголоса. — Вашим другом… — повторил Гарри. Он почувствовал, как неприятный холодок пробежал по его спине. Ремус встал с кресла и начал приводить в порядок бумаги на своем столе, словно это помогало ему привести в порядок свои мысли. — Знаешь, Гарри, Питер не всегда был… то есть… мы были очень близки… Он был нашим другом. Я не хочу думать, что он лгал нам тогда, нет. Он… он тоже многое сделал для меня. Я знаю, что Сириус, как правило, немного искажает ситуацию, когда рассказывает тебе о нас в Хогвартсе… — Что, что он искажает? — Он глубоко любил твоего отца, он был его лучшим другом… Сириус, как правило, сосредотачивается на дуэте, который он составлял с Джеймсом, но нас было четверо! Хотя узы, которые связывали Сириуса с Джеймсом, были особенно крепкими, между нами четырьмя существовала настоящая дружба! Питер всегда был с нами, ему доверяли также как и Сириусу или Джеймсу. Он не был… «мародером со скидкой»! — Мне трудно в это поверить… — Потому что Сириус отказывается смотреть правде в глаза! Он не хочет думать о том, что мы можем изменить свое мнение. Питер был верным другом, до войны… — Тогда почему он предал вас?.. — спросил Гарри, его голос дрогнул. Ремус убрал несколько книг на нижнюю полку, давая себе время подумать, прежде чем сформулировать ответ. — Это было трудно, Гарри… Мы теряли друзей каждый день… — Но ты не предал моих родителей! Сириус тоже! — Питер был, пожалуй, более слабым… — И это все? — Только он может объяснить тебе, Гарри. Гарри скрестил руки на груди. Поговорить с Петтигрю… Это пугало его. — Я думаю о том же, о чем и ты, Гарри, — отозвался Ремус, успокаивающе положив руку ему на плечо. — Мне тоже нужно знать. Но для этого я должен сначала выслушать то, что хочет сказать Питер. Должен. Чтобы я смог перевернуть страницу. Он прислонился к краю стола, не отпуская плеча Гарри. — Пойми меня правильно, Гарри: дело не в том, чтобы забыть твоих родителей… Просто вся эта злоба мешает нам с Сириусом жить. Мы подходим к концу борьбы. Скоро, я уверен, мы найдем последний крестраж, и от Волдеморта останется только воспоминание — страшное, конечно. Но что мы тогда будем делать? Пора будет двигаться дальше. Сириус отказывается задумываться об этом. Но для меня все по-другому. О, я не говорю, что хочу дружить с Питером, нет! Мне просто нужно понять. И это станет возможным, только оставив свой гнев в стороне. Гарри медленно кивнул головой. В глубине души он это прекрасно понимал. Когда он думал о смерти родителей, то испытывал скорее печаль, чем гнев. То, что Ремус испытывал те же чувства, его не удивляло. И потом, в постоянном гневе Сириуса порой было что-то угнетающее… В очередной раз Гарри поймал себя на мысли, что Ремусу было проще жить, чем его крестному. Он всегда любил его за это! — Хорошо, Ремус, — сказал он наконец. — Я понимаю и… делай, как считаешь нужным! В улыбке, расцветшей на лице Ремуса, читалось явное облегчение. — Спасибо, Гарри. А теперь… Расскажи мне о своих кошмарах! Гарри поморщился. Он забыл, зачем Ремус позвал его, и после только что состоявшегося у них разговора ему еще меньше хотелось вспоминать о своих снах. — Я же сказал, это пустяки… — пробормотал он, погружая руку в тарелку с пирожными. Ремус взял стул в углу и поставил его поближе к Гарри, устремив на него одновременно пронизывающий и обеспокоенный взгляд. Как и Сириус, Ремус был мамой-наседкой… — С тем, что произошло в прошлом году, ты имеешь право на страх, — задумчиво заметил Ремус. — Ты не был готов к тому, что Волдеморт попытается напасть на тебя в самом Хогвартсе… — Но он потерпел неудачу! — отрезал Гарри. — Это самое главное. — Да. Но это беспокоит тебя до такой степени, что влияет на твой сон. Гарри машинально погладил шрам кончиками пальцев. Не столько это его раздражало. Ему действительно казалось, что эти кошмары особенные. — Просто сейчас… это кажется таким реальным! — вздохнул он. — Мне часто снилось, что на меня нападал Волдеморт, но тут… Это было похоже на действительно знакомое ощущение. То, что мне снится, это не просто мои страхи, это то, что… я знаю! — Потому что это так, Гарри. Ты наконец-то с ним встретился, это уже не просто смутная угроза, нависшая над тобой с самого раннего детства. — Но я уже с ним встречался, Ремус. Как заставить его понять, насколько личными были эти сны? Они имели больше резона… это были воспоминания. Ремус задумчиво потер подбородок. — Что Сириус рассказал тебе о событиях, которые произошли, когда он сбежал из Азкабана? Вопрос застал Гарри врасплох, тем более что ранее он обсуждал эту тему с Гермионой. — Не много, — признался он. — Сириус не любит говорить об этом… из-за Регулуса. А что? — Интересно… не связаны ли твои кошмары с тем, что ты пережил в тот момент?.. В конце концов, это было бы логично, не так ли? Наверное, поэтому они кажутся тебе такими реальными. Наступила тишина. — Что, собственно, произошло, Ремус? — спросил Гарри. — Что сделал Регулус? Неужели он действительно спас мне жизнь? И не говори, что лучше пусть Сириус сам расскажет мне об этом, ты же знаешь, он этого не сделает! — Я знаю. — Я имею право знать, не так ли? Мне нужно это знать. Ремус в свою очередь протянул руку к тарелке с печеньем, взял одну и задумчиво надкусил ее. — Регулус обладал особым даром… — Он разговаривал с мертвыми. — Да. И этот дар привел его к темной стороне… к Пожирателям… Гарри кивнул. Он знал все это, хотя Сириус рассказывал ему о прошлом брата лишь с величайшим отвращением. — Но он изменился. Он предал Волдеморта, украл у него крестраж и скрылся с помощью Северуса Снейпа. Когда Сириуса арестовали, он добровольно отправился в Азкабан, чтобы освободить его. — Благодаря черной магии, — закончил Гарри. — За исключением того, что, сделав это, он позволил какой-то… сущности… закрепиться в нашем мире. Через тебя. — Меня?.. — Именно от этого Регулус спас тебя, Гарри. От того, что было в тебе. Но есть еще кое-что… Теперь он неуверенно скрестил руки на груди. — Скажи мне, Ремус! — попросил Гарри. — Эта тварь… разбудила другую… — Кого? — Сириус объяснил тебе все про крестражи, верно? Гарри медленно кивнул. Ужасная мысль понемногу закрадывалась в его сознание. Ремус имел в виду, что?.. — Когда Волдеморт убил твою мать… он сделал из тебя крестраж, Гарри, — прошептал Ремус. Гарри почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом. Дрожь пробежалась по всему его телу. — Но больше нет! — поспешил сказать Ремус. — Он исчез! В тебе не осталось абсолютно ничего от Волдеморта, Гарри, ни одной частицы, можешь быть в этом уверен! Сам Дамблдор может подтвердить. — Я был… крестражем? И вы скрывали это от меня? — Мы не хотели тебя пугать, тем более что это уже не имело значения… Я говорю с тобой об этом только потому, что мне кажется, это может объяснить твою связь с Волдемортом. — Но это точно? — Абсолютно! О, Гарри, не беспокойся об этом, уверяю тебя! На краткий миг ты умер… И Регулус сделал так, чтобы сущность, которая владела тобой, а также та часть Волдеморта, которая вселилась в тебя, была уничтожена. Когда Изабель оживила тебя, ты снова стал самим собой! То, что Сириус скрыл от него все это, не удивило Гарри. И теперь он лучше понимал, почему его крестный чувствовал себя в долгу перед Регулусом. Он долго смотрел на Ремуса, переваривая информацию. Ему не следовало об этом беспокоиться, Ремус заверил его, что в нем нет ничего от Волдеморта, и Ремус не стал бы лгать ему на подобную тему… — В самом раннем детстве ты пережил очень мучительные вещи, Гарри, — заключил Ремус. — События прошлого года вернули их на поверхность твоей памяти. Гарри задумчиво прикусил губу. Да, несомненно, Ремус был прав. Но оставался один вопрос… — Я умер… Как? — Прости?.. — Ты сказал, что я умер ненадолго.… Как я умер? Из-за Волдеморта? — Я… вообще-то не уверен. Меня не было рядом, когда это произошло, все, что я знаю, это то, что Сириус мне рассказал… — Он не сказал тебе, как я умер? — Самое главное, что Регулус сумел очистить твою душу от того, что паразитировало на ней, а Изабель сумела вернуть тебя к жизни. — Меня не в первый раз пытались убить! И это произойдет еще раз! — ответил Гарри с вызовом в голосе. — Правильно… Но сейчас, Гарри, я не могу тебе ответить. Ремус встал и обошел стол, чтобы занять свое место в кресле. Но Гарри знал его слишком хорошо, чтобы не чувствовать его неловкости. — Ты не знаешь, но у тебя есть предположение, — сказал он. — Гарри… — Давай, Ремус! Я же говорил, мне нужно знать! Ремус взял свою чашку с чаем и произнес заклинание, чтобы согреть его, а затем молча допил. Он не станет говорить, не в этот раз, Гарри был уверен. Но только этого было достаточно, чтобы подтвердить его подозрения. — Это Снейп, да? — бросил он. Он увидел, как пальцы Ремуса сжались на ручке его чашки. — Это Снейп! Я знаю, что это он! — настаивал Гарри. — Вот почему ты ничего не хочешь рассказывать! — Гарри… — вздохнул Ремус. — Я же сказал, меня там не было. И Сириуса, кстати, тоже. — Все равно, я знаю, что это Снейп! — Сириус ненавидит Снейпа еще со времен школы, он не очень объективен, ты же знаешь… — Дело не в этом! Снейп был рядом, не отрицай! — Он был не единственным.… — Изабель никогда бы не подняла палочку на ребенка! — Конечно, нет. Но были и Пожиратели… — Это Снейп, — категорично заявил Гарри. — Я знаю, что они с Сириусом ненавидят друг друга, но между ними есть нечто большее. Сириус не хочет, чтобы он приближался ко мне! Я уверен, это потому, что Снейп наложил на меня заклинание смерти! — Снейп защищает тебя, как и любой другой член Ордена, Гарри, — сурово напомнил ему Ремус. — Он не очень эффективно действовал против Квиррелла, — ядовито возразил Гарри. — Но не меньше, чем МакГонагалл или Дамблдор! Гарри скрестил руки на груди и поджал губы. Он был уверен, что это Снейп. Снейп, который ненавидел его, который, конечно, не будет колебаться, чтобы принести его в жертву при необходимости… Ремус раздраженно почесал голову, сознавая, что ничто из того, что он скажет, не заставит Гарри передумать. — Обстоятельства были особые, Гарри. — Ты считаешь, что некоторые обстоятельства оправдывают смерть ребенка? — Важно то, что человек сожалеет… — Да, как и в случае с Питером… — Я должен тебе напомнить, что эта сущность была слишком опасная, и крестраж, набирающий силу… перекачивал жизнь Драко? — Да… Снейп пожертвовал моей жизнью ради Драко, вот что ты имеешь в виду? — Все были в опасности! И ты был в эпицентре всего этого! Ты был не просто невинным ребенком, Гарри, ты был еще и вместилищем реальной угрозы! Трудно судить об этом сейчас, после всего… вот почему я говорю тебе: сосредоточься на благотворном эффекте! Я знаю, что говорю ужасные вещи, но… твоя смерть была необходима, Гарри… Гарри не ответил. Какая-то часть его всегда знала, что смерть Джеймса и Лили никогда не была просто поводом для отсрочки, что он был, в некотором роде, обречен с того момента, как Волдеморт выбрал его. Его смерть была неизбежна с самого начала, с момента появления пророчества… Но он никогда не простит Снейпа! — Я знаю, что ты ненавидишь Северуса, — сказал Ремус, словно прочитав его мысли. — Но не зацикливайся на всем этом, это прошлое. Все, что тебе нужно знать, это то, что есть много людей, которые сделают все, чтобы защитить тебя… И Снейп один из них. — Почему? — Что «почему»? — Почему он защищает меня? Он меня тоже ненавидит! И не говори, что это не так! — Конечно! Ты сын Джеймса.… Крестник Сириуса… — Я ведь ничего ему не сделал! — Я знаю. В любом случае, он на нашей стороне. И в этом качестве он сделает все, чтобы Волдеморт был окончательно уничтожен. — Он защищает меня из обязанности, да? — Конечно. — Ладно… Ремус был прав. В борьбе с Волдемортом не могло быть места чувствам. Снейп защищал его, потому что такова была миссия Ордена. И на этом все. Вполне объясняло то, что Снейп его на дух не переносил. — Забудь о Снейпе, — заключил Ремус. — Не так уж это легко, когда он делает мою жизнь невозможной, — вздохнул Гарри. — Я знаю, что он несправедлив к тебе, что он не теряет возможности унижать тебя, насмехаться над тобой. Просто игнорируй его. И если тебе станет легче, то со мной он тоже не особо любезничает! Гарри невесело улыбнулся. Снейп действительно был несправедлив к Ремусу, который притворялся, что не понимает его нападок. Что еще больше раздражало профессора Зелий! — Я постараюсь… — протянул Гарри. — Отлично! А теперь тебе пора возвращаться в свою башню, уже поздно… Ремус встал и проводил Гарри до двери. Когда он собирался уйти, то ненадолго остановился. — Хорошо, что ты здесь, Ремус… — признался Гарри. Ремус с улыбкой обнял его.***
Гарри казалось, что он плывет среди цветного водоворота. В этом было что-то зловещее, в том, чтобы чувствовать себя таким невесомым, словно, освободившись от веса своего тела, он был свободен от всех своих забот. Он чувствовал себя… хорошо. Очень хорошо. — Внимание… Это был заботливый, обеспокоенный голос… Но Гарри тут же почувствовал причину этого предупреждения. Перед ним образовался шар тьмы, с заледеневшим воздухом вокруг себя. Гарри попытался отступить, но тело его не слушалось, он не мог контролировать свои движения… Шар перед ним толстел, опухал, как злокачественная опухоль… Гарри проснулся в холодном поту. Опять дурной сон… По крайней мере, он проснулся очень быстро, это уже лучше… — Хорошо выспался? — спросил Рон, выходя из ванной. — Да, все в порядке. Ремус сказал, что не стоит беспокоиться о моих кошмарах… — Хорошо, что ты рассказал ему об этом. Может быть, мадам Помфри даст тебе что-нибудь для сна? — Если станет слишком плохо, я подумаю об этом. Он застегнул рубашку, некоторое время колебался… — Спасибо, Рон. — За что? — За то, что искренне переживаешь за меня! — О… без проблем, — смущенно пробормотал Рон. — Пошли, поедим!***
— Жалко, как обычно! — бросил Снейп, прежде чем кинуть контрольную работу Гарри на стол перед ним. Гарри стиснул зубы. После того разговора с Ремусом, такое близкое присутствие Снейпа было для него еще более отвратительным. Этот человек хотел его убить! Очевидно, Ремус не подтвердил того, что подозревал. Но Гарри был уверен, что это он. Он взял свиток и сунул его в сумку, даже не взглянув на него. Все равно, зачем? Он не мог ожидать ничего положительного от человека, способного без колебаний убить двухлетнего ребенка! Он стиснул зубы и достал свой учебник. Он не собирался давать Снейпу ни малейшего повода для наказания! Он старался сосредоточиться на занятиях. Он должен был вспомнить, что сказал ему Ремус: не давать повода нападкам Снейпа. По крайней мере, с облегчением констатировал он, Драко сегодня выглядел менее напряженным. Возможно, их разговор накануне принес ему какую-то пользу. — Довольно простое зелье, — сказал Снейп. — Вам хватит даже минимума концентрации… Даже самые узколобые из вас должны быть в состоянии добиться успеха, не взорвав свой котел! — говорил Снейп, бросая неприятный взгляд на Гарри. Успокойся, успокойся! — повторял про себя Гарри. Он просто пытается разозлить тебя, чтобы ты испортил свое зелье… И если оно взорвется тебе в лицо, Снейп получит свою порцию удовольствия… Снейп хотел убить его… То, что Сириус испытывал к нему безусловную ненависть, его не удивляло. — Вы снова рассеяны, мистер Поттер! — воскликнул Снейп, останавливаясь перед учеником. — Почему вы нарезаете корни, когда еще не закончили очищать крылья жуков?! — Я… я думал, что они достаточно очищены, сэр, — ответил Гарри с багровыми ушами. — Некомпетентен, как всегда… — Я… Он внутренне кипел. Пусть Снейп радуется, что может так обращаться с ним, когда он мог закончить свои дни в Азкабане за то, что сделал!.. Нет, он не должен был думать об этом… Ремус так ему сказал. — Доделайте это зелье как следует, или будете отрабатывать всю неделю! — заключил Снейп, прежде чем перейти к следующему столу. Гарри яростно кусал губы. — Я помогу тебе, — выдохнул Драко, беря его чашу с крыльями жуков. — Если он тебя увидит… — Ха! Он мне ничего не сделает… — улыбнулся Драко. — Заканчивай резать свои корни… Гарри согласился. Очевидно, он благоразумно поступил в тот день, когда выбрал место рядом с Драко на уроках Зелий…***
— И это просто несправедливо! — сказал Гарри, агрессивно размахивая вилкой перед собой. — Драко сделал половину моего зелья, и Снейп все равно влепил мне плохую оценку! — Если бы Драко сделал половину твоего зелья, ты бы заслужил наказание, — заметила Гермиона. — Не ему работать вместо тебя. — Я имею в виду, — обиженно возразил Гарри, — что даже если бы мне удалось приготовить подходящее зелье, Снейп никогда бы не признал этого, потому что он меня ненавидит! Это не моя проблема, а его! — Да, нехорошо… — подтвердил сидящий напротив Рон. — Ты должен отомстить! — подхватил Фред. — Да, дать понять, что если он хочет войны, то он получит ее! — поддержал Джордж. — Плохая идея! — отрезала Гермиона. — Если Гарри так поступит, Снейп сделает его занятия еще более невозможными! Он же профессор! — Да, мы знаем, что ты восхищаешься этими людьми, Гермиона, но все же! — сказал Рон. — Снейп — мерзавец. — И что война с ним изменит для Гарри? — спросила Гермиона. Близнецы небрежно пожали плечами. — Хотя бы повеселимся! — сказал Джордж. Гарри молча доедал картофельное пюре, в то время как Уизли и Гермиона все еще спорили о Снейпе. Гермиона, несомненно, была права, объявление войны Снейпу не облегчило бы ему жизнь. Она наверняка согласилась бы с Ремусом, который предпочитал, чтобы Гарри игнорировал его. Игнорировать его… Легко сказать! Это не помешает Снейпу издеваться над ним на каждом уроке просто ради того, чтобы унизить его! Как бы отреагировала Гермиона, если бы ей пришлось стать жертвой незаслуженных плохих оценок, только потому, что профессор терпеть ее не мог?! — Встретимся сегодня вечером в астрономической башне, — прошептал ему на ухо Фред, когда они покинули Большой Зал после обеда. — Зачем? — Для обсуждения операции «Снейп», конечно! — сказал ему на другое ухо Джордж. — О… вы серьезно? — Нет ничего серьезнее хорошей шутки! — решительно заявил Фред. — И мне не терпится увидеть Снейпа, высмеянного на глазах всей школы! — заключил Джордж. Гарри весело улыбнулся. Вот это было очень злорадно! — Тогда ладно, встретимся сегодня в девять в астрономической башне! — заключили близнецы в один голос.***
Вздохнув, Гарри сел на первые ступеньки, которые вели к астрономической башне. На часах было 21:15, а Фред и Джордж все еще не пришли. Гарри начинал думать, что близнецы разыграли его… В конце концов, зачем назначать ему встречу здесь, а не в их гостиной? Он пожалел, что не взял с собой мантию-невидимку… Он не должен был бродить вечерами по коридорам. Он не встречал братьев Уизли с самого обеда ни в коридорах, ни в общей гостиной Гриффиндора. Во время вечерней трапезы он ввел их в курс дела и обнаружил, что они слишком уж молчаливы и торопятся поскорее покончить со своей говяжьей тушенкой. Очевидно, они что-то готовили. Гарри просто надеялся, что он не поплатится за это. Возможно, ему было бы лучше послушать Гермиону, забыть о Снейпе и мудро оставаться в гриффиндорской башне… — Извини за опоздание! Он вздрогнул и выпрямился. Оба брата предстали перед ним с широкой улыбкой на губах. — Я уже начал думать, что вы не придете… — сказал Гарри. — Решишься ли ты наконец войти в великое братство нарушителей спокойствия? — Простите? — Да, — согласился Джордж. — Мы всегда думали… — …что у тебя будет великое будущее на этом поприще! — сказал Фред. — Уже в прошлом году… — …когда ты только поступил в Хогвартс… — …ты доказал, что обладаешь особым даром… — …не следовать никаким правилам! Гарри по очереди посмотрел на каждого из близнецов. Действительно ли они так думали? Какая-то особая предрасположенность, которая заставляла его окунаться в омут с головой? Склонность не следовать правилам, которая была… генетической? Унаследованной от Джеймса?.. — Не думаю… — слабо запротестовал он. — Да ладно, Гарри! Ты ступил в запретное крыло… — …и пошел в лес после комендантского часа! — Когда тебе было всего одиннадцать лет! — Даже мы в первый год оставались паиньками! Ты был хуже, чем мы! — Ты был лучше! Гарри по очереди смотрел на каждого из двух братьев, слегка ошарашенно. — Итак, мы решили, что ты готов войти в сообщество Великих! — вместе заключили близнецы. — Что это значит? — …что мы тебе поможем, конечно! Мы провели весь вечер, придумывая дьявольский план! — Великолепный! — Неотразимый! — Чтобы отомстить Снейпу. — И поверь нам, это было нелегко! — Нам пришлось сделать несколько вложений, но конечный результат окупит все в значительной степени! — Послушайте… — отрезал Гарри. — Мне очень трудно поспевать за вами, когда вы так говорите… Оба брата вздохнули, а затем одним движением уселись на ступеньки астрономической башни, с точностью двух чемпионов синхронного плавания. — Давай ты, Джордж, — сказал Фред. — Мы ходили по магазинам, ища подарок Снейпу. И вуаля! Он протянул Гарри бумажный пакет, в который тот неохотно заглянул. — Вы ходили в Зонко? Когда?! — Сразу после ужина. Нам пришлось поторопиться. — Но… Как… Оба близнеца обменялись улыбкой. Гарри нахмурился. Очевидно. Существовал только один способ добраться до Хогсмида незамеченными… — Вы нашли тайный проход, — сказал он. Фред и Джордж посмотрели на него разинув рты, к великому удовлетворению Гарри. — Ты знаешь… — …о существовании прохода?! — Я многое знаю о Хогвартсе, — с ноткой самодовольства в голосе произнес Гарри. Не так уж часто ему доводилось вызывать удивление братьев Уизли! — В конце концов, я сын мародера! Гарри не ожидал увидеть такое изумление на лицах близнецов. — Что? — недоуменно спросил он. — Ты сказал «мародер»? — Ты знаешь, кто они? — Конечно! Так называли себя мой отец и его друзья в Хогвартсе… но вы… как… — он нахмурился, напряженно размышляя. — По карте! — воскликнул он одновременно с Фредом и Джорджем. Фред сунул руку в мантию и вытащил оттуда кусок пергамента. — О, верно, вы ее нашли! — воскликнул Гарри с всплеском возбуждения, смешанного с завистью. — Да… В кабинете Филча… Это правда, что твой отец создал ее? — С Сириусом, Ремусом и… хм… Питером Петтигрю… — Ах да… предатель… — пробормотал Джордж. — Я могу ее увидеть? Фред протянул ему карту. Гарри взял ее, его руки задрожали от волнения. Карта Мародеров. В детстве Сириус все время рассказывал ему перед сном о своих приключениях в Хогвартсе, и карта была одним из центральных элементов, вместе с мантией отца. — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость… Фред и Джордж не спускали с него глаз, пока он активировал карту. Но Гарри целиком погрузился в созерцание слов, появившихся на пергаменте. Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый. Его отец. Во всех историях, которые рассказывал ему Сириус, он воспринимал Джеймса как своего рода воображаемого героя, персонажа, достойного приключенческого романа. Но тут… Вид его имени, написанного на пергаменте, глубоко взволновал его, заставил прикоснуться пальцами к реальному человеку, каким был его отец. Он просматривал карту, взволнованно, завороженно, в почти религиозном молчании. Оба близнеца затаили дыхание, осознавая, видимо, важность этого момента для него. Через некоторое время он снова закрыл карту и протянул ее им. — Когда я скажу Сириусу, что видел его карту… — Оставь ее себе! — сказал Джордж, любезно оттолкнув его руку. — Что… вы уверены? — Это твое наследство, Гарри, — сказал Фред. — Правильно, что она вернулась к тебе! — Но… — Она нам больше не нужна! Гарри колебался, предложение было заманчивое. Это был ценный предмет. Мог ли он действительно принять ее? Конечно! Близнецы были правы, это было как наследство. Она принадлежала его отцу и крестному отцу, он имел полное право использовать ее сейчас. С улыбкой он положил ее в карман. — Спасибо… — Не за что! А теперь насчет Снейпа… Они взяли пакет из Зонко и разложили ее содержимое на полу. — Вот что вызовет максимум неудобств при минимальном риске… — Почему вы не дали мне все это в нашей общей комнате? — спросил Гарри. — Скоро комендантский час… — Слишком рискованно… — …с этим чертовым Перси! — Он нас раскусит! — По-моему, работа старосты вскружила ему голову! Хорошо, вот как это сделать…***
Гарри чувствовал эйфорию, когда шел по коридорам, уткнувшись носом в карту. Комендантский час давно миновал, но он не волновался: один взгляд на драгоценный свиток, созданный отцом, позволил бы ему убедиться, что путь свободен… Они с близнецами расстались на добрых полчаса раньше. Они ушли на свою сторону, чтобы осуществить первую часть плана «Снейп», а сам он должен был вернуться в их гостиную. Но он раскрыл карту и терял время, блуждая по пустым коридорам. Он представлял себе, что испытывали в такой же ситуации его отец и крестный. Наверное, никогда еще он не чувствовал себя настолько близко к ним, как сейчас. В прошлом году он тоже ходил по коридорам с Гермионой и Роном, но у него всегда была веская причина для этого. Сейчас это было совершенно необязательно… и восхитительно незаконно. Он почувствовал вес пакетика Зонко в кармане мантии, и при мысли о том, что он тоже стал мародером, содрогнулся от радости. — Вот те на! Ночной бродяга! Гарри резко вскочил, ошеломленный тем, что его застали врасплох, и оказался нос к носу с Пивзом. — Ты не видел, как я подошел, эх, простак! — усмехнулся полтергейст. — Я прохожу сквозь стены! Чтобы пугать тебя на досуге! Он стал кружить вокруг него, все быстрее и быстрее, не давая ему пройти. — Я… я пропустил комендантский час, возвращался в свою гостиную… — пробормотал Гарри. — Еще посмотрим! Я умею распознавать лжеца! Лжец, лжец! — нос Пивза начал судорожно вытягиваться, а потом вдруг всосался с особенно звонким хлопком. — Тихо! — прошептал Гарри. — Вот видишь, ты мелкий лжец! Ты готовишь пакость! — Ну и что? Это должно тебя радовать, не так ли? — Совсем нет! Я хочу, чтобы мы играли по моим правилам! Тревога!!! Гарри почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом, а Пивз начал буйствовать на полную катушку и яростно мигать, переходя от зеленого к оранжевому со скоростью, свойственной приступу эпилептика. Гарри прикрыл глаза рукой и озабоченно взглянул на свою карту, все еще надеясь выбраться отсюда… Увы! Несколько имен резко сходились в его коридоре. И, что хуже всего, он прочитал имя Снейпа, всего в двух поворотах от себя… Снейпа, человека, который меньше всего был склонен проявлять снисхождение к нему, Снейпа, который, вероятно, будет в ярости, обнаружив пакетик из Зонко, подаренный близнецами… Он выскочил в коридор и со всех ног рванул вперед, преследуемый возбужденным и веселым Пивзом. — Он здесь, он здесь! Тревога! Тревога! Гарри ускорил шаг, сердце колотилось так, что готово было выскочить. Он проклинал себя за то, что ушел без мантии. Почему он был так непредусмотрителен?! Он ведь собирался встретиться с Фредом и Джорджем, чтобы обсудить розыгрыш! Он должен был взять мантию! Он повернулся в коридоре, остановился, взглянул на карту… Почти получилось! Но вскоре перед ним появились два префекта. Но хуже всего, позади него Снейп был еще ближе! — Моя мантия, моя мантия, черт возьми! — бормотал он, прижимаясь к стене, дрожащими ногами. — Мне нужно спрятаться! Стена позади него резко изменилась. Он поспешно обернулся, готовый закричать, и увидел дверь. Дверь, которой раньше не было. Но Снейп приближался, у него не было времени на раздумья. Он распахнул ее, ворвался в комнату и закрыл створку с другой стороны перед Пивзом и его истеричными воплями.***
С колотящимся сердцем Гарри огляделся, ища другой выход. Снейп должен был прибыть с минуты на минуту, и простая дверь не остановила бы его… Комната была огромной и захламленной, как старый чердак. Гарри отошел от двери и углубился в лабиринт из мебели, сундуков и других необычных предметов, одновременно ошеломленный и изумленный. Это было поистине удивительное место, он мог часами бродить там, среди стопок заброшенных книг по магии и всяких прибамбасов. Сюда, Гарри… Он нахмурился. Странная тяжесть внезапно овладела им, тяжесть, которая навалилась на его затылок и плечи, отдавшись глухим гулом в глубине его черепа. Он моргнул несколько раз, повел плечами, словно освобождаясь от… Пойдем, Гарри… Это здесь… Давление на его тело сразу же стало сильнее. Теперь он огляделся, по-настоящему волнуясь. Кто-то, по-видимому, разыгрывал его… Он взглянул на карту, прочитал имя Снейпа, стоявшего у двери в коридоре, с именем Пивза, но больше ничего. Он был один в этой комнате. Абсолютно один. Он решительно покачал головой. Он должен был прийти в себя. Здесь не было ничего, никакой угрозы. Он просто боялся Снейпа, и теперь он представлял себе всякие вещи… Он должен был найти другой выход. Пивз, должно быть, сказал Снейпу, что он вошел в эту комнату, и профессор непременно дождется его по ту сторону двери, поэтому он повернулся. Нет, Гарри, сюда! На этот раз он четко услышал его! Он потер уши, стиснув зубы, чтобы не поддаться панике. Что с ним происходило?! Он стал жертвой заклинания? В голове все еще стоял этот глухой гул, словно туда забрался гонг, и в него яростно били. — Нет, — сказал он громко, с надеждой прогнать посторонний шум. Надо пойти туда… Голос был ясным и звонким, одним махом давая ему почувствовать, что его мозг наконец-то настроился на нужную частоту. Он присел на пол, свернувшись калачиком, когда ужас охватил его. Это был еще один удар Волдеморта? Он вернулся, чтобы снова преследовать его? Не бойся, Гарри… Всё нормально… Скоро все будет кончено… Голос звучал очень спокойно. И он не был незнакомым. Он оживлял старые воспоминания, те, что влияли на его последние сны… — Кто это?.. — спросил он вполголоса. Тебе надо встать… Поверни направо… Он встал на ноги, словно его тело больше не повиновалось ему. Звон в голове прекратился, уступив место странному ощущению, словно он вот-вот заснет. Бессвязные мысли приходили к нему, образы без продолжения. Он шел наугад, ведомый не своей волей. Ты почти здесь, Гарри… Он увидел, как протянул свою руку, схватил какой-то предмет… — Поттер! Поттер, что вы делаете в коридорах после комендантского часа? — Гарри хлопнул веками и с изумлением обнаружил, что стоит перед профессором Снейпом. Тот смотрел на него с какой-то ужасающей свирепой радостью, уперев руки в бока, с ненавистной улыбкой на губах. Гарри сделал шаг назад и ударился о стену позади себя. Как он сюда попал? Он понятия не имел! Он был в огромном зале, загроможденном предметами, а теперь… Теперь он снова стоял в коридоре, дверь исчезла, и он столкнулся с профессором Снейпом. — Поттер… — тон Снейпа изменился. Он нахмурился, и улыбка сползла с его лица. — Поттер, что в вашем кармане?.. Гарри почувствовал, как под ним подкосились ноги. Избежать наказания не было никакой возможности, теперь Снейп найдет пакетик Фреда и Джорджа, и Гарри будет наказан до конца года! Или еще хуже — до конца седьмого курса! — Пивз… Скажи директору, чтобы немедленно подошел, — бросил Снейп, не спуская с него глаз. Предупредить Дамблдора? Это было так серьезно?! Значит, это будет не пожизненное наказание, а настоящее исключение! И что за тон был у Снейпа? Пивз тотчас повиновался, с удивительной послушностью с его стороны. Снейп сделал шаг вперед, его крючковатые пальцы потянулись к нему. Простая мысль о том, что эта рука может дотронуться до него, приводила его в ужас. — Выверните ваши карманы! — настаивал профессор. — В кармане ничего нет, профессор Снейп… — протянул Гарри голосом, на который ему совершенно не хватало сил. — Поттер! — Ничего, это совсем ничего! — Гарри! Отдай мне это сейчас же! Гарри вздрогнул. Никогда еще профессор Снейп не называл его так, по имени. Это уже было тревожно… — Гарри, пожалуйста, — настаивал Снейп. Его тон стал еще страннее… Снейп, должно быть, злился, а то и вовсе прямо-таки радовался, что ему удалось найти подозрительную вещь в его карманах… Но что-то не сходилось. В его голосе была какая-то чрезвычайная смесь злости и напряжения, которую Гарри не мог разобрать. — Я собирался вернуться в свою комнату в башне, а Пивз вдруг выскочил и… — Хватит, Гарри! Ты не понимаешь? Это… Профессор резко шагнул вперед и потянулся к карману. Инстинктивно Гарри вытащил свою палочку и попытался отползти в сторону, подальше от него. Он ошибся, реагируя так, он знал это, но не мог позволить Снейпу прикоснуться к нему. — Гарри! Убери свою палочку! — Не трогайте меня! — возразил Гарри, хотя его уровень стресса подскочил еще выше. — Что вы со мной сделаете, если я не опустошу свои карманы?! Бросите в меня заклинание?! Он чувствовал, что не в состоянии нормально соображать, над ним возвышалась костлявая фигура Снейпа. Он угрожал ему, он был опасен для него. И… он убил его. Как бы ни сложились обстоятельства, он это сделал. И он, конечно, не поскупился бы начать все сначала, если бы таково было его желание, Гарри знал это. — Вы собираетесь меня убить?! — продолжил он мстительно. — Как в детстве? Снейп изумленно открыл глаза и отступил на шаг, словно от пощечины. — Кто тебе это сказал?.. — Я знаю, вот и все! Вы чудовище, и я ненавижу вас! Вы сами заслуживаете наказания и унижения! — он уже не мог остановиться, не мог даже отдышаться. — Вы находите забавным издеваться над своими учениками! Потому что вы злой и посредственный! Черный взгляд Снейпа был устремлен прямо на него, но Гарри было все равно. Он больше не позволит этому человеку терроризировать его. Гнев, который он испытывал после разговора с Ремусом, разливался и неудержимо вспыхивал. — Вы должны были гнить в Азкабане вместе с другими Пожирателями! Убийца! — Мне очень жаль. — Что?! — Я сказал, что мне жаль! Теперь Гарри был потрясен. На лице Снейпа появилось выражение, которого Гарри никогда не видел. Профессор выглядел виноватым. Действительно виноватым. — Я каждую минуту сожалею о содеянном, — продолжил Снейп таким тихим голосом, что Гарри с трудом расслышал его. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, я вспоминаю, что потерпел неудачу… Неудачу… Я должен был защищать тебя, я дал обещание… Все они говорили, что обстоятельства были особые, что это оправдывает меня… Все, кроме Сириуса… Он не одобряет, не прощает… И он прав… Признание явно разрывало ему сердце. Сейчас он был так бледен, что его лицо словно светилось в полумраке коридора. И, казалось, он постарел на десять лет в одно мгновение. Он стоял сгорбившись, мучимый тяжестью своих угрызений совести. Гарри затаил дыхание, его пальцы сжались на палочке. Никогда бы он не подумал, что услышит, как Снейп так выражается. — Вы действительно жалеете?.. — спросил он на одном дыхании. — Я не чудовище, — мрачно ответил Снейп. — Убить ребенка? Это никогда не должно было быть выходом! Никогда! Это было… Он глубоко вздохнул. — Я очень сожалею, Гарри… Они долго стояли лицом к лицу, оба ошарашенные поворотом их разговора. Гарри почувствовал, как его гнев тает, изумляясь тому, что стоящий перед ним человек не был похож на того, кто все время унижал и терроризировал его. — Вы сожалеете… но вы делаете все, чтобы сделать мою жизнь сложнее… — с горечью пробормотал он. — Я предал сына Лили… Проще было видеть тебя сыном Джеймса… — Я не Джеймс… — Я знаю. В глубине души я это знаю. Это то, что делает все это таким… трудным… мучительным… Снова наступила тишина. Теперь Гарри задавался вопросом, будет ли все это иметь последствия. Неужели Снейп собирался продолжать свои нападки? Или он в конце концов смирится с тем, что Гарри является живым напоминанием о его самых трагических ошибках? — Я вижу, что вы, наконец, обсудили все, что было необходимо… — вмешался Альбус Дамблдор, выходя из тени. Профессор Снейп повернулся к нему с усталым видом, словно то, что он только что сделал, было для него тяжелым испытанием. — Господин директор… — Есть вещи, Северус, которые заслуживают того, чтобы о них говорили. А теперь, Гарри, отдай профессору Снейпу то, что у тебя в кармане. Гарри хлопнул веками, немного растерявшись. Откровения Снейпа встревожили его, заставив забыть о пакетике Зонко и причину, по которой он стремился убежать. Он машинально погрузил руку в карман. Его пальцы соприкоснулись с металлическим предметом. В удивлении он опустил глаза. Предмет, который он держал, был ему неизвестен… а может и нет, по правде говоря. Он видел, как схватил его, но как будто это происходило во сне, в очень реальном сне. Он поднял его перед собой, чтобы рассмотреть. И понял наконец, что это такое. — Диадема Когтевран… — прошептал он, затаив дыхание. — Да, Гарри, — кивнул Дамблдор. — Последний крестраж… — Я нашел диадему… — он все еще не приходил в себя. Снейп осторожно взял ее в руки. — Но как?! — воскликнул Гарри. — Я… — Я видел, что он торчал у вас из кармана, Поттер, — сказал Снейп. — Я не знаю, что вы задумали, но… — Он был в комнате… Комната, там, за… — Выручай-комната, — сказал Дамблдор. — Мы должны были подумать об этом… — Там было много предметов, и… — он нахмурился, не в силах сформулировать, что с ним произошло в этой комнате. — Не знаю… — заключил он. — Ты нашел крестраж… — подхватил директор. — Может, тебе помогли в этом? — Раздался голос… Он не был уверен, что хочет вспоминать это. — Очень хорошо. Профессор Снейп? Я поручаю вам поместить этот предмет в безопасное место. — Вы собираетесь его уничтожить? — спросил Гарри. — Конечно, Гарри! — сказал Дамблдор. — Что касается тебя, то ты пойдешь за мной. Думаю, нам обоим нужно немного поболтать. Я был бы не против чашечки хорошего чая с кексами!***
Чай был очень сладкий и слишком горячий, а вот кексы — довольно аппетитные. Теперь, находясь в кабинете Дамблдора, Гарри чувствовал себя гораздо лучше. Он уплетал выпечку под веселым взглядом директора. — Вижу, тебе лучше, — прокомментировал он. Гарри кивнул, немного смутившись. Он подозревал, что ему придется ответить на некоторые вопросы, но не знал, что сказать. Он не стал объяснять, как обнаружил последний крестраж. — Раньше ты выглядел довольно обеспокоенным, — продолжил Дамблдор, тоже наливая себе чашку чая. — Я не знаю, что произошло, правда, профессор… Поначалу мне просто хотелось… сбежать от… — …профессора Снейпа… Захотел спрятаться? — Да… Мне нечего было делать в коридорах, и… профессор Снейп… — Он не упустил бы возможности наказать тебя. Гарри вздохнул. Дамблдор молча потягивал свой слишком горячий чай. Гарри вторил ему, но сильно обжег язык и сдался. Он отставил свою чашку и потянулся к другому пирожному. — Не ради педагогических качеств я держу профессора Снейпа здесь, в Хогвартсе, — сказал Дамблдор. — Он ужасный профессор… — пробормотал Гарри. — Не преувеличивай, Гарри. Он требователен, но большинство учеников этой школы многому научились благодаря ему. — Он наказывает нас, как только мы совершаем самую малую ошибку! Но это нормально — ошибаться, когда не умеешь! — Точно. Северус Снейп сильный волшебник, один из лучших, кого я знаю, и у него неоспоримый дар к зельям… Но, как я уже сказал, он не образцовый педагог. Нет, если он и здесь, то в основном из-за тебя, Гарри. Гарри подавился крошками и принялся яростно кашлять. — Из-за меня? — спросил он. — Верно. Не следует пренебрегать силой его чувства вины перед тобой… Разве ты не понял это после того, что он открыл тебе сегодня? — Он чуть не убил меня! — И он никогда себе этого не простит. По этой причине я доверяю ему так же, как и Сириусу, в том, что касается твоей защиты. Гарри не ответил. Зная это, изменил бы он мнение о Снейпе? Он всегда считал его таким ужасным… Но, без сомнения, он мог поверить Дамблдору, когда тот утверждал, что Снейп больше не будет пытаться причинить ему вред… — Было бы проще, если бы он перестал унижать меня и наказывать при малейшей возможности… Я не Джеймс, он не должен мстить мне… — Это не месть, Гарри… Разве ты не слушал, что он говорил? Нет, он слушал. Но он не совсем понимал. В любом случае, ему не очень то и хотелось. У него было чувство, что не слишком правильно вникать в нездоровую психику своего учителя Зелий. — Но теперь, когда мы нашли последний крестраж, я уже ничем не рискую, да? — спросил Гарри, предпочитая сменить тему. — Нам еще предстоит найти то, что осталось от Волдеморта… Лишенный своих крестражей, без четко определенной формы, без своих сторонников, он теперь гораздо менее опасен. Но это не значит, что мы должны снизить уровень бдительности. Тебе придется терпеть профессора Снейпа еще какое-то время… Гарри неопределенно хрюкнул. Он понимал, что должен был принять суровую действительность: Снейп останется в Хогвартсе, и им обоим придется поладить. — А теперь я хочу послушать твой рассказ о том, что произошло в выручай-комнате, если не возражаешь, Гарри. — Я и сам не понял, профессор… Я даже не помню, как взял диадему… это было так… как будто я спал… — Ты говорил с голосом? — Да… Мне кажется… — Голос, который ты узнал? — Кажется, я уже слышал его. — Мужской или женский? — Это был человек… Но думаю, я не уверен… — Ничего страшного, Гарри. Думаю, тебе не стоит беспокоиться. В конце концов, голос, который руководил тобой, сделал это не зря. Но если этот феномен повторится, обещай немедленно сообщить мне об этом, хорошо, Гарри? — Хорошо, профессор… — Я предупредил Сириуса. Он приедет к тебе завтра. — Ну нет, зачем… Сириус все еще волновался, Гарри был в этом уверен, и, скорее всего, он захочет снова вернуть его домой. Гарри совсем не хотелось снова уговаривать его. — Сириусу нужно проверить, что с тобой все в порядке. Он немного поболтает с тобой, а потом снова отправится на поиски Волдеморта. — Может, он снова захочет меня забрать! — Нет, он прекрасно понимает, что на этот раз тебе вовсе не грозила опасность. Ему просто нужно увидеть тебя и диадему. Но… Мне бы очень хотелось, чтобы ты был осторожен с историей, которая привела тебя к крестражу… — Вы имеете в виду голос? — Да. — Вы думаете, он может… Посчитать меня сумасшедшим или одержимым, или… Чем-то в этом роде? — Этот голос… Думаю, это был Регулус… — Регулус?! — Регулус обладал необычными способностями… Сущность, которая направила тебя, хотела помочь тебе, и я вижу только трех человек, которые могли бы это сделать: твоих родителей и Регулуса… Думаю, это был он… Гарри вспомнил о том, что рассказала ему Аврора. Ей случалось видеть отца. По-видимому, смерть не была совершенной преградой. По крайней мере, не для Регулуса Блэка… Но расстраивать Сириуса всем этим было бесполезно, Дамблдор был прав. — Хорошо, я не буду говорить с ним о голосе… Теперь я могу вернуться в свою башню, профессор? — Да, Гарри. Спокойной ночи…***
Гарри не терпелось забраться в постель. Ему больше не хотелось думать ни о таинственном голосе, который привел его к диадеме, ни о глубинных мотивах Снейпа. Он слишком устал. Он положил свои вещи на сундук, улыбнулся, убрав пакетик Зонко в тумбочку, и надел пижаму. Собирался ли он позволить Фреду и Джорджу унизить Снейпа? Он уже не знал. Он подумает об этом на следующий день. — Куда ты пропал? — спросил Рон, наблюдавший за ним со своей кровати. — Ты не спишь? — Перси приходил. Фред и Джордж тоже пропустили комендантский час! Вы были вместе? — Поначалу, да. Но я был с Дамблдором… — О… что-то случилось? — Нет, Рон. Все в порядке. Он лег в постель, зарывшись в одеяла. Да, все определенно было хорошо. И он уснул с улыбкой на губах.