Не бывает бывших Пожирателей Смерти

      Обучение в Хогвартсе превзошло все ожидания Саманты, и уже на третий учебный день от множества её страхов и следа не осталось. Разумеется, подобно любому первокурснику, она путалась в коридорах, кабинетах и лестницах, множество раз терялась и по этой причине опаздывала, к тому же, от Пивза ей, как и большинству младшекурсников, часто житья не было, но несмотря на все трудности она наслаждалась каждой минутой пребывания в замке. В конце концов, даже самые строгие преподаватели прекрасно знали, каково приходится маленьким первогодкам, пока они осваиваются в школе, а на Пивза рано или поздно всегда находился Кровавый Барон, и чрезвычайно быстро поладившая с ним Сэм считала, что их факультету невероятно повезло с привидением. Однажды она сказала ему об этом прямо, и ей на пару секунд показалось, что он даже смутился.       Живя в приюте, девочка считала, что ненавидит учёбу. Когда ей исполнилось семь, и пришло время учиться чему-то помимо чтения и письма, проводя за скучнейшими занятиями по полдня шесть раз в неделю, спустя месяц она прямо-таки взбунтовалась. Ума ей было не занимать, и она быстро справлялась с заданиями, но то, что она просто получала взамен аналогичные новые, приводило её в бешенство. Со временем она научилась притворяться глупой и медленной прямо-таки виртуозно, да и занятиям стала уделять меньше времени — ей больше нравилось проводить время на улице, читать книги или рисовать всякую ерунду. Сейчас же всё кардинально изменилось. Учебники волшебников по её мнению очень сильно отличались от маггловских — практически вся информация воспринималась как нужная и интересная, и Сэм пыталась впитать всё, что только возможно, от заклинаний до травологии, даже единственный предмет, который, кажется, стоял в школьном расписании просто для того, чтобы поскучать лишний раз — историю магии.       С учителями, к её величайшему удивлению, у неё быстро сложились хорошие отношения. Профессор Флитвик даже выделял её среди однокурсников. А вот с ними дела обстояли не так просто. Не привыкшая прислушиваться к разговорам, она постоянно держалась особняком по старой привычке, приобретённой едва ли не раньше, чем она научилась держаться на ногах, но в замке, в отличие от приюта, ей искренне интересовались. То, что многие вещи для однокурсников были сами собой разумеющимися, а для неё — в новинку, делало только хуже, это было ещё одной причиной, по которой она так наседала на занятия и книги. Удержать в голове столько информации было очень тяжело для неё, и иногда она совершала довольно глупые ошибки. Преподаватели только снисходительно поправляли её, однокурсников же это смешило. Она часто вызывала непонимание и раздражение, отвечая невпопад или неохотно. Особенно это досаждало Драко, который по непонятным ей причинам постоянно пытался с ней заговорить и почему-то в основном на уроках. На первой же неделе оба уже получили предупреждение от МакГонагалл о том, что, если продолжат препираться у неё на занятиях, схлопочут отработку дней на десять.  — Из-за тебя всё, Ловарно, — пробурчал он, собирая вещи, когда урок подошёл к концу, — Я же предлагал тебе вместе сидеть, тогда бы и старая карга ничего не заметила…  — Ну, я же предлагала тебе отвалить от меня к чёртовой бабушке, тогда бы и спрашивать не пришлось, — огрызнулась Саманта, спеша выйти из класса раньше, чем он нагонит её.       В пятницу на завтрак она едва не опоздала: проспала, ещё и не на ту лестницу свернула. Обычно она таскалась вместе с группой девчонок со своего факультета, но в этот раз они, видимо, решили уйти без неё, поэтому, едва приземлившись на своё место на скамью, Сэм ввязалась в тихую перепалку с Пэнси Паркинсон, которая клялась и божилась, что они её будили, и что она сама послала их куда подальше, отказываясь вставать. Сама девочка, разумеется, ничего из этого не помнила. В конце концов, оставив бесполезный спор, она обернулась к Дафне.  — Что у нас сегодня?  — Как что? — немедленно отозвалась она, — Зелья, сдвоенный урок. С этими гриффиндорцами… и профессором Снейпом. Неужели ты правда думала, что мы тебе дали бы проспать его? Толстый Проповедник бы с ним, с завтраком, а вот пропустить у декана первую пару в жизни — кажется, проще сразу из школы уйти…       Слизеринка снова уткнулась в тарелку, задумчиво ковыряя ложкой яичницу, к которой тут же потеряла интерес. На смену ворчливой сонливости тут же пришло волнение. С деканом ей ещё не приходилось сталкиваться — за исключением того дня, когда она узнала о зачислении в школу, — и она побаивалась этого момента. Девочка была немало удивлена на днях, когда узнала, что он преподаёт зельеварение — сама она, просмотрев список предметов, посчитала, что такой человек скорее всего будет вести у них Защиту от Тёмных Искусств. На посту же преподавателя зелий она ожидала увидеть женщину, что, впрочем, сама тут же списала на маггловские стереотипы о ведьмах и забыла. В любом случае, её взволнованность только усиливалась — этот предмет всё ещё интересовал её больше всего и в то же время казался самым сложным, отчего она очень боялась обнаружить, что у неё ничего не получается. Слухи о том, что своих студентов он любит и выгораживает перед другими, лучше не делали ни капли.       Внезапно, она вспомнила о вещи, про которую в суете первых школьных дней совершенно запамятовала — книге, оставленной у великана в первый день, за которой она пообещала прийти, чего так и не сделала до сих пор, затянутая учебным ритмом. Девочка завертела головой, ища старосту глазами, но та или сидела слишком далеко, или уже ушла на уроки, и Сэм снова повернулась к Дафне.  — Скажи, ты не знаешь, где живёт, эм… Хагрид?  — Лесничий? Без понятия, — пожала плечами она. — А чего тебе вдруг?  — Да так… просто.       Кабинет зельеварения был недалеко от их гостиной, в тех же подземельях. Войдя, Саманта тут же пожалела о том, что не забежала за свитером в комнату между уроком и завтраком. Было ужасно холодно, холоднее даже, чем в их спальнях, и она тут же плотно укуталась в мантию. Кабинет, погружённый в полумрак, выглядел жутко и в то же время завораживающе, со всеми баночками и бутылками, чуть мерцающими в свете факелов. Профессор Снейп сидел за столом и поднял голову в тот момент, когда дверь заскрипела, пропуская их внутрь. Взгляд его ей не понравился сразу — судя по всему, профессор искренне не желал их видеть, причём, вопреки слухам, всех и каждого, вне зависимости от факультета. Девочке сделалось ещё более не по себе, чем до этого, как, впрочем, и каждому, кто находился здесь, кроме, пожалуй, Малфоя: тот чувствовал себя как рыба в воде. Сэм тут же поняла, что искать одиночества за первой партой было ошибкой — он тут же плюхнулся рядом, до отвращения довольный.  — Отвали, — буркнула она до того, как он успел даже повернуться к ней.  — Грубо, Ловарно.       Саманта собиралась ответить ещё что-то, но вовремя осеклась — Снейп поднялся с места и взял в руки журнал, начиная знакомство с классом. Слизеринка скучающе подпёрла рукой щёку и лениво обвела аудиторию взглядом. Гриффиндорцы откликались один за другим, и она невольно отметила то, насколько разношёрстной казалась их половина класса по сравнению с ними, слизеринцами. Почему-то ей стало довольно тоскливо. Когда он назвал её фамилию, она неохотно повернулась, не понимая, зачем это нужно. Однако, ответить не успела — он уже перешёл дальше по списку, и девочка испытала немалое облегчение. Захлопнув журнал наконец, профессор начал говорить, заставив в мгновение ока и без того редкие шепотки в классе притихнуть:  — Вы здесь для того, чтобы изучить тонкую науку и точное искусство изготовления зелий. Так как глупого махания палочкой в этом классе будет минимальное количество, многим из вас может быть неясно отношение этой науки к магии в принципе. Не смею ожидать от вас истинного понимания красоты медленно кипящего котла или изящной силы жидкостей, ползущих по человеческим венам, заколдовывая рассудок, спутывая ощущения… Я могу научить вас, как разлить по бутылкам известность, как заварить триумф, даже как заткнуть смерть пробкой — если вы, конечно, хоть немного лучше, чем та кучка болванов, которую мне обычно приходится обучать.       Первокурсница слушала профессора, приоткрыв от изумления рот. В день, когда они впервые увиделись, да и на пиру в честь начала учебного года, он казался ужасно уставшим и угрюмым, не более того. Сейчас же он внушал уважение и восхищение, даже некий страх, не столько красивой речью, сколько серьёзностью и умением держать внимание учеников под контролем, даже говоря практически шёпотом. Её волнение только усилилось, но теперь оно было приятным — ей не терпелось узнать, чему этот человек научит их. Слова Снейпа уж точно не казались пустым звуком.  — Поттер! Что я получу, если смешаю порошок корня асфоделя с настойкой полыни? — вдруг произнёс он, и девочка вместе с остальными первокурсниками повернула головы в сторону черноволосого гриффиндорца, который за эту неделю стал предметом внимания всей школы. Иногда она натыкалась на него в коридорах, пару раз они даже встречались взглядами, и слизеринка могла поклясться, что, судя по застывшему в его изумрудных глазах выражению, она не понравилась ему. Почему — загадка. Как и то, с какой стати Снейп задержался на его фамилии и теперь решил его вызвать. У Саманты был ответ на его вопрос, но она увидела, что руку подняла кудрявая девочка из Гриффиндора, сидящая ближе, и следовать её примеру Сэм показалось бессмысленным. Особенно учитывая то, что вопрос не был адресован ей.  — Я не знаю, сэр, — ответил Гарри. Малфой хихикнул, а с ним ещё несколько слизеринцев. Сэм это показалось раздражающим.  — Чего ржёшь? — максимально тихо прошипела она, легонько толкнув его. — Тише!       Он не ответил, продолжая усмехаться и исподтишка показывать пальцем в сторону Поттера, периодически перекидываясь фразами с Крэббом и Гойлом, которые сидели на парте за ними. Девочку это взбесило. Ей совершенно не хотелось, чтобы профессор переключился на них — не хватало на первом уроке у своего же декана потерять очки или, того хуже, схлопотать отработку. Напряжение её росло, пока Снейп продолжал задавать вопросы бедному Гарри, который так ничего и не смог ему ответить. Драко тем временем смеялся всё громче, и в конце концов терпение Сэм лопнуло, и она, схватив учебник, треснула его по затылку.  — ЭЙ!  — Ловарно! — Снейп мгновенно развернулся, сверкнув глазами, и подойдя к их парте. — Что Вы тут устроили, позвольте спросить? Вы считаете это приемлемым?       Малфой, потирая ушибленное место, фыркнул, а Саманта залилась краской, прекрасно осознавая, как именно он и остальные слизеринцы поняли это высказывание. Однако ей удалось собраться с мыслями и ответить сдержано:  — Нет, сэр.  — Возможно, Вы знаете больше Поттера? Настолько, что позволяете себе не обращать внимание на меня и, к тому же, отвлекать других учеников? И можете ответить на мои вопросы, которые, разумеется, повторять я не собираюсь?  — Я могу, сэр.  — Встаньте, — его тон стал резче. — Мы все Вас слушаем.       Саманта медленно поднялась из-за парты, не прерывая контакта взглядов с ним. Одновременно попыталась вспомнить, в каком порядке шли вопросы — у неё не возникало и тени сомнения, что даже это имело значение сейчас. Поклявшись себе надеть всё ещё ухмыляющемуся соседу по парте котёл на голову при первой возможности, она начала:  — Корень асфоделя и настой полыни являются основными ингредиентами наиболее известного сильнодействующего усыпляющего отвара, называемого напитком Живой Смерти…  — Что ещё входит в его состав?  — Валериана и сок дремоносных бобов, — отчеканила девочка, радуясь, что именно глава, посвящённая этому зелью, была едва ли не первой в одной из книг. Снейп прищурился. Слизеринка продолжила глядеть ему в лицо, не отрываясь. В классе тем временем стояла прежняя звенящая тишина, даже Драко теперь внимательно наблюдал за происходящим.  — Далее?  — Безоар добывается из желудка козы. Может использоваться в зельеварении как сильное противоядие. Отличия же между клобуком монаха и волчьей отравой нет, так как это два названия одного и того же цветка.  — Как ещё его называют?       В первый раз Сэм пришлось какое-то время поразмышлять прежде чем ответить. Она забыла красивое слово из книги, но прекрасно помнила иллюстрацию и хорошо знала, что это был за цветок…  — Венерин башмачок…  — Неверно. Венерин башмачок — нелепое название, данное простецами. В науке, которую Вы изучаете здесь, — он выделил последнее слово, — Это растение известно как аконит, и он используется для приготовления Волчьего противоядия. Вам следовало это запомнить, как и то, что в этой школе не принято устраивать маггловский мордобой ни под каким предлогом. Особенно ученице моего факультета. Садитесь.       Саманта медленно села, опустив глаза наконец. Её губы сами сжались в линию. Малфой толкнул её локтем под бок и прошипел очередную насмешку, но она только отмахнулась от него. Голова девочки была целиком занята тем, что она услышала от профессора, что волновало её, и она не могла объяснить себе, почему. Она ведёт себя недостойно. Эта мысль преследовала её всё время, пока они записывали то, что Снейп диктовал им, отчего у неё дрожали руки. Ещё и Малфой постоянно мешал ей из-за того, что их руки сталкивались при письме, так как она, будучи левшой, сидела с правой стороны. На предложение поменяться местами он только язвил, что не мешало ему продолжать ругаться на неё из-за того, что они продолжали стукаться локтями.       Впрочем, как только дело дошло до практики, слизеринка почувствовала себя куда лучше. Странное спокойствие овладело ей, когда им наконец было сказано достать котлы, а на партах очутились шкатулочки с ингредиентами. Драко явно не желал ничего делать, только зачитывая вслух случайные части рецепта и прибавляя какие-то очевидные замечания, но ей было всё равно, будто он был не более чем назойливой мухой на фоне. Через некоторое время верхний слой её мантии свисал со спинки стула (в кабинете стало гораздо теплее из-за множества кипящих котлов), рукава её были закатаны, а она сама — полностью погружена в работу над простейшим зельем для излечения от фурункулов. Снейп ходил по классу и критиковал всех и каждого, но даже это она едва ли замечала.  — Возьми слизняков, — обратилась она к соседу по парте, — Четыре штуки, аккуратно добавляй в котёл по одному…  — Ловарно, Малфой, — шелестя мантией, профессор направился к ним, и лицо его слегка прояснилось, когда он внимательно изучил содержимое их котла. — Что ж, из всего класса пока только у мисс Ловарно и мистера Малфоя получается очень даже приемлемо. Подойдите сюда, посмотрите… Что?..       Он не договорил. Все обернулись в сторону гриффиндорских столов, откуда вдруг повалил едкий зелёный дым. Послышались вскрики учеников, которые мгновенно позабирались на стулья с ногами: Невилл Лонгботтом судя по всему растопил котёл соседа, и неправильное зелье, разлившееся по полу, было способно прожечь кожаную обувь. Мальчишка, которого окатило варевом, выглядел страшно несчастным и едва ли не плакал, пока Снейп отчитывал его и его товарища. Саманте сделалось его ужасно жаль — всё-таки первый урок, а уже проишествие и явная неприязнь со стороны преподавателя. Драко зрелище доставляло явное удовольствие, и девочка быстро отвернулась, пытаясь просто не замечать происходящее.       Когда урок закончился, она задержалась ощутимо дольше остальных. Оставшееся время, пока зелье настаивалось, она разрывалась между тем, чтобы пойти искать Джемму и тем, чтобы подойти к профессору Снейпу и спросить у него, где находится хижина Хагрида. Не было у неё большого желания как бегать по кабинетам и допытываться о местонахождении старосты, так и доставать декана вопросами на её взгляд довольно глупыми, но всё же она не знала, как поступить лучше.  — Вы что-то хотели, мисс Ловарно? — вывел её из размышлений голос мужчины. Она торопливо встала с места, застегнув наконец сумку и набросив мантию на плечо.  — Да, профессор… Вы не могли бы мне объяснить, где живёт здешний лесничий?  — Зачем Вам вдруг это? — он слегка приподнял брови. Девочка вдруг смутилась рассеянности, которая овладела ей тогда, в первый школьный день.  — Я ему книгу оставила, — произнесла она и поспешно добавила, отвернувшись, — Первого сентября. Случайно из поезда вынесла, а деть было некуда, на распределение с ней не пойдёшь, вот и…  — Если Вы выйдете из парадного входа замка и двинетесь в сторону Запретного леса, то легко найдёте его хижину. Путать там не с чем. Впрочем, советую Вам зайти к нему после того, как Ваши занятия закончатся.  — У меня сегодня свободный день после обеда. Спасибо, — Саманта повернулась было, чтобы уйти, когда он вновь обратился к ней. — Что-то ещё, сэр?       Он подошёл к столу и протянул ей склянку с наклейкой, подписанной именами её и Малфоя.  — Можете оставить себе и использовать. Мне нет нужды его проверять, оно превосходно, в особенности для первого урока, — по его лицу скользнула совсем бледная тень улыбки, — В качестве награды. Это и… хм… да, пожалуй, пять бонусных баллов в пользу Слизерина.

***

      К Хагриду Сэм направилась сразу после того, как закончила делать домашние задания. Весь день после урока зельеварения она ходила сама не своя. Радость и гордость за казалось бы пустяковое достижение переполняли её. Чувство было совершенно новым, незнакомым, но невероятно сильным и будто разрывало девочку изнутри. То и дело она нащупывала пузырёк с зельем в кармане — вполне возможно, его срок годности истечёт раньше, чем оно ей пригодится, но для неё это совсем неважно. Важным оставалось только то, что у неё всё-таки вышло не просто справиться с одним из наиболее сложных предметов в расписании первокурсников, но ещё и заработать очки. И она была уверена на сто процентов, что покровительство декана едва ли играло роль в этой ситуации.       Хагрид поприветствовал её широкой улыбкой и впустил в дом, отозвав пса, который впрочем при первой возможности подошёл к слизеринке и облизал ей руки, вызвав у той усмешку. Она тут же принялась чесать собаку за ушами.  — Ишь, глянь только, как ты Клыку понравилась! Проходи, проходи, конечно, ты садись за стол, я тебе чаю налью. Гарри, Рон, потеснитесь-ка немного, дайте Сэм места!..       Только в тот момент, когда лесничий назвал их имена, Сэм подняла голову и увидела, что за столом сидят двое гриффиндорцев, в одном из которых она признала Гарри Поттера. Рыжего веснушчатого Рона она теперь тоже смутно припоминала — эти двое вечно таскались вместе по коридорам. Ему она явно не нравилась и быстро поняла, в чём причина.  — Я только за книгой, мистер Хагрид, сэр, — поспешила произнести она, на что великан только добродушно махнул рукой.  — Да давай без ентого всего, можно просто Хагрид. Ты сядь, у нас тут чай, кексы… А книгу, конечно… где же… ага! — он снял пособие с какой-то полки и протянул ей.  — Ужин скоро, Гарри, — вдруг выпалил Рон, поднявшись. — Надо бы вернуться в замок.       Мальчики вышли из-за стола довольно быстро и тут же покинули дом, Саманта только успела поймать на себе извиняющийся взгляд Гарри. Ей вдруг сделалось очень грустно, несмотря на то, что она вряд ли могла быть виновата в том, что случилось на уроке. С другой стороны она прекрасно их понимала — после подобного мало кому захотелось бы как ни в чём не бывало пить чай вместе. Что до очевидной лжи про ужин, та была прямо-таки нелепой — до него оставалось ещё полчаса, не меньше. На стул она забралась не без труда — маленький рост не позволял, — и теперь сидела, поджав под себя ноги. Девочка взяла огромную кружку и осторожно сделала небольшой глоток, но чай оказался негорячим и приятно пах какими-то травами.  — Чего грустная? — Хагрид опустился за стол напротив неё, — В школе не заладилось?       Сэм пожала плечами, впрочем, хорошо видя, что великан понимает всё и без ответа.  — Смотри, если шибко обижают тебя твои слизеринцы, ты не стесняйся, иди прямо к декану, — посоветовал он, — А, если вдруг не поможет, и к Дамблдору, он точно будет знать, что делать…  — Не обижают вроде, — тихо вздохнула слизеринка, — Я просто не понимаю ничего почти…  — А, ну так это у первокурсников обычное дело. То есть, на твоём-то факультете в основном из волшебных семей все, потому что-то да и понимают лучше, вот и кажется, будто отстаёшь, но ты это в голову не бери. В конце концов лучшие волшебники выходят из тех, кто старается, это уж поверь.       Девочка улыбнулась, что вышло у неё слегка вымученно — она только что попыталась раскусить кекс, который, даже размоченным в чае, был абсолютно каменным по ощущениям и вызвал у неё зубную боль. Хозяина же обижать своей кислой миной ей не хотелось, уж слишком добрым тот был.  — Честно, не ожидал я, что ты к змейкам попадёшь. Матушка-то твоя на Рейвенкло училась… Помню, как она сюда захаживала в школьные годы, — вдруг произнёс лесничий, и улыбка его погрустнела. — Чудесная была девчушка. Такая отзывчивая… У меня ж вечно зверьё всякое водится, а её тянуло к живому очень… Ты чего?       Хагрид всё-таки заметил, что Сэм пристально смотрит на него своими огромными глазами из-за чашки, впитывая каждое его слово. Когда к ней обратились, она моргнула несколько раз, будто возвращаясь в реальность и в некотором смятении отвела взгляд, словно застеснявшись той жадности, с которой слушала какие-то несколько фраз о собственной матери. Саманта сразу почувствовала, как сильно всё изменилось для неё в тот самый момент, когда она узнала, что её мама была волшебницей. Будто чувствовала, что, раз она умела колдовать, то смогла бы справиться едва ли не с чем угодно, а значит, и дочь просто так не оставила бы. По крайней мере, ей отчаянно хотелось верить в это. Будь её воля, она бы никогда не возвращалась в опостылевший приют, поэтому ей овладевало странное болезненное желание знать правду о том, кто виноват в том, что она прожила у магглов одиннадцать лет. От злобы и ненависти в её сторону не осталось и следа.  — Ты ведь не знаешь её совсем… — вспомнил великан, — Хочешь, расскажу чего? Если интересно, конечно… Помню как-то раз мы с ней единорожка в лесу нашли, молодого совсем, раненого, она мне тогда здорово помогла — эти звери женскую руку предпочитают…  — Хагрид, — тихо прервала его девочка, стыдя себя за это, — Почему… её не стало?       Видя, как лицо собеседника становится донельзя серьёзным и грустным, она почувствовала себя паршиво, однако отступать было некуда — Снейп явно не желал об этом с ней говорить, а к кому ещё обратиться — она не знала.  — Тебе… Не рассказали? Профессор Снейп же должен был…  — Нет… — произнесла Саманта, задумчиво опустив глаза, — Я его спрашивала, он не стал говорить…  — Ладно, раз так, он и не хотел бы, наверное… Хоть из меня и никакой рассказчик... Ладно уж, слушай. Был в то время один тёмный волшебник. Да такой, что хуже него и вообразить нельзя. Впрочем, ты, наверное, читала о нём, — увидев, что затаившая дыхание Сэм кивнула, он продолжил, — И что-то… Что-то у него против твоей матери было. Она из тех была, кто против него сражался. Только вот, если он думал кого убить, тот не выживал уже…       Хагрид достал огромный носовой платок из кармана и протяжно высморкался. Что-то странное и едва ли знакомое вдруг шевельнулось в груди девочки, и она, повинуясь внезапному порыву, спрыгнула со стула, подошла к нему и положила руку на предплечье. Она не могла в полной мере жалеть о смерти человека, которого не знала, но осознание того, каково должно быть ему, заставляло её сердце непривычно болеть за сидящего перед ней.  — И она сама знала об этом, наверное… Я, конечно, не смыслю, но должно быть спрятать тебя она хотела, чтобы Сама-Знаешь-Кто того… Не нашёл. Ему ведь всё равно было, как мстить за то, что его власть отрицают, и детей частенько… Ты уж прости, — он шумно шмыгнул носом, — Тяжко, очень тяжко говорить об этом.  — Это ты прости… — пробормотала слизеринка в ответ, — Я пойду. А то ужин и правда сейчас начнётся…       Сэм подхватила книгу, поблагодарила великана за чай и, сунув из вежливости в карман предложенный каменный кекс, направилась в сторону замка. Мысли захлёстывали её с головой до самого позднего вечера — даже лёжа в кровати, она не могла перестать думать о первом уроке зельеварения, о величайшем тёмном волшебнике всех времён и неведомой силе, остановившей его, которой судя по всему обладал её тощий зеленоглазый однокурсник-гриффиндорец, о матери, которая настолько боялась за дочь, что добровольно оставила её среди магглов, совершив поступок по меркам чистокровных семей абсолютно постыдный, о том, почему профессор Снейп так и не смог рассказать ей о произошедшем, и какое же всё-таки отношение он имеет к этой трагедии, если простой, вполне ожидаемый вопрос одиннадцатилетнего ребёнка вызвал у него такое раздражение.