Взаперти

В такой поздний вечер дорогу освещают лишь свет фонарей и луны, что одиноко висит на ночном небе. Я смотрю в окно и чувствую приятное спокойствие, потому что тишину, то и дело, прерывают незамысловатая беседа родителей и радио, из которого всегда звучит хорошая музыка. Выбираться куда-нибудь семьёй раз в неделю — это хорошая традиция. Но сегодня день по-настоящему особенный, ведь вы, наконец-то, посетите любимый спектакль нашумевшей на весь мир труппы. — Боже, я так волнуюсь, — мама взволнованно смотрит на меня и улыбается, сильнее сжимая локоть отца, который неотрывно следил за дорогой. Он улыбается в ответ уголками губ, сдерживая в себе желание поцеловать жену. Всегда грозный и серьёзный для коллег и пациентов, но только мы обе знаем, какой он мягкий и заботливый на самом деле. — Времена идут, а ты не меняешься, женушка, — отец наигранно цокает, качая головой. — Это же просто театр. — Жизнь для того и нужна, чтобы радоваться мелочам, — женщина мило смеётся, ласково трепля его по волосам, а я в очередной раз понимаю, что сильнее, чем эти двое, никто не может любить. Их отношения включают в себя не только решение бытовых проблем и ссоры. Вовсе нет, я даже не помню, чтобы отец когда-нибудь повышал голос на меня или маму. Для меня любовь тоже стала такой: цветы без повода, тёплые объятия и бесконечная забота друг к другу. — Мам, как ты думаешь, через сколько папа заснёт? — в отличии от нас, он не был поклонником искусства, но желания его любимых девочек всегда на первом месте. — Мне кажется, через пол часа. — Пол часа? — усмехается женщина. — Да твой отец через десять минут уже будет пугать всех своих храпом. — Вот возьму и на зло вам даже на бис попрошу выступить. И когда это я храпел? — возмущается отец. Оставшийся путь проходит так же. Мы смеёмся, вспоминая глупых и надоедливых родственников, подпеваем песням из радио и, как всегда, хорошо проводим время. Этот день с утра ничем не отличался от остальных и не должен был. Но как только машина остановилась на светофоре, а в тишине полупустой улицы раздался странный шум, прозвучал первый колокол тревоги. — Боже, что происходит? — мы одновременно оборачиваемся на источник шума и смотрим пристально в лобовое стекло. Две чёрные, тонированные фуры остановились на другой стороне перекрёстка. Из каждой стали выходить вооружённые люди, и вскоре началась перестрелка. — Нужно уезжать отсюда, — родители в панике переглядываются, отец разворачивает руль, давит на газ, но случайная пуля сначала задевает одну из шин, а затем лобовое стекло. Это уже второй сигнал. Мама громко кричит, а у меня сердце от страха замирает. Не могу ни дышать, ни пошевелиться. Огромными от испуга глазами смотрю сначала на стрельбу, а потом на родителей. — Лия, вылезай из машины! — отец орёт, но его голос до меня доходит не сразу. — Вылезайте обе! Живо! И в этот момент произошёл еще один выстрел. Со сдутой шиной отец пытается развернуться и уехать, но машина скользит медленно, мы почти не двигаемся с места. — Черт, — очередная пуля задевает локоть отца. Он шипит то ли от боли, то ли от страха, — Вылезайте обе! Оглохли? — Я без тебя не уйду, — мама плачет и переводит взгляд на меня жалостливо. Третий и последний сигнал. — Мам, пап, — голос дрожит, я понимаю, что она хочет сказать и сразу начинаю мотать головой. — Нет, я не выйду. — Выходи, мы следом сразу же. Я только помогу твоему отцу, а ты не теряй время, убегай, — она старается говорить это убедительно. Если честно, выглядит жутко на фоне усилевшейся стрельбы. Они продолжают на меня кричать, и я вылезаю из машины, убегая назад и не оглядываясь по сторонам. Вокруг ни души, мы одни в этом кипящем эпицентре. Когда я отбежала на приличное расстояние, оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где же родители. Двери по-прежнему закрыты, движений нет. Становится так страшно, что с ними могло что-то случиться. Я плюю на все, срываюсь с места прямо к ним. Но уже поздно. Группа бандитов подходит к нашей машине и несколько раз точно стреляет по ней. Я закрываю рот в немом крике, огромными глазами наблюдая за тем, как умирают мои родители. Позже происходит большой взрыв. В этом огне горит не только моя семья, но и я сама. В глазах отражается яркий свет, я падаю обессиленно на асфальт и часто дышу. Слёзы не идут, голос пропал, не замечаю никого вокруг, все стало одним большим пятном. Не верится, что такое могло произойти на самом деле. — Чонгук, а что с ней делать? — какой-то громила неожиданно становится рядом. Я вздрагиваю. Пелена перед глазами постепенно исчезает, и я замечаю, как ко мне подходит еще один человек. — Она вроде ничего, давай отвезем ее к Тэхену, — громила послушно кивает, а затем бьёт меня стволом автомата по голове, и я теряю сознание.