«Что за бред ты несёшь, Эддичка?» «О каких ещё курящих гусеницах ты говоришь, Эддичка?» «Животные не носят одежду, а тем более часы, Эддичка!»
Соня хорошая. Правда. Она любит своего сына, только немного по-своему. Немного не так, как надо. Она любит его требовательно. Эддичка не должен говорить о чём-то плохом — это будет портить маме настроение. Эддичка не должен говорить о какой-то Стране Чудес, которой не существует, потому что это первый звоночек к психиатру, — судорожно боится Соня. Эддичка не должен перечить своей маме, делиться с ней своими переживаниями, рассказывать о кошмарах и плакать, потому что он должен быть идеальным сыночком, каким хотела его видеть мама. И Эдди честно пытался дать ей лицезреть идеального, не знающего никаких тревог сына, который учится на «отлично», всегда помогает своей матери и не связывается с плохими ребятами. Вместо этого он проводит всё своё свободное время в четырех стенах их дома, в которых его уж точно никто не сможет испортить. Он такой идеальный. Соня безумно гордится своим Эддичкой. — Отлично. Надеюсь, ты меня не подведёшь в этом году, — устало вздохнув, на выдохе зашептала Соня, тяжело откинувшись на спинку стула. — Буду стараться изо всех сил. — Как и все предыдущие года, мам. Я тебя ни разу еще не подводил, как ты и умоляла меня. Я был и по-прежнему остаюсь лучшим учеником в своей параллели, мам. И ты всё еще продолжаешь требовать от меня чего-то запредельного, и тебе всё еще чего-то мало. — Думаю, тебе надо сходить в душ. — Да, медвежонок, сейчас схожу. Я чертовски устала сегодня, приготовь-ка нам ужин, — Соня с трудом поднялась со стула, жалобно всхлипнувшем под тяжестью её веса. Она направилась в свою комнату на втором этаже, чтобы захватить полотенце и чистую одежду, и после зашла в ванную, включив кран, откуда мощным напором хлынула горячая вода. Прополоскав мамин стакан и положив его на место, Эдди принялся за готовку. Сегодня он решил запечь курицу с картошкой и овощами, и поэтому первым делом он разделался с куриным филе. Затем Каспбрак достал из коробки под столом пять картофелин и закинул их в раковину, очищая под струей воды их кожицу от грязи. Следом он открыл холодильник, вытаскивая оттуда морковь, капусту и лук, также закидывая их в раковину, моя и полоща. Очистка и подготовка овощей заняла у Эдди добрых пятнадцать минут, и он закинул их в мультиварку, соля по вкусу и закрывая крышкой. Запекался их ужин двадцать минут, и Эдди за время ожидания убрал за собой весь мусор, прополоскав использованную посуду, и заварил в чайнике новый зеленый чай с клубникой и бананом, который так обожала Соня. Какое извращение. От зеленого чая здесь только название. Соня вышла из ванны как раз к тому моменту, когда мультиварка радостно запищала, уведомив весь дом о том, что ужин наконец-то готов. Эдди, прождав пару минут, открыл крышку. В нос сразу же ударил ароматный запах приготовившегося блюда. Высушившись и переодевшись в чистую одежду, Соня спустилась, пройдя на кухню и заняв своё место. Эдди наложил ей блюдо и поставил тарелку перед ней, справа от тарелки положив вилку. Следом парень наложил еду себе, а потом, когда и тарелка, и вилка уже ждали его у своего места, — он разлил им по стаканам чай. Все приёмы пищи у Каспбраков проходили в приятном молчании, иногда нарушавшемся постукиванием кухонных приборов о поверхность тарелок и тихим чавканьем, и этот ужин не был тому исключением. Поначалу. Эдди тщательно прожёвывал попавшуюся ему морковку и изредка бросал на маму нерешительные взгляды, словно на что-то решаясь. Подумав еще хорошенько, он всё же решился и мысленно бросил «была не была», аккуратно прокашлявшись, привлекая к себе внимание матери: — Слушай, в этом году в школе будет проводиться писательский конкурс грантов на поступление в Академию Искусств Нью-Йорка, — Соня подняла взгляд и застыла, молча дослушивая его до конца. — И я подумал, может, я могу принять в нём участие? София несколько мгновений тупо глядела куда-то своему сыну за плечо, делая вид, что о чём-то очень старательно раздумывает, и медленно вернулась взглядом к его лицу, снисходительно улыбнувшись. Эдди мысленно закатил глаза. — Эддичка, ты же знаешь, что я думаю на этот счёт. — Каспбрак засунула в рот курицу, тщательно её пережевывая. — Быть писателем равнозначно игре в русскую рулетку: либо ты напишешь действительно что-то стоящее, и это произведение непременно выстрелит в массы, после чего ты будешь купаться в лучах славы, любви, и, следовательно, в деньгах, либо твой труд не получит ни одного сердечного отклика, и ты только возненавидишь свои умения, решив, что у тебя действительно нет таланта, и с разбитым сердцем бросишь это дело. А если ты бросишь, то куда тебе идти дальше? Вдруг ты не сможешь обрести себя и просто погрязнешь в долгах, грязи и нищете? Ты думаешь, что твоя мать сможет это пережить? Эдди молча сидел и смотрел в свою тарелку, жалея уже в который раз о том, что просто попробовал. Бесполезно. Всё идет по тому же сценарию, что и всегда. — Я не думаю, что бывают на свете такие произведения, которые не находят ни одного читательского отклика. Не бывает такого, чтобы чьи-то мысли не совпали с другими. Тем более, ма, я ведь тебе говорю, что просто хочу принять участие, я ведь ничего не потеряю от этого. И ведь если я выиграю, то это будет значить, что мои труды не напрасны и по-любому их кто-нибудь в будущем да оценит? Победа в конкурсе будет значить, что мои слова и мысли заслуживают быть перенесенными на страницы книг, ты так не думаешь? — Эддичка, неужели писать детские сказки для тебя важнее, чем спасать человеческие жизни? — удивленно поинтересовалась Соня, отложив вилку на стол и сложив ладони в замочек. — Во-первых, что плохого в том, чтобы дарить детям радость своими историями? Во-вторых, мам, почему ты меня не слышишь? Всё это время, пока ты твердишь мне про профессию врача, я отвечаю тебе, что моя душа этого не хочет, что меня тянет не к биологии и к химии, а к творчеству и искусству. Почему я обязан пройти по безопасному и надежному пути, если я вполне способен прошагать пускай и тернистый, но ведущий прямиком к моей мечте путь? Эдди игнорировал тяжёлые взгляды матери, так и кричащие ему «не сметь, идеальные сыночки так не говорят, Эддичка!» О, Эддичка был далеко не идеальным сыночком. — Да, профессия врача — высокооплачиваемая. Да, врачи нужны абсолютно везде. Да, писатели, художники и поэты не всегда живут в достатке, но если есть талант, если мысль — правильная, разве не стоит рискнуть? — Риски не всегда оправдывают жертвы, Эддичка. — Я знаю, ма. Но ведь на то они и риски. Тем более, что мне стоит начать всё заново и, так уж и быть, перепоступить на врача? Да, я потеряю много времени, но ведь это всё такая мелочь... — Мелочь? Эдди, пойми, ты не понимаешь, что время, которое ты упустишь из-за этого, уже не вернуть! — Нет, ма, я понимаю, правда! Я знаю, что мне придется заново учить весь курс биологии и химии, что мне придётся заново входить в врачебную колею, что врачом я стану, наверное, только к сорока, но я ведь смогу, тем более, это еще не факт, что мне придется туда возвращаться! — Тогда где гарантии, что тебе не придётся начинать всё сначала? — А зачем они, ма? Ни у кого нет таких гарантий, никто не знает, что ждёт их в будущем, и если не попробуешь — не узнаешь. Я не смогу полностью отдаться писательству в медуниверситете, ма. Я не хочу тратить своё, как ты говоришь, бесценное время на дело, которое мне совсем нелюбимо и неинтересно. И я готов рискнуть всем ради своей мечты. — Эдди, пойми, у тебя ведь есть способности к профессии врача. Ты прекрасно усваиваешь материал по биологии и химии, ты постоянно читаешь книжки по медицине– — Я читаю их только потому, что это книги, мам! Я читаю абсолютно всё, и учу биологию и химию только чтобы ты не разочаровывалась во мне. Я делаю всё для тебя, но ты не можешь даже дать мне шанс, чтобы просто попробовать. — Соня смотрела на сына округлившимися глазами, а Эдди чувствовал, как горлу подступала тошнота. — Я делаю всё для тебя, но ведь это касается не твоего, а моего будущего, мам. Я не хочу рушить его в угоду твоим страхам и прихотям. — Эдди встал со стола, чувствуя, что аппетита у него больше нет и навряд ли он к нему на сегодня вернётся. — Куда это ты, Эддичка? Ты же не доел... — Аппетит пропал. Я на задний двор, мне нужно забрать оттуда книгу. Эдди оставил мать на кухне и сбежал в прихожую, переобув тапочки в кеды, по привычке захватил с собой поясную сумку и вышёл из дома, вдохнув полной грудью прохладный вечерний воздух. Закат близился к концу. Каспбрак прошёл на задний двор, подойдя к скамейке, на которой одиноко ждала своего хозяина книга. Он присел рядом, взяв её в руки, но не открывал. Настроения слушать истории у него не было. Тошнота всё ещё противным комочком находилась у него где-то под кадыком, и Эдди размеренно дышал, стараясь её прогнать. Отец бы меня поддержал. Он просидел на скамейке, провожая солнце за горизонт, около десяти минут. Тошнота немного отступила, но по-прежнему заставляла сидеть Эдди на месте, перегоняя прохладный воздух в лёгких. В какой-то момент, когда искрящаяся полоска солнца сначала истончилась, а затем испарилась, и на смену ему пришла луна, в то время как ярким закатным краскам — сгустки кобальтовых чернил на пару с серебристыми звёздами, Эдди краем глаза уловил движение белого пятнышка в кустах неподалеку от крепкого дерева. Сначала он решил, что ему просто показалось, но спустя пару мгновений пятнышко снова проскользнуло мимо кустов, заставив Каспбрака окончательно приковать к нему внимательный взгляд. Из-под кустов вдруг выпрыгнул белый пушистый кролик с красными глазками, схватившись за голову маленькими белыми лапками и выкрикнув беспокойное: — Господи, как же я опаздываю! Как ни странно, Эдди даже не смутился от того факта, что кролик разговаривал (хотя очень стоило бы, Эдди). Однако потом, он наконец с удивлением понял, что кролик был одет в камзол, а из кармана достал маленькие карманные часы, поскакав в сторону улицы. Эдди тут же вскочил на ноги — ведь кролики не носят одежду! — выронив из рук книгу, и побежал за ним следом. Он бежал за кроликом, который, обогнув забор дома Каспбраков, выбежал на небольшую поляну позади их дома, и быстро-быстро юркнул в нору под изгородью. Эдди в тот же миг присел на корточки, заглядывая в огромную нору, в которой скрылся кролик, опершись руками о землю и корни с двух сторон. Пока Эдди пытался разглядеть хоть что-нибудь в густой темноте норы, он не заметил, как его правая рука провалилась вместе с землей вниз, и Эдди с криком рухнул во тьму. Он начал падать, словно в глубоком колодце. — Вот это упал, так упал, — только и подумал Эдди, продолжая исчезать во мраке кроличьей норы.Пролог
27 марта 2020 г. в 07:30
Лёгкие игривые порывы августовского ветра трепали волосы цвета ликёра. В это же время лучики нещадно палящего солнца свободно прогуливались по лицу юноши, что сидел на скамейке на заднем дворе и неотрывно следил за историей, которую ему любезно повествовала книга в его руках.
Парень нахмурился, когда один проказливый лучик пробежался по его векам, неприятно задев ресницы. Он отложил книжку, устроившись на скамейке поудобнее, — так, чтобы солнечные лучи больше не смогли его потревожить. Полностью укутавшись в тень, парень вернулся к чтению, и книжка с радостью продолжила свой рассказ.
Время летело, история подходила к концу, а солнце, обиженное на то, что так и не смогло достать до него, угрюмо заваливалось за горизонт, так и не оставляя попытки прикоснуться к юношескому лицу. Августовская — не такая густая и удушающая, как июльская — жара постепенно начала снижать обороты, и в воздухе наконец-то проступила прохлада, о которой так отчаянно мечтал парень, весь день укрывавшийся в спасительном тенёчке на своём заднем дворе.
Тихий шелест травы и сладкое чириканье птиц ласкали слух парня, обволакивая его тело целиком. Они погружали в особую атмосферу, сливая его юную душу с природой и превращая их в единое целое. Долгий говор лета, его теплое шушуканье на языке шелестящих над головой листьев, жужжания насекомых и а капелл беззаботных птиц больше не выступали задним фоном — природа в этой истории играла главную роль, рождая нежные и трепетные образы своих апостолов в юной душе парня, погружённого с головой в лёгкую атмосферу тепла и солнечного сияния.
Где-то в глубине его дома, может, в подвале, а может и в маленькой темнушке рядом с комнатой его матушки вдруг раздался оглушительный, разрезавший всю тишину на кусочки голос. Образы, с таким трепетом и любовью выстроенные в его голове, вмиг рассыпались, и реальность вдруг нахлынула с головой. Юноша очнулся. Пение птиц затихло, ветер испарился и всё как будто приютилось и спряталось, в ожидании неминуемого громогласного шторма.
— Эддичка! Помоги-ка маме — придержи это тяжеленное кресло, пока я под ним подметаю!
Эдди нахмурился, но тут же оставил своего бумажного приятеля в мягком переплёте на скамейке, спешно поднимаясь и отправляясь на зов матери.
До чего же сильный и громогласный у неё голос, — в который раз мысленно убедился юноша. — Всех соседей перепугала небось.
Не обнаружив её в темнушке, Эдди спустился в подвал, осторожно переступая через деревянные ступеньки, подозрительно скрипящие под эддиными ступнями. Он заметил мамину макушку за креслом, которое она как раз-таки просила придержать, и подошёл к ней, осторожно подавая голос:
— Ма? Я тут, — Соня круто развернулась на голос сына, встретив его быстро натянутой на лицо холодно-тёплой улыбкой. Она поправила немного съехавшие очки в тонкой оправе и пальцем указала на кресло.
— Отлично, давай помогай. Хватай вот с этой стороны и поднимай, а я быстренько пробегусь метёлкой, — она схватила соломенную метлу в правую руку и принялась ожидать. Эдди, согнув колени, чуть присел и, взяв довольно старое кресло с двух краёв, старательно приподнял его так, чтобы матери было удобно под ним подметать.
Закончив, Соня сразу же велела опускать. Эдди, немного отряхнувшись, обогнул кресло с другой стороны и проделал ту же работу, что и сначала. Мать, закончив, сухо поблагодарила сына и отправила его обратно на улицу, возвращаясь к уборке.
Эдди уже миновал последнюю ступень, как голос Сони, резкий и дающий по ушам, снова раздался у него за спиной:
— Эддичка, стой! Сходи-ка в магазин, и в аптеку забеги по дороге. Деньги и список продуктов на кухонном столе, — за креслом мелькнула её сальная макушка, а когда она закончила говорить, — то снова скрылась из поля эддиного зрения.
Эдди прошёл на кухню, взяв со стола купюры и аккуратно сложенную несколько раз напополам бумажку, и переобулся в кеды, захватив с собой поясную сумку и запихнув в неё все бумажки. Он вышел из дома и принялся идти неспешным шагом в сторону ближайшего продуктового.
Совершив покупки, Каспбрак вышел из супермаркета, на выходе наткнувшись на группу ребят, среди которых парень сразу заметил своего одноклассника, Билла Денбро. Это был шатен с чистыми серо-голубыми добрыми глазами и тёплой улыбкой. На нём была белая футболка, поверх которой была накинута красная фланелевая рубашка, и синие джинсовые шорты. Билли тоже сразу заметил Эдди, и тут же помахал ему, подходя ближе.
— П-привет, Эдди, — дружелюбно улыбнулся шатен. Его друзья остановились, решив дождаться, когда их друг поговорит с одноклассником. Ожидая Билли, кто-то стоял и рассматривал знакомого Денбро, а кто-то даже не заметил его присутствия, увлеченно обсуждая, по всей видимости, какой-то комикс.
— Привет, Билли, — отзеркалил улыбку Эдди, осторожно покрывая редким взглядом его друзей, замечая знакомые лица.
Среди них Эдди узнал Беверли Марш — параллельку, которая также приветливо улыбнулась парню, на что он улыбнулся в ответ. Также знакомым оказалось лицо Стэна Уриса, одноклассника Беверли, что спокойно стоял рядом с Билли и молча смотрел себе под ноги. За Стэном активно обсуждали, кажется, недавно вышедший комикс про Шазама один темнокожий, которого Эдди не знал, и слегка пухловатый милый парень. Это был Бен Хэнском. У Эдди была общая биология вместе с ним в прошлом году. За ними в одиночку стоял высокий парень, держа в левой перебинтованной руке тонкую сигарету. Парень был одет во всё черное, и Эдди узнал в нём Ричи Тозиера, который был старше Эдди на год и переходил в выпускной класс. Ричи неспешно затягивался сигаретой и глядел куда-то сквозь Эдди.
В воздухе запахло табаком и вишней.
— Как п-последний день лета? — голос Билла прозвучал грустно, но по-прежнему сохранял в себе нотки тепла и дружелюбия, и Эдди снова взглянул на своего одноклассника, тихо вздохнув. Что тут еще можно сказать. Это был последний день лета, и Эдди совсем не хотел возвращаться в школу.
— Да как обычно, — хмыкнул Каспбрак, пожав плечами. — А у тебя?
— Т-то же самое. С д-друзьями решили проводить это лето на речке, вот идём закупаться. М-может, составишь нам к-компанию? — с лёгкой надеждой в голосе поинтересовался Денбро, чуть склонив голову набок. Стэн наконец поднял голову, мимолетно окинув Билли нечитаемым взглядом, а затем посмотрел на Эдди, который снова выдавил из себя улыбку.
— Извини, у меня не получится. Надо готовиться к завтрашнему дню, — Билли заметно расстроился, но смиренно кивнул и улыбнулся.
— Что ж, т-тогда, до завтра, Эдди?
— До завтра, Билли.
Эдди обогнул ребят, послав прощальную улыбку Беверли, и прошёл мимо них в сторону аптеки через дорогу, украдкой глянув в сторону Ричи. Тот как раз докурил сигарету до фильтра и выбросил её на асфальт, потоптав окурок левой ногой. Ричи неспешно двинулся следом за ребятами, сунув руки в карманы большой чёрной толстовки, и Эдди вернул взгляд вперёд, полностью сосредоточившись на дороге.
Закупившись в аптеке тем, что было прописано в мамином списке, Эдди шёл домой, держа в правой руке два относительно лёгких белых пакета, и наслаждался вечерним ветерком, красиво колыхавшем его волосы. В воздухе отчетливо ощущалась стремительно приближавшаяся осень, и Эдди размышлял над тем, что же преподнесет ему новый учебный год на этот раз.
Эдди Каспбрак не любил ходить в школу. Не оттого, что не любил учиться, — напротив, как раз-таки ради своей любви к учебе он и посещал её, пускай и неохотно. Просто Эдди всегда чувствовал себя лишним среди всей этой школьной суеты и подростковой драмы, и его постоянно преследовало навязчивое чувство дискомфорта в стенах школы, отчего посещение этого места делалось почти невыносимым.
В свои совсем свежие шестнадцать Эдди вполне четко для себя осознавал, что он не такой, как все.
Он не любил, как многие его парни-ровесники, комиксы, сериалы на Netflix, видеоигры, девочек и даже порнушку, которую смотрели (он уверен на девяносто девять целых и восемь десятых процентов) все парни из его параллели. Вместо этого Эдди всегда предпочитал зарываться по уши в книгах, сидя на полянке за домом и выпадая из реальности как можно чаще, дабы не встречаться лицом к лицу с жестокими реалиями жизни, в которой все только и делают, что чего-то от него ждут да требуют.
Эдди ничего ни от кого никогда не требовал и не ждал, и он не понимал, почему другим всегда от него было что-то нужно.
Зайдя в дом, он положил пакеты на кухонный стол, принимаясь вытаскивать оттуда купленные продукты и лекарства. Он разложил их сначала в холодильник, а затем в аптечку, которая всегда лежала и ждала своего часа в навесной полочке прямо над раковиной.
Спустя пару минут, как парень закончил, из подвала вылезла мама, которая встретила Эдди привычным тёплым-и-не-более взглядом. На её лице блуждал усталый вид, и Эдди налил матери стакан прохладной воды, передав его ей в руки. Соня благодарно улыбнулась и, осушив стакан за раз, тяжело опустилась на стул рядом с сыном.
— Ну что, как твоё настроение перед новым учебным годом?
— Прекрасное, мам. Жду не дождусь увидеть своих одноклассников.
Врать своей матери с улыбкой на лице о том, что всё хорошо, — ежедневный ритуал Эдди Каспбрака. Проще сказать, что всё в порядке, что в небе непрестанно светит солнце и красуется радуга, чем поведать о настоящих тревогах, заполнявших сердце Эдди с каждым днем всё больше и больше.
Маме нельзя говорить о том, что тебя тревожит, — это Эдди понял еще в детстве, когда его ежедневно мучал один и тот же кошмар на протяжении нескольких месяцев. Кошмар, который Эдди хранил в себе столько лет и который все ещё порой наведывался к нему в гости, как только на город опускались сумерки.