Палатка
22 апреля 2020 г. в 17:09
Бен проснулся от звона в ушах. Голова раскалывалась в такт пульсу, он застонал и потер виски, чтобы приглушить шум. Нехотя он разомкнул глаза, и на мгновение доктор Соло вообще не понимал, где он находится. Он посмотрел наверх и узнал знакомую перекладину палатки, располагающуюся под новым углом.
Он пытался связать воедино все события, которые привели его в это место.
Там была Рей, она смотрела на него… удар, и затем поцелуй… его голод, с которым он целовал омегу в ответ… и затем взорвавшиеся под веками яркие фейерверки, поблекшие в беззвездной ночи…
Итак, он упал в обморок. Рей поцеловала его, а его блестящим ответом было то, что он отключился, словно стеснительная девица. Просто супер. Доктор Соло вздохнул и крепко сомкнул глаза. Дотронувшись в смятении до переносицы, он осознал, что также потерял свои очки. Воистину впечатляющий новый уровень вида Бен-я-все-делаю-Один.
Хрусть.
Бен с немалым усилием оперся на локти и обратился в сторону звука, исходящего из угла палатки. Он был без очков, а потому в рассеянном свете все казалось чуточку размытым.
Первой вещью, представшей перед его сосредоточенным взором, была идеальная, вкуснейшая попка Рей. Эти мягкие формы будто играли с ним в прятки, выглядывая из-под кромки его футболки как раз в тот момент, когда омега нагнулась над ящиком с едой в поисках чего-нибудь вкусненького. Обшаривая находку, она чуть ли не свалились в ящик, выставляя голодным глазам обнаженные ягодицы. Затем она выровнялась – в одной руке омега держала морковку, а в другой – упаковку протеинового батончика, который она с любопытством рассматривала, пожевывая добычу. Рей откусила ещё один смачный кусок морковки. Хрусть. Затем она бросила батончик на его раскладушку и снова зарылась в коробку, сверкая своей дерзкой попкой.
Бен прикусил губу, ужасно желая откусить хотя бы малюсенький кусочек от нее. Он как раз хотел сказать что-то типа: «воровать еду совсем не вежливо» или «вы, дамочки, никогда не слышали о том, что сперва нужно спросить разрешение?» как слова внезапно замерли на губах, и доктор Соло отчётливо понял, во что же он был одет.
Или, скорее, осознал весьма заметное отсутствие одежды на своем теле.
Он лежал на полотенце с абсолютно голой задницей. Должно быть, Рей каким-то образом перевернула его на мягкую ткань полотенца и потащила за ноги, чтобы облегчить его перемещение в палатку. Может быть, это и к лучшему, потому что такая бледная кожа, как у него, определённо покрылась бы мерзким ожогом. Такая процедура не могла быть совсем уж лёгкой, он, должно быть, весил больше нее на тридцать килограмм. Очевидно, Рей нагуляла приличный аппетит.
Омега взглянула на него через плечо и поймала его пристальный взгляд. В ответ ее глаза скользнули вниз по его телу до самого паха. Она проглотила остатки морковки и медленно облизала губы. В ее действиях скользил уже иного рода аппетит.
Прикованный жаром ее взгляда, Бен тяжело сглотнул. Его тело не владело должной выдержкой, чтобы оставаться совершенно беспристрастным в подобном уязвимом состоянии. Им мгновенно стало ясно, что именно с ним делает дерзкая попка и тот блеск, сияющий в ее глазах. Член поднялся, как флагшток, но находясь в таком лихорадочном состоянии, у доктора Соло даже не было сил на то, чтобы это скрыть.
Рей моментально взглянула в его глаза и склонила голову на бок. Она улыбнулась. Эта маленькая шалунья сохраняла неразрывный зрительный контакт с ним в то время, как обернула губы вокруг морковки и смачно куснула.
Хрусть.
У него снова закружилась голова, и чувство полнейшего унижения от всего происходящего приковало его к земле. Он неотрывно смотрел на свод палатки. Вот она – вершина Бенджамина Соло – беззащитная, открытая любому осмотру и дополненная неуместным стояком.
Рей спрыгнула с постели и подошла поближе.
– Воды, – прохрипел он.
Она непонимающе смотрела на него, и тогда он сложил ладони воедино и поднес к своему рту, подражая акту принятия воды. Омега все поняла и отпрыгнула. Доктор Соло услышал звуки переворачиваемой с ног на голову палатки, и затем Рей возвратилась с флягой. Омега поднесла бутылку к его губам.
Рей принялась что-то щебетать на своём языке, и затем произнесла «воды» ясно как белый день. Она была очень умной и уже выучила несколько слов на его языке, между тем как он мог только произнести ее имя таким образом, который заставлял омегу безудержно хохотать. Она бегала вокруг так называемого цивилизованного интеллектуала кругами, и доктор Соло нашёл такое копошение немного забавным и отчасти любопытным.
Первые капли воды коснулись его губ, и Бен поежился. Он даже и не осознавал, как сильно ему нужна была жидкость: рот был сухой, словно пустыня, а огонь опалял глотку. Из-за этой сухости, вода совсем не желала быстро течь по горлу, и по подбородку потекла тонкая струйка. Холодок, исходящий от влаги, принес раскалённой коже долгожданное облегчение. И, если уж на то пошло, сгорел ли он на солнце? Как долго он лежал там, за пределами палатки? Неужели он заболел? По не будет ещё три дня, и все, что у него есть, так это парацетамол и парочка основных антибиотиков. Он так не хотел просить помощи.
Это будет выглядеть жалко. А он не слабак, он сильный. И заслуживает уважения. Бен затряс головой, отгоняя непривычные назойливые мысли. Может, при падении он ударился головой?
Рей нежно прикоснулась к его по плечу и сочувственно взглянула на него. Она издала крохотный звук, подобный воркованию голубки. С ее стороны этот жест казался очень любезным, и Бен мечтательно ей улыбнулся.
– Спасибо тебе, – сказал он, – за то, что принесла меня сюда.
Омега улыбнулась, и ее осторожные прикосновения превратились в поглаживания. Она водила кончиками пальцев по его груди, завороженно наблюдая, как мышцы подергивались от ее прикосновений.
Бен прекрасно знал, что он был впечатляюще большим мужчиной. Большую часть своей жизни такая комплекция не играла ему на руку, а лишь приносила больше вреда. В старшей школе он рос настолько быстро, что из-за новых размеров своего тела он часто спотыкался и путался в слишком больших, слегка косолапых ногах. В колледже большинство исследовательских лабораторий создавали для людей средней комплекции, так что Бен ощущал себя слоном в посудной лавке. Физическая сила и размер не были необходимыми параметрами для академической жизни, но даже если кто-то и обладал подобными качествами, они приносили лишь определённые трудности.
Но когда Рей поглаживала его, по-видимому, наслаждаясь мощью грудных мышц, Бен впервые в жизни ощутил искреннюю гордость за своё тело. Он мог точно сказать, что омеге нравилась его сила. Бену нравилось, что она пришлась Рей по вкусу. Это было новое открытие, и, развалившись в палатке без штанов, он буквально не смог спрятать то, насколько на него повлияла ее высокая оценка.
Ее руки вырисовывали успокаивающие круги на груди, и затем она перевела взгляд на единственно двигающуюся часть его тела. Глаза омеги расширились прямо пропорционально его увеличивающемуся ответу на ее действия.
– Оооох, – удивлённо воскликнула она.
Это слово совсем не требовало какого-либо перевода. Ее руки поползли вниз по животу. Должно быть, он обладал необъятной силой воли, раз сумел перехватить ее кисти прежде, чем омега сжала его в своих маленьких ручках. Рей недоуменно вздернула брови, и Бен в ответ слабо улыбнулся.
– Нет, Рей.
– Бехн? – спросила она, – моё?
Его упаренная кожа казалась ещё горячее.
– Нет, Рей, – тихо произнёс он, отрицательно качая головой.
Омега насмешливо на него взглянула, и он закружил по внутренней части ее кисти своими большими пальцами, чтобы убедить, что ничуть не расстроен. Из-за прикосновения к ее железам, омежий запах окутал воздух, и доктор Соло глубоко и трепещуще вдохнул. И почему она пахнет свежими яблоками? Он что, сошёл с ума?
– Я сейчас слишком слаб, – ответил он, опасаясь того, что именно ее прикосновение может с ним сделать, и как быстро может сорваться, если Рей потянет за тоненькие нити его самообладания. Это неправильно, подумал он, решив не произносить вслух эту мысль.
Рей внимательно изучала его лицо на протяжении целой минуты, а потом удобненько примостилась на его груди. Он вздрогнул, когда омега прижалась к сделанным ею царапинам, которые все ещё пощипывали. Они по-прежнему были чувствительными к прикосновениям. Хватка на ее кистях ослабла настолько, что Рей сместила его руки и прижала их по обе стороны его тела. Движения омеги были аккуратными, но крепкими. Рей наклонилась поближе – щеку окатило горячим дыханием. Даже без очков доктор Соло смог различить каждую веснушку и маленькие пятнышки золотого и зелёного на ее радужке. Затем она уткнулась носом в его шею и принюхалась.
Что бы ни учуяла она на его лишенной всякого специфического запаха коже, это, по-видимому, ей весьма понравилось. Рей выгнула спину и прижалась к нему своей грудью, трепетно урча от удовольствия. Ощущение ее поджатого, извивающегося тела заставило его бедра рефлекторно подняться, следуя за омежьим прикосновением.
– Альфа, – прошептала Рей, мурлыча слова прямо у его кожи.
Глаза Бена медленно закрылись от удовольствия, но моментально распахнулись, услышав ее реплику.
– Нет, Рей, – сказал он, – бета. Я бета.
Рей захихикала так, будто он рассказал ей какую-то шутку, и принялась покусывать его шею. Черт побери, если бы эти действия так не возбуждали, то можно было бы с уверенностью сказать, что она терлась зубами таким образом, будто готовилась укусить. Доктор Соло почти увидел летящие искры.
– Бехн, моё, – сказала Рей, неожиданно меняя свой заискивающий тон на сиплый, – альфа.
Прежде чем он смог исправить ее, омега медленно, неотрывно провела языком от ключицы, шеи и до самой мочки. Бена подбросило так, будто он дотронулся до голого провода. Из груди вырвался утробный рык, и его бедра оторвались от пола, поднимая на себе маленькое тельце.
– Блять, Рей, – вздохнул он, словно сдерживаясь изо всех сил.
Омега начала тереться, и на его брови поступил пот, а сердце зашлось в отрывистом ритме. Разум Бена купался в насыщенном омежьем запахе, а рациональная часть мозга утонула в первозданных инстинктах. Это было опасно, ему нужно остановить Рей и отослать ее подальше до тех пор, пока ему не станет лучше, прежде чем они…
Моё. Хочу. Рей. Тёмное, животное сосредоточение его мозга недовольно рычало от каждой мысли о возможном уходе Рей. Бен быстро дал себя засосать в бесконтрольную волновую толчею сильных желаний. Если он не воспротивится сейчас, то уже не будет пути назад.
– Рей, – простонал он, с усилием закрывая глаза, чтобы не поддаться соблазну и сдержать себя в узде. – Тебе нужно прекратить.
Но Рей не слушала, она целовала, лизала его шею, и затем принялась посасывать местечко, где отбивал бешеный ритм пульс. Блять, блять, это потрясающе, но он не может, не должен…
– Рей, – гаркнул он громким и повелительным тоном, разразившимся по палатке, будто звуковой взрыв.
Рей замерла. Перемена характера оказалась незамедлительной. Она выровнялась и отшатнулась от него с большими глазами.
Грудь Бена тяжелела с каждым вдохом, увидев, что омега смотрела на него глазами размером с блюдца. Он вздохнул и понизил голос. Намного легче сохранять контроль, когда она не дотрагивалась до него.
– Воды, пожалуйста, – доктор Соло поднял вопросительно брови и мягко улыбнулся.
Омега освободила его кисть и унесла с собой флягу, чтобы наполнить ее свежей водой. Бен потер ладонями лицо, поднял голову и, застонав от вида своего твёрдого члена, снова откинулся на пол.
Ещё чуть-чуть, и он бы… они бы… ах, что с ним произошло? Кожа болела, а голова кружилась. Он скоро снова рухнет в обморок.
Рей вернулась и помогла ему испить из фляги. Она возвратилась к своей груде еды, его еды, и принесла протеиновый батончик с арахисовым маслом и шоколадом – его любимый. Омега присела на корточки, чтобы разорвать упаковку.
Он подумал, что она незамедлительно съест батончик, но вместо этого она отломила кусочек и для него. Он потянулся за ним, но омега увильнула от пальцев и покрутила кусочком прямо перед его ртом. Она кивнула и улыбнулась, поощряя принять еду.
И Бен принял. Он позволил кормить себя. Рей отправила кусочек в его рот, и затем отломила ещё один для себя. Туда и обратно, немного для него и чуточку для нее, поедая угощение с одной руки. Определенно, не самый эффективный способ, чтобы питаться, но когда они съели весь батончик, он почувствовал, что вполне насытился.
Доктор Соло понял, что делала Рей. Она выкармливала его тем заботливым омежьим способом, потому что ощущала, что он болен. В повседневной жизни омег защищали альфы, но они прекрасно обеспечивали себя пропитанием в тяжкие времена нужды, когда материнский инстинкт брал над ними верх. Никто никогда так о нем не заботился. Удивительно, но это было приятно.
Рей облизала пальцы и присела подле него. Он снова поежился. Омега склонила голову на бок, и затем быстро потянулась вниз и выпуталась из его футболки. Теперь настала его очередь смотреть на нее, раскрыв рот. Рей была абсолютно обнажённой.
Она совершенно изумительная – будто море золотой кожи. Ему хотелось исследовать ее воды и нанести на карту каждый дюйм этих нежных, плавных изгибов и поджатых мышц. Рей помогла ему привстать, и затем она надела на него его же футболку. Ткань была тёплой, мягкой и пахнущей прямо как она – божественно. Веки доктора Соло отяжелели, почувствовав, как телом овладевает покой и сонное состояние. Он ощущал себя горячим шоколадом, лежащим под солнцем и готовым растаять в лужицу. Рей встала и помогла ему подняться, и после нескольких попыток они добрались до его лежанки и рухнули в нее.
Рей свернулась возле него клубочком и расположила спальный мешок так, чтобы он прикрывал их обоих. Бен весь дрожал, он слишком измучился, чтобы размышлять над чем-то. Он был горячий, и его переполнял целый ворох чувств, которые слились в единое пятно, затрудняющее их прочтение.
Рей устроилась поудобней у его груди и, примостив голову на бицепс, прижалась губами к его плечу. Его веки отяжелели. Прежде чем отключиться, он ощутил, как где-то внутри возникло одно определённое чувство.
Счастье. Это было счастье.
Он был до смешного, блаженно, безгранично счастлив.