Вкус
26 апреля 2020 г. в 13:05
Бен в одиночестве стоял на пляже. Высоко в небе ярко сияло солнце, и он почти чувствовал, как его бледная кожа покрывается лёгкой коркой.
Он щурился навстречу ослепительному блеску, исходящего от воды – белый луч преломлялся в бурлении волн, подобный осколкам стекла. Обнаженные пальцы ног закрылись в горячий, белесый песок, простирающийся под его ногами, и он нахмурился, находясь в лёгком недоумении.
Это был не Ак-То. Это – Маргит, Нью-Джерси, пляж, родом из его детства. Именно то место, куда каждое лето они всей семьей приезжали до того, как разошлись мама и папа.
Он присел, ощущая себя полностью сбитым с толку. Влажная кожа пристала к жёсткому песку. Жар опалял его тело со всех сторон, просачиваясь под кожу и достигая до самих костей.
– Бен?
Он повернулся и взглянул вверх, прикрывая глаза ладонью от ослепительно света. Напротив охваченного огнём солнечного диска стояла фигурка – лёгкий эффект, остающийся после столь сурового жара. Он смог различить ничего более, чем силуэт, окружённый холодным мороком. Урча, она наклонилась ближе, и его руки наполнились чем-то мягким.
Неожиданно в его рту разразился изобилующий вкусами взрыв. Он полизывал самое вкусное мороженое. Густое, сладкое – ваниль и корица – его любимое. С энтузиазмом отправив в рот аппетитный кусочек молочного божества, он счастливо вздохнул. Это именно то, что ему сейчас нужно. Холодный сахар, таявший на языке, настолько контрастировал с палящим жаром кожи, что он задрожал от восторга. Восхитительный вкус был одновременно и одурманивающим, и насыщающим. Он бы поедал эту прелесть весь день напролет и никогда бы не остановился. Испытывая безграничное счастье, он крепко зажмурил глаза…
– Бееххн, – проворковала ему на ухо Рей.
Бен раскрыл глаза.
Повсюду стояла темень. Они лежали на его раскладушке, сплетаясь конечностями. Должно быть, у него лихорадка, ведь он ощущал себя так, будто каждая клеточка тела находилась в огне. Бен взглянул на свою правую руку, с уютом удерживающую что-то округлое и мягкое. Луна светила сквозь ткань палатки и наделяла кожу Рей голубоватым свечением. Его глаза наконец-то сумели сфокусироваться. Он увидел, как его пальцы охватили твёрдую вершину груди, массируя и поглаживая ее.
Глаза Бена расширились. Это был совсем не сон.
Он пытался заглянуть в лицо Рей, но находясь в довольно-таки неудобном положении все, что он смог увидеть, так это очертание ее полных губ, распахнутых от удовольствия. Ленивая улыбка охватила уголки губ. Омега потянулась, чтобы приподнять свою челюсть, открывая его взору чудную шейку, и облизала губы так, будто испытывала каждую толику мучившей его жажды.
– Ммм, Бехн, – застонала Рей, голос хрипом исходил из недр ее горла.
Услышав этот звук, все тело охватила горячая волна, что было вполне впечатляющим явлением, учитывая, что он уже был жертвенно вывернут наизнанку от подобных действий этой маленькой омеги. Что с ним происходит? Бен вдохнул горячий поток воздуха, полностью сраженный ощущением покоящегося под ним тела. Рей сладостно затрепетала от того, как ревностно вылизанный небольшой выступ на ее шее покрылся мурашками. Улыбка омеги расцвела ещё шире, а он кидал на ее шею такие взгляды, будто там была нарисована мишень, в которую должен попасть его рот.
Ох. Парень, ты попал. Осознание вернулось к нему, словно высокая волна, и Бен старался остаться на плаву. Его эмоции соединяли в себе удивление, похоть, вину и спокойствие, которые находились в борьбе за превосходство. Разумная часть сражалась за контроль над мыслями, но ее быстро обуздали, и на арену вышла отчаянная, жгучая животная нужда, которая кричала, что ему нужно дотронуться до омеги, потрогать ее повсюду своим ртом и телом.
– Рей, – предупреждающе сказал он, возможно, это была последняя возможность. Ему понадобилась каждая капля оставшегося самоконтроля, чтобы скатиться с омеги на спину. Он поднял ладони к плечам в знак капитуляции, возможно, чтобы показать им обоим, что он не угроза.
Но Рей это не понравилось.
Вместо того, чтобы позволить ему уйти, она буквально взяла дело в свои руки и перевернулась прямо на него. Ее маленькие, горячие сиськи преследовали его руки, будто они были магнитами, следовавшими за притяжением. Грудь Рей идеально заполнила его ладони, прижимая его тело к лежанке, и они оба застонали в унисон: она от восторга, а он – глубоко и протяжно – от осознания проигрыша. Она развела ноги, чтобы оседлать его бедра, и Бен с тяжестью откинул голову на подушку, полностью усмиренный поражением и принявший какую бы то ни было грешную судьбу, предписанную ему на данный момент.
Доктор Соло – мужчина многих слов, большинство которых были вполне конкретные и чётко продуманные. Но когда Рей выгнула спину, заполняя собой его ладони, и нырнула руками под кромку футболки в попытке добраться до его груди, все те чётко сформулированные слова были забыты, и все, что он смог сказать, так это: «ох, твою мать, чтоб меня!». Чего не хватало в пристойности, то возместилось грубой точностью. Это была одновременно и мольба, и возглас. Наверно, с его губ никогда не слетали столь правдивые слова.
Он находился в ловушке, созданной мучительной тяжестью ее тела, его кровь кипела, а кожа горела, испытывая такого рода болезнь, которую могла вылечить лишь одна вещь. Рей поближе скользнула бедрами, пока ее мягкая и промокшая киска не коснулась его изнывающей мошонки. Прикосновение их тел было подобно соединению негативной и позитивной стороны батарейки. Спина напряглась, и Бена подбросило вверх; неожиданность прикосновения заставила его позвоночник напрячься, словно натянутая струна, и он ощутил, как каждая мышца низа его живота замерла, ожидая.
– Оох, альфа, – прошептала Рей, устремляясь вниз кончиками своих гибких пальцев к идеальной плоскости его живота.
Бен никогда и не знал, что лёгкие прикосновения к коже могли ощущаться именно так. Ее киска уютно расположилась на его яйцах, и каждое прикосновение ее пальчиков предавало каждую частичку его самообладания огню. Он окунулся в целый новый мир наслаждения, открытия настолько существенного, что его можно назвать сдвигом мировоззренческой парадигмы. Бен даже не обратил внимание на тот факт, что она снова назвала его альфой, потому что, ну что может значить одно простое слово, когда ее ногти делают вот это с его кожей? Он мог почти что кончить от подобных прикосновений только от того, что это делала именно Рей.
– Черт побери, Рей, – сказал он. Слова вышли задыхающимися и рваными, почти что отчаявшимися. Нити самоконтроля настолько потрепались, что даже он даже не смог овладеть своим голосом.
Рей склонила голову набок и замедлила движения. Она казалась встревоженной и осторожной, пытаясь прочесть его настроение, как и подобает хорошей омеге, будто она не могла понять, доволен ли он?
Доктор Соло был очень, очень доволен ею.
Ему не требовалось подбадривать и успокаивать ее. В отличие от обычной омеги, она в этом не нуждалась. Он каким-то образом знал, что нужно делать. Бен привстал и сжал ее ягодицы своими ладонями, поглаживая нежную кожу пальцами, и наклонился поближе. Рей замерла, их дыхание стало единым. Стройные бедра омеги сжали его, будто спрашивая. Его твёрдый член ответил тем, что почти болезненно прижался к его животу, прямо между их телами.
Рей взглянула на него, и ее веки затрепетали – умные карие глаза ожидали ответа.
– Да, Рей, – тяжело дыша прошептал он, хватаясь за последнюю ниточку контроля. Как может один одинокий мужчина бороться с матерью природой? И почему вообще он должен пытаться противостоять этому?
– Да.
Она улыбнулась, ее смышленые глаза танцевали с лунным светом. Несмотря на то, что он значительно превосходил омегу размером своего тела и обладал столь огромными ручищами, он бы никоим образом не смог бы сдержать ее, даже если и хотел. Рей набросилась на его рот и он открылся; вкус ее горячей сладости – вот единственное нужное ему лекарство.
Она быстренько стянула его футболку – или это была уже ее вещь? – и когда ее обнажённая грудь прижалась к его грудной клетке, Бен зашипел, словно густое масло, попавшее на сковороду. Его руки заскользили по всему телу: по бокам, груди, той идеальной попке, плечам и ногам, убеждая себя с каждым прикосновением, что она действительно была здесь. Пальцы наконец-то погрузились в ее волосы – успокаивающе и властно – и он привлек омегу к себе посильнее, снова откинувшись на раскладушку.
Согнув колени, он смог разместить свои большие ступни на полу для большей устойчивости, и затем он развёл в стороны бедра, чтобы примостить между ними Рей. Назойливые и неведомые ранее желания, кричащие поймать, защитить, обезопасить ее, эхом отдавались прямиком из тайного, глубинного источника его сущности. Бен подбросил бедра вверх, чтобы поднять омегу над раскладушкой, и со стоном оторвался от ее рта, крепко зарывшись пальцами в ее волосы.
У Рей перехватило дыхание, ресницы затрепетали и, откинув назад голову, подставила ему изящный изгиб своей шеи. Его животный разум нацелился на гладкую кожу прямо за ее ушком, будто хищник, и с непрекращающимся потоком моё, моё, моё, Рей, он поднял волосы, обнажая ее шею, и выпрямился, чтобы припасть своим ртом к солоноватой коже. И принялся посасывать.
Мир начал кружиться, и Бену пришлось прикрыть глаза, чтобы прекратить головокружение. За веками притаилось еще больше вспышек разноцветных лучей, а его рот наполнился изумительным вкусом. Он все еще падал, по уши ныряя во что-то тёплое, безопасное и прекрасное. Шум волн был оглушительным, или это кровь, носившаяся по венам? Он укрылся ощущением ее присутствия, ее вкусом, запахом свежей травы и цветов, чего-то пряного и фруктового. Эти ароматы лишали его контроля, и он тонул, но лишь в лучшем смысле этого слова. Он прекратил омываться ее кожей лишь тогда, когда ее бедра начали двигаться прямо по его члену.
Рей текла для него, как и его член был невероятно твёрдым лишь для нее. Бен не мог представить проникновение в нее в подобном состоянии, и сама мысль об этом почти заставила перешагнуть тонкую грань. Он подумал, что, возможно, это убило бы его. Был ли у Рей секс? Прикасалась ли она когда-нибудь к мужчине? У него слишком кружилась голова для того, чтобы трезво мыслить, так что он решил не думать и вовсе. Даже сама мысль о раздумьях испарилась, когда Рей скользнула своей мокрой щелочкой прямо по обратной стороне его ствола в размеренном, обжигающем ритме от основания и до самого кончика.
Его действительно должна была смутить та интенсивная и чистая прочность звуков, исходящих из его горла. Он, должно быть, заставил покраснеть даже тех похотливых поргов.
Рей остановилась у кончика его члена, сместила бедра, и затем заскользила по нему в таком же систематическом ритме. Ее узкие бедра изогнулись и наклонились, блестяще сжимаясь вокруг него. Если бы только у него было зеркало, чтобы увидеть, как именно выглядит ее попка в данный момент. Хотя, если подумать, этот образ, пожалуй, уничтожит все то, что осталось от клеток головного мозга. А ведь однажды ему нужно будет снова думать.
Рей задала медленный темп, водя своей влажной щелкой вниз и вверх, двигаясь так, что его член проникал промеж насквозь промокших складочек. Если она внутри такая же, как и снаружи… он даже не смог связно закончить мысль. Крепко сжимая пальцами мякоть ее изгибов, Бен с рывком схватился за бедра, чтобы сильнее насадить ее на себя.
Чуждая вереница желаний неустанно повторяла из его необузданных недр: трахать, трахать, трахать, Рей, моё, моё. Рей безудержно стонала, ускорив движения. Он крепко держал омегу в своих жадных руках, добавляя жар к их безустанному трению, делая его похожим на адское пламя. Он счастлив, и он горел вместе с ней.
Они оба покрылись омежьими выделениями. Вниз по ее груди стекала капля пота, и Бен рванул к ней, чтобы подобрать своими губами. И, находясь в таком положении, он вобрал в рот ее сосок, кружа по нему языком. Рей вцепилась в его плечи, погружая в мягкую кожу свои ногти, и задвигала быстрее бедрами.
– Беееххн! – закричала она, и он мог чувствовать, как вокруг него начала пульсировать ее киска. Этого было достаточно, чтобы незамедлительно проследовать за ней. Тяжело дыша, Бен крепко прижал омегу к своей груди, обвивая ее узкую спину руками, и с рыком излился между ними, пачкая животы в липкой сперме.
Рей уронила голову на его плечо, пытаясь восстановить дыхание. Он поцеловал ее висок, поглаживая спину нежными скольжениями ногтей. Температура начала стремительно падать, и он поежился, когда холодный ночной ветер ударился в промокшую, липкую спину.
Бен устроился на спине, прижимая Рей к груди. Она сместила назад ноги, чтобы полностью улечься на нем, будто вторая кожа, припечатанная его липкой спермой. Это было так грязно, по-животному и просто изумительно.
Рей перебросила через плечо волосы и примостила небольшой миленький подбородок на своих сложенных руках, чтобы смотреть на него. Она хитро улыбнулась. Бен сонно улыбнулся в ответ, быстро растворяясь в посторгазменном оцепенении. Луна купала омегу в своем свете, будто волшебное существо, которому она также поклонялись этой ночью.
Рей чуть приподнялась на его груди, посмотрела на его живот и перевела взгляд на его лицо. Омега вздернула брови, в ее глазах снова показалась та маленькая хитрая искра. Затем она сползла вниз, наклонилась и робко лизнула его сперму. Совсем чуть-чуть. Она что-то негромко, довольно защебетала и лизнула побольше. Бен ощущал себя почти что в экстазе, купаясь во взрыве ее феромонов, которые парили в палатке плотным облаком, окружая их со всех сторон. Это был густой, ароматный бум чистой, не перекрытой никаким другим запахом омеги, и он попал прямо в цель. Бен чувствовал себя пьяным и очень уставшим. И, откинув голову, он принялся любовно поглаживать спину Рей, в блаженстве закрыв глаза.
Бен медленно погрузился в сон, пока Рей лакала его сперму, очевидно, найдя его таким же вкусным, как и он ее. Каких бы у него ни было этических, биологических или гигиенических тревожных мыслей насчет этой ситуации, все они подождут завтрашнего дня.
Сегодня ночью он находился во власти Рей, и это было именно то, чего так хотел Бен.