***
Гермиона решила бороться за свое семейное счастье. Она пообещала себе появляться у егеря только по рабочим вопросам, не вступая с ним в контакт. И всячески прекратить заигрывание. А если она не сможет, то придется сдать его в Азкабан. Там-то она точно не сможет его достать. Девушка мрачно усмехнулась. Пока еще не все потеряно, она может спасти свой брак. Она никогда не скажет своему Рону, что с ней произошло в злополучном доме оборотня. Пусть вина будет с ней всю жизнь, но она ни за что не признается в измене. Никогда не причинит ему такую боль. А она… она как-нибудь справится. Проще сказать, чем сделать. Она постоянно думала о Скабиоре, хотя и запрещала себе это. Его лицо, с холодными глазами, преследовало ее всюду. Герми не могла избавиться от наваждения и пришла к неутешительному выводу. Она влюбилась в егеря. Да это даже звучало абсурдно! Они и виделись нормально пару раз всего, если, конечно, не учитывать те встречи, когда он ловил ее в лесах, чтобы сдать за пять галлеонов Пожирателям. Жуть ситуации состояла в том, что, даже прекрасно понимая риски и всю тупость положения, она все равно не могла повлиять на свое тело. Оно постоянно ныло, требуя его. Ни одна привычная вещь не могла утолить тот сенсорный голод, который она испытывала к чертову куску дерьма. Она запросила у Гарри дело некоего Скабиора. Тот удивился, вспомнил, и в его глазах вспыхнула такая ненависть, что Герми успела испугаться. Вот что ты должна чувствовать, а не… Когда Гарри принес тоненькую папку, девушка почувствовала разочарование. Она надеялась, что, получив всю его подноготную, которая окажется слишком ужасной, чтобы любить это чудовище, Гермиона сможет победить. Она открыла дело. Итак, что же ты такое. Внутри была колдография напыщенного егеря, который стоял в Атриуме Министерства, рядом с Амбридж. И строил ей глазки! Та же поглядывала на него с презрением, Скабиор похабно скалился в ответ. Под фото стоял штамп: МЕРТВ. Гермиону передернуло. Скабиор. Настоящее имя неизвестно. Дата рождения неизвестна. Происхождение неизвестно. Дата смерти — 2 мая 1998 года. Волшебник, предположительно полукровка. Палочка черный дуб, 18 дюймов, середина — сердечная жила дракона. Руководитель отряда егерей при Министерстве в период с 1997–1998 гг. Ближайшие соратники — Фенрир Грейбек, Биллиус Монтеррей. Предположительно оборотень, так как крайне много времени проводит вместе со стаей Грейбека. В 1994-1996 было несколько арестов в связи с массовыми драками в Лютном переулке. Столкновение двух банд за раздел территории влияния. И все. Взялся из ниоткуда и исчез в никуда. Читая его дату смерти, Гермиона внутренне похолодела. Мертвый чертов егерь. Без этих глаз, своеобразной улыбки и горячей кожи. Просто еще один труп, жизнь которого оборвалась 2 мая. Соленые капли упали ей на губы. Вот еще. Она вытерла глаза. Но капли продолжали стекать по лицу и падать на пергамент в деле Скабиора. На секунду поверив бумагам, она ощутила зияющую пустоту и печаль в душе. Если бы он умер сейчас, в эту секунду, оставив ее навсегда в покое, что бы она почувствовала? И она с ужасом поймала себя на мысли, что не нужен бы был ей такой мир. Ей нужен был мир с этим, — живым, вредным, временами абсолютно по-звериному холодным. Девушка наложила на кабинет чары и разрыдалась, кляня непонятную чувствительность. Еще недавно она готова была пытать егеря Круциатусом, почему все так изменилось?! А кроме того, в аврорате не было ни одной ориентировки на Скабиора. Сам же егерь не присылал писем уже неделю — вероятно, увлекся своими изысканиями. Новых убийств не было. Гермиона изучала старые данные, ища хоть какую-то связь и намек на убийцу. Но пока ничего не складывалось. Возможно, она плохой детектив и после лихих школьных лет растеряла свою смекалку. Несмотря на то, что все убийства были как под копирку, ни одного свидетеля не находилось. Никто ничего не видел и не помнил, походило на Обливиэйт. Оборотней убивали прямо в их домах и более-менее людных местах. Но ничего. Дело не двигалось, и это давило на Гермиону. Себе она, конечно, не призналась бы, но она ужасно скучала по Скабиору, хотя тот и был занозой в заднице. Гермиона не могла не отдать должное его уму — она-то привыкла считать его лесной шпаной. И эти его язвительные шуточки… Герми вздохнула. Из камина вылетело письмо. Дорогая Гермиона, зелье почти удалось. Нужно встретиться для обсуждения, не могла бы ты зайти ко мне сегодня в районе семи часов вечера? Жду ответа, Пий. Грейнджер хотела было обрадоваться встрече, но вовремя спохватилась. Она должна вести себя, как подобает невесте, а не шлюхе; встретится с егерем, но не более того. Девушка глянула на часы. До встречи осталось чуть больше пары часов, нужно привести дела в порядок.***
Она аппарировала к дому МакМануса. Розовое закатное небо отражалось в глади озера, а горы подернулись сизой дымкой. Темнело прямо на глазах. Девушка невольно залюбовалась видом. Вот бы смотреть на эту красоту каждый день. Подумала и спохватилась. Она не собиралась жить с преступником, в его доме. Как это можно вообще себе представить? Герми разозлилась на себя, проклиная тот день, когда она решила не сдавать егеря аврорам. Своими же руками себя закопала заживо тогда, дура. Пока Гермиона была занята внутричерепными разборками, Скабиор вышел на полянку. Он был одет на этот раз в длинное кожаное пальто, накинутое поверх мантии с большим капюшоном. На плече висел рюкзак. Егерь уверенно шагал к ней, с легкой ироничной улыбкой. — Привет, красавица, — от его голоса дрожь пробежала по телу. Мертв. Перед глазами стоял штамп и 2 мая. Она закусила губу, стараясь держать эмоции под контролем. — Нам нужно сгонять кое-куда. Буквально на полчаса. Если ты, конечно, достаточно мне веришь, чтобы позволить аппарировать тебя? — он изогнул одну бровь в притворном сомнении. Гермиона посмотрела на него еще раз внимательно. Мир, где его уже нет. Простой и понятный. Да почему она вообще это чувствует?! — Хорошо, — ее голос дрожал. — Куда и зачем? — В Уэльс. Она кивнула, он потянулся к ней, чтобы взять ее за предплечье. Его близость опять немного вскружила голову. — А зачем… — Для дела. Извини, я исчез. Но зато кое-что вывел любопытное. Оно заняло чуть больше времени. Отправляемся? Она согласно кивнула. Исчез бы навсегда. Она украдкой глянула на его губы. Если бы его просто не было. Он был бы мертв. Девушка вдруг порывисто обняла его, сильно прижимаясь к егерю. Он удивился такой реакции и обнял ее тоже. Гермиона уткнулась в его мантию, снова вишневый дым и мох окутали ее. Егерь был ощутимо теплым и живым. Гермиона сглотнула подступившие слезы. Вихрь аппарации унес пару. Они появились на каком-то холме, и Гермиона отскочила от Скабиора, жалея, что дала слабину и полезла к нему обниматься. На его недоуменный взгляд она буркнула, что боялась попасть в расщеп, потому что не знает, хорошо ли он умеет аппарировать. Егерь в ответ язвительно сообщил, что у него вообще много неожиданных для нее талантов, и с удовольствием увидел, как ее уши вспыхнули. Дом стоял на вершине холма, залитого закатным солнцем. Скоро стемнеет. Насколько хватало глаз — вокруг были только большие зеленые холмы. Трактир представлял собой одноэтажное плоское здание, сложенное из камней. На вывеске красовалась мандрагора с зашитым ртом. Вероятно, какой-то кабак для маргиналов, мрачно подумала Герми. По периметру здания находились дверцы с номерами, они обозначали комнаты. Они остановились у двери под номером шесть. — Ничего не хочешь мне сказать? Почему ты здесь без оборотки? — сварливо начала она, потому что все еще смущалась своей странной реакции. — Это дружественное мне место, я тут могу побыть собой. Иначе что за причина тащить мою милую министерскую крыску в такую глушь? — всплеснув руками, осклабился он. — Да, накинь капюшон. Они зашли внутрь. В тусклом свете свечи Гермиона увидела, что за дверью находится своего рода каменная келья размером в половину хижины Хагрида. Деревянное окошко выходит в соседнее помещение. Из внутреннего декора только деревянный стол посередине да стулья. Милое местечко. — Вот и я хотела бы знать, что за причина, — девушка упрямо вскинула подбородок. Скабиор внимательно смерил ее насмешливым взглядом, сразу считав перемену ее отношения. Вот так женщины! Сначала целуют, потом строят из себя недотрог. Ну что ж, эта игра ему тоже по нраву. — Мне понадобилось больше времени, чем я предполагал, — он воздел палец в воздух. Гермиона нервно взглянула на его руку, приказывая себе думать о деле, а не о его длинных умелых пальцах. — Но! Я таки выпарил вещество из метки. Все мои догадки были неверны. Этот запах принадлежал кровятке плотоядной. Жуткая штука при умелом обращении буквально сжигает плоть жертвы. И, как ты, вероятно, знаешь, растет… — Только в северном Уэльсе, — закончила Герм, — в горах. — Пять очков Гриффиндору, — прошептал он ей на ухо. Его шепот послал сладкий электрический разряд прямо в ее естество. Нет! Она не купится на это! Гермиона подавила дрожь и сделала вид, что ей наплевать на его заигрывания. — Это, конечно, замечательное открытие, только как это нам поможет в поисках убийцы? — скептически произнесла она. — Мы сейчас присутствуем на самом черном рынке. Это место покруче Лютного переулка, хотя оно таковым и не выглядит. Я кое-кого жду. Надеюсь, ты сможешь все-таки накинуть капюшон и подержать свой хорошенький ротик закрытым, а уши, наоборот, открытыми. Девушка натянула капюшон мантии до самых глаз. — Сейчас придет один знакомый. Мы с ним немного поболтаем о всяком разном. Я просто хочу, чтобы ты тоже это слышала, но не привлекала к себе лишнего внимания. Этот человек не дружит с текущим законом, — слово «текущим» Скабиор выделил особым презрением. Дверь открылась. В сумрак комнаты вошел мужчина в насквозь мокрой мантии. Чертыхаясь, он неловким движением стряхнул воду. Несколько капель попали Гермионе в лицо. Она поморщилась. — Здарова, Скабиор, мертвый ты плут! — они пожали друг другу руки. — Как всегда с почтением к живым, Восемнадцатый! Как я погляжу, в твоей дыре погодка не ахти. — Иногда мне кажется, что этот чертов остров кто-то проклял. Кто это у нас тут? Мужчина в капюшоне посмотрел на ведьму. — Моя очаровательная новая спутница. Отлично умеет поддержать хорошее настроение, ну ты знаешь, — егерь сделал недвусмысленное движение кистью, вверх-вниз. Мужчина в капюшоне загоготал над этой не самой изящной шуткой. Скабиор стрельнул в Гермиону косым взглядом, который сопроводил легкой усмешкой. Та вспыхнула и поджала недовольно губы. — Пенелопа, будь так добра, принеси джентльмену выпить, мне захвати того же, — сказал Скабиор, кивая на деревянное окошко в стене. Она постучала в него, окошко незамедлительно открылось. — Чё вам? — спросил хриплый женский голос. — Три кружки пива, — сказал тот, кого звали Восемнадцатый. — Четыре кружки пива, — измененным на всякий случай голосом пробасила Гермиона. Окошко захлопнулось. Впрочем, через пару минут оно открылось, на раме стояли четыре кружки пива. Гермиона перетащила их на стол под оценивающим взглядом мокрого мужика. Она начала нервничать еще больше. Куда Скабиор ее заманил? Место явно подпольное, положено ли о нем знать министерской работнице? — У меня есть пара вопросов к тебе, дорогой друг, — егерь говорил своим обычным немного ироничным тоном. — Как ты, наверное, мог заметить, кто-то решил поубавить количество оборотней в Британии. Я переживаю за свою шкуру, несмотря на то, что мои убежища хорошо спрятаны. Вряд ли мне удастся восстать после удара топором в темечко. Думаешь, мне стоит беспокоиться на этот счет? — Знаю, что всех валят. Без разбору. И наших, и чужих. Не показатель, — ответил Восемнадцатый. Герми слушала внимательно. — На твоем месте я бы не высовывался. — Эвереста убили тоже. Нахожу это странным. Он был совсем не при делах, — она наблюдала, как Скабиор будто бы перенял способ разговаривать у собеседника. — Всех валят, — пожал плечами тот. Скабиор продолжил: — Возможно, ты можешь сказать мне, в порядке дружеской услуги, кто нынче крышует кровятку плотоядную? Собеседник сделал огромный глоток из кружки, опустошив ее почти наполовину. Даже с покрытой головой было видно, что мужчина нахмурился. Он пробасил: — Давно ты не выбирался из своей конуры, Скабс. После падения Тёмного Лорда эти дела отошли министерским, как и все более-менее ценное. Я слышал, что травой теперь занимается какая-то высокопоставленная шишка. Фамилия вроде — Болдейт, болхейт… «Болденхейт!» — чуть было не воскликнула Гермиона, еле сдержав крик. Заместитель главы аврората. Который вел расследования убийств оборотней, как сказал Гарри. Мужчина опять сделал гигантский глоток, прикончив первую кружку. — Однако, — протянул егерь и бросил быстрый взгляд на Гермиону, — будет сложнее, чем я думал. Но благодарю за информацию. Давай выпьем за успешные дела! Они чокнулись кружками, мужик опять осушил половину своей. — Мой тебе совет: оставайся мертвее всех мертвых, Скабс. Не лезь в эту херню. Ты знаешь этих министерских — нет более беспринципных сук! Гермиона негодующе зашкварчала себе под нос. Но в целом, пожалуй, могла согласиться с незнакомцем. Неужели за убийствами оборотней стоит такой уважаемый чиновник?! — Ты привез мне товар? — спросил незнакомец. — Конечно, — егерь раскрыл рюкзак, стоявший под столом, направил палочку внутрь. — Акцио пробирки! С характерным звоном к нему в руки прилетел увесистый деревянный ящик. — Как договаривались — свежая оборотка, Аконит. И кое-что лично для тебя, — егерь покопался в рюкзаке, — МакМанус. «Без предисловий». Новая версия. Даже тебе рекомендую быть осторожным. Егерь поставил на стол бутыль с янтарным напитком. — Вот это подгон! Спасибо, Скабс! Обожаю этот твой огневиски. Неизвестный тип положил на стол мешочек с монетами. Судя по звуку, их там было немало. Егерь убрал мешок в карман мантии. Они пожали друг другу руки. Егерь закинул потрепанный кожаный рюкзак на плечо. — Ну, нам пора. Пошли, Пенелопа. До встречи, Восемнадцатый! Мужчина отсалютовал им оставшейся кружкой. Гермиона кивнула незнакомцу и поспешила за егерем. В этом забытом всеми краю не было ни дальних фонарей, ни каких-либо домов. Только вершины холмов чуть серели в сгущавшихся сумерках. Они отошли на несколько десятков шагов от трактира. — Мерлин! Болденхейт может стоять за убийствами? — шепотом воскликнула девушка. — Возможно. Мы пока услышали, что он возглавляет оборот кровятки. Скорей всего, все чудовища прячутся под твоей кроваткой, Гермиона. Давай аппарируем подальше, на всякий случай. Твоя очередь. Гермиона взяла его за предплечье, и они очутились на полянке перед домом МакМануса. В горах было совсем темно. Герми наколдовала шарик света. Егерь набивал трубку табаком. — Ты догадывался об этом? — Честно говоря, мысли были, что это кто-то из Министерских. Ты знаешь, исходя из всего моего опыта работы с Министерством, я понял, что именно там средоточие самых двуличных людей. Иначе как можно объяснить тот факт, что егеря в опале, а эти, которые отдавали приказы об отлове магглорожденных, все еще сидят на своих местах. — Таких почти не осталось! Мы всех убрали, — яростно воскликнула Грейнжер. Скабиор пожал плечами: — Всех, да не всех. А незаконные каналы сбыта всяких редких опасных штук от людей Волди перешли к Министерству. Вот тебе и кадровая перестановка! — засмеялся егерь, затягиваясь трубкой. — Хорошо, что ты была со мной, иначе бы не поверила, что в твоем святом министерстве завелись черти, — егерь подмигнул. — А ему можно верить? — с сомнением произнесла Герми, наблюдая за жемчужным дымом, исходившим от его трубки. Опять этот горький вишневый запах. Она втянула его в легкие, стараясь не закашляться. Запах напомнил ей их последнюю встречу в его доме. Память услужливо подбрасывала похабные картинки, Гермиона сильно зажмурилась, прогоняя наваждение. Скабиор, конечно же, заметит это. — Мне кажется, то, что он знает, что я жив, должно показать тебе, как я ему доверяю. Мы работаем вместе долгие годы, — он смотрел на нее очень внимательно. — Ты в порядке? Здесь достаточно высоко, не кружится голова? Кружится от тебя, болван. — Да, немного. Ничего страшного. Если мы закончили, я аппарирую домой, — старалась говорить максимально спокойно. Егерь изогнул одну бровь, вопросительно смотря на нее: — Спасаешь свою душу, Гермиона? — Хотя бы свой брак! — гордо вскинула голову с вызовом, смотря в эти льдистые глаза. Скабиор затянулся: — Что ж, это похвально. Надеюсь, ты преуспеешь. Это же твой очередной долг, — ядовито сказал он. — В смысле очередной?! Я люблю Рональда, и мы скоро поженимся, наконец-то, — Гермиона насупилась. Проклятый егерь хочет просто развести ее на секс. Если бы он реально этого хотел, то уже бы сделал, а ты бы и пикнуть не посмела, подсказало доброе сознание. Скабиор усмехнулся: — Как можно быть такой умной ведьмой и одновременно столь слепой? Тебе не кажется, милашка, что ты живешь не своей жизнью? Приходит ли в твою прекрасную головку, что ты просто плывешь по течению? — Прости, пожалуйста, напомни мне, кто ты такой и почему я должна тебя слушать? — сердито сказала ведьма. — Уж не тот ли ты самый егерь, из-за которого на моей руке всегда будет красоваться это?! Ты сдал нас Малфоям! Она в бешенстве задрала рукав мантии, оголяя свои шрамы. Егерь спокойно смотрел на нее, очищая трубку от табака и убирая в карман мантии. Он взял ее руку и поцеловал надпись Грязнокровка. Девушка в ужасе уставилась на него. — Мне очень жаль, я не хотел, чтобы ты пострадала, — пожалуй, такого выражения его лица она не видела ни разу. Можно сказать, что егерь раскаивался, слова шли от сердца. — Спасибо, что изволил извиниться, но ты опоздал лет так на пять! Из-за тебя погиб Добби! Из-за тебя столько людей… Герми не договорила. Нервы начали сдавать. Слезы задушили ведьму, она принялась всхлипывать, силясь сдержать рыдания, рвавшиеся из груди. С нее хватит! Жизнь была такой простой и понятной до встречи с чертовым егерем. Оборотень обнял ее. — Мы были по разные стороны баррикад, Гермиона. Если я о чем и жалею в жизни, то, поверь мне, только об этом, — тихо сказал он ей в волосы, вдыхая их чудесный аромат. — Мне следовало бы взять тебя и аппарировать в безопасное место. Гермиона покачала головой. — Ты и сейчас ничего не понимаешь, Скабиор, — с надрывом сказала она, — речь идет не о тебе, или мне, тогда на кону стояла судьба всего волшебного мира. Я ни за что не стала бы отсиживаться где-то, пока мои друзья гибли в битве за Хогвартс! — Конечно, ведь ты всегда берешь на себя ответственность за все происходящее. И даже думать не хочешь сделать хоть раз что-нибудь для себя самой. Этот твой Хогвартс, Очкарик, Рон, эльфы — все ради них, да? А где в этом, скажи мне на милость, Гермиона Грейнджер?! — Во всем выше перечисленном я и есть! Это делает меня человеком! Ты просто не в силах понять, что такое любовь и жертвенность! — воскликнула она. Они стояли в полной темноте, освещенные одиноким шариком света. Он все еще обнимал ее, а у Гермионы не было сил оттолкнуть мужчину, хотя гордость молила об этом. Она только вдыхала его запах — дымная вишня, кожа, виски. Так захотелось окунуться в него полностью, замереть в этом мгновении навсегда. — Я понимаю, что мне нечего тебе предложить. Разве только свой нюх и помощь в расследовании, — в голосе Скабиора не было ни капли иронии, только горечь. — Хотел бы дать тебе больше, но ты продолжаешь все отрицать. — Отрицать что, Скабиор? — Гермиона решительно не понимала, к чему он клонит. — Что ты хочешь меня, что я, мерзкий егерь, нужен тебе прямо здесь и сейчас! — он тоже распалялся. Запах мускусной кожи становился сильнее. — Я. Выхожу. Замуж, — по слогам, угрожающим тоном зашипела девушка. — К. Черту. Уизли! — переняв ее манеру разговора, запальчиво сказал егерь. — Если бы ты правда так любила своего рыжика, как поешь об этом, то уж давно бы сдала меня аврорам. Я, честно говоря, до сих пор крайне удивлен тому факту, что ещё не торчу в Азкабане! Лицо Гермионы отражало готовность сию же минуту исправить это упущение. И будь что будет! Скабиор холодно рассмеялся, глядя на нее. — Хорошо, будущая миссис Уизли, — ох, сколько яда он вложил в обращение, — мэм, засим разрешите откланяться. Если вдруг вам понадобятся мои услуги, вы знаете, где меня найти, — с ледяным бешенством отчеканил егерь и аппарировал, оставив ее одну в кромешной темноте. Она отправилась домой.***
Гермиона праздновала победу. Она отбила наступление егеря, смогла поставить его на место. Но радость от этой победы была блеклой и горькой. Смутные чувства поселились в ее душе. Она не хотела признаваться себе в этом, но все же Скабиор был прав. Она постоянно думала о нем, не могла прогнать облик оборотня из своей головы. Это только из-за дела, только поэтому. Во всем виноваты те дурацкие сны! Я не… не могу… Что может быть глупее, чем влюбиться в своего врага? Что может быть унизительнее для памяти мертвых друзей, чем ее отношения с человеком из Армии Волди? Она улыбнулась, поймав себя на использовании его словечка. И тут же одернула себя привычным образом. Вечно ты переживаешь, Гермиона, о том, что о тебе подумают окружающие. Вот и сейчас ты думаешь не о своем счастье, а что сказал бы Ремус. Счастье. Но… какой ценой? Будет ли она счастлива с ним, если их связывает только страсть? Сможет ли она бросить все — Рона, работу, свой привычный круг общения, в котором она варится с самого поступления в Хогвартс? Она пыталась представить себе момент объяснения с Роном. Как он будет переживать, как Гарри и Джин будут уговаривать ее передумать и не пороть горячку. Герм закрыла горящее лицо руками. Какой стыд. Нет, нет, нет. Она не сможет вынести этого. Сможет ли она всю жизнь скрывать свою любовь? Мальчишки наверняка разузнают о егере, и вне всяких сомнений попытаются если не убить, то покалечить, особенно когда признают в нем того самого. Она вспомнила взгляд Гарри. Нет! А работа… Работать в Министерстве, а вечером спать с беглым преступником. Она была идеалисткой, и допустить этого не могла. Чем она тогда лучше своих предшественников? Где же здесь дивный, новый мир?! Вконец раздосадованная мрачными размышлениями, девушка уронила голову на кухонный стол. Насколько жизнь была проще, когда егерь жил только внутри головы. Пришедший домой Рон давно не видел невесту столь подавленной. Он было обнял ее, но вновь учуял странные духи ее коллеги. — Ох, Герми, этот запах. Я же просил тебя ими не пользоваться, они абсолютно ужасные. — Извини, мы просто сидели в одном кабинете, — на голубом глазу соврала она, накрывая на стол. Приготовленная Сиршей индейка стояла в духовке. Гермиона разрезала ее на порционные кусочки и положила их Рону в тарелку. Она села рядом и положила руку ему на колено. — Слушай, а давай устроим свадьбу через пару месяцев? Парень поперхнулся. Обычно она не была такой торопливой. Но глядя в ее расстроенное лицо, ошарашенный Рон с набитым ртом ответил: — Хорошо. — О, Рон! — Герми бросилась ему на шею. Она обнимала его втрое сильнее, чем раньше. Цеплялась за спасательный круг со всей страстью утопающего. В скорейшей свадьбе она видела свое спасение. Будто колечко на пальце сможет отогнать оборотня. Гермиона решила для себя, что в тот день, когда она станет миссис Уизли, рано утром она применит Обливиэйт, навсегда стирая егеря из своей жизни.