Лучший ингредиент любого зелья — это огневиски

      Зелье — черное и густое, как нефть — лениво побулькивало в котле. Гермиона только закончила варить и теперь ждала, когда можно будет остудить. Аппетитным назвать его было сложно, хотя оно приятно пахло имбирем. Амортенция много лет назад пахла для нее волосами Рональда и скошенной травой. Что ж, интересно, чем бы зелье пахло сегодня? Она была уверена, что почувствовала бы другой запах, но пора с этим завязывать. У нее свадьба на носу.       Герми направила палочку на котел и стала постепенно охлаждать жидкость. Затем вытянула черную, тягучую кляксу и наполнила ею подставленный фиал. И еще несколько. Консистенция и цвет соответствовали тому, что было заявлено в учебнике. Зелье хранилось весьма неплохо, поэтому котелка должно хватить на месяц, а потом она сварит еще. Если понадобится. А еще оно вроде бы по составу не конфликтовало с теми Противозачаточными зельями, которые она принимала уже много лет, с самого начала своих отношений с Роном. Гермиона надеялась, что одновременный приём не навредит эффективности Противозачаточного зелья, ни разу не подводившего ее за последние четыре года.       Что тянуть! Она залпом выпила зелье и почувствовала, как оно нехотя проталкивается в ее глотку, а потом попадает в желудок. Гермиона поморщилась — не от вкуса, тот был достаточно нейтральным, но от мерзкой жирноватости, что оно оставило на языке.       Конечно, мгновенно оно и не должно подействовать, но…       Она закрыла глаза и подумала о егере, о том, как он протирал полотенцем пробирки, стоя у себя на кухне, с растрепанной ею косой и этим его взглядом. Как он тогда поцеловал ее — легко, вроде невинно, но так… обещающе.       Ее пробрало. Черт! Пока зелье не работало совсем.       Чтобы отвлечься, девушка руками принялась драить котел. Отмывался он очень сложно, зелье цеплялось за стенки, будто бы не хотело его покидать. Но в итоге Гермиона победила и отправила блестящий котел в кухонный шкафчик, чтобы Рональд ничего не заподозрил.       Фиалы с зельем она аккуратно запаковала в деревянную коробочку и, подписав дни, когда его нужно принимать, положила в свою маленькую красную сумочку.

***

      Гермиона с удовольствием скрипела пером, выводя на добротном пергаменте результаты своих реформ. Она готовила отчет для очередного собрания в Визенгамоте. Предстояло вкратце описать результаты так, чтобы не слишком утомить уважаемых чиновников, дабы у них хватило сил подписать бумаги о дополнительном финансировании. Задача была непростой, но, после всего уже сделанного, представлялась вполне посильной. Грейнджер знала, что ее отделу придется самостоятельно двигать черту толерантности судей все дальше и дальше, так, чтобы в их зону приятия попали и оборотни, и другие магические народы. Ее маггловское происхождение в данном конкретном случае ей было скорее на руку, потому как чистокровные волшебники застряли в вопросах права чуть ли не в средневековье. Этот мир следовало немного упорядочить. Занятая этими размышлениями, Гермиона не обратила внимания на стук в дверь кабинета.       Дверь открылась, впуская внутрь улыбающуюся Стеллу.       — Миона, я тебя звала, но ты не слышала. Здесь джентльмен ждет твоей аудиенции, — секретарь зашла в кабинет под ручку с неким пожилым мужчиной в солидном твидовом костюме. Грейнджер вытаращилась на вошедшего и крепко вцепилась в палочку. Встретив полный непонимания взгляд Стеллы, Гермиона попыталась нацепить на лицо улыбку и быстро убрала руку с палочкой под стол. Вот же идиот!       Причина ее негодования, лучезарно улыбаясь, расцеловала руку Стеллы на прощание. Когда дверь за ведьмой захлопнулась, Пий МакМанус, лихо — хотя это не вязалось с его почтенным возрастом — развернулся на каблуках и вальяжно облокотился на ее стол, нависая над недописанным отчетом.       — Привет, красавица, — на этот раз голос был совершенно не того, кто сидел внутри. Девушка глубоко вдохнула, силясь унять ярость, поднявшуюся внутри. Через секунду она открыла глаза, однако наваждение не исчезло, а, вполне себе довольно скалясь, ждало ее реакции. И дождалось.       Грейнджер в бешенстве махнула палочкой, накладывая на свой кабинет одновременно и Муффлиато, и Дезиллюминационные чары. Она вскочила на ноги и наставила палочку прямо на нос господина Пия МакМануса.       — Ты совсем спятил?! — гневно прошипела она. — Зачем ты сюда приперся?       Скабиор, впрочем, не придал ее злости значения. Он окинул ее своим волчьим взглядом, таким чужим на лице почтенного мужчины. Она никогда к этому не привыкнет. К этой двойственности, к ужасному несоответствию его вынужденной маске. Обычный лед его глаз проглядывал сейчас через теплые карие глаза дядюшки Пия — и это чужеродное выражение очень пугало волшебницу.       Оборотень отошел от стола, не говоря ни слова, уселся в гостевое кресло и принялся искать что-то в сумке. Гермиона застыла, сердце бешено колотилось. Он может выкинуть что угодно. Герми облизнула пересохшие губы и решила остаться на своем месте, опасаясь к нему подходить.       — Вообще-то, я пришел по делу. Ты сама просила меня, дорогая Гермиона, тебе помочь. И вот я здесь, — мужчина наконец-то нашел в сумке то, что искал: маленький запечатанный пузырек. Сорвав восковую пробку, он выпил зелье.       Действие началось почти сразу. Лицо приобрело угловатость, волосы заметно удлинились. Чертов егерь нашел в себе наглость вернуть свой облик в ее кабинете! Гермиона задохнулась от возмущения и кинулась к нему, на ходу выкрикивая Петрификус. Его нужно было обезвредить. Вдруг кто-то почувствует оборотку! Сюда могут прийти коллеги или авроры.       К сожалению, маленький кабинетик не был предназначен для дуэлей. Она промахнулась, а вот егерь оказался куда проворнее и воспользовался старым, но хорошо зарекомендовавшим себя методом — перехватил ее руки над головой и впечатал в стену, навалившись всем телом.       — Я верю, что твои заклинания нас спрячут, но не могла бы ты, красотка, быть чуть тише. Я все-таки в логове врагов, — интимно прошипел он ей на ухо. От этого шепота по телу пробежали мурашки. Она кожей чувствовала его жар. Злобно уставилась в насмешливые глаза оборотня. Да, теперь все было правильно. Это действительно был он. В Министерстве. Провал.       Гермиона глубоко вдохнула, находя воздух. И тут же пожалела об этом — вишневый дым, виски и мох — его запах мгновенно очутился в ее легких, проникая глубже и глубже. О, Мерлин, как это все некстати сейчас! Сопротивляясь проснувшемуся возбуждению и проклиная неработающее Антилюбовное зелье, Гермиона попыталась взять себя в руки и сказать ровным тоном, требовательно глядя ему в глаза:       — Зачем ты устраиваешь этот спектакль?       Егерь, и не думавший отпустить ее руки или хотя бы ослабить хватку, снисходительно улыбнулся, глядя на нее сейчас — злую, горячую и такую маленькую:       — Я же сказал, пришел помочь тебе с кровяткой…       — Тебя сейчас поймают в моем кабинете и вызовут авроров, — начала было она, но Скабиор медленно отпустил ее руки, не давая ей шанса ускользнуть из своей хватки. Он игриво накрутил на палец локон, выбившийся из ее пучка.       — Поймают меня, а вопросы будут к тебе, — оскалился он, перебивая ее, и, не дав опомниться, впился в ее губы. Гермиона чуть было не заплакала от обиды, потому что то, как этот продолжал действовать на нее, в голове совершенно не укладывалось! Она должна была оттолкнуть его, а не закидывать руки на его плечи, сильнее прижимая к себе. Должна была выгнать его разбираться со своим идиотизмом в Атриуме, а не подставляться своим телом под требовательную ласку его рук. Она почувствовала мимолетную боль. Он прервал поцелуй, довольный тем, что вырвал ее волос, и отошел обратно к креслу, на котором оставил свой рюкзак. Добычу он деловито упрятал в пробирку, и она исчезла в недрах рюкзака.       — Зачем тебе? — крикнула негодующая Гермиона. Он просто воспользовался ею, чтобы добыть волосок. Губы горели от стыда и злости. Какой же!       — Для дела, конечно. Мне может понадобиться твое хорошенькое личико, ты не против? — он нагло на нее посмотрел, доставая из рюкзака очередную пробирку.       Даже в гневе она решила соблюдать некоторую дистанцию, чтобы опять не попасться ему. Хотя егерь, казалось, потерял к ней всякий интерес. Девушка подумала, что пора и, собрав весь свой яд, спросила обманчиво спокойным тоном:       — Что ты задумал, а, Крейг?       Сидящий в кресле мужчина ощутимо вздрогнул. Он медленно перевел взгляд с пробирки в руках на девушку. Взгляд был нечитаемым. Какое-то время он молчал, потом достаточно сконфуженно выдавил:       — Раскопала, значит.       — Да, мистер МакНейр, — Герми улыбнулась, но вдруг поймала себя на ощущении, что она не просто улыбается, должно быть, со стороны ее улыбка выглядела примерно как его оскал.       Скабиор откинулся в кресле, закусил губу. Потом посмотрел на нее с напускным весельем.       — Это что-то меняет?       — Вам придется многое мне рассказать, — холодно бросила она. Егерь кивнул. –Видела и твои экзамены. Мне интересно, какие такие услуги ты оказывал Снейпу, что он поставил тебе Превосходно?       — Варил скотч, конечно, — он уже немного успокоился, но все равно его столько лет по имени никто не звал, это было… жутко. Девушка уставилась на него в недоумении, поэтому пришлось пояснить. — Научил Снейпа варить скотч.       — Как профессионально с его стороны, — Гермиона вспомнила свои непростые отношения с Мастером Зелий. Мертвым мастером. Она вздохнула. — Я кое-чего не понимаю. Спрятать наследника МакНейров ото всех достаточно проблематично. Почему никто не понял, что Скабиор и МакНейр — это один человек? Я видела твое дело в аврорате, там нет практически никакой информации.       Против ее ожиданий, Скабиор рассмеялся.       — Ты думаешь, я сам смог это провернуть? Нет, ну что ты, — смеялся он невесело.— Это моя почтенная матушка. Я говорил тебе, они меня похоронили. Несчастный случай в лесу. Очень жаль, мальчик абсолютно мертв.       От того, как легко он это говорил, девушка внутренне похолодела. Ее родители, когда узнали, что она волшебница, только обрадовались. Его же — чистокровного мальчишку, укушенного оборотнем-дядей — просто похоронили?!       — То есть, они приложили все усилия, чтобы никто не узнал, что ты стал егерем?       — Давай по порядку. Когда мы с дядей сказали им о случившемся, мама очень расстаралась. Меня натурально похоронили в семейном склепе, — егерь нервно рассмеялся, его глаза весь монолог были насмешливо прищурены. — И погнали авадами с дядей из дома. Я стал жить с ним, но потом познакомился с Грейбеком. Понимаешь, когда ты молодой и горячий, но просто никто, без имени и семьи, то очень хочется доказать, что ты чего-то да стоишь. И с дядей поругался именно тогда и пошел в стаю. Я думаю, мама предприняла все, что было в ее силах, чтобы никто не узнал, что оборотень в стае Грейбека — это ее сын, МакНейр. Такое клеймо на славном семействе!       — Почему ты не обратился к Уолдену МакНейру, чтобы он дал тебе работу получше? Ты так хорошо сдал все экзамены, наверняка, он бы мог, — спросила Гермиона, пораженная этим рассказом. Вместо ответа Скабиор гиенисто засмеялся. Она на всякий случай проверила, хорошо ли держатся ли чары неслышимости на кабинете.       — Мерлин, ты прелесть! Думаешь, дядя бы очень обрадовался восставшему племяннику-оборотню, которого из своей-то семьи прогнали?! Возможно, если бы перед ним стоял МакНейр, он бы привел меня к Волди, — мужчина усмехнулся горько, — но Скабиор — это вшивое отребье из лесной шайки. Мы встречались несколько раз в Министерстве. Я видел по глазам, что он узнал. Но я егерь, а он вхож в Ближний круг. Нужно ли говорить…       Мужчина замолчал, вертя пробирку с зельем в руках.       — В чем тогда смысл так печься о чистокровности, если в семье вообще никак друг другу не помогают? — волшебница была изумлена до глубины души. — Мерлин, сколько в жизни я натерпелась за свой статус грязнокровки, и кто был судьями? Да они же психи все!       Скабиор снова засмеялся.       — Ты не понимаешь: кровь, она сотнями лет подвергается тщательной селекции, чтобы не допустить ни капли маггловской. Сотни лет люди рожают строго от определенных Фамилий, создают Священные 28 и ауру превосходства. И тут появляешься ты — такой весь из себя умник, который берет и портит то единственное, что в тебе важно — свою кровь — ликантропией. Все! Она отравлена. Ее нельзя дальше передавать, а если учесть, что МакМанусы и так закончились на Пие, то я поставил нашу семью под угрозу исчезновения. Но Каллум там старается, насколько я знаю, у него уже четверо детей, — егерь хохотнул, но выглядел он при этом не сильно веселым. Дела давно минувшие накрыли его с головой.       — Твой брат не пытался тебя найти? — с непонятной ей надеждой спросила Герми. Она не хотела жалеть егеря, не должна была, но история взаимоотношений в его семье была поистине чудовищной.       — Не, он тоже чистокровный на всю голову, — скривил губы Скабиор. — В общем, теперь ты знаешь, что я как бы МакНейр, но как бы мертвый, как бы егерь, опять же мертвый. Забавно жизнь повернулась, должен заметить, — усмешка была почти осязаемо горькой на вкус. Пробирка в руках егеря вертелась все сильнее. Да он нервничал! Но у Гермионы остался один вопрос, который она очень хотела задать. Она подошла к нему ближе и посмотрела в глаза.       — Почему тогда ты не пришел к нам?       — В Орден Феникса? — Егерь насмешливо посмотрел на нее в ответ своими льдистыми глазами. — Да потому что я ненавидел волшебников! Ненавидел всех, и мне было совершенно все равно, что с ними делать. Я не хотел спасения волшебного мира. Я хотел его уничтожения. Хотел увидеть, как горит это все! — Скабиор распалился и порывисто встал, быстро сокращая расстояние между ними. Гермионе хватило самообладания, чтобы не сделать шаг назад. Они опять были слишком близко. Она заглянула в горящие ледяным огнем глаза оборотня. — Потому что я не человек, Гермиона, я темная тварь! И не герой, как ты. Все произошедшее — только моя ответственность, потому что мне определенно стоило быть более… — он глубоко вдохнул запах ее волос, — разумным. Но, кажется, уже поздно.       Она не поняла, было ли последнее слово сказано с вопросительной интонацией, однако решила не уточнять. Оборотень тяжело дышал, стараясь успокоиться. А она помнила, что случилось последний раз, когда он был таким, и просто замерла, покрепче перехватив палочку.       Минуты тянулись крайне медленно. Они все еще стояли не разделенные и локтем воздуха, однако не касались друг друга.       — Как мне стоит тебя называть? — осторожно спросила она.       — А кого из мертвецов ты бы предпочла? — чуть иронично улыбнулся оборотень.       — По мне, так Крейг это хотя бы не «струпьяр», — Гермиона вложила в эту улыбку все свое лукавство, игриво заглянув ему в глаза.       — Да, не кличка, принятая у моих блохастых товарищей, — растягивая слова, приторно сказал Крейг. Вроде как, кризис миновал. Гермиона села за свой стол. Егерь остался стоять рядом. — Слушай, я кое-что разузнал по своим волчьим контактам. Ты можешь сейчас пойти со мной?       — Куда? — Гермиона нахмурилась.       — Эм, я устроил закупку кровятки. Мы с тобой покупатели, а на продавца нужно посмотреть. Я бы его допросил, — девушка в ужасе посмотрела на такого деятельного Скабиора. Тот невозмутимо выдержал ее взгляд.       — Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой так? — она указала на себя.       — Ну что ты, я приготовил тебе оборотку. И себе, — он улыбнулся с плохо скрываемым энтузиазмом. Видимо, засиделся в Шотландии.       — Хорошо. Какой план? — в шоке сама от себя вдруг сказала она.       — Мы прибудем в Мандрагору. Посмотрим, кто продавец. Потом я бы его доставил кое-куда и немного поболтал. Возможно, нам придется применить силу. Давай только из Министерства выйдем.